Кровные узы

ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ

В целях обновления визуала сайта мы тестируем возможность включения темы Black Highlighter по умолчанию на всех статьях.

Если данная статья работает неправильно, нажмите кнопку ниже для отключения BHL.

Не забудьте сообщить администрации о выявленных проблемах.


Выключить BHL

рейтинг: 4.5
3/100%

Зубья ножа резким движением прошлись по горлу девушки, оставив за собой глубокую рваную рану. Её тело рухнуло на холодные каменные плиты, а тёмные волосы медленно пропитывались кровью. Отражения, искривляясь, плыли по гладкой густой багровой луже, пока холодный горный ветер тянул и скручивал пламя дворовых факелов. Старая женщина через силу наблюдала за последними вздохами родного ей человека, после чего подняла глаза на мужчину с ножом.

Солдаты ушли, оставив тридцать человек из её рода холодными телами лежать на земле. В этом замке, на этой горе, в живых остались только она и он. Немощная старуха и безжалостный воин, в чьих руках блестел окровавленный нож.

— Вставай, babă,1 — рыкнул мужчина. Он схватил её за руку и одним резким движением поднял на ноги.

Он говорил на её родном языке, понимание этого заставило её вздрогнуть. Со своими солдатами он общался по-другому, их речь была гораздо более грубой, резкой для её ушей. Даже убив столько людей, воин не проронил ни слова; его движения обладали особой, ритуальной точностью и плавностью, вызывавшей восхищение. От этой мысли ей сразу стало не по себе.

— Смотри на меня, babă. Ты знаешь, кто я? — он повернул её к себе лицом, крепко сжимая запястье.

В глаза сразу бросились его угольные волосы и оливковая кожа. Он был раздет до пояса, а его гибкий стан был измазан кровью. Она взглянула в его тёмные, пылающие глаза. Ужас, бурлящий внутри неё, угрожающе нарастал.

Она отвела взгляд.

— По слухам, тебя называют Сыном Дракона, — еле слышно прошептала она.

Воин одобрительно кивнул головой.

— У меня есть к тебе поручение, бабушка, — последнее слово он сцедил с особым презрением.

Она уже была готова умереть, пасть ещё одной жертвой этой кровавой бойни. Мысль о том, что он пощадит именно её, старейшего члена её семьи, казалась жестокой издёвкой. Челюсти сжались, а помимо страха появились новые эмоции — гнев, смятение и где-то глубоко в сердце, маленький, но очень дерзкий проблеск надежды.

Он не заметил этого. А если и заметил, то не подал виду. Он отпустил её руку.

— Уходи отсюда. Уходи и расскажи остальным о том, что здесь произошло. Тебе они точно поверят. Расскажи им обо мне. И всему своему цыганскому роду передай, что у Валахии теперь новый господарь, и что они либо будут верно служить мне, либо истекут кровью.

Она взглянула на кровавые отпечатки на своём запястье, и в ней вспыхнул гнев.

— Рома никому не подчиняется. У нас нет господарей, — выпалила она в ответ.

Но воин лишь рассмеялся.

— Ты думаешь, что я слышу это в первый раз? Я разбивал армии, я порабощал города. Я пришёл сюда всего с полусотней солдат и уже в этом году буду править Валахией. Я разделаю Молдавию и Трансильванию, как жареных ягнят. Османы в страхе падут передо мной на колени. Вы, цыгане, ничто для меня.

— Даже если так, рома всё равно не станет тебе служить, — от страха не осталось и следа, его вытеснило упрямство, нажитое годами.

— Тогда мне придётся показать тебе, какой будет расплата, — спокойно ответил воин.

Одним резким движением он обхватил её лицо руками, растирая ещё свежую, тёплую кровь по её векам. В мгновение ока мир преобразился и предстал перед ней кроваво-красным кошмаром.
Она приближалась к лагерю воинов. Луна огромным рубином сверкала на небе, а по земле волочились угольные тени. Она всё ближе подкрадывалась к воинам в тюрбанах, на чьих поясах блестели скимитары. Через мгновение весь лагерь вспыхивает огнём, слышны крики людей, повсюду раздаётся беспорядочный стук копыт. Добивая ничего не понимающих солдат, меж огней неслись тени, а над ними, освещаемое пламенем и кровавой луной, возвышалось лицо воина.

