Энтони поднял защитные очки на лоб и посмотрел на человека, работавшего за ближайшей конвейерной лентой. Хотя они работали рядом уже года три, Энтони так и не удосужился узнать имя этого парня. Просто на Фабрике это было как-то и не принято. Несчастные случаи здесь случались слишком уж часто, чтобы заводить друзей. И даже если вы не были в числе тех, кто пострадал в смертельной аварии, или тех немногих, кто просто бросился в машины, всегда присутствовала угроза однажды попросту исчезнуть.
Тем не менее, прошло уже три года, и Энтони был по-прежнему жив. По-прежнему работал на Фабрике вместо того, чтобы бить нацистов. Когда-то он потерял большую часть левой кисти, но точно не мог вспомнить, когда и как — длинные смены слегка размывали чувство времени. Но он всё же по-прежнему трудоустроен. Как и человек за конвейером по соседству. В отличие от большинства сотрудников, этот парень ни разу не пострадал ни в какой аварии, несмотря на свой трудовой стаж. Энтони не понимал, как это у него получилось, но как-то этот тип, видимо, приспособился.
Человек ставил клеймо Фабрики на круглые жестяные банки, почему-то уже выглядевшие ржавыми. Он опускал рычаг вниз, и Фабрика обрушивала одну из своих многочисленных рук, оставляя печать на жестянке. Затем лента издавала краткий стрёкот и ставила перед человеком новую жестянку. Он повторял действие, не фокусируя взгляда.
Снова надев очки, Энтони почувствовал окутавший его изнуряющий жар. Он обернул блестящий обруч вокруг цилиндрической камеры и сварил его концы вместе, укрепляя конструкцию. Варить, имея всего полторы руки, должно было бы быть практически невозможно, но он никогда не испытывал с этим особых неудобств. Энтони даже не знал, для чего вообще нужна та штука, которую они здесь мастерят, он просто собирал центральную камеру, а затем отправлял её дальше женщине, которая прикрепляла к ней датчики и трубки. Потом он возвращался на своё место и принимался за другую камеру. Откуда они берутся, он не интересовался никогда: ответы на вопросы о Фабрике часто бывали весьма неприятными.
Это произошло в конце рабочей смены. Энтони до того запарился, что чуть не начал варить, не надев очки. Не успев поднести горелку к металлу, он почувствовал чью-то руку у себя на плече. Обернувшись, он увидел Бригадира, помахивавшего одним из своих многочисленных пальцев в знак игривого предупреждения. Несколько секунд Энтони пытался понять, чего от него хотят, затем надвинул очки на глаза. Он был уверен, что его глаза скоро закипят, но он знал, что Бригадир подвергнет его куда более серьёзному взысканию. Он почувствовал, как Бригадир легонько погладил его по голове и краем искажённого очками зрения увидел, что тот уходит. Энтони поблагодарил Бригадира, тот небрежно махнул ему несколькими конечностями.
Энтони приступил было к сварке, но тут заметил, что человек за конвейерной лентой ведёт себя как-то странно. Человек улыбался. Энтони списал это на игры своего измученного разума: на Фабрике не улыбался никто. Человек нагнулся, порылся в своей сумке и вынул из неё двух маленьких игрушечных роботов. Они не были похожи на что-либо из продукции Фабрики — слишком блестящими, слишком новенькими они выглядели. Он поставил одного из них на панель управления, и, кажется, шепнул ему какую-то бессмыслицу, а затем поспешил с его близнецом в руках к Бригадиру, оставив сумку открытой. Маленькая игрушка на пульте обернулась к конвейерной ленте и дёрнула рычаг, но ничего не произошло. Человек не обратил на это внимание, спеша к своему начальнику.
Бригадир обернулся, услышав быстрые шаги. Работа моментально встала, и все уставились на происходящее. Ничего подобного здесь ещё не случалось, по крайней мере не во время их смены. Бригадир посмотрел на приближающегося человека, взял протянутую игрушку. Он долго рассматривал устройство, вертя его то так, то этак. Затем Бригадир указал на человека, и тот кивнул и подтвердил, что именно он создал это маленькое чудо, и что многим другим оно пришлось по душе.
Бригадир своими придатками поднял игрушку до уровня глаз человека. Энтони поморщился, когда металл беспомощно захрустел от хватки Бригадира. Человек выглядел так, как будто в него выстрелили. Он вскинул сложенные чашечкой ладони и подхватил брошенный Бригадиром комочек металлолома. Быстрым движением Бригадир ударил по рукам человека, отрубив обе кисти напрочь. Руки и бывший робот хлопнулись на пол с влажным лязгом.
Бригадир обратил внимание на брошенный конвейер и скользнул к нему. Человек сгрёб свои руки и обломки, прижал их к груди и поспешил за Бригадиром обратно к рабочему месту. Бригадир тем временем поднял стоявшего на пульте робота и поставил его на вершину жестянки, ожидавшей проштамповки. Человек закричал в ужасе.
Игрушка молча рассматривала создателя и погибшего собрата. Она повернулась к Бригадиру. Бригадир обернул щупальце вокруг рычага. Человек упал на колени перед начальником, но был проигнорирован. Энтони наклонился, чтобы увидеть, как человек копается в своей сумке, стоящей у пульта. Человек достал маленький тюбик, наподобие зубной пасты, держа его культями, будто палочками для еды. Человек отгрыз один конец и сжал тюбик зубами, выдавливая нечто жёлто-зелёное на свои бывшие запястья. Повертев обломки робота, он бросил их в сумку, подцепил её рукой за ремень и бросился прочь. Энтони заметил, что ладони человека каким-то образом вернулись на место, хотя, кажется, не шевелились. Бригадир зыркнул вслед бегущему и выхватил как будто ниоткуда что-то вроде пистолета.
Бригадир произнёс что-то, в чём Энтони не разобрал ни слова, и направил пистолет на отступающего игрушечника.
Игрушечник выкрикнул что-то, чего Энтони не понял, хотя слова и разобрал.
Игрушка откликнулась на зов своего создателя, распахнула грудь и выпустила ракету прямо в лицо Бригадира.
Цех Фабрики, в котором работал Энтони, замер. Застыли конвейеры, сварочные горелки, и даже рабочие некоторое время не смели дышать. Потом что-то нарушило молчание. Единственная фраза, произнесённая металлическим голосом. Что-то, без сомнения адресованное умирающему Бригадиру.
— НЕ СЛЕДУЕТ ЗАПУГИВАТЬ РАБОЧЕГО ЧЕЛОВЕКА.