Жизнь была простой столько времени, сколько он её помнил. Сколько именно времени - он не знал. Он не помнил, когда всё это началось, и не имел возможности измерить этот промежуток времени какими-то стабильными циклами. Периоды обращения планет и звёзд были слишком ничтожными на фоне бескрайнего космоса.
Но это было неважно, так как он не заострял на этом своего внимания. В конце концов, жизнь сводилась к потреблению, перевариванию и росту. Он плавал в бескрайней пустоте, подгоняемый голодом, и пожирал всех созданий из плоти, которые были меньше него. Он боролся, побеждал и постепенно становился больше. Однажды он вырос настолько, что ни один из его множества глаз не видел вокруг ни одного существа, которое было бы больше него. Он нашёл великую бездну и поселился там. Своего рода рассадник, в котором крошечные существа рождались, умирали и рождались вновь.
Жизнь была простой, и он стал более умиротворённым. Он уже не был таким голодным, так как вокруг было полно еды. Ему больше не надо было напрягаться и гоняться за всякими штуками. Теперь стоило всего лишь открыть свои бесконечные пасти, и куча созданий из плоти, молодых, слепых и глупых, заплывала туда, принимая их за убежища. Он был похож на них, за исключением своего размера. Ему это было безразлично. Он просто наслаждался вкусом плоти, увядающей в его пастях, и жаждал больше.
Но однажды он нашёл что-то другое. Он сначала этого не понял, так как, впившись зубами в тело существа, он понял, что оно твёрдое и безвкусное. Он выпустил существо - безвкусное не было ему интересно. Но затем с помощью своих многочисленных глаз он понял, что существо было практически таким же огромным, как и он, но при этом совершенно другим.
Он не мог объяснить, чем именно оно отличалось. Он лишь понял, что это огромное существо было безвкусным и не состояло из плоти. Существо, в отличие от других живых организмов, которые он видел ранее, имело правильную форму и гладкую, блестящую поверхность. Существо — она — повернулось и взглянуло на него. Она быстро, с долей некоего любопытства, изучила его. Затем отвела взгляд и удалилась.
Он и сам отвёл взгляд и ушёл. Нужно было поглощать пищу, наслаждаться вкусом, а к безвкусной не-плоти у него не было претензий. Они много раз встречались вновь, каждый раз совсем ненадолго, и он понял, что бездна является и её домом.
Но её жизнь не была такой простой. Она всегда была занята своей задачей. Он не понимал, в чём состоит её цель, пока не увидел, что в тех местах, которые она посещала, крошечные существа становились беспомощными и не могли двигаться — будто пойманы в ловушку. Она возводила крохотные барьеры, безумное усилие, чтобы закрыть бездну, бездну, которая была гораздо больше их обоих, вместе взятых.
Но его это радовало, так как стало гораздо проще охотиться за плотью. Голод практически исчез. Барьеры нисколько не мешали ему, но сковывали его жертву. И он двигался вслед за ней, пожирал мясо, которое она оставляла на своём пути, и в это время смог рассмотреть её поподробнее.
Она, конечно же, знала о его существовании. Сначала она была осторожной, но потом привыкла к нему. Он считал, что она не должна была осторожничать с ним, так как он не ел вещи, которые не являлись плотью. В конце концов она позволила ему брать маленьких существ, которых она пленяла, а сама тем временем изучала его.
В отличие от него она не потребляла, а производила вещи. Сверхъестественные структуры, запутанные паутины, которые вращались, шумели, тикали и ритмично двигались. Но постепенно они поддавались притяжению бездны вокруг и разрушались. Она строила их снова и снова, постоянно усложняя их структуру и делая их более элегантными. Но каждый раз её работа была напрасна. Она не понимала, зачем она это делает, но продолжала. Бесконечный круг тщетных действий.
Однажды вещи, которые она постоянно строила и называла машинами, вновь сломались. Она перестала строить их. Маленькие существа из плоти вновь были свободны, а её нигде не было. Жизнь внезапно перестала быть вольной и простой, и он больше не был счастлив. Он начал искать её и нашёл её в глубине бездны, у самого её края. Она рассказала ему про вещи, сложные, как и машины, которые она создавала. Он ничего не понял. Понимать было и не надо - он вытащил её из самого центра бездны.
