Данный перевод требует существенных улучшений. Любому участнику дозволяется вносить смысловые и стилистические исправления. После приведения статьи к надлежащему качеству следует обратиться к модерации в целях окончательной вычитки.
Мэрион Уилер принимала сильные мнестики почти каждый день своей жизни. У Воинов Самосознания Мобильной Оперативной Группы ω-0, «Ará Orún» никогда не возникало сомнений в том, что в случае своей смерти она поднялась бы в ноосферу. Она стала бы Инфоморфной сущностью Бадера-Рамджина, или духовным фантомом с волей Типа VI, или «призраком», как она сама предпочла бы описать свое новое "я". Затем она присоединилась бы к Небожителям и продолжила борьбу Отдела Антимеметики с более высокой позиции, вероятно, с пугающей эффективностью.
Но Уилер умерла при ужасных обстоятельствах. Мнестик класса Z, который стал причиной ее гибели, не только укрепил ее память; он разрушил ее способность делать еще что-либо, кроме как помнить. Она поднялась, прибыв в ноосферу на торжественное приветствие, но то, что прибыло, было идеоформой, с настолько искореженной психикой, что едва могло общаться.
После того, как её устроили с максимальным комфортом и установления первичного диагноза, Санчес походя ляпнул, что она как «швейцарские часы, залитые клеем».
Ульрих кричала на него за эти слова, и ударила бы его за его черствость.
— Как она могла попасть на Небеса больной? — возмущалась она. — Разве это не Ад?
Извинение директора было насквозь официозным и фальшивым, как и всегда, когда он извинялся за что-либо.
— Через что она еще должна пройти? — продолжала Ульрих. — Кто заслуживает такой жизни?
Это задело всех. Независимо от того, как близко принимаешь работу к сердцу, сложно не беспокоиться о ком-то, за кем наблюдал и кого охранял на протяжении многих лет. Они продолжали заботиться о ней так же, как всегда, по очереди. Уилер, смутно осознавая свое состояние, инстинктивно, яростно боролась с этой проблемой как и прежде с любой другой. Она постепенно становилась более связной, но никогда больше не становилась прежней. Ульрих, в свою смену, видела, что Уилер проводила большую часть своего существования, снова и снова переживая свои последние моменты жизни. Она повторяла, по-видимому, половину разговора с самим SCP-3125, разговор, который, по словам нескольких из ω-0, они узнали из Операции Холодный Город.
— Идеи можно убить.
— Мэрион, — мягко умоляла Ульрих, — где Барт Хьюз? Он единственный, кто может остановить это. Мы знаем, что он жив, иначе он был бы здесь, с нами. Просто намекни. Просто подскажи. Пожалуйста.
Она пыталась. Ульрих знала, что она пытается сказать: Я не знаю. Я не могу вспомнить то, чего я никогда не знала. Но все, что она могла сказать было:
— Идеями получше.
— Продолжай тормошить ее, — сказал Санчес Ульрих, во время ее доклада. — по крайней мере, раз в смену.
— Допрос вызывает у нее серьезные страдания, — возразила Ульрих. — Мы знаем, что она ничего не знает. Жестоко продолжать пытаться. Сэр.
— SCP-3125 приближается, — ответил Санчес. — После устранения сил Отдела Антимеметики в грешном пространстве не осталось ничего, что могло бы это остановить. Наши возможности в реальном мире ничтожны, Сестра Хьюза ничего не знает, а других зацепок, кроме этой, у нас нет. Я знаю, что вы восхищаетесь Уилер больше, чем кто-либо—
«Она наставляла меня. Она заставила меня стать лучшим человеком, которым я когда-либо была. Она почтила мою память, когда я умерла. Даже моя собственная семья этого не сделала».
— Ульрих—
— Мы святые заступники! Я защищу её!
