SCP Foundation

Три ряда машин на проспекте Энгельса затормозили, так и не успев выехать на перекрёсток. С громкими сиренами мимо них по 2-му Муринскому проспекту промчалось несколько газелей и бронеавтомобилей «Патруль-А», принадлежащих СОБР Росгвардии. Транспорт спецслужб направлялся к Политехническому университету Санкт-Петербурга, где только что произошло нападение на наряд полиции.

– Соколы, дополнительные патрули также атакованы, оцепление выстроить не успели. Был взрыв, уцелевшие отступают. Террористическая угроза подтверждена, огонь на поражение, следуйте старому описанию внешности, как поняли?

– Центр, говорит Сокол-0, поняли вас хорошо, террористическая угроза, ориентировки внешности те же, огонь на поражение.

Автоколонна Росгвардии свернула на Политехническую улицу, до здания университета оставалась минута езды.

Пыль стала оседать, и между полицейскими автомобилями теперь можно было разглядеть множество трупов. Выглядели они так, будто воздействовала на них только взрывная волна – никаких эффектов термических ожогов и оторванных конечностей, лишь следы тупого удара.

Зевак вокруг не было – сразу после взрыва они разбежались кто куда. Кто-то попытался спрятаться в соседнем здании, кто-то направился на юг, к приближающимся сиренам, а кто-то на север, надеясь успеть спуститься на станцию метро «Политехническая».

Автомобили СОБР проехали мимо обгоревших УАЗов.

– А не наш ли это перец? – спросил водитель первой в автоколонне бронемашины, указывая на высокого блондина, бегущего в сторону метро, но значительно отстающего от толпы.

– Всё подходит… Наш, под очевидца решил закосить, гадина, – отозвался боец с пассажирского сиденья, после чего продолжил в рацию. – Центр, говорит Сокол-0, нашли подходящего по ориентировкам внешности, пытается слиться с толпой, приказы?

– Соколы, предупредительные в воздух и пытайтесь задержать, при первых же проявлениях агрессии огонь на поражение, – отозвалась рация.

– Ну, все слышали, будьте готовы к стрельбе! – проговорил в рацию Сокол-0, после чего наклонился к приборной панели броневика, в которой располагался подключенный к громкоговорителю микрофон.

– МУЖЧИНА В ТЁМНО-СИНЕМ ЖИЛЕТЕ И ЧЁРНЫХ БРЮКАХ, НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЕСЬ И ЗАЛОЖИТЕ РУКИ ЗА ГОЛОВУ! – громкоговоритель разнёс голос командира на всю улицу. – ИНАЧЕ МЫ ОТКРОЕМ ОГОНЬ!

Один из оперативников высунулся из окна Газели, идущей в середине колонны, и сделал два предупредительных выстрела в воздух.

Подозреваемый мужчина резко метнулся вбок и скрылся за газетным киоском.

– Ну, значит, по-плохому… – пробубнил под нос Сокол-0, после чего вновь достал рацию. – Огонь на поражение разрешён, цель за киоском!

Первый «Патруль-А» за несколько десятков метров до киоска съехал чуть влево. Из броневика быстро спрыгнули и отошли к его левому борту пятеро оперативников. Они продолжили движение к киоску, прикрываясь автомобилем. Остальной транспорт также не стал прорываться сразу к месту укрытия преступника, ведь у него могли остаться взрывные устройства. Из Патрулей-А и газелей выходили небольшие группы оперативников. Они продвигались вперёд, используя в качестве укрытий щиты, естественные препятствия и, как и первая группа, бронемашины.

Со стороны киоска прозвучало несколько одиночных выстрелов. Три пули ушли «в молоко», одна застряла в капоте первого броневика.

– С пистолета шмаляет, гад!

– На подавление его, на подавление!

В ответ оперативники стали короткими очередями из винтовок перекрывать киоск с боков, чтобы больше не давать террористу возможности высунуться. Конечно, проще было прошить киоск пулями насквозь или использовать гранаты, но внутри оставался продавец, что сильно ограничивало возможности бойцов СОБР.

Оперативникам оставалось пройти десяток метров до позиций, с которых вся территория за киоском оказывалась на прямой линии прострела.

Огонь на подавление стих и террорист слегка высунулся с левой стороны киоска, чтобы вновь выстрелить с пистолета, но оперативники оказались быстрее. Несмотря на то, что открыты оказались лишь рука и часть туловища, несколько пуль достигли цели.

– А, к чёрту! – раздалось из-за киоска.

Террорист снова показался, но на этот раз намеренно. Он явно был на чём-то сосредоточен, выходя из своего укрытия. Бойцы СОБР сразу открыли шквальный огонь по цели. После первых выстрелов террорист, на удивление, не упал. После первого десятка преступник так же продолжал стоять. Когда счёт потраченных боеприпасов пошёл на обоймы, стали заметны небольшие точки, зависающие перед мужчиной на секунду и после падающие вниз. На асфальте лежали уже десятки пуль.

«Патруль-А», ранее ведущий колонну, потянуло в сторону террориста. Броневик, плюнув на все законы трения, боком проскользил к мужчине, после чего застыл на месте и через секунду отлетел обратно с огромной силой, снеся нескольких оперативников.

Стрельба продолжилась, но уже менее уверенно. В сторону террориста полетели осколочные и светошумовые гранаты, но они развернулись в воздухе и взорвались вблизи оперативников. Бойцы начали медленно отступать.

Террорист перешёл в атаку и без какого-либо оружия начал сносить головы оперативникам, поднимать автомобили и устраивать небольшие взрывы, пули продолжали тормозить прямо перед ним.

Когда количество убитых и раненых бойцов СОБР достигло десятка, а некоторые из них бросились в паническое бегство, на лице террориста проявилась сильная усталость. Он прекратил атаки и вновь на чём-то сконцентрировался. Видимость стала ухудшаться. На месте сражения появилась дымовая завеса, сначала достаточно прозрачная, но с каждой секундой становящаяся всё более плотной. Наконец она стала полностью непроницаемой для взгляда. Оперативники обрадовались возможности отступить из этого ада, террорист же бежал в другом направлении.

– Кажется, затихли, – резюмировал Захар, водитель автомобиля скорой помощи, стоящего за углом дома и ожидающего безопасной обстановки.

– Свяжись с диспетчером, пусть узнает, закончили ли они там, – сказал Сергей, фельдшер, старший член бригады, чей возраст уже перевалил за полтинник.

– Стрельбы-то сколько было, – отозвалась Ирина, учащаяся на последнем курсе медицинского и проходящая практику на неотложке. – Думаю, у нас много работы.

– Ежу понятно, что много, кажись, взрывалось что-то опять, – Сергей согласился со студенткой.

– Э-э, погодите, там гражданский! – воскликнула Ирина, взглянув в окошко задней двери. – Раненый!

– Точно, раненый гражданский, – подтвердил Сергей, также взглянув в окно.

– Диспетчер передал, что нихрена наши вояки не дострелялись, а все гражданские разбежались давно, я б к нему щас не лез, – сказал Захар.

– А поздно, он сам к нам уже лезет…

Обтёкший кровью мужчина со светлыми волосами действительно заприметил автомобиль медицинской службы и направился к нему.

– Может, всё-таки гражданский? – тихо сказала Ирина.

– А может нет, хочешь проверить? Захар, поехали!

Водитель скорой помощи зажал педаль газа. Автомобиль подался вперёд и начал набирать скорость. Однако в какой-то момент замедлился и покатился обратно.

– Что ты творишь?!

– Оно само! Я педаль выжимаю!

Карета скорой помощи встала прямо перед раненым мужчиной. Он открыл дверь и залез внутрь. Теперь можно было отчётливо разглядеть пистолет в его левой руке.

– Мама! – панически крикнула Ирина, хватая воздух ртом.

Мужчина огляделся, оценивая обстановку, после чего убрал пистолет в карман брюк.

– Спокойствие, раз вы тут живы, то мне что-то от вас нужно, – быстро заговорил мужчина. Его слова подействовали: Ирина слегка успокоилась.

– У меня тут пулевые ранения. Нужно… Стабилизировать ситуацию… Я не медик, решайте сами как, кровотечение там остановить, может, пули вытащить, я не знаю, решайте сами. Но учтите, я не простой стрелок.

В подтверждение слов террориста пустая склянка плавно поднялась с полки и зависла посередине автомобиля. Через секунду она разлетелась на множество мелких осколков, которые, однако, продолжили левитировать в воздухе, никого не задев. Наконец стекло потеряло поддерживающую силу и осыпалось на пол.

– Если я пойму, что начинаю терять сознание, или если без предупреждения почувствую сильную боль… То же случится с вашей головой. Поверьте, вы не успеете пырнуть меня скальпелем в сердце или сделать какую-нибудь другую гадость. Я искренне не хочу лишних жертв, не давайте мне повода.

Ирина и Сергей переглянулись.

– Я не думаю, что у нас есть выбор, – первым молчание нарушил Сергей. – Ложитесь, осторожно.

– Ехать в больницу? – вышел из оцепенения Захар.

– Не нужно. Давай на юг, в аэропорт, в Пулково. Только в объезд Политеха, – ответил мужчина.

Сергей раскрыл жилетку, начал срезать с террориста футболку в районе ранений, а Ирина вышла из ступора и дрожащими руками стала доставать жгуты и пакеты крови.

В диспетчерскую вбежал молодой офицер.

– О, лейтенант, ты не из связного отдела? У меня линия с ФСБ оборвалась! – сразу после входа обратился к нему майор Росгвардии, курировавший операцию по устранению террориста у Политеха. Сейчас все диспетчеры получали противоречивые пугающие данные от оперативников, и майор явно хотел подключить к делу вышестоящие инстанции.

– И правильно прервалась, я беру командование операцией на себя, – холодно произнёс лейтенант, подходя к майору.

– Эй, ты ничего не перепутал? То, что у тебя больше звёзд, не значит, что ты выше по званию! – раздражённо ответил майор, оценив собеседника взглядом.

– ФСБ, специальный отдел, – лейтенант наконец добрался до майора и показал ему красную ксиву сотрудника Федеральной Службы Безопасности.

– Извини… те, – подавленно ответил майор.

– Ничего страшного, все в первый раз удивляются, – молодой офицер улыбнулся. – Вы человек явно умный, понимаете, что там произошло. Дело перейдёт под наш контроль, а вы пока убедитесь, что оперативники и диспетчеры не разболтают ничего лишнего.

Майор кивнул и удалился к диспетчерам, чтобы передать им новые указания. Лейтенант же достал личную рацию.

– Большой брат, принял командование.

– Утечки? – в ответ затрещала рация.

– В ФСБ ушла информация, по диспетчерам и оперативникам начинаю работу.

– Хорошо. Из диспетчерской далеко не уходите, может потребоваться подтверждение легенды Пи-1¹.

– Принято.