Ещё мгновение и одно видение сменилось другим. Она пробирается сквозь густые заросли леса, по прежнему озаряемые багровым светом. Неведомая сила неумолимо толкала её вперёд. Стоило ей протиснуться через нагромождение грубых, высоких стволов, что-то каплей упало на её плечо, заставив поднять свой взор наверх. Наверх, к висящему над ней телу.

Это были не деревья. Это был лес колов, чаща из людей, насаженных на пики. Сотни, тысячи тел мужчин, женщин и детей. Они свисали с шестов, чьи острые концы, проходя сквозь плоть, торчали из ртов, шей, животов и конечностей. Она была потрясена, шокирована увиденным, но продолжала идти вперёд, хоть и не по своей воле.

Кровь сверху не переставала капать, пока она перебирала ослабленными ногами в сторону выхода. И вот она вырвалась из леса мёртвых на поляну, где её взгляд упал на воина, стоящего на гребне небольшого холма. Перед ним, на каменной плите, лежала молодая девушка в белом одеянии. Потоки крови, стекаясь со всех направлений, впадали в бездонную лужу у его ног. Колы и штыки беспорядочно растянулись во всех направлениях, смерть заполонила её взор. Воин наклонился, приподнял девушку и впился в её шею, наконец подняв свой взор на старуху.
Она очнулась в своём дворе холодной, тёмной ночью. Воин прожигал её своим властным взглядом.

— Дампир! — выругалась она. — Кровавый демон!

Одной рукой она сняла с пояса деревянное распятие и ткнула в сторону воина, а другой начала копаться в карманах. Воин развёл руки в стороны. Она продвигалась вперёд, а он медленно отступал назад, пока его ноги не оказались в луже крови.

Она замешкалась, а он вновь засмеялся. Одно резкое движение — и отломанные руки распятия падают на землю. Фигура Христа искривилась и растянулась, и теперь крест пронзал её от паха до макушки.
Старуха выронила осквернённый крест — так или иначе, он нужен был лишь для отвлечения. Она вытащила из кармана другую руку с сжатой в кулаке смесью листьев и дуновением распылила их в сторону воина. Словно повиснув в воздухе, они крутились всё быстрее, опутывая вампира плотным облаком частиц. Он пригнулся и закрыл лицо руками, но миниатюрный вихрь последовал за ним, лишая его зрения и слуха.

Отступив, женщина начала искать выход. Но куда бы она ни ступила, кровавые потоки всё равно восставали из земли. Одна из таких волн, поднявшись, смыла листья с деревьев, и воин был снова чётко виден. Кровь за его спиной, зависая в воздухе, формировала некое подобие огромных красных крыльев.

— Ведьма, — рыкнул он. — Ты думаешь, твоя грязная магия хоть что-то сделает мне, воеводе Дэвы?

Он махнул рукой, и старуха замерла на месте. Он приблизился к ней, размахивая ножом из стороны в сторону. Нож обошёл её голову, обухом прогладив её по щеке. И вот, воин снова оказался перед ней, направив нож остриём к её лицу.

— Наша империя простирается от Кальмара до Сибирских пустошей. Я возглавляю удар — именно с моей помощью Дэва захватит Запад, Восток и продвинется ещё дальше. Ты и твои люди лишь пепел перед ветром нашего пришествия, — продолжил он.

Он медленно придвинул клинок. В её горле застрял ком, но она не могла даже закричать. Весь её мир сузился до размеров острия ножа, до размеров крохотной точки. А он всё близился и близился. Она почувствовала, как кончик ножа коснулся её глаза.

— Служить или нет — не вам решать, — тихо произнёс воин. — В ваших силах лишь выбрать, как именно вы послужите. Передай своему народу — их ждёт участь либо рабов, либо скота.
Нож остановился. Она не могла моргнуть. Остриё на её глазу было хуже любой боли — все нервы в её теле были сконцентрированы на давлении ножа, не желая, чтобы оно увеличивалось и представляя последствия, если бы это всё же произошло.