Санчес сделал паузу. Преданность Ульрих Уилер — и меньшая преданность других — слегка раздражала его. Он считал, что Уилер, несмотря на все свои навыки, …всё же не справилась с задачей. Как не справились и все остальные в отделе, только ей принадлежала сомнительная честь быть последней среди тех, кто не справился.
Однако слова Ульрих тронули его. Они зажгли в нем огонь. Видит Бог, он и сам нередко пользовался в речах тем же приёмом, добиваясь того же самого.
— Хорошо, — сказал он. — Прочесывание реальности продолжается. Есть небольшой шанс, что мы найдем что-то существенное. Несите службу, как и раньше. Никаких вопросов.
*
SCP-3125 воплотилось следующей зимой.
Первым действием после воплощения - или, в зависимости от степени интеллектуальных способностей, которые вы приписываете этому, первым побочным эффектом воплощения - была нейтрализация Фонда. В одночасье международный персонал, насчитывающий десятки тысяч сотрудников, погрузился в забвение, был поражен амнезией или упал, где стоял, от мгновенной смерти мозга. Зоны Фонда опустели, стали недоступными мертвыми территориями. Несколько аномалий в хаосе нарушили условия содержания, что привело к разрушительным последствиям; тысячи других из-за антимеметического давления SCP-3125 захлебнулись до состояния тусклой несущественности.
Конец света наступит только так, казалось, что оно заявляет, выдавливая свое утверждение во плоть реальности. Мой мир. Так, как хочу я.
SCP-3125 ранее сталкивалось с ω-0, но всегда было непонятно, сколько информации об ω-0 оно собрало между стычками. На самом деле, честно говоря, было неясно, как вообще думало SCP-3125. Его поведение было непоследовательным, непредсказуемым и пугающим; записи о его деятельности были опасными для восприятия, и тщательно анализировать их было чревато.
В конечном итоге, вопрос оказался чисто теоретическим. Когда появилось SCP-3125, знало ли оно о существовании ω-0 или нет, оно не предприняло никаких особых действий против них и не нуждалось в этом. Большинство опор членов ω-0 были Фондовцами или работали с Фондом. После того, как разумы этих людей были уничтожены первым ударом, плотная паутина взаимной памяти, которая удерживала Оперативную Группу с момента ее формирования, разорвалась. Более половины Оперативной Группы исчезли в бездне и погибли; последней, настоящей смертью, которой они избегали годами.
На рассвете, по Восточному Стандартному Времени, Санчес объявил, что ω-0 больше не может оставаться вместе как единое целое. Он разделил остатки Оперативной Группы на три части. Ульрих и бесформенная память Уилер были отнесены к одной и той же подгруппе. Санчес дал последние указания продолжать поиски Барта Хьюза или любого другого союзника среди живых, будь то Фонд, СО или гражданский. Но инструкции были запутанными и неполными. Это потому, что у Санчеса не было ни капли веры в то, что он говорил. Он не видел пути решения этой проблемы. Теперь это было лишь вопросом выживания и понимания того, на каких условиях предстоит встретить смерть.
Ульрих больше никогда его не видела.
*
Она бежала, вместе с Уилер и другими из их маленькой подгруппы, сквозь всю ноосферу, которая быстро становилась непригодной для обитания. Мир деформировался в присутствии SCP-3125, словно черная дыра в сознании людей, порождая настоящие физические артефакты прямо в центрах городов. Оно выдавливало их, словно из спор; монументальные бетонные сооружения, к которым в огромных количествах сгонялись люди. Что происходило внутри сооружений оставалось тайной. Многие из миллионов умирали, другие нет. Ульрих не смотрела. Они на своем горьком опыте узнали, что присматриваться опасно.