Николай корил себя за совершённые ошибки. Нужно было разобраться с вахтёром по-хорошему. От полицейских можно было спрятаться. От СОБРа уходить по канализациям. Был миллион способов не допустить раскрытия аномальных способностей. Но паника, череда неудачных событий и ощущение близости победы привели к тому, что сейчас Коля ехал в машине скорой помощи к Пулково, пока его оперировали запуганные парамедики. И аномальные спецслужбы (о которых Николай ничего не знал, но был уверен, что они существуют и относятся к людям с аномальными способностями не очень либерально) теперь явно идут по пятам.

– Кровотечения мы придержали, нужно для профилактики заражения ввести в области ран антибиотики и потом хирургически вынимать пули, раз уж вы не хотите ехать в больницу, – сказал Сергей в отношении пулевых ранений своего необычного пациента. Николаю повезло – попали в него всего два раза, да и те легко. Одна пуля в плечо, одна в самый край груди.

В заднем окне показался самый высокий небоскрёб Европы – Лахта центр. По расстоянию до Пулково выгоднее было добираться через центр Санкт-Петербурга, но из-за светофоров и возможных пробок такой путь проигрывал по времени более длинному объезду через ЗСД².

– Сейчас я введу местный наркоз. Всё-таки с хирургическим вмешательством противошоковая терапия, с которой мы начали, уже не поможет, – продолжил Сергей, отвернувшись к шкафчику с препаратами.

Медик взглянул на препараты. Рядом с веществами для местного наркоза разместились и пригодные для общей анестезии. Сергей на опыте знал – общий наркоз тяжело заметить. Человека просто резко срубает. Нужно было взять другой препарат, ввести его террористу, и проблема будет решена. Ирина умоляюще посмотрела на старшего коллегу. Она думала о том же.

Но рука Сергея всё никак не решалась соскользнуть вбок.

Что, если на этот раз наркоз не сработает идеально? Изредка бывают осечки, когда пациент может отключиться не сразу и понять, что происходит. Такое бывает крайне редко, но может ли Сергей рисковать, когда фактически от него зависит жизнь коллег? Да и сам Сергей не планировал умирать сегодня. А вдруг аномальные способности террориста не ограничиваются телекинезом? Вдруг он сможет распознать обман?

Но и соблазн ввести ему общий наркоз и оставить себя на откуп судьбе был слишком велик. Если простоять здесь в сомнениях ещё немного, то пациент заподозрит неладное. Сергей решился, протянул руку… И взял препарат для местной анестезии.

Генерал Зосимов внимательно читал документы, предоставленные ФСБ. У входа в кабинет по стойке смирно стояли агенты ДКАУ³.

– Кто из организаций в курсе? – после долгого молчания спросил Зосимов.

– Фонд, товарищ генерал, по нашим соглашениям у них была агентура в Росгвардии и они уже перехватили управление операцией, – чётко ответил один из агентов ДКАУ.

– Это всё?

– По нашей информации всё.

– Наши возможности?

– Отслеживание и устранение или захват аномалии нам по силам, но мы не сможем быстро адаптироваться к новым условиям, если цель окажется более сильной, чем показала себя в первом сражении. Дружественные организации имеют гораздо больше опыта работы с представителями Зелёного типа, как таких называет ГОК.

– Не стоит тут умничать, про Зелёный тип я и так знаю, приходилось работать. Стоит обратиться за помощью к организациям, у которых подобные разборки поставлены на поток. Тут возникает вопрос, с кем мы всё-таки хотим сотрудничать… – Зосимов задумался. – Как бы мы ни дружили с Фондом, в данной ситуации, учитывая явную агрессию сущности и наличие жертв, я бы предпочёл устранение.

– Связаться с ООН?

– Да, поднимайте Оккультную Коалицию. Но и с Фондом свяжитесь, раз уж они ввязались, нужно убедиться, что не будет конфликта. Исполнять!

– Так точно! – один из агентов ДКАУ вышел из комнаты и направился к телефонам.

«Отче наш иже еси на небесех, Отче наш иже еси на небесех…»

Ирина считала себя атеисткой, но после встречи с аномалией всю дорогу про себя повторяла единственную запомнившуюся строчку из молитвы, которую ей вбивала в голову бабушка. Сейчас студентка могла поверить во что угодно, хоть в Бога, хоть в рептилоидов, хоть в плоскую Землю. Вместе с разбившейся в воздухе склянкой разбилось всё её представление о мире.

За полчаса езды Ирина слегка успокоилась. Где-то вдалеке поблёскивала надежда на то, что пациент не врёт и действительно оставит их в живых, но руки продолжали дрожать, из-за чего Сергей выполнял всю тонкую работу, а коллеге позволял лишь подавать хирургические инструменты.

Самому Сергею приходилось видеть разные ситуации за годы работы на скорой. Он встречал самые обезображенные трупы, которых только можно себе представить, люди умирали у него на руках после тяжёлых аварий, так и не доехав до больницы, один раз Сергей даже оперировал известного артиста, которого сбила машина. Однако сегодняшний пациент несомненно являлся самым волнительным событием за всю карьеру фельдшера. Каждую минуту Сергей думал о том, что всё кончено, что после того, как этот человек вышел из масштабнейшей перестрелки с внутренними войсками всего лишь с двумя лёгкими пулевыми ранениями, он не постесняется замести следы, убить троих свидетелей. Но что-то было в голосе этого человека… Сергей не почувствовал холода, безразличия. Террорист, казалось, был взволнован не меньше бригады. Это давало надежду.

Годы опыта позволили Сергею отделить работу рук от тяжёлых рассуждений о собственной судьбе и судьбе бригады. Пока мозг испытывал серьёзнейший стресс и чуть ли не отключался от страха, руки машинально вынимали пули из тела пациента, зашивали раны.

Сергей лишь хотел, чтобы всё это закончилось. Чтобы этот пациент куда-нибудь ушёл, чтобы их остановила полиция и спасла. Но террорист сразу приказал им прервать связь с диспетчером. Почему никто до сих пор не бил тревогу? В любом случае спасение утопающих – дело самих утопающих, и Сергей делал для спасения бригады всё, что было в его силах, то есть старался не давать пациенту никаких поводов для беспокойства. Так ему удалось крайне быстро и качественно справиться с пулевыми ранениями, на которые в нормальной обстановке стоило потратить не меньше часа.

– Швы я наложил, вы в безопасности, но я бы не советовал активно двигать правой рукой и туловищем в зоне ранения, – сказал Сергей. Он и сам не верил, что смог так быстро прооперировать пациента в условиях сковывающего стресса.

– Отлично. Как там Пулково? – в голосе террориста чувствовались нотки радости.

– Одни развязки пошли, подъезжаем уже, вам к какому терминалу? – отозвался из кабины Захар.

– Карта есть у кого-нибудь? – спросил Николай. Захар молча передал ему свою карту города через небольшое окошко в перегородке между кабиной и салоном.

– Аэропорт тут внизу, видите там развязку КАД и Пулковского шоссе? Мы прямо на ней, ниже развязки съезд на Внуковскую улицу, это если вам ко второму терминалу, если к первому, то чуть дальше нужно проехать, – заговорил Захар.

– Давайте на Внуковскую улицу, – ответил Николай после короткой паузы.

Автомобиль скорой помощи замедлился, свернул направо и попал на небольшую тихую дорогу, по две полосы в каждую сторону с зелёным разделителем посередине.

Вдали уже показалось здание терминала аэропорта, как вдруг Николай привстал на своей койке.

– Тормози тут, – волнительно сказал пациент.

Захар послушался и остановил скорую посреди дороги. Сзади не послышалось ни единого автомобильного гудка – уважение к медицинским службам у людей имелось, к тому же всю дорогу бригада проделала с включенной мигалкой.

«Вот и всё…» – Ирина зажмурилась.

Сергей же ни о чём не думал. Всё было сделано, от него больше ничего не зависело.

– Выходите из машины все. Бегите, звоните куда хотите, мне плевать, – сказал Николай.

Повторять бригаде было не нужно. Захар, Ирина и Сергей выскочили из машины и побежали прочь, к кучке прохожих, которые недоумевающе смотрели на медиков.

Николай же осторожно встал, оценил свои сшитые раны. Жить можно. Скульптор реальности осторожно сошёл на асфальт, обошёл автомобиль и сел на водительское место скорой. Боли от ходьбы не было – наркоз ещё действовал.

Автомобиль остался заведённым. Другого ожидать и не следовало, уж точно не о ключах думал Захар, получив разрешение сбежать.

Николай глянул в зеркало заднего вида. Бригада отбежала от машины достаточно далеко, но различить силуэты было возможно. Ирина рыдала, стоя на коленях, Сергей стоял рядом и слабо реагировал на прохожих, пытающихся заговорить с ним. Захар сидел, опёршись о стену здания. Вокруг медиков стали собираться зеваки, пытающиеся понять, что произошло.

«Хоть этих убивать не пришлось.» – Николай невольно улыбнулся.

Автомобиль скорой помощи тронулся.

Мигалка до сих пор работала. Николаю было всё равно – очень скоро он бросит транспорт медиков.

Под управлением скульптора неотложка свернула налево, пересекла разделительный газон (оставив на нём грязные следы), встречные полосы и выехала на большой пустырь, отделяющий Внуковскую улицу от территории аэропорта.

Николай вдавил педаль газа. Высокая трава приминалась передним бампером. Автомобиль стал стремительно приближаться к забору. Ни железо, ни колючая проволока не могли остановить скульптора реальности. Небольшая концентрация – и вот уже прутья разлетелись в разные стороны, оставив зияющую дыру в периметре аэропорта.

Скорая ворвалась на территорию Пулково. Николай поблагодарил судьбу: впереди виднелся пассажирский лайнер, выворачивающий на ВПП. Скульптору повезло с направлением – сегодня с этой полосы воздушные суда взлетали в сторону Финского залива, то есть для их перехвата не нужно было ехать в другой конец лётного поля.

Неотложка приближалась к синему хвосту серебристого самолёта – стандартная раскраска «Аэрофлота».

«Вроде два двигателя, но если они врубятся на всю, я, может, и не смогу его остановить…» – рассуждал Николай – «Так что нужно брать с наскока.»

Мимо скорой понеслись посадочные огни, стоящие прямой линией на столбиках перед самой полосой.

Николай глянул вправо. Как он и ожидал, у терминала можно было заметить слабый жёлтый мерцающий свет. Слишком далеко. Служба безопасности аэропорта не успеет его остановить.

Постоянная дрожь в машине прекратилась – скорая выехала на ровный асфальт ВПП. Скульптор держался ближе к краю: ему не хотелось проверять, пролезет ли медицинский автомобиль под крылом самолёта.

Поравнявшись с лайнером, Николай начал тормозить, полностью остановившись на одной линии с кабиной.

Он хотел резко открыть дверь и проникнуть в самолёт, чтобы не допустить ни секунды промедления, но тут же вспомнил о своих швах, поэтому осторожно, стараясь не задействовать правую руку, вышел из скорой.