Он говорил ей о жизни, голоде и остальных вещах, которые он знал. Она слушала, но мало что понимала. Они всё-таки были такими разными. Она задумалась, а потом отрезала кусок плоти от него. Это причинило ему сильную боль, так как он уже очень давно ни с кем не дрался и не получал ран, но он стерпел. Он понял, что ей, в отличие от созданий из плоти, не нужно было есть его, а ему не нужно было причинять ей боль.
И вновь она начала творить. Не те блестящие и неосязаемые вещи, которые она создавала до этого. Теперь в них была плоть, малая его часть. Были рождены шесть небольших существ, и они не были похожи на тварей бездны, так как они были её частью. Они соединились с его разумом, и они общались, произнося такие сложные слова, что только она могла понять их. Они спорили, делали расчёты и направляли его туда, где для него было больше поживы.
Жизнь вновь стала простой. Всё, что ему нужно было делать, — слушать те шесть машин, которые она сделала для него из его плоти. Он очень долго не пересекался с ней, и лишь потом заметил, что она посещала крошечные звёзды и камни, которые вращались вокруг них. Она вновь строила много разных вещей, но теперь не в пустоте, а вокруг этих сфер. Теперь её изделия, похоже, приобрели некоторую стабильность. Он был рад за неё, рад, что она выбралась из бесплодного замкнутого цикла и её жизнь тоже могла бы стать простой. Они встречались всё реже и реже, но каждый раз при встрече они кивали друг другу. Он был счастлив, живя по-новому, как и она.
Но всё изменилось. Когда однажды он пролетал мимо некоторых сфер, она напала на него. Она резала его, причём агрессивно, не так, как в прошлый раз. Машины неистово вращались и громко тикали. В бешенстве и замешательстве он отбивался, но она лишь пыталась отогнать его от того места.
Она кричала и умоляла, но он не знал, о чём она просила и что он сделал не так. Он знал о её творениях и не стал бы ломать их. Также он знал, что она всегда строила их очень прочными и крепкими, так что его передвижение неподалёку не повредило бы им.
Он чувствовал смущение и злобу. Это было нечестно — она напала на него, хотя он не хотел с ней ссориться. Поэтому он сам напал, и она не смогла ему сопротивляться — он сильно разросся, а многовековой труд по созданию машин истощил её.
Она посмотрела на него в последний раз и о чём-то попросила. Он не понял, в чём заключалась её просьба. Затем она разрушилась. Внезапно мир свернулся вокруг него, и чёрная бездна, пустота, сферы, — всё пропало. Он не узнавал новое место.
Теперь она окружала его со всех сторон, но не вся — это была лишь большая её часть. Он не мог этого понять. Он позвал её, но она не ответила. Он тряс её, но она его не выпускала. Она теперь была похожа на те вещи, которые она создавала, но при этом оставалась более тихой и неподвижной.
Жизнь вдруг стала сложной, поэтому он спросил своих советников, своих архонтов. Они сказали ему, что те сферы были очень важны для неё, и она злилась на него за то, что он мог натворить. Он не понял всего, и практически не знал, что случилось с ней. В конце концов он решил, что, как и её машины, она была всего лишь разбита. Машины же, в отличие от плотских тварей, можно было отстроить заново. Он решил ждать здесь, пока она не перестанет на него злиться и отпустит его.
Он доверил решение своим архонтам, так как они разбирались в этом лучше, чем он. Они связали его с одной из сфер, голубой, и распространили на ней его части. Они принесли крошечных существ со сфер, которые были ещё меньше, чем те, которые обитали в бездне. В будущем они будут служить мостами и инструментами. Они жили на его спине, и он терпел их, так как архонты обещали ему, что он когда-то освободится и всё вернётся на круги своя. Он всегда доверял им.
Ялдаваоф спал в Великой Латунной Клетке и грезил о временах, когда жизнь была простой.