Начало протокола

Д-р Кисова: Двенадцать часов, ноль-ноль минут. Экспедиция официально начата. Проверка оборудования. МОГ, подтвердите связь.

«Оцелот»: Подтверждаю, слышимость хорошая. Генератор в рабочем состоянии, бак полный. Готовы выдвигаться. Приём.

На изображении с нательной камеры «Оцелота» видны остальные члены МОГ возле главных ворот на границе «зоны тишины». Двое стоят возле генератора, остальные в стороне. Оперативники проверяют оружие, некоторые подпрыгивают на месте. В кадре видна нашивка одного из них — чёрный прямоугольник с текстом на двух строчках: «Им всем п★здец Они умрут!».

Д-р Литвинов: ИПЗ, как слышно?

Страх-79: Вроде пойдёт, но рация шуршит.

С нательной камеры Страха-79 видны опустевшие одноэтажные дома и забор, ограждающий «зону тишины» от остальной территории болота. Небольшой участок заграждения разобран, чтобы через него мог пройти человек.

Д-р Литвинов: Нормально. Генератор, который вам выдали, работает, с ним проблем нет?

Страх-79: А как понять?

Литвинов вздыхает.

Д-р Литвинов: Он гудит? Трясётся?

Страх-79: Ага.

Д-р Литвинов: Ну, значит, работает. Всё, ждите команды.

Д-р Пакетт: «Котята Восточные», вы меня слышите?

Досада-101: М-м-м… Так точно. Приём.

С камеры Досады-101 видна покрытая туманом заболоченная река, возле берега которой к колышку привязана трёхместная деревянная лодка с четырьмя вёслами внутри. Также в кадре виден его напарник, который ест энергетический батончик и запивает водой из бутылки.

Д-р Пакетт: Генератор, который вам выдали, работает?

Досада-101: Ну на вид работает. Внутренне — хрен знает. Приём.

Д-р Пакетт: Приемлемо. Выдвигаемся с минуты на минуту, будьте готовы.

Д-р Соколова: Меня слышно? Приём.

Скука-98: Угу…

С нательной камеры ИПЗ видна насыпь с двумя обветшалыми железнодорожными путями: проржавевшими и заросшими травой.

Д-р Соколова: Аппаратура, которую вам выдали, работает? Приём.

Скука-98: Вроде тарахтит…

Д-р Соколова: Хорошо. Не расслабляться. Конец связи.

Доктор Кисова делает объявление по всем задействованным частотам.

Д-р Кисова: Итак, уважаемые оперативники и испытуемые. Последнее напоминание: берегите аппаратуру как будто от неё зависит ваша жизнь. Потому что, как ни странно, от неё действительно зависит ваша жизнь. Ни при каких обстоятельствах не снимайте шлемы. Ни чтобы чихнуть, ни чтобы нос почесать, ни чтобы воздухом подышать. Снимете шлем — смерть. На генераторе ничего не трогать, поменяются настройки — смерть. Окунёте генератор в болото — смерть. Повсюду вокруг смерть. Соблюдайте технику безопасности, если хотите стать исключением из статистики и получить оплату за участие в эксперименте. Страховки нет, погибшим по собственной глупости выплаты не положены. По болоту можете двигаться в своём темпе, но не плетитесь, как черепахи. Топливный бак генератора рассчитан на три часа работы, будете тормозить или ходить кругами — смерть. Выданной экипировкой можете пользоваться как угодно, она всё равно уже вычтена из суммы вашего итогового вознаграждения. Дополнительные вопросы задавать поздно, нужно было это делать вчера на инструктаже. Всё, вступительная речь окончена. Двигайтесь по размеченным маршрутам. Видите, слышите, чувствуете что-то необычное — докладываете своим кураторам. Отбой.

«Котята Восточные»

Испытуемые осторожно погружают генератор в лодку, оставляя его между вторым и третьим сиденьем. Рядом они кладут свои сумки.

Гнев-86: Слышь, начальник? А лодка потянет-то?

Досада-101: Она трёхместная, умник. Трёх человек выдерживает, а эта хрень гудящая килограмм тридцать весит от силы.

Гнев-86 кривится.

Гнев-86: Я не тебя спрашивал, морда автоматная.

Досада-101 сплёвывает и садится в задней части лодки, отворачиваясь от второго испытуемого.

Д-р Пакетт: Ваш коллега прав. Выдержит. Садитесь спокойно.

Гнев-86 фыркает и занимает место в носу лодки, лицом к другому испытуемому. Досада-101 отвязывает лодку от колышка возле пирса и отталкивается от берега вёслами. Река впереди покрыта туманом, другого берега с нательной камеры испытуемого не видно.

«Котята Южные»

ИПЗ проходят на территорию проведения эксперимента через предварительно разобранный сотрудниками СБ участок ограждения..

С нательных камер видна часть болота, не покрытая туманом. В отдалении заметны покосившиеся деревянные дома деревни ████████.

ИПЗ берут генератор за ручки с двух сторон. Несмотря на вес оборудования, испытуемые делают это без особых усилий.

Страх-79: Так, ну что… почапали?

Тоска-123 молча кивает. Группа начинает движение по протоптанной тропе в сторону деревни.

«Котята Восточные»

Группа продолжает движение на лодке. Берег, от которого отплыли испытуемые, больше не виден из-за тумана.

Гнев-86 прекращает грести и осторожно тянется к лежащим возле генератора вещмешкам.

Досада-101 тоже останавливается и шумно выдыхает.

Досада-101: Мою сумку не трожь.

Гнев-86 приостанавливается, фыркает и тянется к своему вещмешку. Испытуемый достаёт оттуда бутылку воды и делает большой глоток, после чего убирает её обратно.

Гнев-86: А ты греби, сапог, греби… Пока не огрёб.

«Котята Южные»

Группа движется к выходу из деревни ████████, впереди виднеются деревянные ворота и покосившийся замшелый забор. Выданный генератор испытуемые поместили на найденную в одном из заброшенных сараев ржавую садовую тележку. Катит её Тоска-123.

Страх-79: А ты вот скажи, получку после этого на что потратишь? Обещают-то немало, чай…

Тоска-123 вздыхает.

Тоска-123: Сыну туфли куплю хорошие. И рубашку. У него выпускной скоро.

Страх-79: И всё?

Тоска-123: Сказал же, «хорошие»! Чтобы пару лет поносить ещё мог. На экзамены там, или на собеседование…

Тоска-123 наклоняется ближе к собеседнику, облокачиваясь на тележку.

Тоска-123: Шурин у меня в комиссионке одной в Петрозаводске работает. Отложил мне туфли хорошие, американские, по дружбе… Почти новые. Рубашку какую-то красивую уже потом у него же пригляжу, на какую останется.

Страх-79 фыркает.

Страх-79: О ты какой, блатной, оказывается… Мне бы гречки с макаронами впрок накупить, а у него, ишь… Туфли американские. А говорили ещё всю молодость, что у нас классовые интересы одни.

Испытуемые покидают территорию деревни и выходят на протоптанную тропу в сторону покрытой туманом части болота. Тропа достаточно твёрдая, чтобы по ней ещё можно было катить тележку.

Тоска-123: Перебьёмся как-нибудь. Ещё на шабашки какие-то подпишусь. А выпускной — он раз в жизни. Мне батя, царствие ему небесное, на костюм хороший со своих денег год откладывал. Мой сын тоже оборванцем за аттестатом не пойдёт.

Испытуемые некоторое время молчат. Тоска-123 продолжает катить тележку с генератором, объезжая лужи и кочки.

«Котята Восточные»

Досада-101: Док, слышь? Приём.

С нательной камеры испытуемого в отдалении виден другой берег и нечто, напоминающее пирс или деревянный помост.

Д-р Пакетт: Да?

Досада-101: Походу, или нас течением снесло, или карта у вас говно. Там возле берега впереди причал какой-то, может, с камеры видно. На карте не отмечен. Приём.

Д-р Пакетт: Видим. Спасибо за информацию.

Гнев-86: А чё, пришвартоваться-то там можно или чё?

Д-р Пакетт: Не принципиально. «Швартуйтесь» где хотите. Только лодку хорошо привяжите, если течением унесёт — будете оплачивать.

Гнев-86: Ёпта, начальник, ты жид или хохол?!

Гнев-86 практически роняет вёсла в попытке жестикулировать, но успевает их поймать. Досада-101 хмыкает, осторожно разворачивая лодку в сторону причала.

Досада-101: Молодец, уркаган, быстрый. А то пришлось бы руками догребать.

Гнев-86: Да пшёл ты… козёл.

Через несколько минут группа подплывает ближе к помосту. Тот размок и порос мхом, по краям видны заросли рогоза. Рядом в воде — прогнившая наполовину затонувшая небольшая лодка.

Досада-101 с усилием бьёт веслом по доскам помоста, проверяя их на прочность.

Досада-101: Вроде, не сгнили ещё. Можно вылезать.

Гнев-86 остаётся в лодке, положив в неё вёсла и перекинув сумку через плечо.

Гнев-86: Ну вот ты, сапог, уверен — ты первый и вылезай. Я тебе, если чё, весло протяну.

Досада-101 фыркает и осторожно ступает на помост. Доски скрипят, но его вес выдерживают. Досада-101 слегка наклоняется и в картинном жесте протягивает руку напарнику.

Досада-101: Мадам?

Гнев-86 кривится и самостоятельно взбирается на помост, игнорируя протянутую руку. Досада-101 при помощи верёвки из своего комплекта снаряжения привязывает лодку к ближайшей свае. Испытуемые осторожно выходят на берег.

ИПЗ оглядываются. Берег вокруг покрыт мхом и высокой травой, однако от пирса идёт узкая тропа, где растительности меньше. Судя по внешнему виду, ей длительное время не пользовались, как и самим пирсом.

С берега становится видно, что возле пирса затоплена не одна, а две небольших лодки — одна полностью ушла под воду и практически не заметна.

Досада-101: Угу… Похоже, не мы первые тут туда-сюда плаваем, вон, причал даже организовали. Только хозяев не видно. И лодки их все сгнили…

Гнев-86: Да хозяева, походу, тоже. Пару лет как.

Досада-101 хмыкает и, перекинув сумку через плечо, начинает двигаться по заросшей тропинке. Другой испытуемый нехотя следует за ним.

пропуск 24 минут; все задействованные группы вошли в непосредственную зону действия излучения объекта.

«Котята Северные»

Из тумана впереди группы появляются странно выглядящий покорёженный участок насыпи. Железнодорожные пути здесь как будто пропаханы чем-то массивным, погнутые края проржавевших рельсов направлены в сторону от насыпи. Заросли рогоза возле повреждённого участка значительно менее густые, как будто некоторое время назад были смяты или срезаны.

Тревога-67: Доктор… Тоже видите, да? Нам подходить нужно?..

Д-р Соколова: Естественно. Приём.

Испытуемый со вздохом начинает идти быстрее, напарник, придерживающий генератор, следует за ним.

ИПЗ подходят к покорёженным рельсам и оглядывают основание насыпи. Железнодорожные пути на этом участке всё ещё идут параллельно заросшей реке. Из-за тумана проступает наполовину погрузившийся в воду перевёрнутый тепловоз ЧМЭ3, сцепленный с дополнительным вагоном, напоминающим цельнометаллическую цистерну с задней частью в виде защитной герметичной двери. Цистерна выглядит значительно меньше, чем те, что обычно используются для железнодорожных перевозок.

Скука-98: Гм… С рельс сошёл, поди. Давненько.

Д-р Соколова: Спускайтесь с насыпи и осмотрите тепловоз. Попробуйте открыть дверь цистерны. Приём.

Тревога-67: А мотор ваш тоже с собой вниз нести? А то тяжко будет…

Д-р Соколова: Можете оставить на насыпи, в радиусе тридцати метров от него вам ничего не угрожает. Приём.

Тревога-67: И на том спасибо…

Испытуемые оставляют генератор у края насыпи и осторожно спускаются к месту крушения. Вблизи становится видно, что тепловоз успел порасти мхом и другой растительностью, а погруженная в воду часть сильно проржавела.

Скука-98: Да… Жалко паровозик. Никто даже доставать не стал…

Д-р Соколова: Пробуйте открыть цистерну. На двери есть вентиль, он выглядит неповреждённым. Приём.

Тревога-67: Да, доктор…

ИПЗ подходят ближе к цистерне. Становится видно, что она покрыта каким-то напылением, потускневшим от времени и во многих местах поцарапанным или облезшим.

Д-р Соколова: Стойте. Посветите на цистерну фонариком. Приём.

Скука-98: Зачем? День же…

Д-р Соколова: Посветите. Фонариком. Приём.

Скука-98: Ладно-ладно, доктор, не злитесь…

Испытуемый достаёт из сумки фонарик и несколько секунд светит в сторону цистерны. На записи видно, что слой напыления слегка отливает оранжевым.

Д-р Соколова: Хм… Хорошо. Теперь открывайте цистерну. Приём.

Тревога-67 несколько раз с усилием пытается прокрутить вентиль на бронированной двери, но он не поддаётся.

Д-р Соколова: Девяносто восьмой, не стой на месте. Помогай. Приём.

Оба испытуемых пытаются повернуть вентиль. Он скрипит, но практически не двигается. На ладонях у ИПЗ остаётся отслоившееся напыление, поблёскивающее оранжевым.

Скука-98: Заело… Намертво. Смазать бы чем…

Д-р Соколова: Не намертво. Пробуйте ещё. Иначе будете возвращаться за газовыми резаками, топливо для которых будет вычтено из вашего вознаграждения. Приём.

Со вздохом испытуемые снова пытаются повернуть винт на бронированной двери. Спустя несколько минут он всё же поддаётся, со скрежетом делая практически полный оборот.

Внутри цистерны полумрак, в котором различимо что-то, напоминающее гуманоидные силуэты.

Тревога-67 достаёт из сумки фонарик и светит внутрь цистерны. Гуманоидные силуэты оказываются мумифицированными телами людей. Свет начинает подрагивать.

Тревога-67: Батюшки…

Скука-98: Засохли, касатики. Как мумии египетские.

Тревога-67: Батюшки, сколько тут… В милицию надо…

Д-р Соколова: Мы обязательно позвоним в милицию и всё им сообщим. А теперь залезайте в цистерну и осмотрите эти “мумии”. Приём.

Скука-98: Это обязательно?

Д-р Соколова: Обязательно. Но без команды там ничего не трогать. Приём.

Скука-98 заходит внутрь цистерны, освещая путь впереди фонариком. Его напарник отходит к затопленному тепловозу, чтобы отмыть руки.

Мумифицированные останки расположены внутри цистерны хаотично, всего на видео их семь: одни находятся возле двери в неестественной лежачей позе, в черепе небольшое отверстие, а на стене рядом — тёмно-бордовые следы от подтёков засохшей крови. Другая “мумия” находится в сидячем положении рядом, прислонившись к стене и опустив голову; пара останков в позе, похожей на объятия, находится в дальнем углу цистерны; возле них — ещё, в позе эмбриона; на полу возле неё видны следы ногтей. Последняя “мумия” находится в другом углу цистерны, в её руке зажат ржавый ПМ, в задней части черепа заметно небольшое отверстие, а в стене за ней — широкое пятно крови и вмятина от попадания пули.

Скука-98: Да… Вот тут ребяткам из милиции работы…

Одежда на мумиях наполовину истлела, но даже по обрывкам очевидно, что у всех погибших она была практически одинаковая — рубашка цвета хаки со светло-зелёным галстуком, такого же цвета брюки или юбки; у некоторых из погибших были при себе пиджаки и фуражки такого же защитного цвета. У некоторых на бедре видна кобура.

Также становится заметно, что на герметичной двери цистерны нет никаких механизмов, которые позволили бы открыть её изнутри.

Тревога-67: Бедные…

Скука-98: В цистерну зачем было всем набиваться? Глупость какая…

Тревога-67: А кто же знал? Машинист, наверное, должен был открыть…

Скука-98: Утонул небось твой машинист. Или просто убился… А эти, вот, позадыхались или пострелялись.

Тревога-67: Жутко померли ребята…

Скука-98: А кто же спорит? Но по глупости.

Несколько секунд испытуемые молча смотрят на мумии.

Скука-98: Доктор, вы насмотрелись? Или мне ещё раз посветить?

Д-р Соколова: Достаточно. Можете двигаться дальше. Помните, что через километр вам сворачивать с насыпи. Конец связи.

пропуск 23 минут; все группы преодолели границу «зоны выжигания».

«Котята Южные»

С камер испытуемых виден неопознанный участок болота. Густой туман не даёт разглядеть пространство дальше, чем на десяток метров перед собой. Протоптанная тропа, по которой ИПЗ до этого шли, в этом месте обрывается, уступая место топкому участку болота. Тоска-123, кативший тележку, останавливается, оглядываясь по сторонам.

Страх-79: Доктор, слышите… Мы тут, кажется, заблудились немного.

Д-р Литвинов: Ну что могу сказать, раззаблуждайтесь обратно. Ничем помочь не могу, вас со спутника не видно.

Тоска-123: Тьфу ты! Обратно теперь идти, что ли…

Страх-79: Да нет, подожди… Тут, вроде, не прям трясина. Мы же всё равно, э-э-э… На северо-запад всё время шли, да?

Тоска-123: Ты следил? Я — нет.

Страх-79: Ну, э-э-э… Да чёрт! Пошли дальше, короче… Только мотор ихний из тележки достань. Пешком вроде дальше можно.

Тоска-123: Ты нас сейчас ещё в какую-то более глубокую задницу заведёшь.

Страх-79: А ты чего предлагаешь, блатной? Ты типа у тропинки ответвления какие-то видел, пока мы шли?

Тоска-123: Сказал же, не смотрел…

Страх-79: Ну вот и не возникай! Пошли. Голова уже разболелась от гавканья твоего…

Тоска-123: Да у меня тоже… Умник.

Испытуемые достают генератор из тележки и начинают движение по топкому участку болота. Скорость их передвижения значительно снижается — с каждым шагом ИПЗ погружаются в болото по щиколотку.

Тоска-123: «Да тут не прямо трясина, всё хорошо будет»…

Страх-79: Ты не болтай, а мотор ровно держи! Щас в жижу макнёшь!

Постепенно двигаясь дальше по заболоченному участку, испытуемые то и дело выходят на относительно сухие островки. На некоторых из них видны покосившиеся и заросшие мхом колья, где-то — остатки прогнивших досок и верёвок. Судя по всему, на этом участке болота когда-то была сеть деревянных мостков, которые постепенно пришли в негодность.

ИПЗ теперь стараются перемещаться исключительно между островками, которые замечают по остаткам деревянных конструкций, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться. Идти они начинают быстрее.

Из тумана впереди появляется ещё один такой островок. Помимо остатков мостков, на нём видно что-то ещё, трудно различимое из-за тумана, но явно более тёмное, чем окружающие трава и мох. Испытуемые молча подходят ближе, держа генератор над топью. Поставив его на сухой участок островка, они останавливаются.

Страх-79: Ой, бл…

На островке лежат четыре скелета, потемневших в местах соприкосновения с землёй, с редкими усохшими кусками плоти на них. Их характерной чертой является раскрошенная верхняя часть черепа; повреждения выглядят так, словно рядом с головами погибших произошёл взрыв. Рядом с телами также находится несколько кучек усохших волокнистых обрывков рогожи и наполовину сгнивший деревянный ящик. Возле одного из скелетов лежит металлический армейский котелок, с которого уже начала облезать краска.

Тоска-123: Твою мать… Завёл нас, сука, Сусанин… На место преступления.

Страх-79: А я тут причём?! Я специально что ли?!

Д-р Литвинов: Так, уважаемые испытуемые, завалились быстренько. Генератор оставляете на месте и идёте шмонать скелеты.

Страх-79: Чего?!

Д-р Литвинов: Что? Мы вам деньги платим.

Страх-79: Да вы чё, вы… это… живые скелеты! Человеческие!

Д-р Литвинов: Ну насчёт живых я бы поспорил, а так человеческие, да. Вы что там, брезгуете? Боитесь косточки потрогать?

Тоска-123: Слушайте, доктор, тут четыре трупа. Безголовых. Явно кому-то дорогу перешли… А если милиция потом здесь наши отпечатки найдёт? Я на эксперимент подписывался, а не на посадку в тюрьму.

Д-р Литвинов: Ой, да Господи, не найдёт тут никто ничего, расслабьтесь. Идите их осматривайте уже. И в ящик тоже загляните.

Тоска-123 неуверенно опускается на корточки возле скелетов. На них не заметно каких-либо следов борьбы, наручников, верёвок или любых других средств ограничения подвижности. На земле вокруг тел не осталось следов крови. Сами тела расположены бессистемно, на различном расстоянии друг от друга.

Страх-79 отходит к генератору и наблюдает за напарником с расстояния, скрестив руки.

Д-р Литвинов: Семьдесят девятый, тебе особое приглашение нужно? Скелеты трогать брезгуешь — иди посмотри, что рядом лежит. За просто постоять рядом с генератором тебе никто платить не будет.

Страх-79 сплёвывает, но подходит к скелетам. Он брезгливо осматривает кучки ошмётков, сохранившиеся на островке. Среди истлевших волокон рогожи видно несколько потускневших от времени пластиковых пачек от круп и макарон, заполненных небольшим количеством серой трухи.

Тоска-123 тем временем осматривает скелеты. Один из них наполовину погрузился в воду (судя по всему, после падения). Испытуемый осторожно пытается вытянуть тело на островок, но позвоночник скелета с хрустом переламывается и его затонувшая половина окончательно уходит под воду.

Тоска-123: Твою мать! Твою мать…

Д-р Литвинов: Можешь не нырять, вряд ли этот скелет чем-то от остальных отличается. Вон ту хрень железную ещё проверьте и можете дальше идти.

Страх-79 пытается осторожно вытянуть потёртый котелок из-под одного из скелетов, но неосторожным движением с хрустом отламывает тому руку в районе плечелопаточного сустава. Испытуемый отшатывается, садясь на землю и вытягивая котелок, который теперь ничего не держит, за тонкую металлическую ручку.

Д-р Литвинов: Ты косточек на брелки набрать решил? А нельзя. Если на обратном пути только. Котелок перед камерой открывай.