Николай из интереса оглянулся. Жёлтые сирены проделали в лучшем случае треть пути.

В иллюминаторах самолёта стали появляться лица пассажиров. Для них он был простым медиком. Они ещё не знали, что их ждёт… Николай резко оборвал все свои мысли о моральной стороне вопроса. Если всё пойдёт по плану, то никто не умрёт. Пассажиры могли даже не узнать о факте захвата. Но их наличие не даст спецслужбам просто расправиться с аномалией.

Скульптор приблизился к кабине серебряного цвета, выйдя из поля зрения пассажиров, и начал крайне аккуратно поднимать себя в воздух. Полёт – одна из первых вещей, которую он начал тренировать, заметив свои способности. Почему-то легче всего левитировать удавалось, представляя, что воздух под телом крайне плотно концентрируется, удерживая скульптора, а после начинает подниматься вверх вместе с ним.

Николай взлетел до уровня кабины и ступил на нос. Наклон здесь составлял около 45 градусов, что давало достаточно устойчивую позицию даже без аномальной поддержки.

Под жёлтыми огнями уже можно было разглядеть белые автомобили. Они выезжали на рулевую дорожку, ведущую к полосе.

Скульптор глянул внутрь кабины. Лица обоих пилотов демонстрировали полный шок. Николай не стал медлить. Одно из лобовых стёкол выдавилось из рамы и отлетело вбок. Николай влез в кабину, стараясь не напрягать прооперированные части тела.

Оба пилота полностью потеряли дар речи. Что ж, по крайней мере, никаких нервных срывов.

Стекло вернулось на своё место, а на его стыке с рамой выросла серая пена – Николай хотел убедиться, что не будет никакой разгерметизации.

– Даю краткую информационную сводку, – скульптор обратился к пилотам достаточно холодно, чтобы не выдавать своего волнения. – Считайте меня обычным террористом. Сейчас вы видели крайне странные вещи, но они не имеют значения, так как моя цель и то, как я собираюсь её достигать, похоже на действия обычных захватчиков. Вы летите, куда я требую, пассажиры в качестве заложников. Можете передать информацию и пообщаться с диспетчером, если хотите, меня не интересует сохранение захвата в тайне, но взлететь необходимо как можно быстрее. Вопросы есть?

Пилоты переглянулись, но до сих пор не решались заговорить. Николай посмотрел в окно – автомобили службы безопасности всё же подъехали к полосе. Чуть быстрее, чем он ожидал, но всё ещё слишком поздно. К их же счастью, сотрудники аэропорта не стали перекрывать дорогу самолёту и остановились вблизи скорой.

Командир судна, пожилой мужчина лет пятидесяти, явно летающий последние годы перед пенсией, подвинул микрофон ближе ко рту и медленно заговорил.

– Петербург-контроль… У нас… Необычная ситуация.

Дмитрий Панов, координатор операций Фонда SCP, сейчас работающий над поимкой скульптора реальности в Санкт-Петербурге, метался между телефонами.

– Да? – Дмитрий ответил на очередной звонок, на этот раз поступивший с аппарата, предназначенного для связи координатора с помощником.

– Глобальная Оккультная Коалиция запрашивает контакт, они проводят собственные действия в Санкт-Петербурге.

– ГОКа только для полного счастья не хватало… – тихо пробормотал Дмитрий. – Соединяй.

После нескольких секунд помех в трубке заговорил новый голос.

– Связь есть?

– Да, слышу вас хорошо. Я координатор операции от Фонда, Дмитрий Алексеевич. С кем я говорю?

– Евгений Степанович, командующий сил Глобальной Оккультной Коалиции, занимающихся разрешением кризиса в Санкт-Петербурге. Тяжело же до вас добраться, одни секретари до помощники.

– Бюрократия, Евгений Степанович, сами понимаете. По существу дела, наши силы в городе готовы к действиям, мы ищем скульптора. Мы способны справиться самостоятельно.

– Дмитрий Алексеевич, это не аргумент, наши группы тоже в полной боевой готовности. Вы читали отчёты о первом контакте?

– Читал, конечно. Всё-таки кроме этих отчётов информации особо и не было.

– Тогда вы меня поймёте. Пятеро погибших сотрудников полиции, одиннадцать хорошо тренированных бойцов силовых структур, пусть и не знакомых с аномалиями. Это я не говорю о раненых. Вы точно хотите оставлять в живых это?

– Агрессивность скульптора не подтверждена. После ухода с территории политехнического института он воздерживается от нанесения массового ущерба. Позиция Фонда неизменна.

– Как показывает мой опыт в работе с Зелёными, очень даже изменна. Мы часто сотрудничаем в нейтрализации, почему бы и не сделать этого сейчас?

– Мы сотрудничаем в нейтрализации скульпторов реальности гораздо более сильных. Данный объект, хоть и устроил бойню в городе, не проявил опасного развития своих способностей, и, в конце концов, бежал. Нахождения Якоря Скрэнтона в непосредственной близости к скульптору вполне достаточно для погашения его способностей до несущественного уровня. К непредвиденным ситуациям мы также готовы.

– Может быть, со временем действия сущности заставят вас изменить мнение, но я давить не буду. Однако, хочу подметить, что мы будем стремиться к устранению, даже если это приведёт к конфликту с вашими оперативными группами. К тому же мы получили полномочия на действия от ДКАУ.

– Евгений Степанович, если вы говорите о юридическом аспекте ситуации, то у нас есть все необходимые разрешения как от ДКАУ, так и от спецслужб и правительства на действия по пресечению аномальных угроз.

– Нет, я, конечно, ни в чём юридическом и не думал вас упрекать, в этой сфере, уверен, у вас всё идеально. Но вы сами должны понимать, насколько важна поддержка правительства России в действиях на, собственно, территории России, если вы хотите действовать эффективно. И тут никакие общие юридические разрешения не помогут.

– Я это понимаю, но мы всё же не намерены отказываться от наших этических норм. Стоит хотя бы попробовать сохранить жизнь объекту.

– Этот камень преткновения между нашими организациями не пропадёт никогда… Хорошо, я буду на связи, если вы вдруг передумаете. И, надеюсь, ваше препятствование устранению сущности не будет чересчур вредительским.

– Не волнуйтесь, хоть мы и склоняемся к захвату объекта, мы не будем идти ради этого на прямой конфликт или какие-либо другие необдуманные поступки. До свидания.

– До свидания, – представитель ГОК отключился от звонка.

«В одном он прав – этот камень преткновения не исчезнет никогда.»

Размышления Дмитрия прервал очередной звонок, на этот раз исходящий от группы оперативных расследований, обычно занимающейся поиском людей по горячим следам.

– Да?

– Идея оставить агентуру у операторов скорой помощи была правильная, поступил звонок от нашей пропавшей бригады, они у Пулково, – заговорили на другом конце.

– Скульптор с ними? – оживился Дмитрий. Не так давно удалось выяснить, что из района первого обнаружения скульптора реальности пропал автомобиль скорой помощи, а бригада перестала выходить на связь. Покрытие видеокамер оказалось недостаточным для обнаружения полного пути транспорта, но если сейчас его удалось найти, то, скорее всего, скульптор где-то рядом.

– Он был с ними совсем недавно, минутку, бригаде тяжело говорить после стресса, мы пытаемся получить информацию.

– А под Пулково вы имеете в виду весь район вблизи аэропорта или конкретно сам аэропорт? – Дмитрий начал понимать, к чему всё идёт, но уцепился за последнюю соломинку.

– Аэропорт, – кратко ответили из телефона.

– Твою мать… – тихо пробормотал Дмитрий мимо трубки. Вряд ли это совпадение. Скорее всего, скульптор хотел проникнуть в Пулково. Хорошо это закончиться не могло…

– Вы на связи? Только что поступила информация, скульптор угнал скорую и пытается прорваться на лётное поле.

– На связи. Держите в курсе, я пока свяжусь с оперативниками и администрацией Пулково, – отозвался Дмитрий, после чего положил трубку и тут же метнулся к другому телефону, слегка напоминающему рацию (что было неудивительно, так как предназначался он для связи с Мобильными Оперативными Группами).

– Приём!

– Приём, Пи-1 слушает! – отозвалась рация.

– Это Большой брат, скульптор обнаружен, аэропорт Пулково. Как скоро мы там можем оказаться?

– Ближайшим оперативным группам ехать минут десять. Но в Пулково у нас должна быть агентура, один человек, как минимум, я сейчас уточню.

– Направляйте оперативные группы в аэропорт, агентура в Пулково пусть берёт на себя командование службой безопасности. При необходимости выходите на связь.

– Принято.

– ЯРС мы вам уже выдали, я ничего не путаю?

– Да, у оперативных групп Якоря Скрэнтона в наличии. Этого должно хватить, но мы, конечно, берём с собой и профильную группу по скульпторам.

– Отлично, приоритет на захвате объекта живым, до связи.

Дмитрий положил трубку телефона-рации и метнулся к предыдущему аппарату, левой рукой уже открывая справочник номеров и выискивая заветную букву «П». Найдя номер аэропорта, координатор тут же набрал его.

– Алло, о проникновении на территорию уже знаете? – Дмитрий мог не церемониться: его звонок поступал на аварийный телефон, так что администрации сразу было понятно, что звонят сверху по важному делу.

– Да, выслали службу безопасности.

– Какова обстановка?

– Нарушитель как-то прорвался на автомобиле, он сейчас встал около Суперджета Аэрофлота, который собирался взлетать.

– Понятно. Дальше координация действий перейдёт нашим людям, вам сообщат фамилию по этому же телефону. Ожидайте.

– Ладно… А что хоть происходит?

– Контртеррористическая операция, – Дмитрий без запинок выдал легенду и бросил трубку. Хотя амнезиаки всё равно понадобятся…

Координатор ненадолго задумался, но быстро понял, что убегать от реальности не следует, и по внутренней связи набрал номер ВВС Фонда SCP.

– Воздушные силы, слушаем вас, – отрапортовали с другого конца линии.

– Есть вероятность захвата Суперджета авиакомпании Аэрофлот, аэропорт Пулково, проконтролируйте ситуацию. Если самолёт взлетит, сопровождайте истребителями, но не попадайте в поле зрения из кабины лайнера.

– Принято, сопровождать Суперджет Аэрофлота, если он вылетит из Пулково, не попадаться на глаза пилотам.

– Верно. И ещё, у нас есть авиация с предустановленными Якорями Реальности Скрэнтона?

Монтаж подобного оборудования на самолёты не будет уж слишком времязатратным процессом, но если скульптор действительно сможет угнать лайнер, то ему хватит и десяти минут, чтобы отлететь достаточно далеко, выпрыгнуть где-нибудь в глуши и затеряться в лесах. Уже готовый борт значительно увеличит шансы на захват объекта. Но если не получится… Неужели придётся сбивать самолёт с десятками мирных людей? Нет, Дмитрий такого не допустит. По крайней мере до тех пор, пока не увидит явные признаки агрессии у объекта, а перестрелку у политеха координатор таковым признаком не считал – скульптор, не имея достаточных знаний об аномальном мире, мог просто испугаться спецслужб. Сначала необходимо выйти на связь со скульптором, всё может обойтись мирно.