— Та девушка, которую я убил последней. Она была твоей внучкой, верно? Я узнал этот вкус. Подумай о ней, перед тем как ответить. Подумай о её сестре. Подумай о всей своей семье. — прошептал лорд Дэвы, склонившись над её недвижимой головой.

Её резко осенило — в ней вспыхнула последняя, отчаянная надежда. Она начала перебирать воспоминания в поисках обрывков запретных знаний, которым она могла сопротивляться лишь благодаря долгим годам тренировок со своей бабушкой. Он внезапно осознал, что его хватка исчезла; она отдёрнула голову от ножа, а он улыбнулся и подкинул его ввысь. Женщина собралась с силами и повернулась обратно к воину.

— Рома никому не подчиняется, — сплюнула она ему в ноги.

Его быстрота была прекрасна и жестока. Одной рукой он сгрёб её ладони, а другой выхватил из воздуха нож. Брызги крови летели в стороны, пока зубцы ножа рвали плоть на её запястьях. Её руки вяло повисли, боль и шок взяли контроль над телом.

Рука дэвита обхватила старушечьи ладони, словно тисками.

— Я буду делать это медленно, — произнёс воин и принялся пить из её разорванных вен.

Умирая, она издала пронзительный вопль: за её дочь, за дочь её дочери и за весь её род. Её голос сошёлся в тонкий, беззвучный тон, такой же неприятный, как и вороны, гнездившиеся в башнях замка.
Она пела совсем недолго, пока воин не перерезал ей горло.

Но этого было достаточно.


Константин, янычар Его Императорского Величия Мехмеда II с его гвардией преодолел тысячу ступеней на пути к Цитадели Поэнари. Он не верил в истории, которые ему рассказывали в Сибиу. Но ужасная сцена в том дворе была за гранью его понимания.

Около ста тел лежали там почти месяц, но так и остались нетронуты волками и падальщиками. Некоторые из трупов свисали со стен головой вниз, с глотками, вскрытыми, как у забитых свиней. Другие же лежали в куче, голые и мертвенно-бледные, их тела были усеяны сотнями глубоких порезов, словно с целью полностью обескровить их. Большая часть трупов была цыганами. Остальные же были незнакомы Османской Империи — с растрепанными волосами и татуировками, с дьявольски выглядящим оружием, которое они почему-то не вытащили из ножен. Но испугало его совсем не это.
Почти весь двор был разрисован кровью. Недавний дождь размыл рисунок до неузнаваемости, но это, очевидно, было что-то колоссальное: быть может, фреска или запись на языке, с которым Константин не был знаком. Это казалось невозможным, немыслимым. Ради какого великого произведения все эти люди отдали свою кровь?

Проходя мимо очередной кучи трупов, Константин вдалеке разглядел одинокую фигуру, припавшую к стене. Лужа крови под телом уже давно высохла, а стена, возле которой оно лежало, была единственной чистой поверхностью во всём дворе.

Подойдя ближе, Константин разглядел в теле мужчину с оливковой кожей и станом воина. Его лицо было измазано блёклыми оттенками красного, а по щекам ползли глубокие царапины от ногтей — от его собственных ногтей, под которыми Константин ясно видел кровь. Глаза воина замерли в пылком взоре на последнюю чистую каменную плиту. Его левая рука была испещрена ранами: кончик пальца отрезан, а ладонь рассечена поперёк. Запястье было почти отрублено одним глубоким порезом и замерло, прижавшись к пустой стене в последнем, нерешительном мазке. А в правой руке всё так же был сжат нож с зубцами на лезвии.

Константин спускался вниз по лестнице из тысячи ступеней, в его голову закрадывались тревожные мысли. Но как только он спустился, вернулись спокойные дожди Трансильвании. Волна истории отступила, и его воспоминания о дэвах были смыты прочь. Добравшись до дна долины, он окончательно забыл о своей цели и вновь почувствовал, как в нём заиграла кровь.

Уезжая, он начал тихо напевать мелодию.



Структурные: рассказ
Филиал: en
Связанная Организация или Лицо: дэва
Хаб или Цикл: голгофа
версия страницы: 13, Последняя правка: 10 Май 2023, 13:39 (692 дня назад)
Пока не указано иное, содержимое этой страницы распространяется по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0 License.