Испытуемый, немного подрагивая, вытягивает находку перед камерой. Это облезлый и проржавевший советский армейский котелок, который раньше скорее всего крепился к какому-то элементу одежды владельца. Судя по металлическому стуку, внутри что-то есть. Котелок сильно заржавел, поэтому сдвинуть крышку удаётся с трудом. Содержимое ИПЗ вытряхивает на землю перед собой.

У ног Страха-79 с глухим стуком падает ржавый ПМ. Испытуемый снова отшатывается.

Тоска-123: Не трогай. Пусть лежит. Нам проблемы потом не нужны.

Страх-79: Я н-не собирался… Ну его…

Следом на земле оказываются полуистлевшая пачка сигарет, проржавевшая зажигалка, несколько выцветших фантиков от конфет и мятая светло-зелёная книжечка. Испытуемый её подбирает. Почти все надписи смазались или стёрлись, но по обрывкам букв и внешнему виду книжечки можно определить, что это — удостоверение личности офицера советского образца.

Большинство страниц слиплось, текст и печати на тех, которые можно разглядеть, смазались. На первой странице едва держится размокшая фотография мужчины средних лет с густыми усами-подковой.

Страх-79: Ох… бля…

ИПЗ бросает удостоверение рядом с выпотрошенным котелком и вскакивает с земли.

Страх-79: Я с этим дел никаких иметь не хочу! Нам не за это платили! Сами со своими трупами и солдатами ебитесь! Я ухожу!

Д-р Литвинов: Ну в приниципе да, вы достаточно посмотрели, всё понятно. Можете дальше идти.

Страх-79: Нет! Я совсем ухожу! Я на такое не подписывался!

Д-р Литвинов: А поздно пить боржоми. Бумажка с твоей подписью у нас, так что дальше пойдёшь куда скажем. Там всё оговорено.

Страх-79: Н-не… не заставите!

Д-р Литвинов: Ну можешь попробовать обратно без генератора пойти. У тебя башка как у этих умертвий лопнет.

Страх-79: Чего?!

Д-р Литвинов: А? Да я… да бля, ну Лилия Мо… тьфу. Пошутил я, ха-ха, ничего с тобой не будет. Но денег тоже. И вообще, не надо дорогу переходить серьёзным организациям, если уже документы подписал. Скелеты — это не ваша забота, да. Мы вообще не знали, что они тут будут. Ну, блин, чего, ментам одним глухарём меньше потом будет. Иди давай, не бойся.

Страх-79: А зачем было их трогать, если не наше дело?!

Д-р Литвинов: Э-э-э… чтобы в милицию сразу всё передать. Кого, в каком количестве. Вам потом медаль дадут за гражданскую ответственность или чёто такое. Идите давайте, нормально всё будет. Спасибо э-э-э за бдительность.

Тоска-123: Времена такие сейчас, неспокойные… В любой подворотне трупов больше найти можно, а тут какая-то глушь богом забытая. Пойдём, нам не так далеко осталось. Сходим туда-сюда — и по домам. Давай, соберись, я один эту хрень не донесу, без тебя никак.

Тоска-123 пытается ободряюще улыбнуться и хлопает напарника по плечу. Несколько минут испытуемые берут, чтобы отдышаться. Страх-79 моет руки водой из бутылки, после чего испытуемые вновь берут генератор и движутся дальше, ориентируясь на остатки мостков.

МОГ «Мелиораторы»

Оперативники движутся по тропе, пользуясь в качестве ориентиров периодически встречающимися на деревьях красными флажками. Группа максимально рассредоточена в пределах тридцати метров от генератора, бойцы, не несущие его, периодически меняются местами без определённой системы. Оперативники «Рысь» и «Каракал»практически постоянно следят за показаниями дуговых детекторов.

«Оцелот»: База, докладывает «Оцелот». Трижды на дуговых детекторах засекали мощные лучи, последний — 11 минут назад. Никого из группы не задело. Приём.

Д-р Кисова: Вас поняли, спасибо за доклад. На своём оборудовании фиксируем общее снижение мощности поля в среднем на 1100 Кругловых. Бьют не только по вам.

«Оцелот»: Вас понял. Если будем фиксировать ещё лучи — сообщим сразу. Пока источник, чем бы он ни был, «выдохся». Или подзаряжается. Или что-то готовит… Конец связи.

«Котята Восточные»

Группа продолжает двигаться по заросшей тропе вдоль берега реки, периодически оглядываясь и делая передышки. Досада-101 вдруг останавливается, сосредоточенно глядя куда-то за реку.

Гнев-86: Чё встал, сапог? Сдох уже?

Досада-101: Не… Постой, прислушайся.

Гнев-86 щурится и несколько секунд стоит без движения.

Гнев-86: Да тихо вроде… Хер знает, чё ты…

Досада-101: Тихо, да. Как-то слишком тихо. Ты на болоте был когда-то до этого?

Гнев-86: Да делать мне больше нечего, ёпта.

Досада-101: Кто б сомневался… Короче, на болотах живность всякая живёт, дохера, причём. Лягушки, птицы всякие. А щас весна, от них тут вообще не продохнуть должно быть. А вот щас ты слышишь хоть одну лягушку квакающую? Хоть одну птицу пищащую?

Гнев-86 снова морщится.

Гнев-86: Э-э-э, бля… Да нет. Комаров только каких-то.

Досада-101: Вот. Странно это. Отсутствие где-то на природе животных — это до жопы подозрительно.

Гнев-86: Бля, сапог, мы чё тебе эти… э-э-э вуайеристы что ли? Поебать, есть тут жабы, нет тут жаб, пошли уже.

Досада-101: Может, натуралисты?

Гнев-86: Да хоть филателисты, ёпта. Давай, шевели поршнями. Без меня потом жаб тут искать будешь.

«Котята Северные»

Группа упирается в разрушенный железнодорожный мост, нависающий над участком непроходимой трясины. Других путей для перехода на другую сторону в зоне видимости не обнаруживается. Испытуемые принимают решение свернуть с насыпи и двигаться дальше в направлении центра болота.

Почва здесь относительно твёрдая, испытуемые начинают идти медленнее, обходя топкие участки.

Вскоре по показаниям нашлемных датчиков становится понятно, что «Котята Северные» на данный момент находятся к источнику излучения ближе всех остальных групп.

Тревога-67, идущий немного впереди, вдруг останавливается. Он пытается вглядеться в туман перед собой.

Тревога-67: Подожди… Видишь?..

С нательных камер испытуемых становятся различимы едва заметные тёмные силуэты, слегка подрагиваюшие и постепенно и чётче ввиду приближения к группе.

Скука-98: Доктор, вы ещё кого-то сюда посылали?..

Д-р Соколова: Никого из тех, кого бы вы сейчас могли заметить. Отойдите к генератору. Приём.

Силуэты продолжают приближаться, они приобретают явные гуманоидные черты. Визуально кажется, что они медленно идут вперёд, покачиваясь. В кадре фиксируется четыре таких силуэта.

Испытуемые молча отходят к генератору.

Скука-98: Эй, ребята! Вы кто?

Тревога-67: Тихо!..

Один из силуэтов возникает в поле зрения испытуемых, появляясь из тумана примерно в пятнадцати метрах впереди. Это оказывается человек, внешне около шестидесяти лет, с неухоженной седой бородой и лысой головой. Он выглядит крайне худым и измождённым, на нём видны потускневшие грязные обноски, обувь на левой ноге отсутствует.

Тревога-67 вскрикивает.

Из тумана появляется ещё один человек — женщина с той же степенью истощения, средних лет, из одежды – только грязные трусы-слипы.

Мужчина и женщина¹ перемещаются неестественными, изломанными движениями, как будто изменение положения конечностей и поддержание равновесия даются им с трудом. Мимические мышцы лица не двигаются, взгляд расфокусирован.

Тревога-67: Вы кто?! Не подходите!

Скука-98: На вид им как-то… очень плохо…

Из тумана впереди выходит ещё несколько человек. Их всех объединяет нездоровая худоба и странные движения конечностей. Неизвестные останавливаются на удалении от испытуемых, образуя полукруг; они стоят неровно и едва сохраняют равновесие.

Тревога-67: Доктор, кто это?!

Д-р Соколова: Я не знаю. Спросите. Приём.

Скука-98: Они неразговорчивые. И выглядят больными.

Человек с седой бородой вдруг резко выпрямляется, в то время как остальные оседают на землю и начинают слабо дёргаться, словно в конвульсиях. Взгляд седого мужчины фокусируется на испытуемых. Скука-98 от неожиданности отшатывается.

Седой мужчина моргает.

Датчик на шлеме Скуки-98 зашкаливает, после чего отключается. Череп испытуемого с чавканьем лопается, разбрызгивая вокруг кровь, фрагменты мозга и элементы конструкции шлема ШПРОТ-1НА. Тело испытуемого опускается на землю возле генератора.

Тревога-67, покрытый кровью и ошмётками мозга, впадает в истерику. Он кричит, машет руками, дрожит и плачет.

Д-р Соколова: Испытуемый! Отпрыгните в сторону! Убейте «зомбированного»!

С воем Тревога-67 прячется за генератор, поджав ноги и закрыв голову руками, в ужасе отворачиваясь от тела напарника.

Тревога-67: Нет! Не видишь! Не видишь!

Д-р Соколова: Отойдите в сторону!

Раздаётся ещё один глухой взрыв. Вой испытуемого резко стихает. Датчик на его пси-шлеме также приходит в негодность после резкого зашкаливания. ИПЗ оседает на землю, размазывая по генератору кровь и фрагменты мозга. На записи какое-то время слышны удаляющиеся шаркающие шаги и вздох доктора Соколовой.

Д-р Соколова: Для соблюдения процедуры: группа «Котята Северные» считается потерянной. Протоколирование окончено.

Запись с рабочего места доктора Кисовой; речь явно направлена не в микрофон.

Д-р Кисова: Что ж, это заняло больше времени, чем ожидалось… Но мне очень не нравится, что у них взорвался мозг. Раньше испытуемые исключительно… «зомбировались». Что бы там в центре болота не было, оно, кажется, отдаёт себе отчёт о рисках, связанных с успехом нашей операции. Что очень плохо. Возможно, потери сейчас кратно возрастут…

пропуск 4 минут; доктор Кисова делает объявление по всем оставшимся задействованным частотам.

Д-р Кисова: Всем участникам экспедиции, внимание! Если во время движения по маршруту вы заметите на расстоянии людей, либо силуэты людей, либо что-то, напоминающее людей — ни в коем случае не приближайтесь, не входите в зону их видимости, не пытайтесь с ними взаимодействовать. Если этого избежать не получилось — попытайтесь как можно сильнее от них удалиться, двигайтесь по непредсказуемым траекториям, прячьтесь, но не отходите слишком далеко от генератора. На этих болотах у вас друзей нет, кроме тех, на кого мы пальцем покажем. Отбой.

«Котята Восточные»

Испытуемые продолжают путь вдоль берега заросшей реки. Туман и заросли рогоза затрудняют видимость, но ИПЗ пока в состоянии разглядеть тропу перед собой.

Постепенно становится заметно, что ветер на территории болота усиливается без видимой причины. Туман становится менее густым, небо темнеет. Погода за пределами «зоны тишины» в это время — безветренная, с переменной облачностью

Досада-101 останавливается, чтобы передохнуть. Напарник следует его примеру, утирая пот со лба.

Досада-101: Кажется, дождь начинается…

Гнев-86 хмыкает.

Гнев-86: Спасибо, Пятачок. Чё бы мы без тебя делали.

Ещё несколько минут пути проходят в молчании. На небе формируются тёмные тучи. Ветер становится более влажным и продолжает усиливаться. Свернув по тропе в сторону от берега, группа замечает впереди невысокую железнодорожную насыпь, видимую из-за снижения плотности тумана.

Досада-101: Слышишь, командир. Нам бы лучше с тропинки на насыпь свернуть. Если вдруг поливать начнёт — рельсы не потерять из виду легче будет. Приём.

Д-р Пакетт: Можете свернуть на насыпь. Но не забывайте, в каком направлении вам двигаться.

Досада-101: Да-да, в центр, я помню… Хотя с трудом думается. Башка какая-то тяжёлая…

Гнев-86: Чё, сапог, метеозависимый?

Досада-101: Ты много не пизди, я видел, как ты там виски потираешь и морду кривишь через остановку. Что-то тут в округе на бошку давит…

Гнев-86: Да движок этот и давит, ёпта. Сто процентов.

Досада-101: Может движок. А может не движок. А может хер его знает. Пошли. Если повезёт, дойдём ещё куда-нибудь под крышу, пока дождь не начался.

Испытуемые с трудом поднимают генератор на насыпь. В облаках над болотом изредка вспыхивают молнии. О погодных изменениях постепенно докладывают все участники операции.

Гнев-86: Чёт мне кажется, что нихуя мы под крышу не дойдём с такими мутками. Хоть бы зонтик дали, суки.

Досада-101: А ты что, дождика майского испугался? Мотор бы вот не замочить… Он вряд ли водостойкий.

пропуск 6 минут; по всей территории болот фиксируется штормовой ветер с грозой; испытуемые сообщают о начинающемся дожде.

МОГ «Мелиораторы»

«Оцелот»: База, говорит «Оцелот». На нашем участке начинается буря. Укрытия в зоне видимости отсутствуют. Приём.

Д-р Кисова: Поняла. Накройте чем-то генератор и продолжайте движение.

«Оцелот»: Антенну тоже? Приём.

Д-р Кисова: Желательно. Самая уязвимая часть — сам генератор, но и в районе антенны могут быть… хм… слабозащищённые провода.

«Оцелот»: Вас понял. «Ирбис», «Манул»! Доставайте палатки.

Оперативники быстро накрывают корпус генератора и антенну заранее выданными плащ-палатками. Начинается проливной дождь. Ветер усиливается.

Доктор Кисова делает объявление по всем оставшимся задействованным частотам.

Д-р Кисова: Испытуемые, немедленно накройте выданные генераторы чем-то влагостойким. Если внутрь попадёт вода — они выйдут из строя.

Гнев-86: А «влагостойким» — это чем, ёпта?! Верёвку сверху положить?

Тоска-123: Но нам же не выдали ничего такого… Только сумки разве что.

Доктор Кисова отстраняется от микрофона, но голос на записи всё равно слышно.

Д-р Кисова: Подожди, а им что… Оперативникам же выдали. Ах, Фонд… Понятно. Плохо.

Доктор Кисова откашливается.

Д-р Кисова: Так, уважаемые испытуемые, произошла небольшая накладка. Пользуйтесь любыми подручными средствами, главное — накройте генераторы. Сумками, одеждой, чем угодно. По возвращении обсудим процент премиальных. Отбой.

«Котята Восточные»

Гнев-86: Да вы чё, блядь, прикалываетесь?! У меня спортивки стоят как половина ваших бабок обещанных!

Гнев-86 быстро снимает бушлат и накрывает им корпус генератора, оставаясь в одной бордовой клетчатой рубашке с коротким рукавом. Испытуемый толкает напарника плечом и шипит.

Досада-101: Куртку снимай, хватит причитать, как баба! Мотор заглохнет — попадёшь на бабки большие, чем десять твоих ёбаных курток!

Гнев-86 тихо рычит, но куртку отдаёт, оставаясь в выстиранной серой майке. Испытуемым удаётся обмотать спортивной курткой большую часть антенны и продолжить движение.

«Котята Южные»

Испытуемые быстро накрывают генератор и обматывают антенну своими кожаными куртками, после чего возобновляют движение.

Туман вокруг рассеялся, но видимость теперь в той же степени затрудняет дождь, капли которого образуют плотный поток. Зона чёткой видимости снижается до примерно десяти метров. Из-за интенсивности дождя и сильного ветра значительно затрудняется слышимость; для переговоров друг с другом и по рации приходится переходить на крик.

Земля под ногами испытуемых быстро размокает и становится более вязкой; скорость передвижения группы сильно снижается. И без того хлипкие колья и элементы мостков, по которым ИПЗ до этого ориентировались, сносит ветром. Отделять топкие места от неглубоких луж и островков становится всё труднее.

«Котята Восточные»

Второй группе, в силу ранее принятого решения о смене маршрута, продвигаться легче. Насыпь не размокает, а сбиться с маршрута, идя вдоль железнодорожных путей, затруднительно.

Ветер становится сильнее, сминая заросли рогоза и отламывая сухие ветки с редких деревьев вокруг. Испытуемые практически полностью промокли, но продолжают двигаться быстро, не останавливаясь, чтобы передохнуть. Гнев-86 начинает мелко дрожать от холода.

Досада-101: Твою мать! С таким дождём этот сраный движок долго не протянет!

Испытуемый пытается перекричать дождь и ветер.

Досада-101: Высматривай какое-то укрытие! Чё угодно, где есть крыша!

Гнев-86 сипло усмехается.

Гнев-86: Заплатишь достаточно бабок — буду твоей крышей!

Досада-101: Маловато крыши будет!

Несколько минут испытуемые движутся практически бегом. Никаких укрытий в округе не заметно.

Гнев-86 спотыкается о прогнившую шпалу и падает на железнодорожный путь. Генератор со звоном ударяется о рельс; из-под куртки на корпусе выбивается сноп искр. Устройство несколько секунд гудит, но продолжает работать.

Д-р Пакетт: Осторожнее с оборудованием!

Досада-101: Да мы пытаемся, блядь, пытаемся!

Досада-101 помогает напарнику подняться, придерживая его под локоть. На плече Гнева-86 заметна свежая ссадина; испытуемый шипит, потирая неповреждённой рукой ушибленное бедро.

Досада-101: Ты дрожишь, как цуценя…

Гнев-86 мотает головой, отводя взгляд.

Гнев-86: Да херня, пошли уже!

Досада-101: Сука, мы так до премиальных не доживём! Знал же, что надо было взять какой-то дождевик, но переть его поленился… Твою мать!

Ещё несколько минут испытуемые двигаются трусцой, но всё медленнее и медленнее — они начинают выдыхаться. Генератор снова выпускает сноп искр и на несколько секунд прекращает работать. Все светодиоды на пульте управления гаснут.

Досада-101: Блядь! Док? До-о-к?!

Гнев-86 с размаху пинает генератор, тут же с шипением отстраняясь и потирая ушибленную ногу. Прибор гудит, вибрирует, но через секунду снова включается.

Досада-101: Я знаю, что ты видишь, при…

Испытуемые удивлённо встречаются взглядами.

Гнев-86: Чё, тоже слышал?!

Досада-101: Ага! Я думал, это ты опять.!

Гнев-86: А чё тогда?..

Д-р Пакетт: Испытуемые, что у вас?

Досада-101: Да генератор ваш… На пару секунд сдох! Вода, походу, всё-таки куда-то попала! Приём!

Д-р Пакетт: Очень плохо. Куртки слабо помогают. Вам больше накрыть нечем?

Досада-101: Например?! Ещё дальше раздеться что ли?! Мы так от простуды на полпути сложимся! Гопарь, вон, уже почти сложился!

Гнев-86: Чё ты пиздишь, сапог, ничё я не сложился! Я тя сам щас сложу, если н…

Гнев-86 громко чихает, наклоняясь вперёд.

Досада-101: Док! У вас там карт нет каких-то, блин?! Тут же железная дорога, нет нигде никаких сторожек или остановок?!

Д-р Пакетт: К сожалению, карт местности у нас нет… Со спутника из-за дождя тоже ничего рассмотреть не можем. Ищите любое доступное укрытие.

Гнев-86: Да нет тут нихуя никаких укрытий!

Досада-101: Ещё, док… Мы какой-то голос слышали! Кажется! Но рядом точно никого!

Д-р Пакетт: И что он говорил?

Гнев-86: Да какую-то хуйню, типа он нас видит! Это чё, у вас мотор говорящий?!

Д-р Пакетт: Посмотрим.

Гнев-86: На чё посмотрите, бля?! На мотор?!

Д-р Пакетт: Двигайтесь дальше. В ваших интересах как можно быстрее найти укрытие. Отбой.

Досада-101: Он прав! Давай, пошли уже, и так стоим мокнем вон сколько! Ещё раз эта херня закоротит — пинок может уже и не помочь!

МОГ «Мелиораторы»

Группа быстро продвигается вперёд, несмотря на плохую видимость и размокающую землю под ногами. Оперативники накинули личные плащ-палатки (для укрытия генератора были использованы запасные). Личное оружие члены МОГ не держат в руках, а стараются прятать под плащами для минимизации контакта с водой.

Сильный ветер выкорчёвывает засохшее дерево прямо на пути группы. С хрустом и протяжным скрипом оно переламывается, загораживая уже практически неразличимую тропу. Перед камерой одного из оперативников, закручиваясь, пролетает облезлая связка треугольных флажков.

«Оцелот»: База, говорит «Оцелот»!

Командир группы пытается перекричать ветер и грозу.

«Оцелот»: Никаких ориентиров для тропы больше не видим! На пути впереди слишком много неустойчивых деревьев! Дальше в центр движемся по компасу! Приём!

Из-за усиливающейся грозы связь начинает ухудшаться. В центре связи часть реплик оперативника не слышна за помехами.

Д-р Кисова: Плохо слышно, повторите!

«Оцелот»: Ориентиров не видим! Дальше двигаемся по приборам! Как поняли?! Приём!

Д-р Кисова: Хорошо, поняла! Связь становится хуже! Пытаемся что-то сделать! Держите в курсе! Отбой!

Идущие впереди оперативники «Рысь» и «Каракал» осторожно подходят к поваленному дереву. При помощи складных пил они быстро отделяют от ствола несколько относительно крепких и длинных веток, после чего возвращаются к остальной группе.

Оперативники сходят с изначальной тропы. С нательной камеры «Оцелота» видно, как впереди переламывается и падает в болото ещё одно сухое дерево.

МОГ начинает движение к центру болота, ориентируясь по компасу. Идущие в авангарде «Рысь» и «Каракал» используют отпиленные жерди в качестве эрзац-слег, чтобы прощупывать глубину топи перед собой.

«Котята Южные»

Испытуемые окончательно теряются. Ливень не даёт разглядеть пространство впереди, а почти сгнившие остатки мостков легко уносит ветер. Кожаные куртки на генераторе мокнут и сморщиваются. Даже на островках земля под ногами ИПЗ превращается в грязное месиво, в которое сапоги с каждым шагом погружаются по щиколотку.