– Пробили по базам, есть исследовательский Ил-76 с ЯРС на базе в Подмосковье. Отправлять вдогонку?

– Москва, чёрт, слишком далеко… Ладно, отправляйте. И начните установку ЯРС на какой-нибудь быстрый самолёт вблизи Санкт-Петербурга, по готовности также отправляйте за Суперджетом.

– Приняли. Ещё что-нибудь?

– Нет, больше ничего. Сообщайте по…

– Подождите, – прервал Дмитрия диспетчер воздушных сил SCP, – подтверждён взлёт Суперджета из Пулково.

– Хорошо, – координатор вздохнул. – Ведите его, по необходимости сообщайте. До связи.

– До связи.

Ситуация и так была не под контролем, но происходящее сейчас… Будет тяжело. Хотя изменять своим идеалам Дмитрий Панов всё равно не планировал. Скульптор имеет право на сохранение жизни, тем более теперь в ситуации фигурирует ещё и под сотню пассажиров угнанного самолёта. Дмитрий вернулся к телефонам. Отдыхать некогда, нужно выйти на авиадиспетчеров и добиться сеанса связи с кабиной Суперджета.

Лишь короткой передышкой оказалась недолгая тишина, воцарившаяся на аэродроме Пушкина после выруливания на полосу истребителя-перехватчика ВКС России Миг-31. Уже через секунду оглушительный рёв двигателей перекрыл все звуки на сотни метров вокруг. Из сопла показались языки пламени: перехватчик взлетал на форсаже, чтобы как можно быстрее приблизиться к угнанному гражданскому борту.

Миг дёрнулся с места и начал разгоняться. Не прошло и десяти секунд, как перехватчик оторвался от полосы.

– 720, эшелон 060 и по прямой до целевого борта, он должен быть подписан на вашем радаре, – диспетчер дал указания взлетевшему истребителю.

– Вышка, 720, принял, эшелон 060, направление к цели, – ответил пилот Мига.

Этот истребитель был не единственным в округе. В то же время с якобы заброшенного аэродрома под Красным Селом (которое, как и Пушкин, находилось вблизи Санкт-Петербурга) поднялись в воздух два многоцелевых Су-35С, принадлежащие ВВС Фонда SCP.

Сам же Суперджет, вызвавший подобный кавардак, сразу после взлёта начал заворачивать на юг.

– Где мы можем приземлиться в Эстонии?

Николаю уже удалось сесть: он разложил небольшое кресло для бортпроводника, встроенное в заднюю стенку кабины самолёта.

– В Таллине или Тарту, – ответил скульптору молодой пилот, который взял на себя коммуникацию со скульптором и большую часть управления самолётом, так как командир судна в связи со своим возрастом не мог эффективно действовать в стрессовой ситуации.

Тут же пилот догадался, что захватчик вряд ли будет наизусть помнить местоположение крупнейших городов Эстонии, поэтому открыл боковой бардачок, достал оттуда бумажную карту Прибалтийского региона и передал её Николаю. Скульптор быстро прошёлся по названиям городов. Тарту и Таллин находились достаточно далеко от границы.

– Мы не можем сесть в Нарве? – недоверчиво спросил Николай.

– Там нет подходящей асфальтовой полосы, только любительские аэродромы с грунтовками, но на них приземляться слишком рискованно, – чётко ответил второй пилот.

– Тогда… Давайте в Тарту. Но сейчас направление на Псков. Свернём в последний момент. Про Эстонию диспетчерам ни слова. – Николай не верил словам пилота об отсутствии аэропорта в Нарве, но это не имело значения. Крюк через Псков в любом случае был необходим.

Второй пилот последовал приказам захватчика, как вдруг заметил на радаре две обнадёживающие точки. Идентификаторы самолётов явно указывали на их принадлежность к военным силам. Конечно, истребители вряд ли помогут в сложившейся ситуации, но присутствие вблизи профессионалов, занимающихся проблемой, успокаивало. Командир судна также улыбнулся, взглянув на экран.

Вскоре на радаре показалась ещё одна точка.

– Вышка, 720, целевой борт на прямой видимости.

– 720, продолжайте сближение.

– Вышка, 720. Наблюдаю наши истребители сопрово… Вышка, разве мы не ближайший аэропорт? Откуда взялись ещё истребители?

Диспетчер не придумал ответа и обернулся на человека в костюме. Это был агент ДКАУ (представившийся сотрудником ФСБ), контролирующий сопровождение самолёта со скульптором реальности. ГОК не имела собственных авиабаз вблизи Санкт-Петербурга и была вынуждена полагаться на ВКС России. А вот Фонд SCP, к сожалению, имел аэродром рядом с городом, так что помимо подъёма и направления истребителей (Миг-31 был первым, но не единственным самолётом, который отправлялся за Суперджетом с Пушкина) агенту приходилось учитывать и фактор воздушных сил Фонда, с которыми у него не было прямой связи.

Теперь же ещё и своим пилотам нужно как-то объяснить, почему часть истребителей взялась непонятно откуда и не находится в общем радиоэфире. Агент подошёл к диспетчеру и наклонился к микрофону.

– 720, а с чего вы взяли, что вам разрешено иметь сведения о местоположении абсолютно всех аэродромов воздушно-космических сил России?

В эфире воцарилось молчание – пилот обдумывал ответ.

– Вышка, 720, виноват, вопросов не имею.

Агент ДКАУ кивнул и вернулся на своё место.

Точка на радаре, показывающая местоположение Миг-31, продолжала с большой скоростью сближаться с Суперджетом. Дмитрий Панов из Фонда догадался, что лучше не маячить истребителями перед пугливым скульптором реальности. В ДКАУ не догадались.

– Вышка, 720, выхожу перед целевым бортом, какую позицию занять дальше?

– 720, проходите перед целевым бортом и занимайте позицию справа от него с отставанием в три сотни метров, эшелон тот же, – высокая скорость перехватчика из преимущества превращалась в неудобство, как только требовалось лететь рядом с более медленным самолётом. Из-за этого Мигу-31 пришлось пойти на большой вираж перед кабиной Суперджета.

– Вышка, 720, принял, держаться справа в трёхстах метрах сзади, на той же высоте.

Истребитель прошёл над Суперджетом и начал заворачивать для замедляющего виража.

В радиоэфире воздушных сил SCP успела пронестись лишь одна фраза.

– Что этот гражданский творит?

Николай в кабине Суперджета привстал с кресла и ринулся к стеклу. Ему не показалось – блестящий корпус истребителя плавно пролетал мимо.

Военные явно мешали плану… Конечно, их появления следовало ожидать, но Николай слишком был занят сиюминутными проблемами. Прямо сейчас стоило связаться с диспетчерской, потребовать, чтобы убрали всё сопровождение, напугать, шантажировать заложниками… Но Николай об этом не подумал. Он повторил ошибку Политеха. Он прислушался к импульсным решениям.

«Остановить стальную махину на ходу я вряд ли смогу. Но самолёт – штука тонкая. Нужно лишь сконцентрироваться на каком-нибудь… Да хоть на одном из хвостов. Без вертикального стабилизатора самолёты не летают. Просто сконцентрироваться… Сконцентрироваться…»

– Извините, тут диспетчер передал, с вами кто-то хочет поговорить, кто-то из важного места, – второй пилот обратился к скульптору реальности. Но тот продолжал напряжённо смотреть на истребитель. Как будто пытался силой мыс…

Миг-31 резко дёрнуло влево. В другую сторону отлетела металлическая пластина. Перехватчик сорвался в штопор.

Пожилой командир Суперджета сделал несколько быстрых вдохов и схватился за сердце. Но, к счастью, до обострения не дошло – вскоре пилот успокоил дыхание и положил руки на колени.

Миг-31 за это время перестал вращаться, но из пике выйти не мог.

– Гидравлики в правом хвосте нету, по всем датчикам там полный кабздец, разрешите катапультирование! – прокричал пилот истребителя в гарнитуру, позабыв обо всех позывных и нормах общения. Опасность ситуации заставила его срубить все внутренние ограничители.

– 720, катапультироваться разрешаю, и, пожалуйста, следите за языком.

Пилот не ответил вышке и просто дёрнул нужный рычаг.

Кресло с лётчиком отстрелило от падающего истребителя. Через несколько секунд раскрылся парашют. Николай этого уже не видел. У него появились новые проблемы.

– Передай диспетчерам, чтобы больше никаких истребителей, – с одышкой проговорил второму пилоту скульптор. – И кто там со мной хотел поговорить?

Второй пилот дал захватчику запасные наушники, по указаниям диспетчерской вышки настроенные на неизвестный закрытый канал связи.

– Алло, есть кто-нибудь? – спросил Николай.

– Да, я на связи, – отозвалась гарнитура. – С кем я говорю?

– Тебе знать не нужно, – холодно ответил скульптор.

– Судя по резкости, с тем, кем нужно… Я Дмитрий Алексеевич Панов, можно просто Дима, сотрудник одной тайной организации. Я занимаюсь вашим вопросом, в курсе о недоразумении у Политеха и вашей поездке на карете скорой. Я здесь, чтобы поговорить. – координатор операции намеренно отказался от официально-делового тона, рассчитывая таким образом расположить к себе собеседника.

– Хм… Ну давай, что нужно? – настороженно отозвался Николай.

– Поговорить мне с вами нужно, поговорить. Расскажите мне, прошу, что вы знаете, и, главное, что вы думаете об аномальном мире?

– С чего я должен откровенничать?

– Вы не должны. Но это будет вам полезно, так как я представляю крупнейшую организацию, работающую с аномальными явлениями. И, скажу по секрету, я верю, что случай у Политеха был явным недоразумением, вызванным исключительно вашим страхом и незнанием аномального мира. Я правда хочу помочь вам.

«Да, конечно же, он хочет помочь, а не просто заговаривает зубы в надежде, что я сам им сдамся. Хотя…»

Николай ненадолго задумался.

«Решение можно будет принять позже. Если я его выслушаю, ничего плохого не будет. И он прав, мне нужна информация об аномальном мире.»

– Ну, я рад, что вы меня понимаете, – Николай решил сделать вид, что попался на удочку собеседника, чтобы тот сам выложил больше информации. – Расскажите побольше о вашей организации и об, как вы это назвали, аномальном мире.