Подгруппа постепенно теряла свои опоры. Это могла быть систематическая чистка, а может быт, всего лишь случайность. Подвижные физические и психические аномалии, самовольные и подчиненные SCP-3125, прочесывали Землю, очищая ее от противников и скармливая в пасть SCP-3125. Опора Ульрих, женщина, которая никогда не знала, что такое Фонд, но почти каждый день вспоминала Ульрих с тяжелым сердцем, была убита примерно в это время; найдена в горах, где она пряталась, и была утянута в Ад.
Ульрих не видела. Она не знала, пока не стало слишком поздно. Она почувствовала, как нить памяти оборвалась, и панически последовала по ней, прошла через ее колеблющийся конец и материализовалась в физической реальности, где ничего не было. Поваленная палатка. Догоревшее кострище, где все важное было сложено и сожжено.
— Кем она была? — спросил её один из оперативников ω-0. Ульрих никогда об этом не говорила.
— Я была знакома с ней лишь два дня, — ответила Ульрих. — Когда я была моложе. Она просто спасла мою жизнь.
Вот и всё, поняла она. Она была сотрудником Фонда. Опытным оперативником МОГ, ради всего святого. Она прошла через невообразимые кошмары, сложив их в опыт и продолжила жить. Но это, палатка Джулии и тишина вокруг, было худшим, что она когда-либо видела.
Не имея надежды и ресурсов, подгруппе пришлось снова разделиться, на этот раз на пары. Ульрих осталась с Уилер, цепляясь за нее, как за камень, вспоминая ее и будучи запомненной в свою очередь. Сотрудничающая пара может выжить без привязки некоторое время, но не вечность.
*
Они нашли убежище на дальнем краю ноосферы, в кладке тайных структур, оставленных там тысячелетиями назад давно умершей человеческой культурой. За ними следили, хотя они этого не осознавали.
Одной ночью Уилер наконец смогла заговорить. Она сказала: «Адам». Это было первое, что ей удалось сказать, и что не было прямой цитатой из ее собственной остаточной памяти.
Ульрих была шокирована этим.
— Ты помнишь его?
Ответ звучал мучительно медленно, как будто каждый слог взбирался на гору: «Я все помню».
Ульрих была поражена. Она знала, что мнестик класса Z лишал того, кто его принимал, возможности забывать. Она также знала, что они могут привести к тому, что давно стертые воспоминания восстановятся - по крайней мере, некоторые из них, в зависимости от метода и интенсивности процесса стирания. Она надеялась, что воспоминания Уилер о ее муже навсегда исчезли, потому что она знала, что они закончились в ужасном месте.
— …Я не знаю где Адам сейчас, — ей пришлось это сказать Уилер. Это было правдой. Никто не знал. Оперативники ω-0 с некоторой торжественностью наблюдали за стиранием разума Адама Уилера. Но из уважения к решению Мэрион и для сохранения безопасности Адама, они намеренно не наблюдали за его транспортировкой, лишив себя информации. «Он может быть жив. Я не знаю». Она не знала, какаой из исходов был хуже.
— Дэйзи, — сказала Уилер, — смотри.
Она что-то держала в руках, жалкую светящуюся идеоформу. Мысль о ком-то.
Это был он. Нить памяти, которая вела прямо к нему. Должно быть, это было какое-то чудо, что Уилер выбрала его из серой, бесчувственной массы жертв, которые теперь составляли ядро SCP-3125. Он был почти неузнаваем. Он был захвачен SCP-3125. На первый взгляд казалось, что оно занимает все нервы в его теле. Но в глубине его сознания было мерцающее семя, последний остаток того, кем он когда-то был. Оно не росло. Было слишком много давления. Но оно пыталось. Он сопротивлялся.
Ульрих взглянула на Уиллер. Она знала, что разум Адама Уилера обладал чем-то уникальным и редким - сильным иммунитетом к внешнему воздействию. На самом деле она знала, что тысячи и тысячи людей в мире наделены таким же сопротивлением - но из этого следовало, что среди миллиардов людей встретить таких уникумов было почти невозможно. Попытки ω-0 найти их и завербовать их как союзников оказались безуспешными. Они не выделялись, не привлекали внимания. Не было никакого сигнала, которая помечал бы их. Возможно, все они уже были мертвы. Вполне возможно, что Адам Уилер был единственным из них, оставшимся во всем мире.