Тоска-123: Эй, доктор! Доктор!

Связь с данной группой также сильно ухудшается из-за непогоды.

Д-р Литвинов: Да? Что случилось?

Тоска-123: Не слышу!

Д-р Литвинов: Что?!

Тоска-123: Мы совсем заблудились! Ничего не видно из-за этого грёбаного дождя!

Стоящий рядом Страх-79 начинает подрагивать от холода и слегка качаться из стороны в сторону. Генератор испытуемые с трудом удерживают на весу, пытаясь не погрузить его в окружающую грязь.

Д-р Литвинов: А что я вам сделаю?! Дорогу покажу?!

Страх-79: Мы не знаем, что дальше делать! Куда нам идти?!

Испытуемый закашливается.

Д-р Литвинов: Ну ищите там какой-то навес, я не знаю! Главное — не назад!

Тоска-123: Какой, сука, навес?! Посередине болота?!

Д-р Литвинов: Какой хотите! Отбой!

Страх-79: Да пошёл ты, свинья очкастая!

Страх-79 пытается топнуть ногой, но из-за вязкой грязи чуть не падает, окуная край генератора в болотную тину.

Тоска-123: Осторожнее!

Испытуемые продолжают идти вперёд наугад, тщетно пытаясь разглядеть какие-то следы от мостков или любые другие признаки относительно твёрдой земли. Из-за размокшей грязи вокруг они не могут найти место, куда можно было бы безопасно поставить генератор; остановки для передышки становятся чаще и сопровождаются сменой рук для переноски генератора. ИПЗ всё больше устают и начинают идти медленнее.

Генератор вдруг выпускает сноп искр. Стоявший справа от него Тоска-123 резко отшатывается, делая несколько шагов в сторону. Он тут же подскальзывается, взмахивает свободной рукой и резко с головой уходит в болотную тину, увлекая за собой генератор.

Страх-79: Ой!

Его напарник вскрикивает и случайно отпускает свою ручку. Генератор, который теперь ничего не удерживает, погружается в болото вместе с Тоской-123.

Страх-79 на секунду в ужасе замирает, держа правую руку на весу и выпучив глаза.

Д-р Литвинов: Ёбаный дебил, ты что наделал?!

Из-под болотной тины поднимаются едва заметные из-за капель дождя пузырьки воздуха, по ней расходятся волны, как будто внизу что-то быстро шевелится. Страх-79 вскрикивает и хватается за голову.

Д-р Литвинов: Почему ты отпустил генератор, тупой кусок говна?! А?!

Испытуемый в панике мечется взглядом по островку, на котором стоит, словно в поисках чего-то.

Д-р Литвинов: Ну пиздец, просто пиздец… Для протокола: группа «Котята Южные» потеряна.

Со стороны микрофона доктора Литвинова слышится стук и скрип офисного стула.

Страх-79: Ч-Что?!

На записи с нательной камеры испытуемого слышится близкий взрыв. Грязь вокруг покрывается тёмными пятнами крови и ошмётками. ИПЗ оседает на землю и больше не двигается.

«Котята Восточные»

Испытуемые передвигаются вдоль железнодорожных путей с трудом, тяжело дыша и едва переставляя ноги. В течение последних пятнадцати минут они ни разу не останавливались, чтобы передохнуть. Гнев-86 заметно дрожит.

Досада-101: Твою мать… Понятно теперь, куда делись предыдущие сто Досад…

Испытуемый делает ещё несколько шагов, дыша сквозь сжатые зубы.

Досада-101: Док! Мы так долго не протянем! Приём!

Д-р Пакетт: Я бы очень хотел вам помочь, поверьте, но с моей…

Гнев-86: Эй, с-сапог! З-зырь!

У Гнева-86 стучат зубы, но перекричать непогоду ему всё же удаётся. В нескольких десятках метров впереди виднеются очертания какого-то здания, находящегося чуть в стороне от железнодорожных путей.

Досада-101: Да ладно… Док! Док! Там здание какое-то впереди! Приём!

Д-р Пакетт: Да, вижу! Можете…

Реплика доктора Пакетта обрывается. Из раций испытуемых раздаётся скрежет и треск помех, после чего связь пропадает.

Досада-101: Док?! Док?! Вы пропали! Приём!

Гнев-86 тыкает напарника в плечо.

Гнев-86: Шевелись давай! Чё ты, может, на поссать ещё разрешения спросишь?!

Вид здания впереди и короткая передышка придают испытуемым сил. Они снова поднимают генератор и трусцой направляются вперёд, слегка покачиваясь от усталости.

МОГ «Мелиораторы»

Группа продвигается через болото по неразведанному маршруту, проверяя глубину топи перед собой при помощи ранее срубленных веток. В течение последнего получаса на детекторах повышенная активность пси-излучения не фиксировалась, поэтому оперативники держатся ближе друг к другу и идут след в след за авангардом.

Оперативники этого не замечают, но дождь постепенно становится слабее, видимость немного улучшается.

Группа выходит к обширному топкому участку болота, испещрённому редкими островками твёрдой земли и поваленными деревьями. Оперативники меняются местами: «Ирбис» и «Манул» принимают на себя роль проводников со слегами, «Рысь» и «Каракал» подхватывают генератор. После короткой передышки группа направляется в сторону ближайшего островка.

Рации оперативников около секунды громко шипят, после чего снова замолкают. По команде «Оцелота» группа останавливается.

«Оцелот»: Центр, вас не понял! Плохая связь! Приём!

Командир ждёт ответа около пяти секунд.

«Оцелот»: Центр, не слышу, повторите! Приём!

Ответа из центра связи снова не поступает. «Оцелот» вынимает рацию из чехла на груди и несколько раз стучит по ней открытой ладонью.

«Оцелот»: Да что за… Центр! Подтвердите связь! Приём!

Стоящий рядом «Каракал» тоже переключает рацию на режим передачи. Свободной рукой он отряхивает вымокший патч на плече.

«Каракал»: База, это «Каракал»! Слышно нас, нет?! Приём!

«Рысь»: Походу, что-то у них-таки из оборудования отрубилось! Погодка, чёрт бы её побрал!..

«Оцелот» задумчиво вздыхает и убирает рацию обратно в чехол. Жестом он даёт группе команду продолжать движение.

«Оцелот»: Пока мы сами по себе! Придерживаемся изначального плана!

«Рысь»: Да я думаю связь скоро восстановят!.. У них же там штормов никаких нет!

Некоторое время оперативники молча перемещаются между островками относительно твёрдой земли; один раз им приходится использовать упавшее сухое дерево в качестве импровизированного моста, чтобы преодолеть глубокий участок.

Ещё через минуту командир группы замечает впереди движение примерно на высоте коленей. Жестом он даёт сигнал об остановке, доставая из кобуры на поясе личное оружие — револьвер ОЦ-20.

«Оцелот» подзывает к себе стоящего рядом «Манула», который уже успел достать из-под плаща автомат. Оперативники начинают с разных сторон по дуге двигаться в сторону замеченного движения. Остальные члены МОГ занимают круговую оборону возле генератора.

«Оцелот» и «Манул» подходят ближе. Источником движения оказывается по грудь погрузившийся в болото истощённый зомбированный. Это старик с всклокоченной седой бородой, уже практически полностью покрытой грязью. Он неловко дёргает руками, видимо, тщетно пытаясь за что-то ухватиться и вытянуть себя на твёрдую землю. Его взгляд стеклянный, рот слегка приоткрыт, а пальцы на руках неестественно медленно выгибаются.

«Оцелот» и «Манул» немного расслабляются. Командир группы наводит револьвер на голову зомбированного и спускает курок. Звук выстрела разносится по окружающему болоту, вскоре заглушаясь проливным дождём и раскатами грома. Зомбированный, лишившись верхней части черепа, обмякает и быстро сползает в трясину, оставляя после себя лишь кровавые разводы и пузырьки воздуха на поверхности болота.

«Оцелот»: Не от таких ли «Северные» полегли?.. На вид — овощ овощем…

Командир убирает револьвер в кобуру и поворачивается в сторону оперативников у генератора.

«Оцелот»: Всё чисто, двигаемся дальше! «Ирбис», «Манул», ищите переправу!

«Котята Восточные»

Здание, очертания которого увидели испытуемые, оказывается небольшой железнодорожной платформой под черепичным навесом. Бетонная площадка, возвышающаяся над путями, искрошилась и поросла мхом. Возле остановки — железнодорожный перекрёсток: одни пути ведут дальше, другие — сворачивают влево, к центру болота.

Гнев-86: Да ну ёб его блядь…

Досада-101 выдыхает сквозь зубы и на секунду закашливается.

Досада-101: Нормально… хоть так уже…

Испытуемые вплотную подходят к платформе. Она слишком высокая, чтобы на неё можно было сходу поставить генератор. ИПЗ решают найти более удобный путь и обходят платформу по левой стороне, вдоль путей, ведущих к центру. Впереди виднеется ещё несколько силуэтов зданий. Досада-101 устало кивает головой в их сторону, глядя на напарника.

Гнев-86: Не… в пизду… я всё…

Молча согласившись, испытуемые из последних сил поднимаются по находящимся рядом раскрошившимся бетонным ступенькам.

Черепичный навес кажется хлипким и изношенным, вообще не защищая от боковых порывов ветра, однако поддерживающие его бетонные колонны выглядят устойчиво. Испытуемые со стуком ставят генератор примерно в центре платформы, где, как им кажется, наиболее сухо.

С тяжёлым вздохом Досада-101 садится рядом, опираясь спиной о ближайшую колонну; ноги он поджимает, пытаясь, судя по всему, немного согреться. Гнев-86 следует его примеру, облокачиваясь на колонну с другой стороны от генератора.

Несколько минут ИПЗ проводят в молчании, переводя дух. Гнев-86 шмыгает носом и постепенно передвигается поближе к генератору, от которого исходит тепло. Свою спортивную куртку испытуемый с него снимает, оставляя на покрошившейся платформе. Под ней постепенно образуется небольшая лужица.

Досада-101 протирает глаза и со вздохом тянется к рации. Он переключает её на режим передачи и подносит ближе к лицу.

Досада-101: Док! Слышишь, Док?

Гнев-86 вздрагивает от неожиданности. Теперь он сидит на корточках, отогревая руки у генератора. Досада-101 несколько раз щёлкает пальцем по антенне рации.

Досада-101: До-о-ок?

Гнев-86 устало выдыхает.

Гнев-86: Сапог… Ты погоду видел?

Напарник цокает языком и переключает рацию обратно на режим приёма.

Досада-101: М-да… Ты прав, наверное. Ладно, сами потом на связь опять выйдут, как починятся.

Гнев-86: Угу…

Ещё пару минут испытуемые проводят молча. Досада-101 съедает энергетический батончик из своего запаса, а Гнев-86 пытается выжать свою спортивную куртку, но вскоре сдаётся и снова садится греться возле генератора.

Досада-101 лениво копается в своей наплечной сумке в поисках чего-то. Со вздохом он извлекает из неё помятую и размокшую пачку сигарет «Прима». Какое-то время он медленно перебирает её содержимое в поисках сигарет, наименее пострадавших от влаги. Найдя две, он убирает пачку обратно в сумку.

С кряхтением поднимаясь на ноги, Досада-101 подходит к сидящему на корточках напарнику и молча протягивает ему одну из сигарет. Гнев-86 секунду непонимающе смотрит на него.

Досада-101: Что? Я знаю, что ты на базе как паровоз смолил. Бери уже, пока я не передумал.

Гнев-86 усмехается, но протянутую сигарету берёт. Его руки ещё слегка подрагивают.

Гнев-86: А чо багришь?

Испытуемый оглядывает сигарету и едва заметно кривится.

Гнев-86: «Прима»? Ну ты, бля, дядя, динозавр…

Досада-101 возвращается на своё место у колонны и с трудом закуривает — зажигалка тоже подверглась попаданию воды. Испытуемый оглядывается в сторону неясных силуэтов зданий впереди, медленно выдыхая дым.

Гнев-86 делает несколько жадных затяжек, придерживая сигарету тремя пальцами. Он постепенно перестаёт дрожать, лишь изредка ёжится от ощущения на себе мокрой одежды.

Досада-101: Жить можно…

Гнев-86 щелчком пальца отправляет окурок в плотный поток дождя перед собой.

Гнев-86: Угу…

Досада-101 застёгивает сумку, придерживая недокуренную сигарету зубами.

Досада-101: Дождь вряд ли скоро закончится, так что… Обсохнем ещё минут пятнадцать-двадцать — и дальше.

Гнев-86 сплёвывает и снова присаживается возле генератора.

Гнев-86: Добро…

Несколько минут на записи слышатся лишь шум дождя и завывания ветра.

Центр связи

Показания с камеры, закреплённой на дереве возле большого армейского шатра — центра связи временной исследовательской базы KR-6. С камеры просматривается вход в шатёр и стоящие по обе стороны от него сотрудники СБ в летней униформе с коротким рукавом. Шатёр находится на поляне, покрытой короткой травой; в ней чётко различимы вытоптанные сотрудниками исследовательской базы тропинки.

На одной из таких тропинок, идущей с юга, появляется ещё один сотрудник СБ. Он заметно нервничает — его движения неестественно резкие, щёки и уши слегка покраснели. Личного оружия при нём нет, но через плечо перекинута небольшая холщовая сумка, которую сотрудник СБ придерживает рукой. Он не сводит взгляда со входа в шатёр.

Охрана центра связи сначала не обращает на него внимания, но переглядывается, когда их коллега подходит ближе. Один из постовых, подняв руку, окрикивает его.

Охранник ЦС: Эй, ты чего тут? Наши что-то передали?

Посторонний сотрудник СБ, не останавливаясь, молча опускает руку в один из подсумков на бронежилете. Через секунду он извлекает оттуда гранату Ф-1 чёрного цвета.

Охранник ЦС: Ты чё?!

Один из охранников тянется к кобуре на поясе, но не успевает — посторонний сотрудник СБ метает гранату в сторону входа в Центр связи. Практически синхронно охранники разбегаются в стороны и падают в траву, закрыв голову руками.

Сотрудник СБ переходит с быстрого шага на бег, на ходу расстёгивая сумку. В каждой руке он теперь держит по ещё одной гранате Ф-1; в этот раз — выкрашенных в зелёный.

Он подбегает ко входу в шатёр и, пока охрана не успела опомниться, закидывает внутрь обе гранаты, предварительно выдернув из них кольца.

Сотрудник СБ успевает закинуть в шатёр ещё одну гранату, прежде чем подоспевший коллега сбивает его с ног и прижимает к траве, нанося несколько ударов в лицо.

<…>

Вид с камеры в ближайшем ко входу левом углу шатра центра связи. Шатёр довольно просторный, в кадре видно несколько разномастных столов с компьютерным оборудованием и микрофонами на них. Всего стола четыре, два из них пустуют. За оставшимися (первым и четвёртым, если считать от входа) сидят доктора Пакетт и Кисова. Доктор Литвинов стоит возле входа в шатёр и курит, доктор Соколова перебирает распечатки показаний приборов чуть поодаль от доктора Кисовой. Научные сотрудники Мартов и Шауэр следят за данными с детекторов внутри «зоны тишины» (нужное оборудование находится у противоположной от компьютеров стены шатра) и периодически записывают что-то в лежащий рядом журнал. Доктор Абрамов и несколько присутствующих наблюдателей от Фонда SCP наблюдают за изображением с камер участников экспедиции через ряд мониторов разных размеров, размещённых в дальнем углу шатра.

Снаружи слышится окрик охранника и какое-то неясное копошение. Ближайший ко входу в шатёр доктор Литвинов поворачивается на звуки. Внимание на них также обращает научный сотрудник Мартов, опуская на стол возле рабочего журнала свой стакан с чаем.

В шатёр залетает первая граната, через секунду — ещё одна. Доктор Литвинов, выпуская из рук сигарету, бросается в сторону, пытаясь выйти из из зоны поражения.

Д-р Литвинов: Ложись!

Доктор Пакетт, сидящий за ближайшим ко входу столом, успевает обернуться и снять один наушник. Научный сотрудник Шауэр падает на землю, Мартов успевает только присесть на корточки и закрыть голову руками.

Раздаётся первый взрыв. Слышатся крики и треск, мимо свистят осколки; ударной волной от взрыва с крепления срывает камеру. Она с шуршанием падает куда-то за стол с оборудованием, но не прекращает запись, повиснув на уцелевшем проводе.

Второй взрыв звучит приглушённо, кто-то снова вскрикивает, но крик резко сменяется хрипением и бульканьем. Рядом с камерой слышится треск электричества и громкий стук металла о металл.

Третий взрыв. В отдалении раздаётся хруст стекла, свист осколков, кто-то в дальнем углу шатра истошно кричит, но слова разобрать не представляется возможным. Запись с камеры резко прерывается.

«Котята Восточные»

После ещё нескольких минут передышки Досада-101 поднимается со своего места у колонны. Он выглядит бодрее, чем до остановки на платформе. Гнев-86 кривится, но тоже встаёт с корточек и накидывает свою спортивную куртку обратно на генератор.

Гнев-86: Слышь, сапог?

Досада-101: М?

Гнев-86: Сколько там мотор пашет?

Досада-101: Три часа. А мы уже больше часа идём точно. Может быть, даже где-то полтора прошло.

Гнев-86: Так чё, может ещё тут под навесом перекантуемся? Вдруг дождь этот ебаный закончится ещё…

Досада-101: Да я бы с радостью, но ты не забывай, что нам ещё обратно идти. Я вообще хрен знает теперь, хватит ли тут топлива…

Гнев-86 сплёвывает.

Гнев-86: С-с-сука… Засада.

Досада-101 вздыхает, отряхивая штаны от бетонной крошки.

Досада-101: Ладно, пошли… Надеюсь, там дальше с укрытиями получше будет.

Испытуемые выходят из-под навеса, снова двигаясь к железнодорожным путям. Они направляются в сторону силуэтов зданий впереди. Относительно ровная твёрдая поверхность под ногами позволяет им идти быстрее и не вязнуть в грязи.

Вскоре из практически непроницаемой стены дождя появляется то самое здание, которое испытуемые заметили издали. Оно отдалённо напоминает небольшой ангар с несимметричной металлической крышей: сильно проржавевшей, местами — до образования дыр с рваными краями.

Само здание выглядит обшарпанным, по виду напоминая половинку ромба, возвышающуюся над землёй. Построено оно, предположительно из белого кирпича, загрязнённого и частично покрошившегося от времени и отсутствия ухода. Входом в ангар служат ржавые металлические ворота, столь же несимметричные, как и всё остальное здание. Они закрыты, но в нижней их части виднеется внушительных размеров дыра, вполне позволяющая пролезть в неё человеку, сидящему на корточках.

Досада-101: На склад похоже! Только кривоватый какой-то!

Испытуемые подходят практически вплотную к зданию. За ним оказывается ещё одно строение — вытянутый параллелепипед из потускневшего красного кирпича, с вразнобой расположенными наполовину сгнившими окнами и покосившимися деревянными воротами. Оба здания стоят на заросшей травой площадке из бетонных плит, вплотную примыкающей к железнодорожным путям, по которым двигаются испытуемые. Они ненадолго останавливаются.

Досада-101: Что, зайдём внутрь?!

Гнев-86: С хера ли?! Нам сказали в центр болота пиздячить! Про склады какие-то базара не было!

Досада-101: У нас вообще миссия разведывательная или типа того! Сто процентов сказали бы зайти!

Гнев-86 кривится.

Гнев-86: Блядь, ну пошли зайдём вот в эту кривую хуетень! По рации им подудишь ещё раз! Если абонент не абонент — похер, пиздуем дальше!

Досада-101 спустя секунду раздумий кивает и снова подхватывает генератор. Он первым протискивается в дыру в воротах, затем затаскивает внутрь генератор. Последним в помещение склада заходит его напарник.

Досада-101 достаёт из кармана рацию, подкручивает громкость и переключает её на режим передачи.

Досада-101: Док, вы тут?!

Гнев-86 тем временем достаёт из сумки фонарик — несмотря на дыры в крыше, на складе слишком темно, чтобы можно было разглядеть что-то дальше нескольких метров от входа. Свет фонарика выхватывает из темноты неровные горы… мебели. Склад, в котором оказались испытуемые, явно не оружейный и не продовольственный.

Досада-101: Док, слышишь, нет?!

Среди гор мусора встречаются сломанные стулья, развалившиеся и разбухшие от влаги столы, наполовину сгнившие и заплесневелые тумбочки и шкафы. Вся мебель покрыта толстым слоем пыли, металлические части насквозь проржавели. Гнев-86 уводит фонарик в сторону. В углу склада заметна небольшая груда полусгнивших низких тумбочек с трюмо-трансформерами из трёх зеркал на них. Некоторые практически полностью покрылись грязью и пылью, некоторые разбились, усеяв пол вокруг осколками, но часть свои отражающие свойства всё же сохранила.

Досада-101: Эх, твою ж… Бесполезно.

Гнев-86 осматривает своё отражение в одном из наклонившихся зеркал. Он щурится, расплывается в широкой улыбке, приглаживает волосы.

Досада-101 оглядывается на напарника, убирая рацию обратно в карман.

Досада-101: Хорош там прихорашиваться уже! Сам сказал, что склад осматривать не хочешь. Давай, бери генератор, дальше пошли…

ИПЗ подпрыгивает на месте, поправляет майку, после чего возвращается к напарнику, пряча фонарик обратно в сумку. Группа снова выбирается под проливной дождь и продолжает движение вдоль железнодорожных путей.

Несколько минут неспешной ходьбы проходят в молчании. Склады вскоре пропадают из зоны видимости испытуемых, уступая место привычным болотным пейзажам..

Досада-101: Как-то тут странно дорога расположена, не находишь?!

Гнев-86: А?!

Досада-101: Ну тут вокруг ни души! Склады какие-то стоят заброшенные! Куда тут дороге вести?!

Гнев-86: А тебе не поебать ли, автоматный?! Найдём щас какие-нибудь Верхние Залупы, где последняя живущая бабка копыта откинула при Брежневе!

Досада-101: Да тьфу на тебя! Тебе вообще хоть что-то кроме пожрать и покурить интересно?!

Гнев-86 криво усмехается.

Гнев-86: Ещё подрыхнуть и по в…

Досада-101 вдруг настороженно обрывает напарника и сигнализирует жестом остановку, смотря куда-то вперёд.