– Начну с аномалий. Они секретны для обычных людей, но вы это уже наверняка заметили, – Дмитрий усмехнулся, его шутка способствовала превращению диалога в приятельский разговор. – Аномалий бывает огромное множество, перечислять не имеет смысла, но можете просто представить всё, что видели в массовой культуре, и это будет лишь половина. Поэтому и появляются различные организации. В том числе и наша. Мы, кстати, независимы, никаких правительств, никаких олигархов. Скажу честно, не все организации отнеслись бы к вам хорошо. Но вам повезло, что вы встретили именно нас, ведь наш принцип: Обезопасить, Удержать, Сохранить. Мы стремимся к сохранению всех аномалий, избегаем их устранения. Если вы думаете о тюрьме, то, отчасти можете быть правы, конечно, мы не позволим гулять аномалиям по мирным городам, но мы следуем нормам этики для всех мыслящих аномальных существ. Развлечения, питание, социализация, это всё держится на высшем уровне и постоянно проверяется. Вы пока всё понимаете?

– Не понимаю, где гарантии, что всё будет именно так, – ответил Николай после длинной паузы, а про себя подумал:
«Хотя, думаю, моей гарантии будет достаточно.»

– Подумайте сами, какие гарантии я могу предоставить, когда вы от нас убегаете и у меня есть лишь эта голосовая связь? Я понимаю ваши опасения, в массовой культуре распространены идеи о спецслужбах, практикующих истребление аномалий или, того хуже, пытки и бесчеловечные эксперименты. И, не имея знаний об аномальном мире, вы испугались бойцов Росгвардии, хотя они, кстати, даже и не догадывались о ваших аномальных способностях. Но реальность не похожа на фильмы. У меня нет возможности предоставить вам доказательства, но вы можете подумать логически, мы – такие же, как и вы, люди, мы не хотим терять человечность, мы имеем в структуре организации комитет по этике, в конце концов. Если бы мы стремились вас уничтожить, то давно бы сбили самолёт – сотня пассажиров не пойдёт ни в какое сравнение с той потенциальной опасностью, которую представляли бы ваши способности в плохих руках. Но наша организация и я лично не хотим такого исхода. Мы боремся за каждую жизнь.

«Гладко говорит. И про сбитие правильно, после той резни у Политеха меня давно должны были отбомбить любой ценой, истребитель я уже видел. Чёрт, я так хочу, чтобы это было правдой… Но я не могу себе позволить риск. Чёрт…»

– Эй, вы на связи? – взволнованно отозвался Дмитрий.

– Да-да, я просто думаю… Знаете, я хочу вам верить. Но не могу, простите, не могу. Неужели вы никак не можете доказать всё сказанное?

– Я могу найти видеоролики. Конечно, вы можете посчитать их фейками и подделками, но такую реакцию может вызвать любое доказательство. Однако вам придётся сойти с самолёта, либо приземлиться, чтобы мы могли передать вам экран, пригодный для показа видео.
– Я подумаю.

– Прошу вас думать быстрее, так как к вам приближаются те организации, которые стремятся к истреблению аномалий.

Николая обожгло. Конечно, собеседник говорил лишь о своей спецслужбе, и, очевидно, были другие, которые хотели уничтожить угрозу, чего скульптор и боялся. Но это могла быть и простая манипуляция, с целью возвысить «Организацию» Дмитрия Алексеевича в сравнении с потенциальными злодеями.

«Почему все взаимодействия аномального мира должны быть такими сложными?!»

– Я попробую думать побыстрее, но ничего не обещаю. Есть ещё что-нибудь?

– Нет, ничего. Спасибо за то, что дали мне шанс сказать вам правду. На случай новых вопросов, канал связи тот же, я всегда готов ответить.

Очередной разговор Дмитрия Панова прервался. Координатор был доволен собой по всем пунктам. Его теория о доброжелательности скульптора подтвердилась – тот действительно мало знал об аномальном мире и просто испугался представителей правопорядка. К тому же если Дмитрий не склонил собеседника на свою сторону, то, как минимум, выиграл время. Впервые за день Фонду крупно повезло – Суперджет летел на юг, навстречу Ил-76 с установленным ЯРС.

Взглянув снаружи на непримечательный комплекс зданий в сельской местности между Варшавой и Белостоком, обычный человек примет его за обыкновенную военную часть. Забор под напряжением, солдаты по периметру, символика Вооружённых сил Польши. Никакой случайный прохожий и не догадается, что база полностью принадлежит силам ООН и контролируется ими же. Тем более случайному прохожему тяжело будет узнать о конкретном отделе ООН, использующем базу.

В центральном здании комплекса кипела жизнь: сотрудники Глобальной Оккультной Коалиции оценивали различные данные, координировали оперативные группы и вели переговоры с другими организациями. Подобный переполох, конечно, был вызван Зелёным из Санкт-Петербурга.

Евгений Степанович, командующий силами ГОК на этой операции, сидел в большом зале, наполненном разнообразными специалистами, и читал отчёт по дезинформационной кампании, ведущейся совместно с ДКАУ и Фондом. Второй миссии ничего не угрожало. Перестрелка у Политеха была списана на действия отчисленного за неуспеваемость студента. Про смерти бойцов Росгвардии умалчивалось, по официальной версии они устранили террориста. В Пулково задержка рейсов и скорая помощь на полосе объяснены тем, что одному из пассажиров на борту стало плохо. В обоих случаях все найденные свидетели самих аномальных явлений были обработаны, а видеозаписи удалены. Уровень недоверия официальным версиям в интернете находился в пределах нормы. По крушению Миг-31 работа только началась, но высоко в небе физически не могло быть свидетелей, способных создать проблемы.

Сам инцидент с Миг-31 был, конечно, крайне неприятным. Но, к счастью, единичным. До пилотов успели донести новые инструкции и все остальные истребители держались строго позади преследуемого лайнера, с момента взлёта которого прошло уже около двадцати пяти минут.

Секретарь Евгений Степановича после очередного звонка вскочил со своего места и вместе с рацией подбежал к начальнику.

– ДКАУ, сэр, – секретарь передал средство связи командующему операцией.

– Коалиция на связи, – проговорил в рацию Евгений.

Секретарь вопросительно посмотрел на отчёт о дезинформационной кампании, лежащий на столе командующего. Евгений кивнул и секретарь забрал бумаги, после чего вернулся за свой стол.

– Евгений Степанович, здравствуйте, Зосимов говорит. Из диспетчерской поступает информация, что самолёт заворачивает на запад, в сторону Эстонии.

– Минуту.

Командующий встал и пересёк зал, чуть не столкнувшись с бегущим поперёк сотрудником. Евгений подошёл к столу, на котором лежало пять экранов, отображающих радары. Владелец стола следил за множеством точек на этих радарах и с кем-то общался через гарнитуру. Командующий уже хотел окликнуть сотрудника, как тот закончил свой разговор и сам обратил внимание на начальника.

– О, Евгений Степанович, как раз хотел к вам идти. Посмотрите, лайнер с сущностью повернул, – сотрудник указал пальцем на одну из точек. Читать информацию с радаров командующий не умел, но основную идею понял.

– Этого стоило ожидать, не собирался же Зелёный в Пскове садиться, – задумчиво произнёс Евгений. – Куда он теперь летит?

– Не знаю, сэр. В нескольких минутах Псковское озеро, после него граница с Эстонией. Это всё, что я могу сказать, так как без понятия, чего он вообще хочет.

– Ладно, продолжай следить.

Евгений Степанович развернулся и направился обратно к своему столу, вновь включив рацию.

– Да, у нас тоже есть подтверждение.

– Отлично, – отозвался глава ДКАУ генерал Зосимов. – Скульп… Зелёный явно собирается пересекать границу.

– Собирается. Не волнуйтесь, силы ООН могут спокойно действовать и в Эстонии. Думаю, мы сможем договориться и о пропуске вашей авиации.

– Вы не понимаете. Зелёный совершил нападение на наши силы, убил с десяток человек. Устроил переполох в Пулково, сбил наш истребитель. На меня давят сверху, да и я сам не планирую после такого позволять ему сбежать в другую страну, – холодно проговорил Зосимов.

– То есть сбиваем? – Евгений остановился посреди зала.

– Да, я лишь хотел скоординировать с вами место атаки.

Сбить самолёт… Евгений Степанович не думал о людях, находящихся внутри. Побег Зелёного может привести к гораздо большему количеству жертв. Однако Евгения волновали силы ГОК. Профильные группы с полной аппаратурой в транспортных вертолётах летели вдогонку из Санкт-Петербурга и на перехват из Варшавы. Ни одна из них не успевала до текущего местоположения Суперджета, но они вряд ли смогли бы успеть даже на более позднюю атаку, учитывая непредсказуемый маршрут самолёта, а также тот факт, что Зелёный, скорее всего, в подходящий момент просто спрыгнет с лайнера. И лучше знать, где был сбит самолёт, чем потом пытаться найти небольшое тело, планирующее с высоты в восемь километров. Тем более полностью бессильной Коалиция не была – военно-транспортный Ан-12 с ударной десантной группой ГОК уже пролетал над Псковом. Так что оперативники на месте падения будут, пусть и недостаточно оборудованные для противодействия изменению реальности. Зелёный тип обычно щёлкал такие группы без особых усилий, но в сегодняшнем случае, учитывая явную слабость сущности… Массированного огня с использованием тяжёлого аномального вооружения, находящегося в распоряжении многозадачных оперативных групп ГОК, может хватить.

– Хорошо, сбивайте самолёт километров за десять-пятнадцать от Псковского озера, чтобы сущность не скрылась под толщей воды. Приведите ближайшие военные части в боевую готовность, если мы потеряем Зелёного из виду, нужно будет прочесать местность.

– Спасибо, Евгений Степанович, за понимание.

– Да ладно вам, и так пришлось бы сбивать. До свидания.

Связь прервалась. Командующий, так и не дойдя до своего места, вновь сменил направление движения. Нужно было предупредить всех о развитии событий и скоординировать действия оперативных групп. И сразу после этого связаться с ещё одним участником конфликта…

Дмитрий Алексеевич раздал всевозможные указания и сейчас в относительно спокойной обстановке завёл разговор со своим помощником.

– Ты-то что хоть думаешь со скульптором этим?

– А че-й тут думать? Сбить его и сё, – скороговоркой ответил помощник в своей стандартной манере, проглатывая слова.

– Тебя в ГОК перевести? – Дмитрий, конечно, пошутил, но всё же внутри был расстроен тем, что никто вокруг не хочет понимать возможность уговорить скульптора на сотрудничество.

– Как будт только ГОКу можно шмалять. С-час таки ситуация неприятная, скульпт-ра мы без якорей не выкурим.

– Так летит же Ил с якорем, летит, в пяти минутах уже!

– В п-ти минутах он был до поворота. А Суперджет таки повернул и теперь от Ила летит, так что нагонять его долго, скульптор за это время сто раз потеряться успеет.

– А во время падения он не потеряется, да?

– Ну так мы хотя б будем знать где он потеряется. Я карту смотрел, ща хорошее место, воды нуль, леса встречаются, но не так часто, как за границей.

– И всё равно нельзя так… Если миром вопрос можно решить, то…

Дмитрия прервал очередной звонок.