Но он был. Он был жив.
— Я вижу его, — сказала Ульрих.
Уилер не ответила.
— Я вытащу его оттуда, — сказала Ульрих. Ее живот сводило от одной мысли о попытке это сделать:
— Я приведу его к тебе.
Уилер не ответила. Шесть простых, но связных слов выжали из нее все силы. Она была безумно разочарована тем, насколько неспособной она стала. Она чувствовала, как будто она была зажата под огромным свинцовым блоком памяти. Больно думать. Больно существовать.
Способность Ульрих взаимодействовать с физической вселенной была чрезвычайно ограничена. Другие оперативники ω-0 могли создавать полтергейстскую деятельность, меняя температуру в комнатах и разбрасывая мебель, но она не была специалистом такого рода. Помимо способности звонить на телефоны и писать на стенах, она мало что могла. Эти способности вряд ли могли подтолкнуть Адама Уилера в нужном направлении. Простые слова никогда не дойдут до него. Об этом мужчине даже нельзя было сказать, что он в сознании.
Что могла делать Ульрих, так это то, что оперативная группа называла «Нарушением личности». Она могла вмешиваться во внутренние механизмы живых разумов, для достижения цели. Обычно во врага; обычно - причиняя умственный эквивалент тупой травмы с летальным исходом. Но она могла действовать и с хирургической точностью, если это было необходимо.
Операция на Адаме Уилере была сложной и трудоемкой. Его разум был жестким, и постоянно омывался радиоактивным присутствием SCP-3125. Ульрих резала, а затем ждала, пока разум Уилера самовосстановится, что занимало несколько дней, а затем она снова резала. Метафора с семенем очень хорошо подходила к ситуации. Операция напоминала ей уход за растением. Как минимум, вся процедура заняла недели в реальном времени. Терпение, необходимое для того, чтобы по несколько дней к нему не притрагиваться, было почти нечеловеческим.
Уилер ничего не говорила в то время. Она сохраняла энергию. Казалось, слова, что она может произнести, сочтены, и произнесение каждого из них приближало ее на дюйм ближе к концу. Она должна была ждать.
— Он будет здесь, — сказала Ульрих. — Скоро.
*
Теперь Ульрих наблюдает с большого абстрактного расстояния, пока Адам Уилер складывается.
Мэрион Уилер мертва, наконец, по-настоящему мертва, и разум Адама Уилера разрывается. Это ужасное и невероятное зрелище. Даже того, что он побывал в пасти 3125 и вернулся обратно было недостаточно, чтобы навсегда сломать его. И вот нашёлся способ. Способ нанести по Адаму Уилеру такой удар, чтобы он никогда от него не оправился. Показать ему жену - развалину, почти овоща - и подгадать это к моменту её смерти.
Ульрих пишет на доске - в стороне, чтобы не испортить образ Мэрион, другим почерком:
Мне жаль
Мне очень жаль
Адам, пожалуйста вернитесь к телефону
Мне нужна ваша помощь
Адам валится на пол и отключается от всего мира. Он не слышит того, как Ульрих пытается позвонить на другой офисный телефон, тот, что на другом столе.
Она тоже сейчас умирает. Она и Мэрион поддерживали друг друга как могли, но дальше никак. У нее осталось несколько часов.
— Ладно, — говорит она, ни к кому не обращаясь. Больше не к кому обращаться.
Она закатывает образные рукава. Сложным это не будет. Ожившие воспоминания Адама Уилера о его жене сияют внутри него, с краю она видит слабый шрам, где они были стерты в первый раз. У нее лучшая точка зрения; она может сделать аккуратнее и надежнее.
