Приведённый ниже текст является отчётом агента разведки ████████ва о том, что произошло во время попытки захвата SCP-1145-RU, предпринятой ██.██.20██. Пребывание внутри объекта и участие в указанном событии оказало своеобразное влияние на психику агента и вызвало в ней необратимые изменения. Из-за них он долгое время вообще ничего не рассказывал о том, что с ним произошло, а затем внезапно написал свой отчёт в форме художественного произведения, отказавшись придавать ему более официальную форму. Тем не менее, его информационная ценность признана высокой, и он сохранён в исходном в виде, в том числе и в целях изучения влияния объекта на людей. Для получения более формализованных данных об этом событии следует обратиться к д-ру █████████ой, которая курирует всю информацию, связанную с SCP-1145.
Я был там и видел всё. Конечно, «всё» – это слишком громко сказано. Чтобы «увидеть всё» надо обладать сверхчеловеческим зрением и наблюдательностью. Тем не менее, я видел, как наши противники готовились к встрече, видел бой и обряд, и знал, какая подготовка была в нашем лагере. В общем, я наблюдал достаточно, чтобы быть вправе утверждать, что видел всё.
Я внедрился в «Революцию сознания» во время одного из их террористических актов. Тогда я выступил в роли наёмника, бывшего оперативника ФСБ, который за деньги выполнял работу со взрывчаткой. Был нанят через подставную наёмническую организацию, отработанная практика. После дела я сообщил, что по своим каналам узнал, на кого работаю и хочу присоединиться для постоянного сотрудничества. Они согласились, но сказали, что, если я хочу стать одним из них, я должен пройти «обряд освобождения». Мне объяснили, что для этого нужно в специальном месте совершить то, что я считаю для себя наиболее недопустимым. Я соврал про жестокое обращение с животными.
Я не был первым, кто должен был проходить обряд в тот день, поэтому я заметил, что визуально освобождение никак не проявляется. Никаких громов, молний, торжествующих голосов из ниоткуда и прочего. Просто у человека резко меняется характер, проявляются скрытые черты и, как правило, он впадает в истерику либо вообще переживает психоз. Я знал, чего никогда не позволю себе совершить, а с животными у меня проблем не было. В юности мне часто приходилось помогать отцу забивать их, да и работа в Фонде не сформировала у меня трепетного отношения к ним.
Меня отвели в один из гротов, затем туда ввели собаку, лабрадора. Пёс, видимо, не подозревал ни о чем, не чуял неладного, только неуверенно вилял хвостом и подходил то ко мне, то к сопровождавшему меня революционеру. Я разыграл комедию и сделал вид, будто мне очень тяжело решиться, затем зарезал собаку и изобразил небольшую истерику. После этого я серьёзно поменял своё поведение, это было нелегко и, конечно, я вряд ли идеально притворился «скрытой во мне подавленной личностью», но этого оказалось достаточно, чтобы обмануть их внимание. В конце концов, хотя они и любят рассуждать о психологии, далеко не все из них настоящие психологи.
Следует отметить, что эта пещера, в которой в настоящее время сосредоточена их основная деятельность по «освобождению личности» оказывает довольно интересное влияние на сознание. Те, кто ещё не прошёл обряд, находясь в ней, испытывают дискомфорт, их преследуют галлюцинации, ночью – кошмары. После прохождения обряда, напротив, в пещере, причем в любой её точке, чувствуешь себя и работаешь лучше.
Поскольку я был новичком, меня временно назначили на мелкую должность посыльного, в обязанности которого входило перемещать предметы из одной части их базы в другую. Было сказано, что я буду заниматься этим до следующей их вылазки, когда меня вновь намеревались поставить работать со взрывчаткой. Именно это мне и было нужно, выполняя работу, от которой другие бы отказались из чувства собственной важности, я смог изучить их комплекс и выяснить, что он, строго говоря, состоит из двух частей. Первой была, собственно, разветвленная пещера естественного происхождения с аномальными свойствами. Второй – система бункеров и тоннелей, соединённая с первой несколькими входами. Там, и располагается их база с центром управления, архивом, арсеналом, складскими и жилыми помещениями. Пещера же, помимо своей роли в «освобождении», является основным рубежом обороны, поскольку в ней они сражаются лучше. Кроме того, в ней расположен «лекторий»: крупный грот, имеющий форму амфитеатра, в котором лидеры «Революции сознания» выступают с речами.
Если бы я знал, что в пещере они не просто лучше себя чувствуют, но и защищаются лучше, всё было бы по-другому… Но мне такой информации не сообщали. Видимо, не полностью доверяли, видимо, уже тогда начали подозревать.