Досада-101: Так, тихо!..

Гнев-86 осекается и смотрит в направлении взгляда Досады-101. Впереди, на самой границе видимости, заметны четыре человеческих силуэта. Как минимум два из них медленно, покачиваясь, приближаются к группе. Их движения даже с такого расстояния выглядят неестественными и «деревянными».

Досада-101: Так, сука…

Гнев-86: Эт кто ещё тут шарится?

Досада-101 облизывает губы.

Досада-101: Без понятия, но… Мне это как-то не нравится. Помнишь, что та женщина по общей связи говорила?

Досада-101 наклоняется вплотную к напарнику, чтобы не перекрикивать дождь и ветер. Тот качает головой.

Гнев-86: Чёта типа у нас тут друзей нет…

Человеческие силуэты становятся чуть ближе.

Досада-101: Точно. Так, давай-ка назад… К складу. Но тихо. Чёт мне как-то… Не по себе немного.

Гнев-86 медленно кивает, не сводя взгляда с силуэтов.

Гнев-86: Угу… Не нравятся мне какие-то черти посреди болота в такую ебучую погодку…

Испытуемые подхватывают генератор и направляются в обратную сторону, стараясь не издавать лишнего шума. Через минуту неясные силуэты за их спинами становятся неразличимыми за плотной стеной дождевых капель.

МОГ «Мелиораторы»

Группа выходит к очередному островку, на котором видно поваленное дерево. Его сухие ветки скрипят, раскачиваясь на ветру. Под деревом заметно какое-то движение.

«Оцелот» подходит ближе, держа револьвер наготове. Под деревом оказывается ещё один зомбированный — он едва дёргается, пуская изо рта тёмную кровавую пену — ствол упавшего дерева, судя по всему, проломил ему грудную клетку и сильно повредил лёгкие. Оперативник стреляет ему в голову и убирает револьвер обратно в кобуру. Зомбированный прекращает двигаться и затихает.

«Каракал»: Кучно пошли! Четвёртый недобиток уже!

«Манул»: Значит, правильно идём!

«Оцелот» жестом даёт команду прекратить разговоры. Группа замолкает. Командир снова достаёт из чехла на поясе рацию.

«Оцелот»: Центр, говорит «Оцелот»! Подтвердите связь! Приём!

Ответом оперативнику служит молчание. Через десять секунд он снова переключается на режим передачи и повторяет запрос. Из центра связи ответа нет.

«Каракал»: Что-то они долго связь восстанавливают! Не нравится мне это!

«Каракал» пинком отправляет ближайший к себе обломок ветки в болотную пучину.

«Рысь»: Товарищ капитан! Там же вроде ещё одна группа расходников пока не кончилась, да?!

«Оцелот» выгибает бровь, на секунду прекращая возиться с ползунками на рации.

«Рысь»: Может, до них попробовать достучаться?! Вдруг это у нас со связью проблема?!

«Манул»: А нам вообще можно с ними связываться?! Они про другие группы в курсе?!

«Каракал»: А кто нам запретит-то?! Мы, вроде, на базе друг от друга не скрывались!

Командир группы снова жестом призывает к молчанию.

«Оцелот»: Хорошее предложение! Попробую выйти с ними на связь!

«Оцелот» последовательно переключается между несколькими частотами, после чего переводит рацию в режим передачи.

«Оцелот»: «Котята Восточные», подтвердите связь! Приём!

«Котята Восточные»

С нательных камер группы видно уже знакомое помещение склада. Гнев-86, развалившись, лежит на груде полусгнившей мебели, раскинув руки и подложив под спину свою насквозь мокрую спортивную куртку, а Досада-101 медленно ходит из стороны в сторону возле генератора, о чём-то задумавшись.

Досада-101: Так, эти вот болотные жители, вроде как, кучно вокруг дороги тусовались… Можно попробовать их обойти сбоку, но это опять с твёрдой земли в болото лезть…

Гнев-86: Да говно идея! Чё им самим мешает в болото за нами залезть, если разглядят?

Досада-101: Ну так давай, предложи чего получше!

Гнев-86 привстаёт со своего места.

Гнев-86: Я вот щас чёта думаю, короче… Это я тогда на твой пиздёж повёлся, а вот чё, если нам вообще ссать не надо от людей этих? Вдруг мы щас почти к деревне какой-то вышли, а? И назад пошли, как дебилы.

Досада-101: Деревне? Посреди болота?

Гнев-86: А хули нет-то?

Досада-101: А ничего, что всё, что мы до этого проходили, было заброшено ещё во времена, сука, мамонтов?

Гнев-86: А тут чё, одна целая деревня быть не может?!

Досада-101: Ага. А жрать деревенские жители что будут? Камыши? Или друг друга?

Рация в кармане Досады-101 вдруг издаёт звуковой сигнал. Испытуемые переглядываются.

«Оцелот»: …связь! Приём!

Досада-101 переключается на режим передачи.

Досада-101: Док, вы? Не услышал, повторите! Приём.

Рация коротко шипит.

«Оцелот»: «Котята Восточные», говорит командир МОГ «Мелиораторы», позывной «Оцелот»! Вы нормально меня слышите? Приём!

Досада-101: Слышу нормально, да, но есть небольшие помехи! Приём.

Гнев-86 слезает с груды мебели и подходит ближе.

Гнев-86: МОГ? Это чё, спецназовцы те что ли?

Его напарник пожимает плечами, сосредоточившись на рации.

«Оцелот»: Вас понял! С кем я разговариваю?! Приём!

Досада-101: Младший сержант Кржевов. Приём.

«Оцелот»: Значит, слушай, малёк! У вас с центром связь есть?! Приём!

Досада-101: Никак нет. Уже минут двадцать на связь не выходят. Приём.

«Оцелот»: Плохо! У нас тоже с ними связи нет! Нашу частоту знаешь?! Приём!

Досада-101: Никак нет. Только частоту Центра связи. Приём

«Оцелот»: Тогда запоминай!

«Оцелот» описывает испытуемому настройки рации, которые помогут связаться с представителями МОГ в дальнейшем.

Досада-101: …да, всё, понял! Я с такими рациями работал уже… Приём.

«Оцелот»: Отлично! Тогда конец связи!

Досада-101: Эй-эй, подождите! У нас тут проблема! Приём!

«Оцелот»: Что за проблема?! Приём!

Досада-101: В болоте за ж/д-станцией не вы ходите? Тут ещё два склада обшарпанных рядом, и сама железка к центру сворачивает. Приём.

«Оцелот»: Нет, близко таких объектов не наблюдаем! Железная дорога от нас вообще в другом конце болота! Приём!

Досада-101: Мы тут людей каких-то видели… Кто это может быть тогда? Может, другая группа? Приём.

«Оцелот»: Исключено! Вы — последняя группа!

Гнев-86: Чё значит «последняя»?

«Оцелот»: Слушайте внимательно, если хотите остаться в живых! С вероятностью в девяносто процентов вы видели зомбированных! Это не люди, а оболочки людей, лишённые сознания и всех высших мозговых функций!

Досада-101 недоверчиво смотрит в пустоту, наклонив голову.

Гнев-86: «Зомбированные»? Это типа чё, как в «Ночи живых мертвецов»?

«Оцелот»: Сами по себе они угрозы не представляют, но если задержитесь у них в поле зрения — вам кранты! Как поняли?! Приём!

Досада-101: Это прикол какой-то что ли? Приём.

«Оцелот»: Никаких приколов! Вам этого на инструктаже не сообщали, потому что знали, что большинство из вас ни до каких зомбированных не дойдёт! Но вы дошли! Так что если хотите ещё и обратно вернуться, запоминайте! Как поняли?! Приём!

Досада-101: Поняли. Приём.

Досада-101 нервно облизывает губы. Его напарник подходит практически вплотную, чтобы лучше слышать голос из рации, пытающийся перекричать шум дождя и ветра.

«Оцелот»: До того, как связь с центром пропала, информацию получили такую: близко к зомби не подходить, не давать им себя заметить! В спокойном состоянии они на раздражители практически не реагируют! Двигаются медленно!

Снаружи, сопровождаясь раскатом грома, вспыхивает молния, заставляя ИПЗ вздрогнуть.

«Оцелот»: Оружие с собой есть?! Приём!

Гнев-86: Откуда? Мы чё, на стрелку собирались что ли?!

Досада-101: Есть. Приём.

Гнев-86 удивлённо, но с определённым уважением смотрит на напарника.

«Оцелот»: Хорошо! Какое?! Приём!

Досада-101: ТТ и запасной магазин. Приём.

«Оцелот»: Маловато! Тогда используйте в самом крайнем случае! Приём!

Досада-101: Это в каком? Приём.

«Оцелот»: Если ну никак не разминуться или вас уже заметили! Попытайтесь зомбированных как-то обойти! Создать отвлекающий манёвр! Как поняли?! Приём!

Досада-101: Понял! Но как…

Гнев-86: Слышь, сапог старший, ты там базарил, мол, зомби твои тупые как пробка, да? А зеркалом их наебать не получится?

«Оцелот»: Это как?! Приём!

Гнев-86: Бля, ну взять зеркало, привязать на генератор и им от этих твоих зомби закрываться. Чё, нет?

Несколько секунд рация молчит.

«Оцелот»: Можете попробовать, но только зеркало использовать я бы не советовал! Отвлеките зомбированных и обходите скопления по дуге! Малёк, ответственность на тебе! Отбой!

Рация коротко шипит и затихает. Досада-101 возвращается на изначальную частоту и убирает рацию обратно в карман.

Гнев-86: Ну ты даёшь, сапог! Шпалер сюда приволок! Чё, чуйка? Или ты без железки уже из дома выйти не можешь?

Досада-101 отмахивается.

Досада-101: Ты слышал, что капитан сказал… Нужен какой-то отвлекающий манёвр. Идеи есть?

Центр связи

Вид с камеры в дальнем правом углу от входа. Она практически не пострадала от взрыва, лишь немного наклонилась в сторону и начала покачиваться.

Разрушения внутри центра связи катастрофические: большая часть оборудования выведена из строя, в ткани шатра зияют множественные рваные отверстия, из которых внутрь помещения проникают солнечные лучи. По комнате кружатся обрывки бумаги и поднявшаяся пыль, редкие уцелевшие приборы периодически с треском выпускают снопы искр.

Под потолком центра связи раскачивается одинокая лампочка с разбитой колбой, мигая и жужжа. Через секунду она гаснет окончательно. Теперь шатёр освещают лишь лучи солнца, падающие из проделанных осколками дыр.

На нижнем краю поля зрения камеры виден обезображенный человеческий труп одного из наблюдателей Фонда — нижняя часть его лица и шея превратились в кровавое месиво, а в груди застряло несколько крупных осколков. Под телом медленно расползается лужа крови.

Из-за кадра появляется окровавленная рука без нескольких пальцев, скребущая по полу в попытках за что-то ухватиться. Раздаётся близкий хриплый стон, и рука начинает хаотично дёргаться в агонии, забрызгивая покосившийся стол рядом каплями крови.

Впереди, в проходе между поваленным столом с оборудованием и местами для кураторов, лежит тяжелораненый доктор Литвинов. Практически вся передняя часть его тела иссечена осколками, включая лицо — исследователь захлёбывается собственной кровью, выпучив глаза и впиваясь ногтями уцелевшей руки в напольное покрытие шатра. Другая рука лежит чуть дальше, возле треснувшего пузатого монитора, разбившегося при падении со стола.

Неподалёку лежит доктор Пакетт. Его спина и правая половина лица покрыты рваными ранами. Жан пытается зажать рукой широкий разрез на шее, но из-под дрожащих пальцев продолжает толчками сочиться кровь. Он хрипло дышит, не в силах сдвинуться с места, и, неестественно согнувшись, лежит на обломках своего рабочего стола.

Из-под дальнего стола, практически не пострадавшего от взрыва, появляется доктор Кисова. На ней нет ни царапины, только волосы растрепались от ударной волны, а в нескольких местах халат испачкан комьями пыли. Она смотрит в сторону камеры, но тут же отводит взгляд.

Не вставая с четверенек, она быстро ползёт к телам погибших наблюдателей Фонда. Мельком осмотрев их останки, Кисова переключает внимание на других пострадавших.

С улицы слышатся крики. Через секунду раздаётся пистолетный выстрел, заставляющий Кисову пригнуться и закрыть голову руками.

Из-за края кадра выползает профессор Абрамов. По его правому предплечью и бедру расползаются кровавые пятна. Он при помощи здоровой руки рывками волочится в сторону стойки с измерительными приборами, оставляя за собой кровавый шлейф. На выстрел Абрамов никак не реагирует, судя по всему, из-за нарушения слуха.

Кисова ползёт ближе ко входу, в сторону тяжело раненных Литвинова и Пакетта. Первым она подползает к Жану. Пристально осматривает его, после чего осторожно снимает с груды обломков, укладывая его животом вниз на ровную поверхность. Пакетт хрипло стонет и его окровавленная ладонь соскальзывает с шеи. Из неё фонтаном начинает хлестать ярко-алая кровь, забрызгивая халат и водолазку доктора Кисовой и заставляя ту отпрянуть.

Она тут же возвращает ладонь раненого на место и пытается плотнее сжать его пальцы. Она что-то тихо говорит ему на ухо, но Пакетт никак не реагирует, хотя руку с шеи не убирает, несмотря на дрожь.

Кфмн Шауэр: Женя?.. Женя?..

Откуда-то из-за поваленного стола с оборудованием раздаётся женский голос. Говорящую не видно, но в ней легко опознать Августину Шауэр. Рядом с камерой раздаётся стон. Из-за перевёрнутого стола, шатаясь, появляется доктор Соколова, держащаяся одной рукой за голову, а второй наощупь ориентируясь в пространстве. Из левой глазницы по её лицу стекает кровь и остатки глаза. Со стоном Соколова падает на колени возле находящейся рядом лужи крови и останавливается, сипло дыша сквозь зубы. Кажется, она пытается разглядеть своё отражение.

На улице снова слышны крики, но разобрать их не удаётся. В отдалении раздаётся ещё один взрыв гранаты.

Кисова быстро подползает к умирающему Литвинову. Несмотря на агонию, он фокусирует на ней свой взгляд и, видимо, пытается что-то сказать, но лишь с бульканьем выплёвывает изо рта кровь.

Лилия осматривает своего коллегу, осторожно поворачивает его на бок, чтобы позволить крови вытечь изо рта. Становится заметно, что в верхней части горла у Литвинова застрял крупный осколок, не давая ему дышать. Из обезображенной левой культи толчками идёт тёмная кровь. Доктор начинает дёргать ногами и сильнее впивается ногтями в пол.

Кисова тянется к внутреннему карману халата. В её ладони блестит что-то металлическое.

Предмет в руках Лилии оказывается тонким стилетом с чёрной рукоятью. Секунду прикидывая, Кисова делает глубокий разрез в районе гортани Литвинова. Затем ещё один, по схожей траектории, чтобы расширить получившееся отверстие. Литвинов хрипит и начинает дёргаться сильнее. В лицо Кисовой, склонившейся над ним, попадает струйка крови. Лилия отшатывается и закрывает лицо рукой.

Литвинов содрогается в агонии несколько секунд, после чего прекращает двигаться. Его остекленевшие глаза остаются открыты. Кисова быстро вытирает стилет о чистую часть его халата и прячет тот обратно во внутренний карман. Лилия привстаёт, чтобы оглядеться.

Из-за перевернутого стола с оборудованием поднимается Шауэр. Её волосы растрёпаны, а на щеке виднеется свежая рана, но в целом она выглядит практически не пострадавшей. На её побледневшем лице читается едва скрываемая паника.

Кфмн Шауэр: Лилия… Моисеевна…

Снаружи слышны голоса и приближающиеся шаги. Через несколько секунд через главный вход в шатёр вбегает несколько сотрудников СБ с оружием на изготовку.

Д-р Кисова: Почему так долго?!

Голос доктора слегка дрожит, но в целом она сохраняет спокойствие.

Д-р Кисова: Здесь раненые и убитые, быстрее, вызывайте медблок!

Один из сотрудников СБ, видимо, старший по званию, выбегает из шатра, на ходу говоря в рацию на наплечном креплении. Двое других убирают оружие и направляются к ближайшим раненным для оказания первой помощи. В руках одного из них появляется маленькая сумка с изображением красного креста.

«Котята Восточные»

Группа находится в помещении склада, но не того, в котором она остановились изначально — вокруг видны стойки с остатками оборудования неясного назначения, несколько ящиков кабелей и диодов, в стороне стоит наполовину сгнивший дизельный генератор. Стены второго склада состоят из обшарпанного и почерневшего от влаги и плесени красного кирпича. Деревянная дверь, через которую вошли испытумые, плотно закрыта.

Гнев-86 заканчивает приматывать к генератору несколько длинных зеркал при помощи верёвки из своего комплекта. Получившаяся конструкция не выглядит надёжно, но и не создаёт ощущения слишком хлипкой. Примерно две трети генератора теперь закрыто отражающей поверхностью, так что за ним вполне может укрыться человек.

Досада-101: Да не сработает это…

Гнев-86 несколько раз трясёт генератор, чтобы убедиться в надёжности крепления. Удовлетворившись результатом, он пару раз стучит костяшкой пальца по ближайшему зеркалу.

Гнев-86: Ну я тогда один за ним шкериться буду. А ты там чё-нибудь другое себе придумай.

Досада-101 фыркает и отходит в дальний конец склада, что-то там заметив. Через минуту он возвращается с потемневшей стальной бензиновой канистрой в руках. Внутри всё ещё что-то булькает, хотя жидкости едва наберётся на треть тары.

Гнев-86 присвистывает.

Гнев-86: Чо, бенз или солярка?

Досада-101: На нём не написано. Сейчас узнаем…

Досада-101 с трудом откручивает крышку канистры и выливает на пол перед собой немного её содержимого. Он ставит канистру на землю и садится на корточки рядом с получившейся лужицей. Гнев-86 участливо светит на неё фонариком.

Лужица состоит из тёмно-коричневой текучей жидкости, на которой из-за света фонарика заметна радужная рябь. Досада-101 водит по лужице взятым с пола осколком кирпича и принюхивается.

Досада-101: Не, вроде бензин… Солярка гуще и пахнет по другому. Но пропал сильно.

Гнев-86: Чё, может дозаправим движок-то?

Досада-101: Да не, говорю же… Сильно лежалый бензин. Он более нестабильный и грязный… Ещё генератор этот ихний заглушит или взорвёт. Ну его нафиг.

Досада-101 закрывает канистру крышкой и отставляет в сторону. Он снова в задумчивости начинает ходить по складу вперёд-назад.

Досада-101: Чёрт… Вот они задачку дали. Отвлекающий манёвр… С говном и палками в наличии.

Гнев-86: Ну у тя ж ствол есть? Выйди на улицу, в воздух пошмаляй. Нормальный такой «отвлекающий манёвр».

Досада-101: Да не… Хреновое какое-то отвлечение в такую погоду. И патронов у меня мало. Тратить ещё на фигню такую…

Гнев-86 пожимает плечами и возвращается к генератору, чтобы ещё раз проверить крепление зеркал. Досада-101 чешет затылок и задумчиво оглядывается на отложенную канистру. Вскоре он оживляется.

Досада-101: Слышишь, уркаган, а что, если мы склад подожжём?

Гнев-86: А?

Досада-101: Там ещё в углу десяток канистр лежит. Хватит, чтобы тут всё залить. Ну и зажигалкой одной пожертвовать…

Гнев-86: Нахуя?

Досада-101: Отвлекающий манёвр! Бензин тут, конечно, старый, но нам даже лучше. Больше вероятность, что тут склад как факел вспыхнет. И на пару километров какое-то время точно должно быть видно…

Гнев-86: Так это… Склад же, бля, кирпичный?

Досада-101: Зато дверь деревянная. И столб дыма хоть какой-то будет…

Гнев-86 на секунду задумывается, после чего впечатлённо ухмыляется, глядя на напарника.

Гнев-86: А чё… Норм ты накубатурил. Поджигать я, если чё, умею. Тащи свои канистры, щас организуем…

МОГ «Мелиораторы»

Группа остановилась на одном из крупных сухих островков, отставив генератор в сторону. Двое оперативников приняли положение для стрельбы лёжа за поваленной корягой, оставшиеся трое укрылись за устоявшими деревьями неподалёку.

В тумане впереди можно различить десяток человеческих силуэтов, медленно, приближающихся к группе. Оперативники приведены в полную боевую готовность, но огонь пока не открывают, ожидая команды.

«Оцелот»: …центр! Подтвердите связь! Приём!

Ответом командиру служат лишь молчание и тихое шипение динамика. Где-то недалеко впереди в землю бьёт молния, позволяя чётче рассмотреть изломанные силуэты за стеной дождя и заставляя оперативников вздрогнуть.

«Оцелот»: Центр! Приём!

Ещё десять секунд тревожного ожидания. Из-за пелены дождя впереди становится видно ещё несколько силуэтов. Со вздохом «Оцелот» возвращает рацию в чехол и снимает с плеча автомат. Он оглядывает своих бойцов и быстро нацеливается на один из дальних силуэтов, прищурив левый глаз.

Командир щёлкает предохранителем.

«Оцелот»: Группа! Открыть огонь!

На несколько секунд шторм заглушают звуки выстрелов.

«Котята Восточные»

В сотне метров впереди даже сквозь плотный поток дождя виднеется горящий прямоугольник, от которого расползается туча чёрного дыма. Облитые просроченным бензином ворота склада действительно вспыхнули, несмотря на шторм… Как и значительная часть его содержимого.

Испытуемые движутся по болоту в стороне от железнодорожных путей, предполагая, что зомбированные пойдут по ней. Болото вокруг относительно неглубокое, вокруг виднеется большое количество деревьев, которые скрипят и опасно покачиваются из-за сильного ветра. Группа старается двигаться между ними, постоянно оглядываясь.

Около пяти минут испытуемые идут молча. Размокшая грязь под ногами замедляет движение и отнимает больше сил, поэтому ИПЗ вскоре останавливаются, чтобы передохнуть и поменяться местами. Зомбированных вокруг пока не видно. Дождь незаметно для испытуемых становится слабее, а видимость немного улучшается. Горящие двери склада видны в отдалении, за деревьями.

