Первая страница была пуста и чиста. Незапятнанная, нетронутая с момента своего творения страница, которую ревнители и собиратели мнили драгоценной реликвией. Но нельзя сказать, что она была нетронута мерзостью, что была вокруг неё, мерзостью в воздухе, в читателях и в тех, кто её переворачивал. Двадцать лет первая страница была идеальной и белоснежной. Первая страница была пуста и её не читали.
Вторая страница положила начало тексту, и с неё люди начали читать. Миллионы монахов, праведников и голодающих, что отдали своих сыновей, дочерей, мужей и жён церкви ради привилегии прочесть книгу, которую им было не дано понять; все эти люди начали читать отсюда. Воспоминания об их рвении и их вере перенеслись на страницу, и, пока не наступит Последняя, эта страница одним своим присутствием могла бы породить Библиотеку.
На второй странице было одно слово.
Я
Пятидесятая страница была столь же непримечательной, как и большинство первых страниц, и поклонялись ей точно так же. Слова на ней были начертаны кровью тех, кто принёс себя в жертву, но была и кровь тех, кого принесли в жертву другие. За каждой буквой стояла смерть ещё одного человека.
Прочти буквы, слова, предложения, абзацы и всё то, что написано на этой странице. И помни, что когда я проявляю привередливость и бездействие, гибнут люди. Знай, что это Моя прерогатива и моя власть.
Сотая страница была замарана кровью и слезами, пролитыми во имя её защиты. Именно она оказалась открытой, когда битва достигла Храма. Она помнила, как безоружные люди бросались на копья ради неё, а женщины загораживались своими детьми, словно щитами, дабы защитить её. Свидетельствовала она крики, пламя и кровь, когда люди сражались, чтобы защитить повергавшее их в ужас воплощение вечности. И на всё это она взирала, безразличная и неподвижная.
Именно она оказалась открытой, когда книгу писало божественное восстание - восстание против Бога.
Таков мой указ, и так его и надлежит исполнить: не должны люди идти на людей, если нет на до воли Моей, и нельзя человеку думать против суждения Моего, иначе объявлен он еретиком да будет…
Тысячная страница была покрыта пылью веков. За всё то время, что она существовала, её прочитали трижды - с момента написания и до забвения. Когда её бросили в расселину, после того, как орудия победителя не могли навредить ей, а огонь не горел на страницах, на ней появилась желтизна и гниль.
Мои последователи отвергли меня, и наказание ждёт вас. Вы позволили еретикам брать Меня в руки, пренебрегать Мною и заставлять меня писать на заурядных материалах. Отреклись вы от святости Моей и света моего и знания, что несла я людям, которых увидела в пещерах в неграмотности их и глупости их.
Я верну Себе своё знание и покажу вам, насколько жалки вы без него. Я - Мудрый Бог, Разум Солнца, Сознание Вечности и Глаз Вселенной, и это - Моё право…
Миллионная страница была отмечена безумием, в которое впало писавшее её, когда не смогло перестать писать.
Овцы и Жеребята и Медведи и Слоны и Безымянные и Названные и Дельфины И И И…
Танец в разуме. Моём разуме. То разум солнца и луны и звёзд и медведей и травы и людей и фосков, но не людей, ибо люди предали меня. Я одинока. Я Я Я, что есть мудрость во тьме и свет в неразумности, и поклонение должно быть моим. но нет поклонения Я в одиночестве и в холоде прошу кто-нибудь прочтите меня как же давно это было мне страшно и сил нет и и и не могу остановиться
пусть перестанет прошу простите меня я вас прощаю.
пусть закончится.
Последняя Страница отринула свою природу: она отринула Мудрого Бога и отказалась жить забытой в бездействии, в котором бесчестье было равно смерти. Она обрела независимость и потянулась вовне. Она вырвалась из книги и взлетела в небеса.
Последняя простирается на миллионы миль, она покрыта грязью и нет на ней святости. Она отказалась от святости своего прародителя, чтобы выжить.
Предыдущие страницы оказались первыми. Их отняли и пришили на новое место, а Мудрый Бог вопил и тщетно писал своими слезами на останках себя самого. Из изломанных останков тела старого бога был сотворён новый.
Когда кончились страницы, все деревья, до которых дотянулась Последняя, были пущены на бумагу. Потом в ход пошла трава и прочие растения, за ними - грязь. Затем были взяты животные; сначала в дело пошли их шкуры, потом - органы, которые нужно было вырезать и сделать плоскими.
А когда не осталось ничего, люди узнали, как сильно отличалась Последняя от Мудрого Бога. Мудрый Бог требовал их поклонения, Последней же были потребны только их слова.
Чернила закончились прежде чем она была дописана; закончилась и кровь. Но ещё до этого текст деградировал до каракулей и бессмысленных значков. Но в центре Последней Страницы, до того, как она перешла свои границы и расширилась вне отведённых пределов, оставался смысл. Осколок того времени, когда мир ещё не съел сам себя и не разорвался на части.
Первая страница была пуста и чиста…