В тот день, на который был назначен штурм, проводилась лекция и, чтобы не раскрыть свою тайну, я должен был присутствовать на ней. Но также я должен был отдать последние рекомендации МОГ, с которой работал. Это было непросто, но техника и слабое освещение в «лектории» мне помогли. Я передавал набросанный план пещер, точки обычного расположения охраны и пути, по которым может подойти подкрепление в экстренной ситуации. Никто не обращал внимания на мою возню с ноутбуком – все слушали речь – к тому же многие конспектировали таким способом выступления, так что я не сильно выделялся. Я специально сидел на самом верхнем ряду и в углу, чтобы никто не мог заглянуть ко мне. Параллельно я наблюдал, как лидер МОГ, двухметровый мускулистый здоровяк о чём-то совещался с кем-то из докторов.
Я был уверен, что он спрашивал, какими словами можно ругать «революционеров». У него была такая привычка: во время перестрелок и контрольных выстрелов он обругивал противников, причём всегда подбирал особые ругательства. Например, людей из «Мясного цирка» он называл «трупорезами погаными» и «винтоставилами». В молодости он был бойцом элитного отряда спецназа. Однажды во время отпуска он согласился помочь школьному другу в деле, о котором толком мало что знал. Дело оказалось криминальным – его подставили, и он получил пожизненное заключение. Как нетрудно догадаться, из тюрьмы он попал в Фонд в качестве сотрудника класса D. В течение месяца он быстро показал свою полезность, после чего был определён оперативником в одну из МОГ, а со временем даже стал её командиром.
Я закончил свои манипуляции и прислушался к лекции:
-… Как вы понимаете, каждая вещь в мире занимает своё место, и это справедливо и естественно. Камни у дороги, травинки в поле, волны и рыбы в море, горы и облака над ними, леса и ручьи, животные и их занятия – всё это приятно нашему глазу. И приятно потому, что всё это находится на своём месте. Глядя на природу мы испытываем смешенное чувство радости и тоски, потому что она обладает тем, что мы утратили. Собственной сущностью.
Справедливо заметить, что когда-то создание искусственной социально-психологической среды было необходимо человеку для выживания. Без неё он не мог защищаться от животных и стихии, не мог вести хозяйство, не мог регулировать отношения в рамках своего вида. Из этой искусственной среды принуждения и ограничения выросло государство и общество. Вспомните слова Сартра: «Ад – это другие».
Но другие необязательно должны быть для нас адом. Им они, безусловно, были раньше, когда каждый из нас был скован и сковывал ближнего. Освобождение же личности – и уничтожение того, что мешает её освобождению, вот путь гармонизации человеческой жизни и людских взаимоотношений. Мы имеем право ставить перед собой такую цель, потому нынешний уровень технического и научного развития позволяют отдельным людям или небольшим общинам жить автономно не боясь ни стихии, ни животных, ни других людей…
Гладкую, вычищенную и, на мой взгляд, чересчур патетическую речь высокого седого лидера «революционеров» прервал вбежавший в грот охранник, крикнувший: «На нас напали!» Оратор проявил себя как достойный руководитель и без лишних слов отдал указания: тем, кто уже прошёл боевую подготовку, он велел взять табельное оружие и присоединиться к охране, а новичкам – без паники проследовать во внутренний комплекс; сам он быстро куда-то исчез.
Я находился в сложном положении. Как новичок, я должен был укрыться в глубине базы, да и в любом случае – бороться со своими же коллегами не входило в мои намерения. Но и уходить далеко от боя мне не следовало, поскольку я решил, что в случае успеха МОГ, я должен помочь им пробраться в искусственную часть комплекса. В саму схватку я решил не вмешиваться, чтобы не раскрыть свою легенду и в случае нашего поражения продолжить свою деятельность.
Пробравшись ко входу и скрывшись в тени, я начал наблюдать. МОГ уже прорвалась внутрь и, прячась за крупными камнями, вела перестрелку с «революционерами». Пули высекали яркие брызги искр и откалывали от стен кусочки породы. Пыль, дым и грохот мешали ориентироваться. Я заметил, что Борис, так звали лидера группы, вышел из укрытия и, пользуясь подавляющим огнём других оперативников, начал заходить к противнику с фланга. Они, казалось, не заметили его, он бежал и стрелял, каждый раз ведя огонь практически в упор, а «революционеры» один за другим падали, как манекены, которых кто-то внезапно толкал в бок. На бегу он выкрикивал ругательства, заготовленные заранее: «Сдохни, грёбаный абсурдист!», «Постмодернист, хренов!», «йог долбанный!». Наш подавляющий огонь постепенно ослабевал – я не сразу понял, что это значит: МОГ перебили.
