SCP Foundation

Оловянный человек шепчет:

— Остался лишь я один.

Вы спрашиваете, остаётся ли он наедине по собственному желанию.

— Конечно. Не хочу, чтобы кто-то вновь перерезал струны…

Его голос угасает, рука вновь переворачивается ладонью вверх, а лицо опять застывает.

Вы просите его рассказать историю атриума.

— Она не стоит обсуждения. Главное, что фортепиано ещё работает. За сценой есть и другие, но это — моё любимое. Оно звучит иначе, ибо настроено по-другому. Почти как я…

Его ладонь переворачивается, а рука зависает над коленом. У вас кончились монеты, но что-то в угрюмом лице оловянного человека подсказывает вам, что он готов принять и что-нибудь другое, не менее ценное.

Вы спрашиваете, разрешено ли другим пользоваться двадцать первым атриумом.

Оловянный человек отвечает:

— Да. Я чувствую, что до того, как вы пробудили меня, на этом фортепиано играли и другие. Но это не столь важно, пока всякий странствующий музыкант уважает данное место…

Вновь воцаряется тишина. Но, с ваших слов, ненадолго.

Оловянный человек шепчет:

— Я совершенно одинок, это правда. Но я всё равно люблю выступать.

На этот раз вы оставляете его как есть — неподвижным. Вы выходите из Атриума 21 тем же путём, которым вошли, однако пустоты внутри стало чуть меньше.