Гнев-86 протирает зеркала на генераторе своей вымокшей курткой и смахивает с лица стекающую струйками воду.

Гнев-86: Чё, может поближе к дороге пойдём?! Как-то херово твой манёвр сработал!

Досада-101 отмахивается, поправляя вымокшую рубашку. Он несколько секунд разминает пальцы, после чего возвращается к генератору.

Досада-101: Сказано же, что они медленные! Пошли! Нужно свалить от этого склада как можно дальше, пока есть время!

Испытуемые снова подхватывают генератор. Из-за привязанных зеркал его и без того не лучшая эргономика дополнительно ухудшилась, но доступ к ручкам для переноски остался.

Гнев-86: Согласимся…

МОГ «Мелиораторы»

Группа теперь движется перебежками между укрытиями, с парой, несущей генератор, позади остальных. На островке, где оперативники заняли позиции для стрельбы, лежит несколько трупов «зомбированных» — почти все выглядят как истощённые старики в обрывках одежды. На каждом из тел видно несколько пулевых отверстий, преимущественно — в районах головы и груди.

За пеленой дождя впереди виднеется ещё как минимум пять силуэтов — их стало возможным разглядеть из-за ослабления дождя. По команде «Оцелота» группа открывает по ним огонь короткими очередями.

С минуту оперативники остаются на позициях, после чего, не выявив новых угроз, выходят из укрытий.

«Оцелот»: Ирбис! Быстро, осмотри тела! Для протокола!

«Ирбис»: Сделаю!

Оставшаяся группа рассредотачивается по островку, наблюдая за окружающей обстановкой. «Ирбис» подходит к ближайшему телу и присаживается возле него на корточки.

Перед ним — тело пожилого мужчины, с вымокшими и свалявшимися густыми волосами, бородой и усами. Он выглядит крайне неухоженным, одежда на его теле испачкалась и протёрлась до такой степени, что трудно определить не то что цвет, а даже её тип. Судя по всему, на убитом грязная футболка, когда-то бывшая белой или серой, и спортивные шорты. Обуви на зомбированном нет, его ноги покрыты порезами и язвами.

На теле старика видно два пулевых отверстия — в шее и в районе ключицы. Жидкая грязь под ним окрасилась в тёмно-бордовый. Признаки жизни отсутствуют, глаза старика остались открытыми.

«Ирбис» ощупывает живот и грудь зомбированного, затем приподнимает его руку. Сжимает её в нескольких местах, после чего отпускает.

«Ирбис»: Командир, мне протокол осмотра проговаривать или и так пойдёт?!

«Оцелот» на секунду задумывается.

«Оцелот»: Ужми до пары предложений, скажи, что необычного заметил!

Ирбис кивает.

«Ирбис»: Мужчина, преклонного возраста, состояние крайне истощённое! Полностью отсутствует жировая масса и практически полностью — мышечная! Судя по травмам ступней, болевые ощущения сильно притуплены! Лимфоузлы в норме! Других физиологических изменений не замечено! Смерть наступила в результате кровопотери от пулевого ранения! Попыток остановить кровотечение субъект не предпринимал!

«Ирбис» встаёт с корточек и снимает с плеча автомат. Ещё одним кивком он даёт понять командиру, что осмотр закончил.

«Оцелот»: Противника в зоне видимости не наблюдается! Группа, продолжаем движение!

«Котята Восточные»

ИПЗ всё ещё держатся в стороне от дороги, перемещаясь между деревьями, но явно подошли к ней ближе. Горящий силуэт склада всё ещё хорошо видны, когда испытуемые оглядываются.

Гнев-86 вдруг останавливается, вглядываясь куда-то в сторону.

Гнев-86: Сапог, ша! Смотри!

Из-за ослабшего дождя впереди становится возможно разглядеть несколько приближающихся силуэтов. Они держатся возле железнодорожных путей, направляясь явно в сторону горящего склада.

Всего силуэтов можно насчитать пять. Они движутся достаточно быстро, хотя и не совсем естественно — даже на расстоянии в несколько десятков метров можно разглядеть «механические» движения и странную синхронность их походки.

Не говоря ни слова, Досада-101 прячется за генератором, на ходу разворачивая его привязанными зеркалами в сторону зомбированных. Гнев-86 следует его примеру и садится на корточки рядом, спиной к напарнику.

Досада-101: Херово сработал, ага!..

Гнев-86: А чё ты за зеркалом моим прячешься? Пиздуй, вон, за дерево!..

С полминуты испытуемые проводят молча, прислушиваясь к окружающей обстановке. Затем Досада-101 всё же решается высунуться из-за края генератора, чтобы снова оглядеть дорогу.

Группа зомбированных успела преодолеть почти сотню метров и теперь находится немного позади испытуемых, если смотреть от дороги. Судя по всему, на генератор, скрытый стёклами, процессия внимания не обратила.

Гнев-86: Ты б шпалер свой достал, сапог. А то хер его знает…

Дождавшись, когда зомбированные пройдут ещё несколько десятков метров, Досада-101 осторожно привстаёт из-за генератора.

Досада-101: Да нет, рано ещё… Намочу только лишний раз. Мимо прошли — и слава Богу.

Гнев-86 встаёт из-за генератора вслед за напарником. Он быстро оглядывается, облизывая губы.

Гнев-86: А чё… Мне кажется, или дождь чёт слабее стал?

Досада-101 кружится на месте, параллельно отряхивая мокрые волосы.

Досада-101: Да как-то… Может быть.

Досада-101 ещё раз смотрит вслед удаляющейся группе зомбированных.

Досада-101: Так, ладно, пошли быстрее! Пока эти вернуться не надумали! На дорогу не суёмся, сам…

Гнев-86: Да понял я, понял…

МОГ «Мелиораторы»

Раздаётся несколько выстрелов. Очередной силуэт за пеленой дождя безвольно оседает на землю.

«Манул»: М-мать! Да сколько их тут?!

«Каракал» локтем толкает «Манула» в плечо и подмигивает, убирая пустой магазин в разгрузку.

«Каракал»: Да ладно тебе, весело же! Как в тире!

«Манул»: Иди ты в задницу, морда людоедская!

«Каракал» в ответ лишь посмеивается, примыкая к автомату новый магазин.

Вдруг оперативники практически синхронно сгибаются, клонясь к земле. Кто-то со стоном опускается на колени, кто-то пытается схватиться за голову, но тут же одёргивает руку, наткнувшись на антенны защитного шлема. Тем не менее, оружие ни один из членов МОГ из рук не выпускает.

«Оцелот» стискивает зубы и опирается на ближайшее дерево. Автоматно-гранатомётный комплекс остаётся болтаться на груди, держась на перекинутом через шею ремне.

Несколько секунд оперативники не могут пошевелиться, отчаянно пытаясь совладать с головной болью и мелкими судорогами. Некоторые члены группы закрывают глаза или мотают головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

Судя по облегчённым вздохам, боль прекращается. От неожиданности кто-то падает на четвереньки. С облегчённым вздохом «Оцелот» сползает на землю по мокрому стволу дерева.

«Манул»: С-сука!..

«Рысь»: Вы тоже слышали?!

«Оцелот» помогает подняться упавшему рядом «Ирбису» и, пошатываясь, подходит к остальным подчинённым.

«Оцелот»: Группа!..

«Манул» пытается хрустнуть шейными позвонками, наклонив голову, но практически теряет равновесие, едва успевая ухватиться за стоящий рядом генератор.

«Каракал»: Чё, у всех было вот это «вон отсюда», как будто из колонки на концерте?!

Подошедший ближе «Оцелот» жестом призывает к молчанию.

«Оцелот»: Как я понимаю, все слышали одно и то же?!

«Ирбис», пошатываясь, отряхивает наколенники.

«Манул»: Я точно слышал голос, который мне сказал валить отсюда!

«Каракал»: А потом башка раскалываться начала, да! И перед глазами расходники, у которых бошки взрываются! Или это я один?..

«Манул» кривится.

«Манул»: На этот раз не ты один! Хотя с тебя бы сталось…

Оправившись от первичного шока, оперативники восстанавливают координацию движений и снова могут ровно стоять на ногах.

«Ирбис»: Что бы там в центре болота не сидело… оно нас боится! Не знает, где мы точно, поэтому пытается в психологическое воздействие по области!

«Каракал>оскаливается.

«Каракал»: Всё, что нас боится, можно распидорасить ВОГом!

«Рысь» сдавленно хмыкает, «Манул» снова кривится. «Оцелот» быстро оглядывается и, не заметив ничего подозрительного, жестом даёт команду продолжать движение.

«Оцелот»: «Ирбис» прав! Если нас боятся — мы правильно движемся! Давайте, бойцы, последний рывок!

«Рысь» и «Манул» снова подхватывают оставленный в тылу генератор.

«Ирбис»: Лишь бы нас такой волной во время перестрелки не накрыло…

«Котята Восточные»

Уже в течение двух минут испытуемые прячутся за генератором в нескольких метрах от дороги, не имея возможности сдвинуться с места — путь впереди перегораживает один из зомбированных. Из-за пелены дождя рассмотреть его не удаётся; зомбированный стоит практически неподвижно, сгорбившись и смотря перед собой.

Гнев-86: Да хули он тут встал?!

Гнев-86 возмущается шёпотом, нетерпеливо выглядывая из-за ближайшего зеркала. Досада-101 не отвечает, осматривая землю возле генератора.

Вскоре что-то привлекает его внимание. Испытуемый поднимает с земли небольшой неровный камушек, секунду отмывает его от налипшей грязи под каплями дождя и осторожно подкидывает, чтобы почувствовать вес.

Гнев-86: Ты чо?

Досада-101: Да щас… Они же должны быть тупыми. Может быть, отвлечётся.

Гнев-86 хмыкает, но ничего не говорит.

До зомбированного всего около двух десятков метров — достаточно небольшое расстояние для точного броска. Досада-101 высовывается из-за генератора, секунду прикидывает траекторию, после чего коротко замахивается и отправляет камушек куда-то за спину зомбированному. За шумом дождя звука падения расслышать не удаётся. Испытуемый снова скрывается за генератором. Зомбированный не двигается.

Через минуту он повторяет попытку. Эффекта снова не наблюдается — зомбированный не обращает внимания на падающие рядом предметы или просто не слышит их за шумом шторма.

Гнев-86 одёргивает напарника, когда тот тянется за третьим камнем.

Гнев-86: Чё, не видишь? Похуй ему на эти камушки!

Досада-101: А что ты предлагаешь?

Гнев-86: Погнали-ка вперёд, потихоньку. На цырлах.

Досада-101: А если заметит? Зеркала эти твои…

Гнев-86: На мушку его возьми, чтобы, если чё, резко ослеп.

Досада-101: Рисково всё равно!..

Гнев-86: А чё ты хочешь? Его пересидеть?

Досада-101 качает головой.

Гнев-86: Если стрелять ссышь — ствол мне отдай.

Досада-101 со вздохом снимает с плеча сумку.

Досада-101: Обойдёшься.

В руке испытуемого появляется потёртый ТТ. Пистолет выглядит сильно явно бывшим в активном использовании, но чистым и без следов ржавчины — как минимум последний владелец за ним ухаживал. Следом Досада-101 достаёт из сумки полный магазин.

Гнев-86: А чё ты его незаряженным носишь? Побежал бы на нас тот зомбак — ты бы тоже с рожками копошился?

Досада-101 легонько стучит себе разряженным пистолетом по виску.

Досада-101: Чё, совсем дурак? Это ж ТТ, у него даже предохранителя нет. Выстрелил бы он тебе через сумку в тупую бошку и всё.

Испытуемый вешает сумку обратно на плечо и заряжает пистолет. Несколько секунд он колеблется, после чего всё же немного приподнимается над рядом зеркал и нацеливается в зомбированного, свободной рукой придерживая ручку генератора.

Несколько минут испытуемые медленно продвигаются вперёд вдоль путей, подходя всё ближе к зомбированному. Тот остаётся неподвижен. Поравнявшись с ним, ИПЗ останавливаются для передышки.

С более близкого расстояния получается разглядеть приметы зомбированного — он невысокого роста, с длинными волосами и довольно худощавого телосложения.

Гнев-86: Стоит там… карлик ёбанный!

Досада-101 пару секунд разминает руки, положив пистолет на колени, после чего снова прицеливается в зомбированного. Даже после разминки руки испытуемого подрагивают от перенапряжения после долгого ношения генератора.

Гнев-86: Давай, погнали дальше осторожно…

Досада-101 не сводит взгляда с зомбированного и медленно кивает.

Гнев-86: Дёрнется — шмаляй. Ну его нахер.

Испытуемые успевают продвинуться вперёд на несколько метров, прежде чем зомбированный перед ними рывком выпрямляется и начинает резко водить головой по сторонам, словно оглядываясь.

Раздаётся одиночный выстрел.

Гнев-86 от неожиданности отпускает генератор и он с чавканьем приземляется одной из опор в жидкую грязь. Привязанные зеркала вздрагивают и немного смещаются вниз.

Досада-101: Твою мать!

Опомнившись, Гнев-86 снова подхватывает свою сторону генератора, оглядываясь в сторону, где только что был зомбированный. Впереди видно только его неподвижно лежащее тело.

Гнев-86: Чё там?!

Досада-101: Да он… резко дёргаться начал! Я рефлекторно…

Гнев-86: Ну так молодец, чё! Быстро среагировал.

Досада-101 опускает пистолет, всё ещё посматривая в сторону тела зомбированного.

Досада-101: Пошли отсюда быстрее! Пока на выстрелы ещё кто-то не подошёл!

Гнев-86: Не-е-е, стоямба! Мотор на рельсы ставь и давай быро смотаемся к этому карлику! Вдруг ты не насмерть его?

Досада-101: Да нет…

Гнев-86: Сапог, ты заебал! Шпалер мне дай, я сам ему контрольный между глаз пропишу!

Фыркнув, Досада-101 отрицательно качает головой. Вместе испытуемые всё же доносят генератор до железнодорожных путей. Поставив устройство на твёрдую поверхность, ИПЗ направляются в сторону тела зомбированного. С каждым шагом разглядеть его становится проще.

В нескольких метрах от тела идущий первым Досада-101 застывает на месте. Гнев-86 обходит его слева и тоже останавливается.

Гнев-86: Бля, ну… Бля.

В грязи возле дороги лежит тело девочки примерно 8-9 лет. Её длинные чёрные волосы испачкались и слиплись в «сосульки», на теле видны мокрые обрывки пижамы, на которой когда-то был узор из звёздочек. Зомбированная выглядит истощённой, через тонкую кожу чётко видны рёбра, ключицы, кости ног и рук.

Низ её лица превратился в кровавое месиво после попадания пули, нижняя челюсть сильно отклонилась в сторону, повиснув на единственном суставе. Девочка лежит на земле, раскинув руки, и не шевелится. Её остекленевшие глаза остались открытыми. Рядом расползается лужа крови.

Досада-101 не двигается с места. Он тяжело дышит, по телу проходит мелкая дрожь, лицо бледнеет. Испытуемый глубоко сипло выдыхает, как будто пытаясь за один раз целиком опустошить свои лёгкие. Его ладони непроизвольно сжимаются до побеления костяшек.

Гнев-86 опасливо подходит ближе к телу девочки. Осторожно касается её руки носком кроссовка. Никакой реакции.

Гнев-86: Угораздило, блядь… Чем тут эта контора ёбанная занимается вообще?!

Досада-101 покачивается на месте, стараясь удержаться на ногах. Издав стон сквозь сжатые зубы, он медленно подносит сжатую в кулак руку к груди. Снова сипло выдохнув, он чуть наклоняется вперёд.

Гнев-86: Пошли-ка нахер отсюда побыстрее… Если чё, стрелял не ты. И я нихуя не видел…

Гнев-86 оборачивается.

Гнев-86: Сапог, ты чо?..

Досада-101 оседает на колени. Его лицо сильно побледнело, а руки охватил тремор. Испытуемый смотрит в пустоту перед собой, не в силах справиться с дрожью — с его стороны слышится только что-то, похожее на сиплые завывания.

Досада-101: Я… Я… Опять… Не могу…

Гнев-86 выглядит напуганным. Он подбегает к напарнику и хватает его за плечи, стараясь заставить того сфокусировать на нём взгляд.

Гнев-86: Ты чё, ты чё?! Чё с тобой?! Сапог?!

Досада-101 продолжает смотреть как будто куда-то сквозь напарника. В его глазах застыла паника. Он сильнее стискивает зубы, пытаясь справиться с болью в груди.

Досада-101: Холодно… Холодно… Что вы… Наделали…

Гнев-86 с тревогой трясёт напарника за плечи, тщетно пытаясь привлечь его внимание.

Гнев-86: С… Серёга? Серёга! На меня смотри! Да чё с тобой такое?!

Рука, в которой Досада-101 держит пистолет, медленно начинает подниматься, сильно дрожа. Из-за тремора испытуемый не может нащупать указательным пальцем спусковой крючок и ТТ безвольно раскачивается из стороны в сторону.

Гнев-86 это замечает и резким движением прижимает руку с пистолетом к земле.

Гнев-86: Куда-куда-куда… Спокуха… Спокуха…

Досада-101 трясёт головой. Он прерывисто дышит, а сердце сильно колотится.

Досада-101: Суки… Отойдите… Отойдите…

Гнев-86: Угомонись, бля! Угомонись! Спокуха! Тут никого нет! Я один!

Гнев-86 свободной рукой несколько раз легко бьёт напарника по щекам.

Гнев-86: Сука, горячий…

Гнев-86 опасливо оглядывается по сторонам. Горящий склад уже давно пропал из виду, других зомбированных на горизонте не видно. Дождь, пока испытуемые двигались вперёд, ещё больше ослаб.

Досада-101 всё ещё сильно дрожит и сипло дышит, но его глаза начинают непроизвольно двигаться, перестав фокусироваться на одной точке.

Гнев-86: Серёга! Серёга! В себя приди! Нам тут сидеть долго нельзя!

Досаде-101 удаётся сфокусировать взгляд на напарнике. Он сжимает свободной рукой рубашку на груди, комкая её дрожащей ладонью.

Досада-101: Я сейчас… Сдохну… Сердце…

Гнев-86 вырывает из ослабевшей руки напарника ТТ, который отбрасывает в сторону.

Гнев-86: Сука, я тебе щас сдохну, сука…

Он срывает с плеча свою сумку и быстро достаёт оттуда полупустую и успевшую запотеть изнутри бутылку воды. Гнев-86 подползает к напарнику и подносит горлышко к его губам.

Гнев-86: Пей, пей, давай, легче будет, пей!..

Досада-101 рефлекторно делает несколько больших глотков, всё ещё сильно дрожа. Его губы тоже сильно побледнели. Гнев-86 отбрасывает в сторону опустевшую бутылку и снова берёт напарника за плечи.

Гнев-86: Чё ж тебя так колбасит, бля, чё тебя колбасит? Давай, медленно, медленно: вдыхай, выдыхай, вдыхай, выдыхай!

Гнев-86 сопровождает свои команды жестами, поднимая руку на вдохе и опуская на выдохе. Досада-101 постепенно начинает следовать его указаниям. Дрожь медленно утихает.

Гнев-86: Во-во-во, красава, мужик, давай, дыши, дыши… Всё нормально, здесь нет больше никого, давай, отходи…

Каждая минута, проведённая возле тела зомбированного, заставляет Гнев-86 тревожиться всё больше. Пытаясь успокоить напарника, он начинает всё чаще лихорадочно оглядываться по сторонам.

Досада-101 практически полностью успокаивается. Он сосредоточенно выполняет дыхательную гимнастику уже без команд Гнева-86. Вскоре он расжимает руку, лихорадочно вцепившуюся в рубашку в начале приступа. Он всё ещё дрожит, но уже может, не качаясь, стоять на коленях.

Досада-101: Я щас… легче… щас… встану…

Гнев-86: Да-да-да, молодец, пора уже, давай…

Позади, на самом краю поля зрения, Гнев-86 замечает что-то более тёмное, чем окружающая пелена дождя. Тёмные полосы, пока не складывающиеся в силуэты, малозаметные, но всё же видимые. Судя по всему, испытуемого это сильно напрягает.

Гнев-86: Так-так-так, Серёга, давай, помалёху, давай, нам пора валить…

Испытуемый подхватывает напарника под плечи, помогая ему подняться на ноги. Досада-101 шатается, держась за голову.

Досада-101: Где… пистолет?..

Гнев-86 быстро оглядывается, после чего поднимает из грязи лежащий в паре метров от испытуемых ТТ. Секунду держит его под дождём, чтобы убрать видимую грязь, после чего прячет в карман.

Гнев-86: Обойдёшься, колбасит тебя, сука, будь здоров! Ласты держат? Идти можешь?

Досада-101 переступает с ноги на ногу, пошатываясь и используя руки для поддержания равновесия.

Досада-101: Могу… щас отпустит…

Гнев-86 берёт напарника под локоть и быстрым шагом движется к оставленному на дороге генератору. Испытуемые идут, не оборачиваясь.

Тёмные полосы позади группы превращаются в тёмные силуэты. Зомбированные приближаются.

Гнев-86: Давай-давай, пиздуй, пиздуй, почти…

Досада-101 со стоном стискивает зубы и последние несколько метров преодолевает уже без посторонней помощи, сохраняя равновесие и усилием воли двигая ватные ноги. Рукой он опирается на генератор, чтобы «заземлиться» и ослабить головокружение.

Гнев-86: Братан, ты… мотор поднять можешь?

Досада-101 качает головой, стиснув зубы.

Досада-101: Нет, пока не могу… щас… дай мне пару минут…

Гнев-86 взмахивает руками.

Гнев-86: Да ёб! Нет у нас пары минут!

Силуэты за пеленой дождя становятся всё ближе. Они движутся быстрее ранее встреченных зомбированных и, судя по всему, идут в сторону испытуемых целенаправленно. Три человеческих фигуры за стеной дождя. Две группы теперь разделяет всего несколько десятков метров.

Рывком Гнев-86 разворачивает генератор зеркалами в сторону приближающихся зомбированных.

Гнев-86: Пиздуй за генератор, на корты, быро!

Напарник молча подчиняется, садясь в грязь возле прибора и прислоняясь спиной к его металлической раме. Гнев-86 быстро оглядывается по сторонам.