– Ладно, иди к себе, – сказал помощнику Панов, после чего снял трубку. – На связи.

– Снова здравствуйте, – прозвучал голос Евгения Степановича.

«Вспомнишь ГОК, и тут как тут…»

– Если вы по смене направления, мы в курсе, Эстонию уже предупредили, – Дмитрий пошёл на опережение.

– Можете отменять предупреждение. Скажу прямо, самолёт будет сбит.

Дмитрия ошпарило, а Евгений продолжил.

– Решение совместное с ДКАУ, даже скорее их инициатива. Я лишь предупреждаю. Проблемы будут?

– Но… Как вы можете? После всего, что я с ним там обсудил? После того, как скульптор наконец поверил, что может иметь дело с организациями аномального мира? – Дмитрий не хотел признавать неизбежного.

– И он, конечно, не манипулировал вами, – ехидно отозвался Евгений. – Если бы поверил, то садился бы сейчас в Пскове. Поймите меня, впереди озеро, там скульптору затеряться – раз плюнуть. Я вас спрашиваю не об этических вопросах, а о том, будут ли какие-то проблемы с вашими силами.

– Нет, мы не будем вам мешать, – ответил Дмитрий после недолгого молчания.

– Вот и хорошо. И ещё кое-что, у нас на подходе группы, но сами понимаете, Зелёные – сущности непредсказуемые. Вы помочь нам чем-нибудь можете? Оперативниками там, или… Как ваша технология называется, якоря Скритона, если не ошибаюсь?

– Скрэнтона, – поправил Дмитрий, – Один такой до места удара доберётся с минуты на минуту. Больше ничем помочь не можем.

– Ладно, и на том спасибо. Когда найдём место приземления скульптора, дам координаты для якоря. До связи.

В телефоне послышались механические звуки.

– До связи, – машинально ответил Дмитрий в пустоту.

– 195, готовьтесь открыть огонь по цели, две ракеты в хвостовое оперение – прозвучало в радиоэфире ВКС России. Конечно, для повышения шансов убийства скульптора стоило стрелять по кабине, но, как уже ранее на своём печальном опыте выяснил Миг-31, хоть как-то выходить из слепой зоны позади Суперджета было слишком рискованно.

– Вышка, 195, принял, готовиться к огню, две ракеты в хвост.

– 195, принято верно.

В вышке воцарилась гробовая тишина. Агент ДКАУ внимательно следил за радаром. Ещё немного… Ещё чуть-чуть…

Агент кивнул диспетчеру.

– 195, огонь по цели, повторяю, атакуйте.

– 195, принял, огонь по цели.

Выждав несколько секунд на случай отмены приказа, один-девять-пять нажал кнопку пуска. Больше ничего не требовалось, так как Суперджет уже был в захвате.

От правого крыла истребителя с толчком отделилась ракета типа «воздух-воздух». Заработал реактивный двигатель, и ракета быстро обогнала самолёт, с которого была запущена. Через три секунды пилот ещё раз нажал пуск. Вслед за удаляющейся первой ракетой с левого крыла полетела вторая.

В самом Суперджете ничего не предвещало беды. Николай изучал бумажную карту, чтобы лучше ориентироваться после прыжка из самолёта.

Лайнер тряхнуло. По ушам ударил звук взрыва. Николая на кресле удержали лишь ремни. После резкой встряски пулевое ранение в плече отдалось пульсирующей болью. Заработало сразу несколько сигнализаций. Нос самолёта потянуло вниз. Из салона послышались крики.

– Чёрт! – второй пилот стал суетливо осматривать датчики и активировать какие-то рычажки. – Псков-контроль, мэйдэй, мэйдэй! Половины гидравлики нет, хвостовые рули не реагируют, мы пикируем, мэйдэй!

«Всё-таки сбили…»

Скульптор надеялся, что успеет добраться до густых лесов. Что ж, придётся работать с тем, что есть.

Краем глаза Николай заметил проходящий вперёд инверсионный след. Не все ракеты попали. В любом случае скульптору было не до новых атак. Он отстегнул ремни и медленно, балансируя не без помощи аномальных способностей, стал пробираться к лобовому стеклу. Пилоты были слишком заняты попыткой спасти самолёт. Им можно было лишь посочувствовать. Как бы Николаю не хотелось, он не мог спасти многотонный борт с колоссальной скоростью.

Скульптор выдавил стекло и вылез на нос самолёта. Теперь пилоты обратили на него внимание. Николай поочерёдно посмотрел им в глаза. Взгляд командира судна был запуганным. Но, кажется, он уже смирился со своей участью. Второй пилот же смотрел со злостью. Николай понимал его – молодой лётчик имел право винить захватчика в том, что никто из людей на судне больше не встретится с семьёй.

У скульптора защемило сердце. Ему захотелось сделать что-нибудь. Спасти хоть кого-нибудь. Николай не мог позволить себе просто сбежать. Он вновь отдался своей импульсности и выдернул из кресла второго пилота.

Николай понимал, что ему будет тяжело держать тело другого человека вблизи, так как различия между людьми и их позами неизбежно приведут к различиям в силе сопротивления воздуха, а значит многие километры придётся противодействовать физике. И не следует забывать про момент торможения у земли и мягкого приземления, что с учётом набора большой скорости за время падения должно стать крайне трудозатратным. И ещё в течение большей части полёта придётся увеличивать давление воздуха рядом с другим человеком, чтобы он не умер от недостатка кислорода. А правое плечо всё ещё побаливало, сбивая концентрацию. Исходя из всего этого, Николай не решился брать с собой больше одного человека. А выбор между повидавшим многое пожилым командиром судна и только начавшим взрослую жизнь молодым пилотом был очевиден.

Второй пилот закричал. Любой гражданский, не имевший ранее дел с аномальным миром, закричал бы на его месте.

Николай, не обращая внимания на шум, тяжело вздохнул.

«Пора.»

Николай вложил как можно больше сил в толчок, чтобы после прыжка точно не удариться в крыло или фюзеляж лайнера. От Суперджета вниз отлетели два тела.

Николай заметил жирные точки позади падающего самолёта – истребители. Он успел насчитать шесть штук и решил не продолжать – их уже было слишком много. Сбить один истребитель в комфортных условиях кабины было затруднительно, а сейчас тратить крайне ограниченные силы не имело смысла.

Второй пилот стал заметно отставать. Скульптор сконцентрировался на удержании спутника рядом с собой. Это требовало особых усилий, и Николай не отвлекался ни на что другое. Из-за этого он так и не заметил, что в нескольких километрах позади появился самолёт, по размеру явно превышающий истребитель. Самолёт, из которого стали выпадать небольшие разноцветные точки, через несколько секунд после отделения увеличивающиеся в размерах и начинающие планировать в сторону скульптора.

Дмитрий Алексеевич, как и всегда, был на телефоне. Но в этот раз на другом конце не было подразделений Фонда, не было связанных организаций, не было никого критически важного для миссии. Был знакомый Панова. Координатор встал перед тяжёлым моральным выбором и пытался найти совета.

– В общем, что я тебе скажу, – после достаточно долгого молчания заговорил знакомый Дмитрия. – Дело – дрянь, не хотел бы быть на твоём месте. Скульптора бы, прибить конечно, тем более после удара по самолёту он вряд ли твоим рассказам продолжит верить. Хотя ты же предупреждал его о других организациях… Да и правда твоя, неэтично вот так вот аномальных людей с огнемётами встречать, я б его даже скульптором не назвал с таким уровнем способностей, воспринимать его можно как чувака с телекинезом, большего он обычно не проявляет. Советов у меня универсальных нет. Я человек прагматичный, я бы всё же помог ГОКовцам его пригвоздить, это безопаснее, чем отпускать на все четыре стороны. А, например, Комитет по Этике всем бы руки поотрывал, кто попробует пальцем этого скульптора тронуть, до явного проявления агрессии. Короче, выбирать тебе, исходя из твоего мировоззрения. Выбор из двух зол, так сказать.

– Спасибо, пожалуй, твой совет самый правильный, – Дмитрий вздохнул. Его собеседник был полностью прав – идеального решения ждать неоткуда, выбор нужно делать самому.

– Самый правильный совет в том, что правильных решений нет, вот так и живём, – знакомый Дмитрия усмехнулся.

Координатор тоже улыбнулся.

Зазвонил телефон, зарезервированный на время операции для связи с ГОК. Время на размышление кончилось.

– Мне пора, пока, – быстро проговорил Дмитрий и бросил трубку, не дожидаясь ответа.

Панов вытянул руку к телефону, связывающему с ГОК. Рука дрожала. Координатор резким движением снял трубку и поднёс к уху.

– Не попала сущность в лес, не попала! – радостный голос Евгения через телефон ворвался в кабинет. – На поляну приземлился, наши десантники следом, на кромке леса, для безопасности. Координаты направляю вашим напрямую, дай команду!

– А что сейчас сущность делает? – Дмитрий не хотел выбирать. Совершенно не хотел.

– Предположу, что мечется и думает как сбежать. Но капкан захлопнут, – с неугасающими нотками веселья в голосе ответил Евгений.

«Значит, мечется… Боится… Смирился с судьбой? Не хочет умирать? Да к чёрту всё!»

– Команду не дам, – сказал Дмитрий и сам удивился твёрдости своего голоса.

– Что значит – не дашь? – удивлённо отозвался командующий ГОК. – Ты что ж это, ты ж сам говорил, мешать не будешь, если мы инициативу возьмём!

– Так я и не мешаю. А о помощи речи не шло, – холодно ответил Дмитрий, а свободной рукой уже начал набирать текстовое сообщение в ВВС Фонда о развороте Ил-76 с ЯРС.

– Ты это… Ты ж… – Евгений от шока не мог найти подходящих слов, его официально-деловую манеру речи как рукой сняло. – Ты же понимаешь, что будет, если вот это вот чудо по твоей милости куда-нибудь решит наведаться, желая отомстить за атаку по самолёту?

– Понимаю. Я всё обдумал. Вопрос не обсуждается.

Дмитрий бросил трубку. Решение твёрдое. Не нужно ему лишних сомнений, и так тяжело на душе.

Хорошая новость – рана в плече успокоилась. Плохая новость – болела рана в туловище, причём достаточно сильно. Из-за прилива адреналина во время полёта Николай этого не замечал, но сейчас было ясно – из-за нагрузок шов разошёлся. Николай распахнул жилет. С внутренней стороны предмета одежды показалось несколько кустарно пришитых карманов, в которых лежали различные книги. Скульптор не обратил на них внимания, он смотрел лишь на свою футболку, надрезанную в месте раны. Несколько ниток действительно выскочили вместе с участками кожи, но ситуация не была критической. Кровь растекалась очень медленно. Жить можно.