Это будет больно. Так же, как и тогда.
— Она мне нужна, — говорит Адам. Он все еще лицом вниз. — Не забирай ее. Пожалуйста.
Ульрих пишет:
Вам нужно спасти мир
Больше никого не осталось
Адам не поднимает глаз, но говорит:
— К черту мир. Пусть горит огнем.
*
Он выздоравливает во второй раз. Он в порядке. Оптимистичен и решителен. Готовый действовать.
Она объясняет все, что может. Односложно. Простыми ключевыеми словами. Фонд, Отдел Антимеметики, ситуация, цель. Он принимает все это на удивление хорошо. Он задает разумные последующие вопросы, что всегда является положительным знаком.
— Эта «нить памяти», которая поддерживала вас, — говорит он. — Разве я не считаюсь? Я буду помнить вас.
— Ваша память может быть достаточно сильной, — отвечает она. — Но вы просто недостаточно хорошо меня знаете.
— Ах. Это прискорбно.
Ульрих подробно рассказывает ему, как найти Зону 41. Путь будет очень неблизким, а поскольку Уилеру придётся избегать населённых пунктов, он станет и того длиннее. Она описывает антиметический покров, который скрывает Зону 41 и большинство других Зон Фонда, покров, о абсолютной непроницаемости которого на личном опыте знают она и остальные ω-0 - покров, сквозь который Уилер может пройти, если подготовится. Она предупреждает его о безумных урагано-подобных аномалиях и безжалостных сборищах не-людей одержимых SCP-3125. Она описывает несколько методов, чтобы избежать их внимания. Она решает утаить свою личную надежду на то, что, будучи недавно сбежавшим изнутри SCP-3125, Уилер все еще будет "пахнуть" им и сможет пройти. Она не хочет, чтобы он стал самонадеянным и беспечным.
Она объясняет основные навыки выживания.
— Идти пешком, делать ночевки, — говорит Уилер. Тем не менее, он никогда не путешествовал пешком и не разбивал лагерь в оккупированном чужом мире. Он никогда не ходил месяцами без электричества и водопровода. Выясняется, что им есть о чем поговорить.
Они достаточно долго разговаривали по телефону, и Адам замечает, что красное Солнце за окном кабинета не движется. Оно не встает. Оно не садится. Либо мир перестал вращаться полностью, либо там что-то висит, и это не Солнце.
— Неизвестно, — приходится ответить Ульрих. — Раньше был Фонд, который мог бы ответить на этот вопрос.
«Похоже, Фонд искренне действовал в интересах всего мира», - говорит Уилер.
На Небесах Ульрих слабо смеется:
— Фонд никогда не был так прост.
— …Мисс Ульрих, я ощущаю, что наше время подходит к концу.
— Да.
— Сложившиеся против вас обстоятельства были ужасающими, — говорит Уилер. — Но вы спасли мне жизнь. И обстоятельства, сложившиеся против меня, в общем-то, ни чуть не лучше. Но благодаря вам, справиться будет проще. Я сделаю все, что в моих силах. И я запомню вас, даже если это не так важно."
— Убейте эту штуку, мистер Уилер, — говорит Ульрих. — Как только у вас будет шанс, не раздумывая.
— Угу, — отвечает Уилер.
И в то же мгновение кто-то позади Ульрих резко смеется, один раз.
Она поворачивается. За ней мужчина, стоящий вместе с ней в ноосфере. Тощий молодой человек с ужасающим оскалом на лице. Он молча и взволнованно ждал неизвестное количество времени, пока Ульрих заметит его. И теперь, когда она заметила, он получил все, что только мог хотеть от ее реакции, порыв восхитительного ужаса и тревоги. Затем он обрывает ее, убивая мгновенно, прежде чем она смогла бы предупредитье Уилера.
Уилер ничего не услышал. Слабый щелчок, а затем гудок.
Он вешает трубку.
Далее: Дикий свет