Из-за пелены дождя появляется фигура первого зомбированного — пожилой женщины, по виду напоминающей вымокшую мумию в блеклых обносках. Она останавливается, резко выпрямившись, и поднимает взгляд, фокусируясь на Гневе-86.

Гнев-86: Сука!

Женщина вскидывает руки. Грохот на секунду заглушает шум ветра и дождя.

МОГ «Мелиораторы»

Оперативники продолжают движение по болоту, периодически издалека отстреливая небольшие группы зомбированных. С каждой минутой дождь и ветер становятся слабее, прекращая ограничивать обзор и превращаясь из шторма в обычный летний ливень. Навигация по топким участкам болота становится гораздо проще, а зомбированных удаётся заметить с большего расстояния.

МОГ проходит ещё несколько сотен метров и неожиданно выходит на абсолютно сухой участок болота. Следов шторма вокруг вообще не наблюдается, хотя в нескольких десятках метров за спинами оперативников всё так же отчётливо видно падающие капли дождя, а чёрные тучи с неба никуда не исчезли. Группа останавливается, чтобы осмотреться. Бойцы занимают круговую оборону возле генератора.

Примерно в полукилометре к северу, за редкими деревьями, виднеется нечто явно рукотворное — издали структура напоминает серый бетонный забор. За ним возвышается что-то, похожее на башню или трубу. Удаётся разглядеть, что это сооружение покрыто красно-белыми полосами. Зомбированных вокруг пока не наблюдается.

Жестом «Оцелот» даёт группе команду двигаться вперёд. «Ирбис» и «Манул» подхватывают генератор, а «Каракал» и «Рысь» прощупывают топь впереди слегами.

Совсем скоро становится понятно, что в слегах больше нет необходимости — по мере приближения к забору болото как будто высыхает. Примерно через сто метров пути никаких топких участков вокруг не остаётся вообще — только редкие лужицы и засохшая, потрескавшаяся земля. Деревья вокруг выглядят мёртвыми — они тоже засохли и протяжно скрипят под лёгкими порывами ветра. Травы или другой болотной растительности рядом также не наблюдается. Воздух вокруг становится на удивление сухим.

«Ирбис»: Гавриков этих как-то вообще не видно… Очень странно.

Оперативники теперь говорят тише — необходимости перекрикивать дождь и ревущий ветер больше нет. Вокруг вообще становится очень тихо — лишь откуда-то из-за спины всё ещё можно услышать отголоски шторма.

«Каракал»: Да вообще подозрительно пиздец!

«Манул»: Может, закончились?

«Ирбис»: Сомневаюсь… Там по деревням пара сотен человек было, мы, дай Боже, пару десятков постреляли…

«Каракал»: Да… Маловато будет.

«Оцелот»: Стоп!

Остальные оперативники замирают на месте. «Оцелот», присев на корточки, сосредоточенно осматривает землю перед собой.

«Оцелот»: Леска! Тут рядом растяжка. И чьи-то следы…

С нательной камеры командира едва можно рассмотреть натянутую между двумя трухлявыми деревьями тонкую нить. На иссохшей потрескавшейся земле чётко различимы отпечатки чьих-то ботинок.

«Рысь»: Будем пытаться снять?

«Оцелот» продолжает оглядываться.

«Оцелот»: Посмотрим… Осмотритесь! Ищите взрывчатку!

«Манул»: Да вон вроде… На дереве за нами лимонка!

Возле корней дерева в нескольких метрах позади группы действительно заметна граната Ф-1, закреплённая на гвоздь. Она припорошена пылью, а земля рядом с ней потревожена — трещины покрывает слой засохших мелких осколков грязи.

«Оцелот»: Не трогать!

«Оцелот» подходит ближе, пристально смотря в сторону гранаты.

«Рысь»: Не нравится мне это. Может быть обманкой. Земля слишком разворочена рядом…

«Оцелот»: Мы не сапёры. Без крайней необходимости части конструкции не трогать — лучше обойдём по дуге. Всем смотреть под ноги!

Натянутую леску группа осторожно обходит справа, с трудом протаскивая генератор между плотно растущими деревьями. В нескольких метрах впереди удаётся обнаружить ещё одну гранату, с которой соединяется ранее замеченная леска. Земля возле неё выглядит более целой, рядом заметны знакомые следы ботинок.

«Рысь»: Так… Минёр тут явно не срочку служил. Ну или имеет представление о минировании какое-никакое…

«Каракал»: Точно. С каждой стороны по гранате… Чтобы и авангарда задеть, который вперёд отпрыгнет, и товарищей.

«Ирбис»: Знал, что группа идёт. И следы выглядят свежими…

«Рысь»: Мне всё-таки всё ещё кажется, что граната сзади — это обманка. Может быть, там по дороге где-то нажимник прикопал…

Рация на плече «Оцелота» вдруг снова с шипением оживает.

Д-р Кисова: МОГ, доктор Кисова на связи! Вы меня слышите?

Оперативники переглядываются, опуская генератор на землю. «Оцелот» переключает рацию на режим передачи.

«Оцелот»: Хорошо вас слышу! Приём.

Д-р Кисова: Это радует… Доложите обстановку. Потери в группе есть?

«Оцелот»: Ответ отрицательный. На данный момент потерь группа не понесла. Приём.

Д-р Кисова: Так, хорошо… Мы всё ещё пытаемся восстановить связь с вашими нательными камерами, сигнала с них пока нет. Где вы находитесь?

«Оцелот»: Почти в центре болота. Здесь грозы нет и не было, наоборот — сухо как в пустыне. Вся земля потрескалась, растительность по факту вымерла. В паре сот метров какие-то человеческие постройки. А ещё мы только что упёрлись в свежие растяжки. Нас здесь кто-то явно ждал. Приём.

Д-р Кисова: Хорошо, поняла… О состоянии последней группы ИПЗ, я так полагаю, вы не в курсе?

«Оцелот»: О текущем — нет. Но полчаса назад мы с ними связывались, были живы. Они наткнулись на зомбированных практически безоружными, так что… Сомневаюсь в их выживаемости. Приём.

Д-р Кисова: Понятно. Ещё о чём-то считаете нужным доложить?

«Оцелот»: Пока связи с Центром не было, на нас тоже начали зомбированные лезть, группами. Подтверждения от вас не дождались, так что действовали по обстоятельствам — около двадцати из них ликвидировали. Больше в округе их пока не наблюдаем. Приём.

Д-р Кисова: М-м-м… В данном случае это было оправданно. Но не увлекайтесь их отстрелом слишком сильно, огонь открывайте только в случае наличия прямой угрозы. Радиосвязь с вами нам удалось восстановить, так что проблем с ней теперь быть не должно. Если сталкиваетесь с чем-то, заслуживающим внимания — сразу связывайтесь со мной. Отбой.

Рация коротко шипит и замолкает. «Оцелот» прячет её обратно в чехол.

«Рысь»: Долго они… Как-то совсем не тянет на какую-то рядовую поломку.

«Каракал»: Ага. Ещё и сигнал с камер отвалился. Дело говном пахнет.

«Манул»: Зато теперь хотя бы связь есть…

«Котята Восточные»

Гнев-86: Сука!

Женщина вскидывает руки. Она быстро моргает. Рядом раздаётся оглушительный раскат грома.

Гнев-86 быстро отпрыгивает в сторону от железнодорожных путей, боком приземляясь в раскисшую грязь. Он расцарапывает себе левое плечо о случайно подвернувшуюся корягу, которая с треском раскалывается под его весом. Испытуемый шипит сквозь зубы и быстро с неё сползает.

Старуха на секунду застывает, опустив голову, после чего встряхивается и выпрямляется. Её взгляд снова фокусируется на Гневе-86.

Оскалившись, испытуемый встречается с ней глазами. Издав утробный рык, он тянется в карман за пистолетом.

В руке Гнева-86 появляется ТТ. Зомбированная снова вскидывает руки. Прицелиться испытуемый не успевает.

С чавкающим стуком, практически не слышным за звуками шторма, в голову женщины прилетает камень. Она взмахивает руками и зажмуривается, с трудом сумев устоять на ногах.

Секундной задержки Гневу-86 хватает — он поднимает ТТ и делает в сторону зомбированной два выстрела. Оба приходятся в грудь. Женщина заваливается на спину, беспомощно загребая руками воздух.

Гнев-86 оборачивается к генератору. Рядом, оперевшись на раму, стоит Досада-101 с ещё одним камнем наготове.

Гнев-86: Красава, сапог!

Гнев-86 свободной рукой показывает напарнику большой палец. Тот кивает в ответ.

Из тумана впереди практически синхронно появляется ещё двое зомбированных — заросший неухоженный старик и ещё одна престарелая женщина в обрывках одежды. Не успев встать, Гнев-86 снова прицеливается.

Раздаётся ещё два выстрела. Первый не достигает цели — пуля пролетает чуть выше плеча ближайшего зомбированного; вторая попадает ему в левый глаз. Старик отшатывается и, запутавшись в собственных ногах, падает назад лицом в грязь, получая ещё один выстрел в спину.

Вторая зомбированная выпрямляется и пытается вскинуть руки, но ей в лицо прилетает ещё один камень. Грохочут два выстрела — пули попадают в руку и плечо. Женщина падает в грязь.

Затвор ТТ в руках Гнева-86 останавливается в крайнем заднем положении — магазин пуст. Испытуемый поднимается на ноги. Его левое плечо покрыто ссадинами а одежда испачкалась в грязи, но в целом ИПЗ выглядит бодро. Скорее всего немалую роль в этом сыграл прилив адреналина.

Гнев-86 возвращает уже пришедшему в себя напарнику пистолет и хлопает того по плечу. Его глаза бегают.

Гнев-86: На! Заряжай! Я с этими разберусь!

Гнев-86 бегом направляется к ещё дёргающимся в попытках подняться телам зомбированных, на ходу доставая из запачканной сумки перочинный нож.

Досада-101 заменяет опустевший магазин на новый и снимает пистолет с затворной задержки. Его руки уже почти не дрожат, на ногах он стоит ровно.

Гнев-86 подбегает к первой зомбированной. Пока она не успела сфокусировать взгляд, испытуемый быстро наносит ей несколько ударов ножом в горло. Женщина сдавленно хрипит и начинает дёргаться в агонии, закатив глаза.

Вторую выжившую зомбированную ждёт та же участь — Гнев-86 обходит её по дуге и затем, приблизившись прыжком, вонзает ей лезвие в висок. Единожды вздрогнув, женщина затихает. Вытерев нож об остатки её одежды, испытуемый прячет его в карман.

Досада-101 медленно машет головой, пытаясь избавиться от остатков головокружения. Он закидывает свою сумку на плечо, не выпуская из руки пистолет.

Гнев-86 возвращается к генератору, стараясь постоянно находиться между напарником и телами зомбированных, перекрывая обзор. Облизывая губы, он машет Досаде-101 рукой.

Гнев-86: Ты туда не смотри, доходяга, насмотрелся уже! Идти теперь можешь?

Досада-101 кривится.

Досада-101: Я не боюсь… трупов, можешь не стараться! Идти могу!

Гнев-86 подходит вплотную к генератору, недоверчиво смотря на напарника.

Досада-101: И… спасибо, что не оставил подыхать.

На секунду Гнев-86 теряется, крутя нож в ладони, но затем по его лицу расползается ухмылка.

Гнев-86: А хули мне делать было?! Я бы один этот движок не допёр!

На всё ещё бледном лице Досады-101 мелькает кривая улыбка.

Гнев-86: Ты чё, как?! Поднять движок теперь сможешь?! Валить нам отсюда надо!

Досада-101: Смогу! И ты прав! Нужно уходить…

Гнев-86 хлопает напарнику по плечу и поднимает генератор за левую ручку.

МОГ «Мелиораторы»

Оперативники в нерешительности остановились на узкой просеке, окружённой высохшими деревьями. Они держатся ближе к генератору, стараясь не отдаляться от тропы и вообще не совершать лишних движений.

Между деревьев впереди заметно как минимум три натянутые лески и вереницу следов на растрескавшейся земле. Гранаты пока разглядеть не удаётся.

«Рысь»: Знаете, не. Нахер. Я даже пробовать это разминировать не буду.

«Каракал»: А нехуй и пробовать. Щас назад отойдём — и ВОГом в эту тропинку пизданём. А лучше двумя, для гарантии. Нам за работу сапёрами не платят.

Рация на груди «Оцелота» снова оживает.

Д-р Кисова: МОГ, вы меня слышите?

«Оцелот»: Так точно. Приём.

Д-р Кисова: Срочная информация: мощность излучения на болотах с момента последних замеров упала примерно на полторы тысячи Кругловых. Вам нужно снизить мощность генератора пси-шума и защитных шлемов, вы сейчас для любой формы восприятия в пси-спектре как на ладони.

«Оцелот»: Как на ладони? Почему мы тогда ещё живы? Приём.

Д-р Кисова: Не вы лично как на ладони, как на ладони ваш генератор помех. Вы всё ещё под защитой, но в пси-спектре вас будет отчётливо видно. Кончайте задавать вопросы и слушайте, что нужно делать.

Из рации снова слышится шуршание.

Д-р Кисова: Приборы не требуют ювелирной подгонки друг под друга, но должны быть достаточно точно синхронизированы, чтобы вы были под защитой. Сколько кругловых показывают детекторы?

«Рысь» достаёт из разгрузки стандартный детектор — небольшой прибор, по виду напоминающий спутниковый телефон или толстую рацию. Он осторожно отходит назад по уже разведанному маршруту на несколько десятков метров, чтобы оказаться на краю зоны действия ГАШИШ-1, после чего раскладывает телескопическую антенну с датчиком, выводя её конец за радиус действия генератора. Через несколько секунд он кричит остальным:

«Рысь»: Ну где-то восемь тысяч с копейками! Приём.

Д-р Кисова: Хорошо. Достаньте пульты управления пси-шлемами. На инструктажах вам показывали, где находится колёсико, отвечающее за настройку мощности. Пока ничего не трогайте!

Оперативники достают из карманов на разгрузках небольшие серые пульты, соединяющиеся со шлемами ШПРОТ-1НА при помощи тонких чёрных проводков.

Д-р Кисова: Теперь найдите на генераторе пси-шумов панель управления. С инструктажей должны помнить, где она находится.

«Оцелот» подходит вплотную к ГАШИШ-1. Из верхней части рамы выдаётся криво прикрученная металлическая пластина с несколькими ползунками и двумя кнопками на ней. Один из ползунков подписан как «средняя мощность».

Д-р Кисова: Очень осторожно начинайте как можно более синхронно уменьшать мощность генератора и шлемов до отметки чуть больше восьми тысяч Кругловых. Точность как у сапёров не требуется, но давайте без резких движений.

«Каракал»: Ну спасибо, бля… Как будто нам тут сапёрной работы не хватает.

За полминуты оперативники справляются с перенастройкой оборудования — сказались тренировки перед экспедицией.

«Оцелот»: Так, товарищи бойцы… С этим разобрались. Осталось разминирование.

«Оцелот» щёлкает флажком-переключателем, переводя автомат на режим стрельбы из подствольного гранатомёта.

«Котята Восточные»

Двигаясь по железнодорожным путям, группа значительно ускорилась. В течение десяти минут они успели выйти к границе шторма, а затем — и к пустынному участку в центре болота. Практически вся дорога была преодолена молча, с редкими остановками на смену ведущих рук.

Пути здесь уходят дальше — впереди чётко виднеется забор из бетонных плит, покосившихся и в некоторых местах упавших. Дорога ведёт к чему-то напоминающему металлические ворота. Из-за края забора виднеется уже упоминавшаяся ранее красно-белая труба.

Гнев-86: Во, бля…

Гнев-86 оглядывается по сторонам, облизывая внезапно пересохшие губы.

Гнев-86: Это там чё ещё?

ИПЗ оборачивается к шторму, всё ещё не совсем понимая, как воспринимать так резко контрастирующие участки болота. Одежда испытуемых, насквозь вымокшая под проливным дождём, начинает сохнуть.

Досада-101: Не знаю… Труба как будто от какой-то ТЭЦ…

Железная дорога впереди окружена иссохшими трухлявыми деревьями, травы и прочей болотной растительности не заметно — только потрескавшаяся земля с редкими ямами. Сама дорога выглядит сильно изношенной, шпалы прогнили, а рельсы покрылись ржавчиной — за ними довольно долго никто не ухаживал.

Гнев-86: Чёта мне кажется, что не случайно тут какая-то, бля, ТЭЦ…

С шипением рации ИПЗ вдруг оживают.

Кфмн Шауэр: Испытуемые, вы меня слышите? Говорит научный сотрудник Шауэр.

Досада-101 тянется в промокшую сумку за рацией.

Кфмн Шауэр: Испытуемые, вы ещё здесь?

Досада-101 переключается на режим передачи.

Досада-101: Да живы ещё! Не вашими стараниями. Приём.

Кфмн Шауэр: Это… хорошо! Все целы? Где вы находитесь?

Досада-101: Пока все. А находимся в какой-то, нахер, болотистой пустыне. И на горизонте электростанция маячит.

Гнев-86: А ещё я чёта не помню никаких Шауэров. Где этот, лягушатник ваш? А?

Гнев-86 успел подойти ближе и тоже склониться над рацией.

Кфмн Шауэр: Доктор Пакетт пока не может говорить.

Голос научного сотрудника едва уловимо сбивается.

Кфмн Шауэр: С генератором у вас всё хорошо? И со шлемами? Это важно.

Гнев-86 облизывает губы.

Досада-101: А сами как думаете? Раз я сейчас с вами разговариваю? У нас главная проблема сейчас — это не оборудование, а…

Гнев-86: Какого хера тут ваще происходит?!

Испытуемый вклинивается в разговор, перебивая напарника.

Досада-101: Я бы по-другому сказал, но смысл тот же. Куда вы нас отправили? Что здесь делают умалишённые старики, женщины…

Испытуемый сглатывает.

Гнев-86: Мы пиздючку тут видели! Лет десяти, ёб вашу мать! Чё здесь происходит?! Чё это за «зомбированные»?! Какого хуя у вас тут ливень хуярит, а через сто метров какая-то ёбаная пустыня?! Нам от этих, сука, ходячих овощей отстреливаться пришлось, вы чё думаете, мы на это подписались за те бабки, чё вы предлагали?! Вы чё, охуели там совсем?!

В конце своего монолога Гнев-86 переходит на крик, практически вплотную поднеся лицо к рации. Досаде-101 приходится отпихнуть его локтем, чтобы сохранить личное пространство.

Досада-101: Так, цыц, не ори! Короче, док. Вокруг происходит какая-то мутная херня, о которой нам предварительно никто не сообщал. Зомбированные, какой-то спецназ, который ходит в другом конце болота, непонятная херня с погодой. Мы несколько раз чуть не задвухсотились, пока для вас лазали по этому болоту. И у меня такое чувство, что мы заслужили объяснения. Приём.

Какое-то время Шауэр не отвечает. Спустя примерно двадцать секунд рация снова шипит.

Кфмн Шауэр: Послушайте, испытуемые, я вас… хорошо понимаю… но‍ мы сами не знали о том, что вас конкретно может ждать по пути, мы отправили вас на разведывательную миссию. Мы не знали, что всё может быть так плохо…

Не дав Шауэр договорить, Досада-101 снова переключается на режим передачи.

Досада-101: Да? Только вот спецназовцы ваши какого-то хера про зомбированных знали. И даже были в курсе, как с ними бороться. На это что скажете?

Кфмн Шауэр: Они это так же, как и вы, выяснили на своём опыте. Послушайте…

Гнев-86: Да пиздит она всё! Вы чё, на нас рассчитывали как на пушечное мясо?! Жмурам бабки не надо платить?!

Досада-101: Она тебя не слышит, рация на приёме…

Гнев-86: Так включи, блядь, пусть услышит!

Кфмн Шауэр: У нас самих возникли… проблемы, мы с трудом восстановить с вами связь, так‍ что‍ давайте больше не будем терять время. Вам нужно пройти дальше, к той «электростанции», как вы её назвали, очень важно узнать, что там находится — вы можете это сделать?

Досада-101 снова переключает рацию на режим передачи.

Досада-101: А зачем нам это делать? Откуда мы знаем, что вы нам опять не напиздели с три короба и нас там ждёт орава зомбированных? Или ещё что похуже? А?

Кфмн Шауэр: Я могла бы объяснить, зачем, но‍ только если вы готовы выслушать…

Голос Шауэр звучит менее уверенно.

Кфмн Шауэр: Мы сами ничего подобного не‍ ожидали, и сейчас не до конца во‍ всём уверены. Мне жаль, что вам лично пришлось…

Из динамика секунду слышно шуршание.

Д-р Кисова: Молчать.

Реплика доктора звучит крайне раздражённо и очевидно направлена к испытуемым, а не к Шауэр. Досада-101 на секунду застывает.

Д-р Кисова: Слушайте меня внимательно. Если кто-то из вас сейчас подумает своими ручонками нажать на кнопку передачи, ваша дальнейшая мучительная смерть не будет касаться ни меня, ни моей рабочей группы.

Гнев-86 несколько раз моргает.

Д-р Кисова: Вы хотите объяснений? Хорошо, вы их получите. Всё пространство вокруг вас заполнено излучением, которое в обычных условиях примерно за семьсот миллисекунд сделает из вашего мозга декоративный элемент интерьера вашей черепной коробки. Сомневаюсь, что это как-либо отразится на показателях вашего интеллекта, но, как мне кажется, даже такие не обременённые умом субъекты, как вы, хотели бы сохранить за собой высшие мыслительные функции…

Кфмн Шауэр: Л-Лилия Моисеевна…

Д-р Кисова: Тихо. Единственное, что защищало вас от превращения в те же жалкие оболочки человека, с которыми вы уже, судя по всему, успели познакомиться — выданное вам оборудование. Учитывая ваши поражающие воображение интеллектуальные способности, я очень сомневаюсь, что вы вели учёт времени, прошедшего с начала экспедиции. Я немного приоткрою для вас завесу тайны: примерно через 48 минут, а именно через столько в вашем генераторе закончится топливо, ваше немногочисленное серое вещество подвергнется взрывной деформации. Так как с момента начала экспедиции прошло уже больше полутора часов, вернуться обратно вы уже не в состоянии, а, учитывая вашу предусмотрительность и ситуационную осведомлённость, я предполагаю, что никто из вас не имеет при себе запасной канистры летнего дизельного топлива.