Николай огляделся вокруг. Второй пилот лежал на спине и смотрел в небо, тяжело дыша. Жив. Хоть один из… Скульптор резко вспомнил про Суперджет и задрал голову вверх. Небо было скрыто за облаками и увидеть судьбу лайнера Николай не мог, зато показалось ему кое-что гораздо более интересное. Со всех сторон спускались парашюты. Те, что достигали земли, приземлялись в лесу, окружающем поляну.

– Пошёл, пошёл! – командир ударной десантной группы ГОК подгонял бойцов. Оперативники зарывались в кусты и целились в скульптора, начавшего панически метаться в центре поляны. Пока было не ясно, зачем сущность взяла с собой гражданского, но он не мешал операции.

– Цель увидела парашюты, торопитесь там, – проговорил в рацию командир. – Тяжёлое вооружение, доложить о готовности!

– Говорит агент Гильотина, сущность на мушке, – отозвался один из стрелков, лежащий в кустах с крупнокалиберной снайперской винтовкой.

Ещё несколько снайперов доложили о готовности.

– Огнемётные системы успешно развёрнуты, подвозим к поляне. Готовность – тридцать секунд.

Вслед за огнемётчиками о готовности сообщили несколько агентов с ракетницами различных типов.

– Первый миниган развёрнут, второй спускается на парашюте. Будем готовы в сто секунд!

– Принято! – рявкнул командир, услышав доклады ото всех оперативников, несущих основную атакующую силу группы. – Аномальное вооружение, доложить о готовности!

– Энергетическая установка «Вулкан» нацелена на сущность и готова к применению!

– Система подавления сознания «Молитва» на позиции, идёт зарядка, готовность – две минуты.

– Отлично! Дожидаемся систем подавления изменений реальности и приступаем!

Скульптор начал идти к краю поляны, в сторону, где, как ему казалось, был наименее густой лес. Направление его движения не имело значения – оперативники уже покрыли весь периметр.

– Группе 7483, срочно! – из рации командира раздался голос Евгения Степановича. – Якоря реальности отменяются, атаковать сущность на ваше усмотрение! Повторяю, атакуйте при первой возможности!

– Так, ладно, – командир группы был слегка озадачен, но тут же быстро восстановил позитивный настрой. – Внезапности не будет, профильных приборов тоже, но Зелёный слаб, долго не протянет. Парни, буду честен, битва может оказаться тяжёлой. Но помните, за что вы сражаетесь. Мы не можем позволить Зелёному достичь гражданских поселений! Приготовиться к атаке с любого вооружения, миниганы и «Молитву» подключайте по готовности! Атакуем на счёт три!

Николай приближался к лесу. Спасение. Никого ещё не было. В эту сторону не спустилось ни одного парашюта.

– Один!

Конечно, они могли приземлиться здесь до того, как Николай пришёл в себя после падения, однако всё равно противников в этом месте должно было быть меньше, чем в остальной части круга…

– Два!

Нужно было лишь добраться до леса, не оставаться на открытом пространстве. В лесу скрыться будет легко. Нужно лишь…

– Три!

У Николая перехватило дыхание. Он вышел на предел своих сил, отбивая внезапно начавшийся дождь из пуль. Николай готовился к внезапной атаке, напрягался, тратил силы на то, чтобы развернуть пулю, которая могла появиться с любой стороны. Но в таком масштабе… Николай сжал зубы. Какие-то пули было особенно тяжело останавливать – один снаряд упал в считанных сантиметрах от глаз…

Первые секунды – самые тяжёлые. Но их удалось пережить. Николай начал приспосабливаться к ситуации, и защищать себя стало чуть легче.

Командир ударной группы наблюдал за ситуацией. Град свинца из винтовок сыпался на Зелёного. Несколько ракет взорвалось в непосредственной близости, но, кажется, он смог купировать взрывную волну. Огнемёты пока не применяли – неэффективная дальность, они понадобятся только если скульптор приблизится к лесу.

– Говорит агент Гильотина, цель справляется с крупным калибром, – стрелок заговорил в рацию.

– Гильотина, продолжайте попытки, вскоре сущность устанет, – ответил командир. – Не вижу луча «Вулкана», что там у вас?

– Сэр, проблема с циркуляцией энергии, уже исправлено, но нам нужно перезарядиться. Подключаемся к атаке через сорок секунд.

– Подключайтесь как только сможете. К миниганам и «Молитве» тоже относится.

Командир опустил руку с рацией и вновь присмотрелся к скульптору, которого было тяжело увидеть за пулями и дымкой от взрывов.

Николай понял, что долго не продержится. Он успел восстановиться после падения, но сейчас у него уже всё болело. Сильно ныла вскрывшаяся рана. Нужно было искать выход. С Росгвардией было, конечно, в разы проще. Зато теперь скульптору помогало огромное количество адреналина в крови.

Николай пытался контратаковать. Он отправил несколько пуль в кусты, откуда виднелись дульные вспышки. Из этих мест стрельба действительно затихала. Стрелки умирали или просто меняли позицию после обнаружения? Неважно. Очевидно, что основные цели – те, что отстреливают взрывающиеся снаряды и эти сверхмощные пули, которые удаётся остановить только совсем близко к голове. Нужно было лишь проявить чуть внимательности… Найти закономерности, понять, с какой стороны летят самые опасные боеприпасы. И тогда можно контратаковать… Николай остановил ещё одну особо мощную пулю. Направление есть.

– Мухомор убит, – прозвучало в радиоэфире. Скульптор уже смог скосить одного обычного стрелка и ранить троих, но только сейчас ему удалось попасть в снайпера.

Случайность?

В пятидесяти метрах от командира разнеслась взрывная волна. Несколько деревьев упало, замертво свалились два оперативника, один из которых стрелял с РПГ, а второй подавал ракеты. Никакого огня, никакого шума – признаки того, что взрывная волна вызвана стандартной манипуляцией скульптора, резким сжатием и затем расширением воздуха в указанной области.

Значит, не случайность.

– Снайперам и ракетчикам атаки прекратить, сохраняйте себя до вступления в бой прочего оружия! – прокричал в рацию командир. Миниганы и «Вулкан» должны были заработать с секунды на секунду, а ещё командир успел вызвать фугасную бомбардировку.

Николай почувствовал сильное облегчение. Он справился с ракетами и мощными пулями. Даже обычных патронов в него стало лететь меньше, видимо, стрелки ушли на перезарядку. Это шанс. Скульптор рванулся из последних сил к лесу. Уйти с прямой видимости. После обстрела со всех сторон, когда Николай в поле как на ладони, небольшие стычки среди деревьев будут лёгкой прогулкой. Деревья были совсем близко… Из них показались языки пламени, на которые Николай даже не обратил внимания. После всего пережитого каким-то огнём его явно не остановить… Резко сбоку что-то ударило. Это был не взрыв со своим накрывающим воздействием. Не мощная пуля с большой скоростью. Это было нечто похожее на дробь, слишком частую дробь. Мелкие удары брали не качеством, а количеством. Сотни в секунду. Николай невольно попятился от новой волны атак, хотя это не особо помогло. Внезапно то место, где он стоял секунду назад, пронзил ярчайший луч света…

– «Вулкан» промазал, перезаряжаемся, готовность – пятьдесят секунд.

«Этот промах будет стоить нам жизней нескольких оперативников… Этот Зелёный оказался гораздо мощнее, чем ожидалось. Хотя выбора не было – если бы не мы, он бы успел улизнуть. И, в конце концов, первый миниган заработал, сейчас будет второй, «Молитва» на подходе, «Вулкан» продолжит попытки, авиация уже работает. Он не жилец.»

Николай понял, что он не жилец. Мелкая дробь, которая, вероятно, исходила от какого-то сверхмощного пулемёта, слишком сильно отвлекала его. Вернулись мощные пули и ракеты. У Николая были силы на какой-то выпад, но он не мог покрыть все угрозы сразу. Сейчас приоритетной целью был пулемёт, но из-за большого количества пуль, летящих с его стороны, скульптор не мог определить дальность. Нужен был другой выход. Николай панически осматривался вокруг. В лесах ничего не было. Скульптор взглянул вниз и тут же понял, что упустил своё спасение. Ещё в начале битвы он мог зарыться под землю. Сейчас сил для такого манёвра не хватало. Практически потеряв надежду, Николай посмотрел наверх.

Две точки очень быстро приближались. Авиабомбы? Артиллерия? В любом случае их радиус должен быть гораздо эффективнее, чем радиус собственных атак Николая. Нужно лишь скорректировать курс точек в сторону пулемёта… Сконцентрироваться… Последний рывок…

Командир увидел два ярких взрыва от фугасных бомб. И это было явно не местоположение скульптора. Первый миниган затих.

– Снайперам и ракетчикам остановиться! Сброс фугаса прекратить, сущность его заметила и использует в своих целях!

Когда командир принимал решение об использовании авиабомб, он понимал, что Зелёному будет крайне легко подправлять их курс. Это был расчёт на отвлечение цели прочими атаками, но группе не повезло. И всё же командир не стал винить себя. Зелёного нужно уничтожить, любой ценой, лишь группа 7483 отделяет сущность от возможности добраться до крупного города. Использование авиабомб было явным риском, но риском оправданным, с высокой наградой в случае успеха. Группе просто не повезло.

– Сэр, сущность стала дёрганно перемещаться по поляне. Видимо, боится, что мы вновь сможем сделать выстрел из «Вулкана». Думаю, мы больше не попадём в неё, эффект неожиданности утерян.

– «Вулкан», стреляйте только при хорошей возможности, старайтесь не раскрывать своё местоположение.

Теперь в рукаве оставалась лишь «Молитва». Устройство для подавления сознания не очень соответствовало своему названию. Вернее, соответствовало, но только при работе по площади. Чтобы собственная группа не пострадала от действия устройства, необходимо было понизить его мощность. При точечном воздействии на Зелёного «Молитва» могла вызвать лишь небольшие головные боли и путанные мысли. Лишь очередной раздражающий фактор, который вместе с «Вулканом» и вторым миниганом всё же может довести дело до конца. И, в конце концов, если всё пойдёт плохо, можно и пожертвовать собой, запустив «Молитву» на полную.

Сейчас «Молитва» уже стояла в кустах и была практически заряжена. Конечно, прибору не был необходим прямой визуальный контакт с целью, но процесс наводки при точечном воздействии это ускоряло в разы. Так или иначе Зелёный будет слишком сконцентрирован на более активных целях.

– Сэр, мы готовы, запускаем «Молитву»!

Командир улыбнулся.

Николай скривился. Голова дико заболела. И причём тут детская площадка? Вспомнились правила дорожного движения…

«Сопротивляться! Они воздействуют на мозг!»

Щука нерестится один раз в течение года. При 3-6 градусах Цельсия.

Если курица раньше яйца, то откуда она появилась сама? Если яйцо раньше курицы, то откуда появилось яйцо? Если они созданы одновременно, то кто их создал?

«Сопротивляться! Я ещё могу себя контролировать!»

Николай с поразительной точностью вспомнил узор на ковре, висящем на стене в квартире бабушки.

