Давным-давно, в далёкой пищеварительной системе, мирно и дружно жили органы Человека. Рот всегда был рад превратить еду Человека в красиво упакованные болюсы и передать для дальнейшей доставки Глотке и Пищеводу. Желудок готовил вдоволь желудочного сока, приправленного соляной кислотой, чтобы обратить болюсы в кучу химуса, над которым предстояло поколдовать Поджелудочной Железе и Печени. Покончив с этим, они желали химусу счастливого пути по Тонкому Кишечнику (выдав ему на дорожку желчи и трипсиногена). Двенадцатиперстная, Тощая и Подвздошная Кишки всегда встречали химус с распростёртыми ворсинками и помогали ему следовать далее по этому пути. После ряда подъёмов, переходов и спусков по Толстому Кишечнику, химус обращался в кал и прибывал в Прямую Кишку, которая всегда была ему рада. Изо дня в день органы Человека выплоняли свою работу. Ни дождь, ни снег, ни гепатит не могли помешать им выполнять свои обязанности, даже если дыхательная система устраивала дикие вечеринки. Жизнь была проста, и все они были счастливы.
Все, кроме Аппендикса. Жил он в нищете на задворках кишок Человека, и день за днём лишь тосковал и вздыхал о своей безработности. "Это несправедливо! — скорбил Аппендикс. — Целый день я болтаюсь возле этой глупой Слепой кишки, слушаю этот её немой трёп с Илеоцекальным Клапаном и ничего не могу с этим поделать! Все, что я могу переварить — это целлюлоза, а Человек вряд ли когда-нибудь снова начнёт питаться одними листьями! Да ещё эти халявщицы-бактерии разбили свой табор рядом с моими аппендикулярными артериями и всё тут завоняли! Делать мне здесь нечего, и это всё мне надоело. В общем, как только прибудет следующий скальпель, уеду отсюда и попытаю удачу в реальном мире".
И Аппендикс уехал из Человека. "Конечно, — говорил себе Аппендикс, — найдётся где-то место, где я найду приют".
Сначала он попытался устроиться в пищеварительную систему Осьминога. Где-то Аппендикс слышал, мол, полезно для здоровья жить в жабродышащем организме, вот и решил попробовать. Однако же, никак Аппендиксу не удавалось выспаться в компании аж трёх Сердец, качавших кровь в режиме 24/7. Жаберный организм или не жаберный, но эти ребята не умолкали никогда.
После этого Аппендикс недолго поработал в пищеварительной системе Мечехвоста, однако разочаровался в этом почти сразу. Из-за открытой кровеносной системы ему приходилось жить до нелепости близко к своим соседям, да и в целом идея гемолимфы его раздражала. Аппендикс не был фанатиком, он был целиком за свободное выражение мнений и всякое такое, но нечто, одновременно выполняющее функции крови и межтканевой жидкости, выглядело для него просто неестественным.
После этого Аппендикс пришёл в магазинчик в Библиотеке и предложил себя в качестве дополнительного материала тем, кому он нужен. Но и это в итоге вызвало только много путаницы и подозрений.
Наконец, усталый и печальный, Аппендикс вернулся в пищеварительную систему Человека. "Если уж я везде бесполезен, — вздыхал он, — то лучше уж быть таким дома".
Войдя в свою старую брюшную полость, Аппендикс обнаружил, что она повергнута в хаос. "Во имя гемоглобина, что здесь происходит?" — за кричал он.
Ему ответила Толстая Кишка, которая выглядела так, как будто её сейчас вывернет наизнанку. "Это ужасно, Аппендикс! Когда ты ушёл, к нам нагрянула целая банда бактерий Clostridium difficile и начала тут всё громить. Так плохо нам не было с тех пор, как Человек съел ту шаверму!"
"А почему вы просто не смоете бактерии, как всегда делали в таких случаях?" — спросил Аппендикс.
"Тогда нам придётся избавиться и ото всех хороших бактерий тоже! — застонала Толстая Кишка. — Им некуда здесь спрятаться!"
Аппендикс, охваченный внезапной волной решимости, твёрдо раскинул артерии, насколько мог широко. "Ну уж нет. Не в мою смену".
Как только он был на месте, в него хлынула кишечная флора со всей системы. Довольно скоро Аппендикс собрал в себе столько различных видов благонадёжных бактерий, что любой йогурт бы скис от зависти. "Смывай!" — крикнул Аппендикс.
Под могучий рокот, все Clostridium difficile были безоговорочно вышвырнуты из пищеварительной системы. Кишечная же флора, крепко ухватившаяся за Аппендикса, смогла избежать смыва. Как только всё стихло, они вернулись обратно в кишечник, в целости и сохранности.
"Ура Аппендиксу!" — зааплодировали органы Человека. Даже Желчный Пузырь, обычно замкнутый в себе, не поскупился на сердечные поздравления. С этого дня Аппендикс предоставлял убежище для всей чувствительной кишечной флоры, которой нужно было спрятаться на время суровых мер против энтерита или диареи, и никогда более не чувствовал себя рудиментом.