Внезапно Борис остановился, из его рта вытекла струйка крови, слившаяся с покрывавшим лицо потом. Он прохрипел, нет, даже проклокотал, выплёвывая каждое слово: «Сраный чёрт! Подкрепление…», - затем его тело грузно повалилось на каменный пол пещеры, и я увидел, что из его спины торчит несколько ножей и один небольшой топорик. Внутрь ворвалось ещё несколько оперативников. Похоже, на это дело назначили две МОГ, а мне сообщили только об одной, по-видимому, на случай, если меня раскроют и будут пытать – чтобы, даже если я сдамся, я не выдал все карты. Умно и глупо одновременно, поскольку эту пещеру, явно, не взять простым штурмом.
Меня заметили. «Эй, новичок! Ты что тут делаешь? Тебе лучше уходить, а раз уж ты тут, возьми этого раненого, отнеси в больничный отсек!» Выбора у меня не было, своим я мало чем мог помочь, у них почти не было шансов, поэтому сохранить легенду было важнее. Я взял истекающего кровью «революционера» подмышки и потащил вглубь базы. Уходя, я услышал, как лидер охранников докладывает начальству по радиосвязи: «Всё в порядке, мы отобьёмся. Раненые есть, но раны не очень серьёзные, пещера помогает лучше целиться и уклоняться, большинство приняло удар так, что жизненно важные органы не задеты».
Мой путь пролегал мимо грота, в котором проводится обряд освобождения. Тут я увидел нечто странное. Несмотря на тревогу, там почему-то находилось двое мужчин, а на полу лежал кто-то третий. Они о чём-то спорили.
- Ты говорил, что наши идеи и цели ближе тебе, чем принципы вашего Фонда.
- Да, это так.
Голос был очень знакомым…
- Ты безвозмездно снабжал нас информацией о планах Фонда относительно нас, о находящихся в его владении предметах, способных нас заинтересовать, и даже сообщил о том, кто является вашим агентом в наших рядах.
- Всё это правда.
Я не мог поверить. Не только во всё, что слышал, но и в то, чей голос это произносил. Это был мой друг, коллега по службе разведки, Дмитрий Скрытнов.
- Наконец, ты изъявил желание присоединиться к нам. Ты знал, как это делается – нужно совершить нечто наиболее недопустимое для тебя. Мы знаем, что это, и ты тоже.
- Но я не могу это сделать, нет, это же Дарья! Я люблю её…
Теперь я наконец-то разглядел, кто лежал у их ног. Это Дарья, моя жена. Вихрь вопросов пролетел в моей голове! Дмитрий любит Дарью? Дмитрий хочет присоединиться к ним? Он должен убить её для этого? Он убьёт её прямо сейчас? Я не мог допустить этого и кинулся вперёд, чтобы помешать им. Но в этот момент где-то у входа взорвалась граната – я и забыл, что бой ещё продолжается – пещера сотряслась, и проход почти полностью завалило камнями. Мне оставалось только слушать.
- Ты должен убить её, чтобы освободиться и стать собой. Свобода, вот, что тебе нужно. А для освобождения нужно обрубать путы.
- Но разве любовь к ней не часть моего я? Разве не я сопротивляюсь этому поступку? Быть свободным, значит, уметь принимать решения, а не иметь в своей душе только пустоту. И я принимаю решение не убивать её, даже если это будет стоить мне освобождения, о котором вы все рассказываете. Может, в этом-то и есть моя сущность? Откуда ты можешь знать меня лучше меня?!
- Ничтожество.
За коротким ответом последовало два выстрела. Затем, раздались звуки медленных шагов и кого-то задумчивого бормотания, интонация которого показалась мне чем-то будничной. По голосу я понял, что это не Дмитрий. Значит, он был мёртв. Голос решил: «Её тоже нужно убрать». Ещё один выстрел застыл в моих ушах. Я понял, что всё кончилось. Я не мог этого допустить, не мог позволить себе не спасти близкого человека. В эту же секунду тысячи мыслей и чувств потрясли меня. Мне хотелось пробежаться голым по улице, спеть матёрную песню с крыши дома в оживлённый час, подсыпать соль в кофе доктора Платонова, бросить работу в Фонде, заняться любовью с одной из сотрудниц класса D, читать какую-нибудь книгу Маркеса, сидя в кресле одного из членов совета О5 и положив ноги на стол…
Я потерял сознание. Не помню, когда я очнулся, но я лежал на камнях у подножия горы. Потом меня доставили назад в Зону 7.
Чёртов Фонд, сломал мне всю жизнь. Я всегда хотел стать писателем.