В голову полезло что-то про малиновый шербет, но было это уже не так настойчиво.

«Спокойствие и концентрация, работает!»

Николай, кажется, начал отличать чуждые мысли от своих собственных. Боль в голове это не убрало, но дистанцироваться от всякого мусора удалось.

Слева вновь полетела мелкая дробь. Вдобавок ко всем этим раздражителям Николай обязан был выписывать пируэты по полю, чтобы больше не подставиться под этот энергетический луч. Нужно было что-то менять… Кардинально… Устранить что-нибудь важное, важнее ракетчиков, важнее пулемётчиков, что-нибудь, что может всё разрушить…

У Николая появилась идея. Глаза скульптора забегали по лесу, окружающему поляну. Последние силы он бросил на свой авантюристский план. Николай выискивал глазами дульные вспышки. И он нашёл место, где вспышек меньше всего…

«Если что-то важное и есть, то оно не должно привлекать внимания. Значит, оттуда не будут стрелять. Играем Ва-банк. Нужно лишь сконцентрироваться и…»

Дикая боль пронзила голову командира. Стрельба прекратилась. Многие бойцы также скрючились в агонии, кто-то упал без сознания, а кто-то и вовсе замертво.

Командир согнулся от вспышки боли, но она быстро прошла. Он встряхнул головой и панически заговорил в рацию.

– Что случилось, что, чёрт возьми, случилось?

Никто не ответил. Командир взглянул на поле боя. Зелёный тоже лежал, но уже начал шевелиться.

По рации пошли донесения.

Бойцы пытались понять, что им делать. Кто-то докладывал о новых погибших. Командир подметил, что доклады от тех, кто находился вблизи «Молитвы», просто отсутствуют. И о потерявших сознание бойцах донесения идут именно с той области.

«Значит, так выглядит её аварийный выброс,» – догадался командир. – «Чёртов Зелёный, как он её нашёл?!»

Виновник всей неразберихи уже быстрым шагом уходил в лес. Его встретило несколько вялых очередей и одна струя огня. Зелёный даже не отвлёкся на их устранение, просто ускорился. Заработал миниган, но сущность было уже не остановить.

«Вулкан» стоял недалеко от молитвы и ответственные за него сотрудники не отзывались. Битва была проиграна.

За окном смеркалось. Казалось, все проблемы для Николая кончились ещё несколько часов назад, когда он отбился от десантников. Но в голову продолжали лезть воспоминания о прошедшем дне. Николай анализировал события и пытался понять, как он мог избежать проблем или решить их быстрее.

Всё началось с Политеха. Когда Николай обнаружил свои способности, он сразу догадался, что вряд ли является единственной аномалией на Земле. Раз уж паранормальщина существует, то наверняка её встречают и простые мирные люди. Немалое количество мирных людей. И доказательства у них могут быть весомее, чем низкокачественные записи конспирологов. В конце концов, что мешает Николаю или такому, как Николай, выйти на условную Красную площадь и продемонстрировать толпе людей настоящую магию? Аномалии обязаны быть крайне заметными, но мир в них не верит, значит, наверняка, спецслужбы используют крайне эффективные методы для подавления паранормальщины и информации о ней. И Николай боялся, что в эти методы входит немедленное устранение аномалий.

Конечно, не хотелось прятаться, хотелось просто сдаться властям, может, всё-таки не убивают сразу, может, просто есть особые тюрьмы для аномалий… Но Николай решил не рисковать. Ему нужны были гарантии. И вскоре идея гарантий пришла в голову.

Николай твёрдо решил использовать шантаж. Создать бомбу. Грязную бомбу. Замедленного действия. Лежащую где-нибудь в городе-миллионнике. Лишь Николай будет знать, где она. Лишь Николай сможет приходить к бомбе и отсрочивать таймер, не давая ей взорваться. Устранение Николая приведёт к гибели множества людей и заражению огромных территорий, ведь маленькую бомбу в огромном городе найти невозможно, это просто иголка в стоге сена.

Говоря точнее, бомб будет несколько в различных городах. На случай, если Николаю спецслужбы просто не поверят. Тогда после первого взрыва они станут более сговорчивыми.

Конечно, идея была не совсем хороша. Что, если Николай не успеет даже вякнуть что-то про бомбы до того, как его прибьют? Что, если за Николаем установят тайную слежку? Да и грязные бомбы наилучший урон наносят при взрыве в воздухе, а тут лишь распыление радиации с поверхности: что-то похожее на Чернобыльскую аварию, будет большое радиоактивное облако, но на всё воля ветра. В любом случае иметь такой туз в рукаве было гораздо приятнее, чем не иметь. Тем более у человека с аномальными способностями не будет никаких проблем с добычей радиоактивного вещества. Нужно было лишь разобраться с устройством бомбы.

Николай пытался искать информацию в интернете, но сайты противоречили друг другу. Тогда появилась новая идея. Которую Николай и исполнил сегодня утром.

Политех, кафедра экспериментальной ядерной физики. Следовало лишь посетить библиотеку, собрать побольше научных книг по теме. Именно такие книги Николай во время погони прятал в своём жилете, а сейчас листал в поисках нужной информации.

С самого начала всё пошло неудачно. Николай нарвался на вахтёра. Вместо того, чтобы решить вопрос на месте, вступил в драку. Победил без проблем, используя аномальные способности, но из этических соображений добивать вахтёра не стал. Зря.

Вахтёр достаточно быстро оклемался и вызвал полицию. Николай же слишком долго искал книги. Пришлось уже менее гуманно разбираться с сотрудниками правопорядка. И всё равно Николай потратил в библиотеке слишком много времени. Подоспела тяжеловооружённая Росгвардия. Николай до конца пытался не выдавать свои способности, даже во время разборки с полицейскими старался максимально реалистично изобразить взрыв. Однако после пулевых ранений стало понятно, что иного выхода нет.

«Вот к чему приводят импульсные решения… Хотя бы ещё денёк поносил в голове идею с Политехом, придумал бы заранее как и с вахтёром справиться, и с потенциальным появлением полиции. Эх, идиот!»

Сами пулевые ранения оказались большой проблемой, не дающей сразу сбежать с места происшествия. Николай не был врачом и боялся лезть в своё собственное тело без подходящих знаний. Ещё не дай бог какой-нибудь важный нерв или сосуд прижмёт. Пришлось шантажировать врачей скорой. А потом о незаметном побеге не могло быть и речи: его наверняка уже вычислили по камерам. Спецслужбы наверняка уже сидели на хвосте. К счастью, на подобный случай Николай придумал план достаточно давно.

Аэропорт. Самолёт. Под сотню заложников, которые скуют властям руки. А затем – пересечение границы. Дело было не в том, что Николай надеялся на гуманность Европы. Нет, он боялся всех спецслужб. Однако пересечение границы должно было выиграть время. Был небольшой шанс вызвать бюрократическую задержку, если координация действий двух стран окажется плохой.

Николай делал вид, что летит куда-то в Псков, но точно не через границу, чтобы раньше времени не напрягать спецслужбы.

«И вновь импульсное решение с этим истребителем… Я же знал, что меня при любых обстоятельствах будут вести, но где-нибудь поодаль. Это ничего бы не изменило. Возможно, именно атака на истребитель испугала их, позволила признать меня слишком крупной угрозой и тем самым обесценить десятки заложников на борту…»

В самолёте Николай смог поговорить с неким Дмитрием Алексеевичем. Его слова звучали сладко… Хотелось верить. И Николай поверил. Более того, Николай ему верил до сих пор, даже во время создания бомбы. Постоянно приходилось отгонять желание бросить всё и пойти сдаваться этой «Организации». Но всё же надёжнее иметь небольшую подстраховку.

План сброса хвоста был близок к успеху. Спрыгнуть сразу после пересечения озера, затеряться в лесах… Самолёт сбили. К этому Николай тоже был готов.

«В этот раз импульсное решение было правильным, хоть пилота спас…»

Вот к чему Николай не был готов, так это к тому, что рядом окажется десант с очень мощным вооружением. Отбиться от них помогло только чудо.

В сравнении с адом на лесной полянке, все предшествовавшие и последовавшие приключения – лёгкая прогулка.

Отбившись, Николай пробежался по лесу, ускоряясь при помощи своих аномальных способностей. Вышел к озерцу и, смотря в него, слегка подправил некоторые черты внешности. Так, чтобы точно не задеть ничего важного под кожей: добавить горбинку на нос, нарастить бороду, изменить морщины, поправить родинки и всё подобное. Лицо стало неузнаваемо. Вскоре Николай вышел к дороге, быстро поймал попутку. На подъезде к Пскову образовалась пробка. ГАИшники проверяли все машины подряд. К счастью, количество проверок негативно влияло на качество. Они только и успевали, что сверять какую-то фотографию (Николай не увидел, какую, но был уверен, что на ней изображена его оригинальная внешность) с лицами водителей и пассажиров. Николая не узнали.

Псков, конечно, не город-миллионник, но тоже сойдёт. Николай прошёлся по индустриальному району и быстро присмотрел заброшенный завод.

И теперь на последнем этаже стояла дюжина бочек. Николай нашёл несколько перспективных вариантов радиоактивных изотопов и решил для уверенности использовать все. В одних бочках будет кобальт-59, в других цезий-137, в третьих уран-236 и так далее. Весь пол здания уже был усеян взрывчаткой. Николай брал идеи из катастрофы на ЧАЭС. Тепловой взрыв одновременно и разрушит оболочку, выпустив вещество, и спровоцирует начало радиоактивного распада. Большое количество энергии, выпущенное взрывом, а также последующий пожар продолжат в течение некоторого времени подогревать радиоактивный ресурс.

Четыре бочки были уже заполнено. Взрывчатка была на местах. И с каждым килограммом созданного вещества Николай всё больше сомневался. Он чувствовал себя террористом.

«Раз уж я придумал этот план… Что мне мешает просто соврать? Не строить никакой грязной бомбы, но правительству сказать, что такая бомба есть. Фактически, единственное отличие существования бомбы от её несуществования в том, что, если мне не поверят, то через время произойдёт взрыв, доказывающий, что я не шучу. Разве я должен творить эту хрень ради такого маленького преимущества? Конечно, у них могут быть аномальные детекторы лжи, но если такое и есть, то, скорее всего, есть и что-то, что позволит им прочесть мою память и понять, где бомбы спрятаны… Зачем я это делаю?!»

Всё сложнее было подавлять желание сдаться. Николай замедлил работу.

Он не мог решиться. Он не знал, что делать.

Николай слишком переволновался.

«Что отличает меня от террориста сейчас? Что?!»

Концентрация улетучилась, мысли заскользили.

«Полиция, Росгвардия, пассажиры самолёта… Это не моя вина, но может лучше будет без меня? Вокруг меня слишком много мирных жертв…»

Генерируемый в бочке Цезий предательски заискрил. Николай слишком волновался и уже не мог его контролировать.

Несколько искр упало на взрывчатку.