Гнев-86 неосознанно втягивает голову в плечи.

Д-р Кисова: На данный момент единственная стратегия, которая хотя бы допускает ваше выживание — это движение дальше к центру болота. Миссия, за которую мы вам заплатили деньги, для которой мы вас оснастили, является разведывательной. Вы должны были найти источник излучения. Вы преодолели точку невозврата. Единственный способ для вас выбраться отсюда живыми — выполнить задачу. Найти источник и вывести его из строя.

Где-то вдалеке, на грани слышимости, раздаётся несколько взрывов. Досада-101 вздрагивает, быстро осматриваясь по сторонам, но продолжает слушать.

Д-р Кисова: Но вы абсолютно верно интерпретировали ваше основное назначение — выполнять роль «пушечного мяса». Прямой необходимости в вас у моей рабочей группы больше нет — с другой стороны к центру болота подходят хорошо обученные профессионалы, у которых шанс выполнить поставленную задачу в разы выше. Поэтому дойти до центра болота — это, в первую очередь, ваш интерес. И вы должны быть благодарны, что научный сотрудник Шауэр продолжает вас координировать, хотя мы могли бы без существенных потерь для себя оставить вас разбираться с появившимися проблемами самостоятельно. Если вы ещё раз попробуете саботировать работу вашего куратора или начнёте задавать идиотские вопросы — наше сотрудничество завершится досрочно. Вы меня поняли? Отвечайте: «да» или «нет».

Досада-101 сглатывает и переводит рацию в режим передачи.

Досада-101: Да… Приём.

Шипение рации.

Д-р Кисова: Замечательно. Продолжайте движение к центру. Дальше, как минимум временно, вас будет курировать научный сотрудник Шауэр. Отбой.

Короткий треск помех. На несколько секунд на дороге повисает молчание. Где-то вдали ещё раздаются раскаты грома.

Досада-101 берётся за голову.

Досада-101: Ёб твою мать…

Раскаты грома вдали заглушает гудение генератора. Рация снова шипит.

Кфмн Шауэр: Испытуемые, надеюсь, вы ещё здесь! Я… не успела вам рассказать. На дороге впереди могут быть растяжки, так что будьте осторожнее!

Досада-101 морщится.

Кфмн Шауэр: А ещё вам сейчас нужно будет немного перенастроить генератор и шлемы. Не бойтесь, это не сложно…

МОГ «Мелиораторы»

Группа практически вплотную подошла к бетонному забору, оставив за собой несколько небольших воронок от взрывов ВОГ-25, иссечённые осколками деревья и свободный от взрывчатки «коридор» между ними.

Оперативники направляются к находящейся неподалёку дыре в заборе — бетонная плита здесь отсутствует, а несколько стоящих рядом сильно наклонились. Они подходят к ней вплотную и выглядывают из-за ближайшей плиты за забор.

Оказывается, что группа находится на краю склона — за забором спуск в низину, в которой находится целый комплекс обветшалых зданий, выполненных в стиле советского брутализма. В сотне метров впереди от пролома виднеется широкое прямоугольное строение с четырьмя этажами, подле него — проржавевшая электрическая подстанция.

Слева впереди, на удалении от ближайшего здания, заметно тёмное строение с дымовой трубой, покрытой выцветшими от времени красно-белыми полосами. В небо из трубы медленно уходит серый дым.

В нескольких сотнях метров справа от группы, виднеется ещё одно Г-образное здание, три этажа в высоту… Оно окружено десятками зомбированных. Ещё одно здание расположено дальше на небольшом холме, а рядом можно разглядеть нечто, напоминающее подземный ангар. Именно возле его закрытых ворот находится больше всего зомбированных.

Чуть дальше, к северу от Г-образного здания можно разглядеть ряды небольших зданий, издали похожих на одноэтажные дома. Все замеченные в низине строения соединяются между собой ответвлениями асфальтовой дороги — раскрошившейся, потемневшей и явно неухоженной. Откуда-то с противоположной стороны комплекса тянется двухпутная железная дорога, заканчивающаяся где-то за воротами подземного ангара.

Сами здания тоже выглядят заброшенными — в окнах не горит свет, следов деятельности людей или какого-то транспорта в округе не видно.

«Оцелот» отходит в сторону от дыры в заборе и переключает рацию на плече в режим передачи. Она коротко шипит.

«Оцелот»: База, говорит «Оцелот». Кажется, к центру мы всё-таки дошли. Если связи с камерами всё ещё нет, передаю информацию словами…

«Котята Восточные»

Испытуемые также успели подойти ко входу в комплекс — они остановились перед покосившимися воротами, оглядывая окрестности.

Железная дорога дальше уходит за уже знакомые ряды одноэтажных домиков и Г-образное здание; подземного ангара со стороны испытуемых не видно.

Зато видно, что было скрыто за административным зданием, к которому направились оперативники. Примерно в двухстах метрах впереди, на небольшой возвышенности, виднеется ровная площадка площадью около сотни квадратных метров, заполненная плотными рядами тонких крестовидных антенн. Они выглядят небольшими и тонкими, но на площадке их явно много — как минимум два десятка.

Ближе, примерно в ста метрах от ворот, виднеется времянка из почерневшего шифера. По правую руку от испытуемых заметна небольшая ТЭЦ, с той самой красно-белой трубой, которую они заметили ещё издали. Чуть за ней располагается обветшалое здание, издали напоминающее казарму; со стороны оперативников его тоже было не видно.

Досада-101 тянется в карман за рацией. Короткое шипение.

Досада-101: Короче, док. Мы дошли тут до ворот… Это, короче, не совсем ТЭЦ. Тут ещё куча каких-то зданий. Что дальше делать-то? Приём.

Кфмн Шауэр: Для начала опишите, что у вокруг вас находится. Связь с камерами мы ещё не восстановили.

Досада-101: Так, хорошо. Железка, по которой мы шли, ведёт в сторону какого-то трёхэтажного углового здания. Похоже то ли на какую-то школу, то ли на шарашку… И перед ним ещё куча домов одноэтажных. Это всё от нас слева.

Гнев-86 отошёл чуть вперёд, разглядывая антенны на холме.

Досада-101: Прямо впереди, метров сто, какой-то сарай из шифера. За ним — какая-то типа площадка из гравия насыпанного, с кучей антенн… А справа как будто ТЭЦ маленькая. Мы от неё трубу и видели. И какие-то казармы рядом. Приём.

Снова короткое шипение.

Кфмн Шауэр: Антенны? Как они выглядят?

Досада-101: Э-э-э… Ну тоненькие такие, невысокие. На верхушке, вроде, как бы крестом расходятся. Их тут пара десятков. Приём.

Кфмн Шауэр: Хорошо, поняла. Не подходите к ним, они, возможно, и есть источник излучения. Сейчас, подождите, я вернусь к вам через минуту.

Шипение. Гнев-86 возвращается к напарнику. Он выглядит задумчивым.

Гнев-86: Понял я, сапог. Это пиндосы всё. И антенны ихние.

Досада-101 выгибает бровь.

Досада-101: Чего?

Гнев-86: Таво, бля! Ты на антенны эти их позырь. Тонкие, с крестами все.

Досада-101: Ну и что с того?

Гнев-86: Чё, у вас прапор телевизор разрешал смотреть, но не включать? Не видел, чё по новостям показывали?

Гнев-86 наклоняется ближе к напарнику.

Гнев-86: Пиндосы два года назад у себя построили, бля, климатическое оружие! Не помню, как называется, чёто там на «Х»… Короче, засухи там вызывал, землетрясения… А ещё эти дебилы свой же самолёт им сбили недавно! И антенны там, бля, вот один в один! И погоду тут тоже бесоёбит, сам видел… Понял, да? Вот чё тут зомбированные. И штормы с засухами.

Досада-101: Э-э-э…

Гнев-86: Америкосы ёбаные… Говноеды. Воевать не умеют нихуя, решили тут, сука, бабок и пиздюков облучать…

Досада-101: Так ты сам сказал, что оружие в Америке построили… Тут оно откуда?

Гнев-86 злобно всплёскивает руками.

Гнев-86: Ты чё, сапог, дебил совсем чё ли?! Продали тут всех и вся давно, сидят там, сука, барыги в кабинетах. А пиндосы и рады на нас эксперименты проводить… Пидорасы. И жиды.

Досада-101: А жиды-то почему?

Гнев-86: А кто ещё-то, бля?!

Рация в ладони Досады-101 снова ожила.

Кфмн Шауэр: Испытуемые, слышите?

Досада-101: Так точно. Приём.

Кфмн Шауэр: Можно не так официально… В общем, смотрите, распоряжение такое — дальше идите к угловому зданию. Как дойдёте — свяжитесь со мной ещё раз. И если что-то странное или необычное по дороге заметите — тоже. Всё понятно?

Гнев-86 подходит ближе.

Гнев-86: Дай…

Испытуемый отбирает у напарника рацию и переключает в режим передачи.

Гнев-86: Понятно! И короче, тут всё ясно стало, с разведкой. Тут какое-то пиндосское предприятие по зомбированию населения! Антенны один в один как у них там на Аляске. И погоду бесоёбит, и излучение какое-то. Вы явно не за этих пидоров, надо с этим что-то делать! Снести тут всё нахер. И дело с концом!

Несколько секунд Шауэр не отвечает.

Кфмн Шауэр: Это, э-э-э… замечательно, да. Что вам всё ясно. Мы что-нибудь придумаем. А вы пока к тому зданию идите, идите. Кхм… Только американцев, если что, всех в плен брать. Чтобы ответили перед законом. Понятно?

Гнев-86 сплёвывает.

Гнев-86: Да говно ваш закон! Их ментам отдать — отмажут всех, пидорасы!

Кфмн Шауэр: Никого не трогайте, говорю! Поняли?

Гнев-86: Та поняли! Сука…

Кфмн Шауэр: Хорошо. Тогда до связи.

Шипение. Гнев-86 отдаёт рацию обратно напарнику.

Гнев-86: Ничё-ничё… Скоро вы, уёбища, ответите…

МОГ «Мелиораторы»

Обойдя административное здание по кругу, оперативники остановились возле главного входа. С этой стороны здание тоже выглядит целым — не заметно выбитых окон или иных повреждений фасада, несмотря на то, чтовизуально здание заброшено относительно давно.

Вход в здание находится в небольшом остеклённом тамбуре под металлическим козырьком. Стекло запачкано и помутнело, но трещин или сколов на нём нет.

Жестом командир посылает ближайшего оперативника, «Манула», проверить вход в тамбур. Двойные стеклянные двери оказываются заперты. Короткий кивок от «Оцелота». Ударом ноги «Манулу» удаётся сломать проржавевший замок. Стекло на двери дребезжит, но не ломается.

Внутренние двери, уже деревянные, тоже оказываются запертыми. Но и их замок сдаётся после нескольких ударов — он проржавел, а дерево, из которого были изготовлены створки, подгнило.

Оперативники заходят в фойе, с каждым шагом поднимая вокруг клубы пыли. Здесь практически пусто — никаких следов человеческой активности на кафельном полу, нет даже мебели, которую можно ожидать увидеть при входе в здание. Лишь справа от двойных дверей заметна квадратная будка охранника с мутными стёклами, а впереди — лестничный пролёт, ведущий наверх.

«Оцелот» протирает окно сторожки рукавом. Пусто. Внутри виднеется лишь запылённая металлическая столешница, видимо, намертво прикреплённая к стене. Нет даже стула.

«Оцелот»: Группа, разделяемся. «Рысь», «Ирбис» — на второй этаж, «Каракал», «Манул» — на третий. Я проверю этот. Что-то заметили — сообщаете по рации.

«Оцелот» поворачивает влево, заметив там несколько закрытых деревянных дверей; остальные оперативники направляются к лестнице.

Командир последовательно обходит несколько кабинетов. Ни в одном из них двери оказываются не заперты, а сами кабинеты практически полностью пусты — изредка в них находится покрытый пылью мусор или сломанная мебель: развалившиеся столы, сгнившие тумбочки, кривые стулья с погнутыми ножками. Похожая ситуация наблюдается и на верхних этажах — пустые кабинеты без каких-либо следов пребывания в них людей.

Двигаясь в левую сторону от входа, «Оцелот» останавливается у двойных деревянных дверей. Судя по всему, двери ведут в какое-то большое помещение – дальше с этой стороны коридора дверей нет, кроме единственной в самом конце.

Двойные двери оказываются не заперты. «Оцелот» заглядывает внутрь помещения. Это оказывается небольшая столовая, о чём можно судить по запылённым витринам и ржавым направляющим раздачи в конце комнаты. В ней нет столов, стульев или любой другой лишней мебели, нет мусора, все окна плотно закрыты. Отсюда целенаправленно вынесли всё, что не было намертво прикручено к полу.

За витринами и стойкой раздачи виднеется, судя по всему, дверь на кухню, но её «Оцелот» решает не проверять. Он покидает пустую столовую, оставляя дверь за спиной открытой.

«Каракал» и «Манул» доходят до конца коридора третьего этажа, подходя к последней двери. «Манул» уверенно дёргает покрытую ржавчиной ручку, но эта дверь, в отличие от остальных, оказывается заперта. «Каракал» выбивает её ударом ноги, как только напарник убирает руку.

Комната едва освещена пробивающимися из-за покрытого пылью окна лучами солнца, но даже так заметно, что она заставлена кипами бумаги. Часть перевязана архивными узлами и лежит рядами вдоль стен, часть разметало по полу.

«Каракал» присвистывает, заглядывая в комнату. Он оставляет автомат висеть на ремне, доставая из разгрузки ручной фонарик. «Манул» следует его примеру.

Лучи фонариков выхватывают из полумрака лишь стопки пожелтевшей бумаги и немногочисленный мусор — обломки ДСП и рассыпанную то тут, то там древесную стружку. Больше в комнате ничего нет — ни мебели, ни человеческих следов.

«Каракал» подходит к ближайшей стопке листов и пытается развязать скрепляющий её узел. Получается с трудом — верёвка намертво присохла к бумаге. «Манул» переключает покоящуюся в наплечном чехле рацию в режим передачи.

«Манул»: Говорит «Манул». В крайней комнате на третьем этаже нашли какие-то стопки бумаг. Кажется, документы. Как осмотримся, ещё раз выйдем на связь. Приём.

Д-р Кисова: Хорошо, поняла. Жду.

«Каракал» рывком разрывает узел на ближайшей стопке, повреждая несколько листов и заставляя часть стопки разлететься по комнате.

«Манул»: Ты что делаешь, придурок?! А если это важные документы?

«Каракал» отмахивается, отрывая от стопки несколько листков.

«Каракал»: Важные документы в какой-то заброшенной залупени кучей не накидают. Сто процентов какая-то ебаная макулатура…

Оперативник подсвечивает фонариком взятые листы… И почти тут же отбрасывает большую часть из них — если на них когда-то и был какой-то текст, он стал совершенно нечитаемым и расплылся. Листы выглядят так, будто значительное время провели в месте с высокой влажностью, но потом постепенно засохли. Пока «Каракал» перебирает свою стопку, его напарник оглядывает соседние в поисках хотя бы чего-то хорошо сохранившегося.

Наконец, ближе к середине стопки, он находит листы с хотя бы частично читаемым текстом.

«Каракал»: Во… Колян, смотри.

По краям лист покрыт засохшими пятнами, но слова по центру различить удаётся: «Днепр» вызывает «Волгу». Приём. «Днепр» вызывает «Волгу». Приём. «Днепр» вызывает «Волгу». Приём.»— и так до конца страницы.

«Манул» задумчиво чешет подбородок.

«Манул»: Ну… Просто распечатка каких-то радиопереговоров. Односторонних, похоже.

«Каракал» оглядывает следующий листок в стопке. И следующий. Ещё несколько.

«Каракал»: Бля… Смотри. Тут все страницы одинаковые. В «Днепрах» и «Волгах».

С камер оперативников видно, что текст на листах действительно однотипный и состоит из одних и тех же запросов на подтверждение связи.

«Манул»: Хоть раз «Волга» ответила?

«Каракал» перелистывает листок за листком, останавливаясь лишь через десять секунд.

«Каракал»: Да нет… Не отвечает. Но вот текст изменился. На, смотри.

Листок, на котором остановился «Каракал», заполнен слегка изменёной по сравнению с прошлыми фразой: «Штиль. «Днепр» вызывает «Волгу». Приём.»

«Манул»: Хм… А у меня тут… бухучёт какой-то.

В руке оперативник держит охапку покрытых пятнами пожелтевших бумаг, по виду действительно напоминающих фрагменты из журнала бухгалтерского учёта. Листы длинные и размеченные в клетку, на них едва удаётся разглядеть записи проводок по различным счетам.

«Каракал»: Мэ-э-э… Сказал же, макулатура.

В соседней стопке обнаруживается несколько относительно целых актов приёма-передачи. Оперативник пробегается по ним глазами.

«Манул»: Так, ну, консервы… макароны… хм… мозг свиной?..

С камеры становится виден следующий листок.

«Манул»: Уголь, бензин девяносто пятый, дизельное топливо… Антенны модель… модель… не, размокло. Порошок П-04, десять килограмм…

«Каракал» пинает развязанную кучу макулатуры, заставляя желтоватые листки разлетаться по полу.

«Манул»: Херня какая-то… Смотрим дальше.

<…>

«Оцелот» успевает обойти несколько пустых кабинетов в левой части здания, после чего возвращается в фойе. Здание выглядит так, будто было покинуто постепенно и централизованно, с выносом всего, что могло бы оказаться полезным.

Рация на плече командира с шипением включается.

«Рысь»: На втором этаже чисто. Все кабинеты пустые, везде только пыль и мелкий мусор. Спускаемся обратно в фойе. Приём.

Ещё один небольшой пустой кабинет за будкой охранника. Со стороны лестничного пролёта слышатся шаги. Рация снова с треском оживает.

«Манул»: Так, мы тут ещё немного бумажек откопали… Похожи на внутренние распоряжения. В тексте ничего интересного, но можно разглядеть печать и подписи… Символика советская, но я точно не разбираюсь, чья. Приём.

С камеры оперативника можно разглядеть листок, который он держит в руках. На нём отчётливо виден печать образца, используемого во внутренней документации Отдела «П» ГРУ.

Д-р Кисова: Поняла. Связи с вашими камерами всё ещё нет, попробуйте сфотографировать печати на КПК и отправьте в центр связи. Качество будет низкое, так что снимайте их вблизи. Ждём.

«Манул»: Понял… Сейчас. Конец связи.

«Оцелот», уже в сопровождении «Рыси» и «Ирбиса», доходит до другого края этажа. Помимо ещё нескольких пустых кабинетов, здесь находится лестница, ведущая куда-то под землю. Спуск перекрыт ржавой решёткой, на небольшой дверце закреплён не менее ржавый навесной замок. На верхней части заграждения можно разглядеть выцветшую табличку: «СПЕЦХРАН».

Дождавшись кивка от командира, «Рысь» достаёт из чехла на разгрузке кусачки. «Оцелот» переключает рацию на режим передачи.

«Оцелот»: «Манул», «Каракал» — как закончите со своими документами, возвращайтесь обратно. Мы спускаемся в подвал.

«Котята Восточные»

ИПЗ движутся в сторону Г-образного здания по прямой дороге между одноэтажными домами, не заходя внутрь. Это место чем-то напоминает давно заброшенный вахтовый посёлок или небольшую деревню.

Дорога, по которой идут испытуемые, грунтовая и довольно узкая — судя по всему, по ней предполагалось только пешее движение. Дома расположены слева и справа от неё симметрично — посёлок возник явно не стихийно, а его планировка учитывала проходящую по центру «главную улицу».

Здания выглядят заброшенными как минимум несколько лет. У части провалилась крыша, где-то выбиты окна, распахнуты двери. Растительности вокруг при этом нет — только сухая растрескавшаяся земля.

Гнев-86 из интереса немного отходит от главной дороги, чтобы заглянуть в один из домов через окно. Досада-101 останавливается, ожидая напарника.

Досада-101: Чё, уже присматриваешь, что украсть?

Окна расположены невысоко, поэтому интерьер помещения видно в том числе с нательной камеры. Внутри царит беспорядок — одна из двух ржавых панцирных кроватей лежит на боку, все отделения трухлявых деревянных тумбочек разбросаны рядом на полу, пустые. По всей комнате — на стенах, потолке, мебели — едва заметные чёрные пятна, словно от расплескавшейся краски. Покидали дом явно в спешке.

Гнев-86: Тут нечего, бля. Срач какой-то… Да и хата бомжацкая, как будто общага какая-то.

Досада-101: Скорее как вахтовское село. Или мелкий военный городок.

Гнев-86 отмахивается, возвращаясь к дороге.

Гнев-86: Стопудово это тупо обманка. Никто тут не живёт давно, одна рухлядь и говно. А пиндосы где-то прячутся. В бункере где-нибудь. Я смотрел, у них там дохуя всяких подземных ихних шарашек. У-у-у, с-суки…

Досада-101 разводит руками и снова берётся за свою ручку генератора. Он выглядит спокойным, но его взгляд напряжённо блуждает по окружающим домам. Вокруг тихо, никакого движения или следов человеческой активности не заметно.

Посёлок, через который идут испытуемые, оказывается небольшим: уже через 7 минут ИПЗ подходят вплотную к Г-образному зданию. Вокруг всё ещё никого не видно.

Здание, как и комплекс антенн, расположено на небольшой возвышенности. Оно возведено из почерневшего от времени кирпича и выглядит таким же плохо сохранившимся, как и дома в посёлке рядом: заметны выбитые окна, возле входа беспорядочно разбросаны кучи мусора, в основном состоящие из обломков мебели и какого-то оборудования.

К главному входу в здание ведёт небольшая бетонная лестница; она потрескалась от отсутствия ухода, а металлические поручни по бокам накренились и покрылись ржавчиной. Сам вход представляет собой ещё один стеклянный тамбур с широкими дверями. Они закрыты, но войти в здание это никак не мешает — все стёкла давно выбиты, из-за чего пол вокруг усеян мелкими осколками.

Испытуемые останавливаются у подножья лестницы. Досада-101 достаёт из кармана рацию.

