Моя мама готовила изумительные тосты. Когда она накрывала на стол, вся округа стягивалась к ним, заводя беседы под нашей крышей. Друзья и поныне там, оберегаемые моей памятью.
Возможно, дело было вовсе не в обжаренном хлебе с ломтиком сочной ветчины домашнего приготовления и припечённым поверх сыром, а в искренности Алисы, её яркой улыбке и добром сердце.
Сложно переоценить важность тех встреч для меня. Наши, с дядей Колей, игры в шпионов научили меня паять рации и радио. Когда-то он служил в разведке, он учил меня различным шифрам, рассказывал увлекательные истории, подарил первую паяльную станцию в конце-то концов. Я был прилежным учеником и хорошим соперником, а потому, мастер уступил мне – наши игры закончились, когда я мог за минуты обойти любой его шифр и первым добирался до указанного места, сколько бы он не укорачивал фору.
Дядя Валера учил меня копаться в машинах, а у Игоря был первый в наших краях компьютер. Если бы не все они, если бы не мамины тосты, о какой бы карьере я мечтал? Наверное, кассиром, а может быть, слесарем. Достиг бы кризиса среднего возраста в незавидном положении – попытался бы куда-то рыпнуться, а всё, причалил.
Но, к сожалению, всё это закончилось, стоило Алисе умереть. Постепенно дружеские связи распались, но школа жизни провела меня через хороший университет прямиком на позолоченную ступеньку карьерной лестницы.
Впрочем, я не люблю свою работу. Она слишком холодна, лишена того тёплого семейного хруста. Не жалуюсь – о возможности моих возможностей знают лишь избранные тысячи из всего человечества. Тут много привилегий, прав и гарантий, доступ к тому, что за фронтиром. Например, в свои 100 лет я выгляжу свежо и молодо, вы бы сказали, что мне около 25.
Но сколько же тут всяких “нет, нет, нет” – запреты, что часто кажутся абсурдными, кои и не упомнишь, но нарушишь – считай, что лично убил тех, от кого на лужайке перед входом лишь горстка пепла, корм незабудкам.
Но я хотел тостов, тех самых, ну или тех, что помогут обмануть память, что удастся выдать себе за те самые. Я испробовал все тостеры в нашей зоне, упрашивал парней из отдела меметики помочь, перед тем хорошенько задобрив их водкой – всё мимо. Даже грёбанный торговый автомат, непостижимая, быть может, инопланетная, технология, даже эта грёбанная железяка смогла лишь напомнить, вызвать бурю дежавю в моей бедной головушке, но не повторить мамины тосты.
Разве многого я прошу? Ещё одна посиделка в компании, теперь лишь воображаемых, друзей, с моей любимой мамой и её вкуснейшими тостами – это слишком? Это за пределом человеческих и нечеловеческих возможностей? Ну не может же быть так! Это было бы попросту несправедливо! Нечестно, по отношению ко мне, по отношению к человечеству!
Оставалась лишь одна надежда, последний неиспробованный тостер, он был заперт за этими вечными “нет, нет, нет, нет, ни в коем случае”, но тут уже дело принципа, тут уже нельзя всё просто оставить…
И вот я пробрался к себе, набив свои карманы ингредиентами, а камеры статичными анимациями. Мы, я и я, остались наедине, и пока я не добьюсь результата, я буду пробовать. В конце концов, терять мне уже нечего.
Очередной день на любимой работе. За обедом службисты почему-то улыбаются мне, показывая друг другу пальцем, как я намазываю абрикосовый джем на поджаренные кусочки хлеба. Кажется, обо мне ходят какие-то слухи, но мне не рассказывают. Странно, эти люди растили меня, когда-то решив спасти из детского дома по экспериментальной образовательной программе Фонда. Они для меня семья, какие могут быть от родных секреты?