Досада-101: Так, док, ну мы… у входа в эту шарашку. Что дальше, внутрь идти? Приём.

Шипение.

Кфмн Шауэр: Да, пожалуйста. Ничего необычного по дороге не заметили?

Досада-101: Да вроде нет… Тут из необычного только повсеместная разруха. Приём.

Кфмн Шауэр: Тогда заходите в здание. И держите нас в курсе, если что-то всё-таки заметите.

Короткий треск. Досада-101 вздыхает.

Испытуемые с трудом поднимаются ко входу в здание. Каждый их шаг сопровождается хрустом — раскрошившегося бетона, древесной стружки, осколков стекла. Если внутри кто-то есть — о приближении ИПЗ он точно должен быть осведомлён уже сейчас.

В фойе здания темно, но, на удивление, мусора не видно. Нет ни осколков стекла, ни даже пыли. Досада-101 настороженно заглядывает внутрь, пока не заходя в тамбур.

Гнев-86: Чё, тоже заметил?

Испытуемые осторожно ставят генератор у вершины лестницы, освобождая руки.

Досада-101: Угу… Как будто тут уже прибрались.

Досада-101 достаёт из кармана ТТ.

Досада-101: Давай-ка щас осторожнее…

Напарник отвечает ему кивком. Стараясь не наступать на осколки, испытуемые заходят в здание.

Фойе практически полностью пустое. Здесь нет никакой ожидаемой мебели типа лавочек или кресел, ничего не висит на стенах — помещение как будто стерильное, лишённое человеческого присутствия.

Если не считать чавканья. Откуда-то справа от испытуемых слышится чавканье. ИПЗ замирают и медленно поворачиваются на звук.

По правую руку от входа видна высокая обшарпанная стойка охраны. Чавканье раздаётся откуда-то из-за неё, но источника с позиции испытуемых не видно.

Досада-101 нацеливается на стойку, а Гнев-86, пригибаясь, начинает двигаться в её сторону на корточках.

Досада-101: Руки вверх, чтобы я их видел! Будут фокусы — буду стрелять!

Чавканье прекращается. Со стороны стойки раздаётся шуршание и стук металла. Через секунду из-за неё, стоя лицом к испытуемым, появляется мужчина с автоматом в руках.

На вид ему около шестидесяти лет, он одет в поношенную, но целую советскую униформу — рубашку защитного цвета с зелёным галстуком и такой же расцветки штаны. На нём также заметен чёрный шлем, по виду напоминающий Витязь-С с щелевым забралом, но довольно тонкий, с узкими щелями для обзора и дополнительной защитой в области шеи. Бронезабрало поднято, что позволяет разглядеть лицо охранника — вытянутое, дряблое и покрытое неаккуратной седой щетиной.

Мужчина не выглядит напуганным или удивлённым, скорее раздражённым. Он снимает автомат с предохранителя и передёргивает затвор, но не пытается поднять оружие или нацелиться на испытуемых.

Охранник: Цель визита, пропуск!

Голос мужчины сухой и дребезжащий, в нём читается спокойствие.

Досада-101 перехватывает пистолет обеими руками и дёргает стволом в сторону охранника.

Досада-101: Сука, ты глухой?! Бросай оружие, руки вверх! Дёрнешься — ты труп!

Гнев-86 успевает подойти практически вплотную к охраннику, судя по всему, незамеченным — теперь двоих разделяет только стойка. Испытуемый останавливается у её края.

Охранник: Чего ходите?! Кто пустил? Пропуск показывайте!

Досада-101 прицеливается куда-то за спину охранника для предупредительного выстрела, но Гнев-86 его опережает. Он выскакивает из-за стойки, одним прыжком преодолевая расстояние до вооружённого мужчины.

Быстрым движением испытуемый с щелчком опускает бронезабрало, сбивая охранника с толку и заставляя того на секунду потерять ориентацию в пространстве. За этим следует резкий удар рукоятью заточки по шлему в районе правого уха. Раздаётся металлический звон. Охранник вскрикивает, роняет автомат на пол и наклоняется вперёд, хватаясь за края каски. Этим пользуется Гнев-86, с усилием опуская его голову на поверхность столешницы. Снова раздаётся глухой металлический звон. Охранник сползает на землю рядом с автоматом и перестаёт шевелиться.

Досада-101 опускает пистолет и подбегает к стойке.

Досада-101: Ёб твою мать! А если бы он тебя застрелил?! Или меня? Ты куда полез?!

Гнев-86 отмахивается, пиная тело охранника по ноге. Тот слегка дёргается, но в сознание не приходит.

Гнев-86: Да не ссы ты! У него автомат был незаряженный всё равно.

Досада-101: Это ты ещё как определил?

Досада-101 также обходит стойку и оказывается внутри рабочего пространства охранника, становясь рядом с напарникам. Пространство за стойкой совсем небольшое и двум людям тут развернуться трудно.

Гнев-86: Да он там затвор дёрнул, а маслина не выпала… Ну, должна была об пол стукнуться, если бы у него там рожок полный был. А не, ничё не стукнулось. Ну я и начал его пиздить…

Досада-101: Это не так работает, ты в курсе? Он мог просто патрон дослать в пустой патронник, нихера бы там не вывалилось. Ты нас чуть не убил, придурочный!

Гнев-86: Да бля, ну не убил же! Хорош уже мозги мне компостировать…

Досада-101 кривится, но не отвечает. Он наклоняется к охраннику, чтобы попытаться проверить пульс. Его шея из-за дополнительных пластин от шлема вне досягаемости, поэтому испытуемый ощупывает запястье. Шлем охранника, с виду чёрный, на свету от стоящей рядом настольной лампы слегка переливается оранжевым.

Гнев-86, отойдя чуть в сторону, оглядывается.

Гнев-86: Бля, интересно, чем он тут сюрпал? Жрать охота, чё… О!

Позади испытуемых, на другом конце стола, обнаруживается полупустая суповая тарелка с какой-то похлёбкой.

Досада-101 поднимается с корточек, отпуская запястье охранника.

Досада-101: Живой ещё, слава Богу. Не совсем ты его насмерть приложил.

Гнев-86 снова пинает тело. Его напарник кривится.

Гнев-86: У-у-у, с-сука…

Досада-101: Зачем?

Гнев-86: Да он же этот, бля, коробалант. Охраняет тут антенны сидит, пидор… Пока таких же бабок с дедами облучают и на опыты пускают!

Гнев-86 снова пинает тело.

Досада-101: Да не похож он ни на какого шпиона американского… Скорее просто на мужика какого-то не в себе. Он же пистолета вообще не испугался… Может, тоже зомбированный? Но более функциональный?

Гнев-86: Да нихуя! На синяка он похож, который тут за чекушку сидит, Родину продаёт!

Досада-101 кривится.

Досада-101: Ну перегаром тут не несёт… Неправильный какой-то синяк.

Гнев-86: Мэ-э-э… Не понимаешь ты нихуя.

Досада-101 машет рукой и тянется за лежащим рядом автоматом, а Гнев-86 направляется к стоящей с противоположной стороны стола похлёбке.

От тарелки не поднимается пар, еда внутри выглядит остывшей. Это водянистое рагу, в котором заметны кубики разваренного серого мяса, что-то, напоминающее нарезанные корешки и россыпь ягод — больше всего они похожи на варёную клюкву. Из-за этого бульон, в котором плавают ингредиенты, имеет красноватый оттенок. Он также выглядит очень жирным. Рядом, на небольшой тарелке, лежат две желтоватых лепёшки, одна из которых наполовину съедена. В рагу погружена толстая металлическая ложка, принадлежавшая, судя по всему, охраннику.

Досада-101: Ты что, правда это есть собрался?

Досада-101 подходит ближе, держа в руках подобранный автомат. Это оказывается АКМ, который выглядит практически неизношенным и идеально чистым — даже на рукоятке и цевье не видно царапин и потёртостей.

Гнев-86, прищурившись, оглядывает рагу.

Гнев-86: А чё? Мы вон тут сколько пиздовали по болоту, жрать охота… Как-то хуево выглядит, да, но с пивом покатит.

Досада-101 усмехается, отщёлкивая от автомата магазин.

Досада-101: А ты пиво с собой взял? Я — нет… Хм?

Испытуемый оглядывает магазин в своей ладони. Тот оказывается пуст. Гнев-86, проследив за взглядом напарника, хмыкает.

Гнев-86: Сказал же, шо он пустой был.

Гнев-86 отбрасывает ложку охранника куда-то в фойе, где она приземляется на кафель с громким звоном. Из вещмешка он достаёт собственный столовый прибор и несколько раз обтирает об штанину. Досада-101 проверяет патронник АКМ — тоже пусто.

Гнев-86 закидывает в рот недоеденную лепёшку, несколько секунд разжёвывает, как будто пытаясь распробовать, после чего причмокивает, сложив губы трубочкой.

Гнев-86: А чё, а вроде норм… Сладковатая какая-то, типа как лаваш. Но я те попробовать не дам, ты не голодный.

Не успев дожевать лепёшку, Гнев-86 зачёрпывает немного похлёбки вместе с кусочком мяса и ягодой. Несколько секунд жуёт, после чего слегка кривится.

Гнев-86: Фота… фуйня пофа.

Испытуемый съедает ещё ложку, в этот раз – зачерпнув вместе с бульоном кусок мяса и корешок.

Досада-101: Так раз хуйня, чего ешь? Ёжик, сука, плачешь, колешься…

Гнев-86, проглотив последнюю порцию, отставляет тарелку в сторону, не доев остатки рагу. Он слегка высовывает язык и качает головой.

Гнев-86: Не-е-е, чепуха какая-то… Кислятина, сука. А мясо как будто тухлятиной отдаёт. Свинина пресная со вкусом… Болота, бля. Но лаваш я заточу, лаваш пиздатый.

Досада-101, хмыкает, вешая автомат на плечо.

Досада-101: Мне кажется, у нас в ближайшие пару дней всё будет болотом отдавать… Заканчивай давай, гурман, пошли.

Гнев-86 обтирает ложку о майку и бросает обратно в вещмешок, выходя в фойе вслед за напарником.

Гнев-86: Вот как они живут, шестёрки у пиндосов. Сидят в каком-то очке, питаются говном и даже шпалера заряженные не доверяют…

Испытуемый сплёвывает.

Гнев-86: Опа, ша!.. Зырь, там лестница.

МОГ «Мелиораторы»

Группа в полном составе спускается по лестнице на нижний уровень административного здания. Напротив основания лестницы оказывается ещё одна решётчатая дверь, закрытая на такой же хлипкий проржавевший навесной замок, но уже с внешней для оперативников стороны. «Рысь» снова тянется за кусачками.

На лестнице царит полумрак, а за решётчатой дверью — непроницаемая темнота. Электричества в подвале, как и в основном здании, нет, освещение не работает. «Ирбис» и «Манул» включают ручные фонарики.

«Рысь» одним движением перекусывает ржавую дужку замка и тот с грохотом падает, судя по всему, на кафель. Открыв дверь, оперативники по одному покидают лестничную площадку, рассредотачиваясь по секторам обстрела.

Группа оказывается в пустом пыльном коридоре. Стены здесь покрыты потрескавшейся и тусклой зелёной краской, под ногами оперативников — мелкая квадратная керамическая плитка разных оттенков коричневого, потолок закруглённый. По стенам и потолку, судя по всему, раньше тянулись провода, но они были вырваны — остались лишь ржавые погнутые крепления.

В отличие от здания на поверхности, в этом коридоре полно мусора — обрывки бумаги, фрагменты проводки, куски краски и штукатурки. Возле дальней стены лежит ржавая тележка для документов с оторванным колёсиком.

Слева от оперативников коридор сразу же заканчивается тупиком с остатками электрощитка, висящими на стене; вправо же он, постепенно загругляясь, продолжается далеко вперёд, выходя, судя по всему, за границы надземной части административного здания. «Оцелот» касается рации.

«Оцелот»: Центр, говорит «Оцелот». Тут, видимо, не просто подвал, а какая-то сеть подземных коммуникаций. Или, как минимум, бункер. Архитектура похожая и тоннель идёт дальше, куда-то в сторону углового здания. Приём.

Шипение.

Д-р Кисова: Хорошо, поняла вас. Получается, табличка «СПЕЦХРАН» — просто мера маскировки, ещё одного архива внизу нет?

«Оцелот» оглядывается. С обеих сторон коридора, в нескольких метрах от группы, виднеются тонкие металлические гермодвери. На одной из них заметна тусклая красная табличка с едва поблёскивающими буквами — «ХРАНИЛИЩЕ №1».

«Оцелот»: Какие-то хранилища тут есть, по обе стороны коридора за гермодверями. Если они не заперты, можем проверить содержимое. Приём.

Д-р Кисова: Хм… Да, лучше проверьте. Дополнительное топливо у вас есть, по времени можете себе это позволить. Сигнал с камер всё ещё пытаемся восстановить, так что жду устный доклад при любом исходе. Отбой.

«Манул» вздыхает.

«Манул»: Может, сразу дозаправимся? Чтобы, если вдруг что, под огнём не суетиться…

«Каракал»: Под чьим огнём? Полудохлых овощей?

«Оцелот» жестом призывает к молчанию.

«Оцелот»: Пока рано. Время есть, возможно, понадобится заправить и второй генератор.

«Каракал»: Мы серьёзно будем тратить топливо на этих оборванцев? Они сюда чисто по случайности дошли.

«Оцелот»: Надо будет — потратим.

«Оцелот» хмурится и обращается уже к остальным оперативникам.

«Оцелот»: В этот раз не рассредотачиваемся, проверяем хранилища по очереди. За чтением не задерживаться, нужно просто понять, какого типа документы здесь хранятся.

Группа отвечает молчаливыми кивками.

Боевым порядком МОГ продвигается к дверям первого хранилища, оглядываясь по сторонам и держа сектора обстрела. Коридор выглядит абсолютно безжизненным, пустым и тихим. При движении оперативники оставляют на полу отпечатки ботинок и поднимают тучи пыли — в этой части подземных коммуникаций давно никого не было.

Тонкая защитная дверь оказывается не заперта — «Оцелот», идущий первым, открывает её не прикладывая особых усилий. Внутри, ожидаемо, царит темнота. «Ирбис» подходит ближе, чтобы осветить помещение.

Мощный луч тактического фонарика выхватывает из темноты несколько архивных стеллажей, заполненных папками и скоросшивателями. На первый взгляд они выглядят аккуратно разложенными, в отличие от связок документов на поверхности.

Оперативники заходят внутрь и рассредотачиваются по помещению, опуская оружие и доставая собственные фонарики. Генератор они оставляют возле входа — хранилище относительно небольшое, и целиком входит в зону действия прибора. Всего внутри находится пять плотно расположенных рядов стеллажей; человек в полной боевой выкладке едва может протиснуться между ними.

«Каракал», как замыкающий, остаётся охранять вход в помещение. «Ирбис» и «Манул» подходят к ближайшему стеллажу и тянутся за случайными папками на уровне груди. «Рысь» продвигается дальше, вглубь помещения, а «Оцелот» останавливается у стоящего недалеко от входа рабочего стола, принадлежавшего, судя по всему, заведующему.

Стол выглядит пустым и стерильным — за ним давно никто не сидел, а стоящий рядом стул подгнил, выцвел и покосился.

Первое впечатление о порядке в хранилище оказывается обманчивым — только передние ряды стеллажей аккуратно организованы, с сортировкой документов по годам и типам — конец четвёртого и весь пятый стеллаж заполнены папками или отдельными файлами хаотично. Однако очевидно, что к хранящимся здесь документам относились более бережно, чем к найденным в административном здании — в помещении нет стопок бумаг на полу или брошенных где попало папок. Между стеллажами и вдоль стен видны заржавевшие архивные тележки, также загруженные скоросшивателями и папками — судя по всему, теми, которым не хватило места на полках.

«Оцелот»: Хм… Эти документы явно берегли больше. И мебель здесь тоже осталась нетронутой…

«Манул» присвистывает, легко толкая стоящего рядом «Ирбиса» плечом.

«Манул»: Смотри, какой тут… мыш?..

С нательной камеры видно содержимое папки, открытой оперативником. Внутри стопка протоколов образца Отдела «П» и несколько анатомических зарисовок, одну из которых¹ «Манул» держит в руках.

«Ирбис» с интересом оглядывает её, слегка выгибая бровь, после чего убирает свою папку обратно на стеллаж, принимая новую из рук «Манула».

«Оцелот»: Что-то нашли?

«Ирбис» неопределённо машет рукой, перелистывая протоколы.

«Ирбис»: Да кажется… Сейчас, глазами пробегу…

«Оцелот»: Давай вслух.

«Ирбис» пожимает плечами и прокашливается.

«Ирбис»: …размеры: четыре метра в длину, два с половиной в холке… густая шерсть в районе шеи и вдоль позвоночника, предположительно, служит для защиты уязвимых мест и терморегуляции…

Оперативник пропускает часть текста.

«Ирбис»: …усложнить костную структуру крыльев для поддержания возросшего веса и помощи при взлёте… хм…

«Ирбис» пропускает страницу.

«Ирбис»: …благодаря их длине и сложным и двойным ушным впадинам, имеет диапазон слышимости в пределах от 12 до 190000 герц…

«Оцелот»: Что-то не совсем то. Смотрите дальше.

«Ирбис» просматривает ещё несколько страниц, после чего возвращает папку «Манулу».

«Манул»: Что, думаешь, тут в подземке что-то такое сидит? Четыре метра в длину, два с половиной в холке.

«Ирбис» хмыкает, протягивая руку к следующей папке.

«Ирбис»: Сомневаюсь… Я вам зачитывал анатомическую справку по результатам вскрытия. Да и ты её из раздела за 1985 год взял…

«Рысь»: Там и дешки вроде видели на поверхности какие-то антенны. Скорее всего, от них и излучает.

«Манул»: А они не дешки, они ИПЗ. Не наши же.

«Рысь»: У нас свои закончились что ли? Нанимаем субподрядчиков?

«Каракал»: А чё вообще значит «ИПЗ»?!

«Каракал» окрикивает остальных оперативников из коридора.

«Оцелот»: Испытуемые с полной занятостью. Заканчивайте трепаться не по делу. Ещё что-то интересное в документах нашли?

«Рысь»: Не, у меня тут вообще сборная солянка. Распечатки каких-то графиков, журнал посещений… Тут в конце уже что ни попадя складывали.

«Манул» продолжает просматривать папки на ближайшей полке; «Ирбис» присел возле тележки для документов у левой стены, перебирая стопку пыльных скоросшивателей.

«Манул»: А у меня продолжаются какие-то анатомические штуки… О, что-то «пси-»… «Пси-» это же типа всё с мозгом связанное, да?

«Ирбис» встаёт с корточек, держа в руках потёртую красную картонную папку с советским гербом.

«Ирбис»: Так, тут, кажется, что-то типа нашей карточки объекта… ООЗ «ЭХОЛОТ». Просмотрим?

«Оцелот» на секунду задумывается, потирая антенны шлема.

«Оцелот»: Хм… ООЗ — это обозначение аномалий на содержании ГРУ. Теперь понятно, чей это объект.

«Манул»: Только тут как-то пустовато, не находите? Для действующего объекта…

«Ирбис»: Мне кажется, он и не действующий. Возможно, что-то просто осталось работать или по ошибке включилось без присмотра…

«Рысь»: Как-то не похоже на что-то случайно включившееся. Нас что-то осмысленно пыталось убить или хотя бы выдавить с болота. Окочурившиеся расходники соврать не дадут.

«Рысь» успел вернуться из дальнего угла хранилища и теперь встал рядом с остальными оперативниками, ожидая распоряжений от командира. После небольшой паузы «Оцелот» начинает говорить.

«Оцелот»: Разбираться, что именно и как именно будут учёные. Пока нужно доложить, что мы нашли в хранилище.

«Оцелот» кивает «Ирбису».

«Оцелот»: Читать карточку у нас нет времени, но хорошо, что ты её нашёл. Сэкономим время на осмотре второго архива.

«Оцелот» слегка потряхивает головой.

«Оцелот»: Группа! Сворачиваемся. Всё интересующее мы уже нашли.

Щелчком командир переключает рацию на режим передачи.

«Оцелот»: «Центр», на связи «Оцелот». В архивах в основном исследовательская документация, нашли среди неё карточку ООЗ — объект явно грушный. Необходимости проверять второе хранилище нет. Приём.

Короткое шипение.

Д-р Кисова: Поняла. Второе хранилище…

Со стороны коридора раздаётся приглушённый, но отчётливо слышный пистолетный выстрел. Оперативники замирают.

Д-р Кисова: …можете не осматривать. Продолжайте движение. Отбой.

Группа выходит в коридор, снимая с пояса автоматы.

«Рысь»: Не дешки ли?..

«Каракал»: Стопудово. У одного тетешка была.

«Оцелот» громко выдыхает носом. Снова щёлкает рация.

«Оцелот»: Дальше по коридору слышали выстрел, подозреваем, что там расходники. Другого пути вперёд нет, направляемся на подмогу. Приём.

Д-р Кисова: Разрешаю. Они уже несколько минут соблюдают радиомолчание, о своём состоянии не докладывали. Поторопитесь. Мы тоже попытаемся с ними связаться. Отбой.

Щипение. В коридоре снова воцаряется тишина. «Оцелот» закидывает автомат за спину, доставая из кобуры револьвер, во второй руке держа фонарик.

«Оцелот»: Марш!

«Котята Восточные»

ИПЗ спускаются на нижние этажи Г-образного здания по лестнице справа от фойе. Здесь нет никаких решёток или иных архитектурных решений, препятствующих проходу. Судя по всему, на этапе постройки защита в виде поста охраны на входе для всего строения была признана достаточной.

Преодолев всего один пролёт, группа оказывается у основания лестницы. Впереди — тускло освещённый оранжевыми аварийными лампами коридор, внешне очень похожий на тот, в который недавно спустились оперативники. В этой части подземного комплекса явно есть электричество — работает аварийное освещение, позволяющее хотя бы разглядеть очертания предметов и не наткнуться на стены.

Гнев-86: А я те говорил, что у них тут бункера…

Испытуемые покидают лестничную площадку. Тупиков или ответвлений рядом не видно — коридор продолжается влево и вправо, напоминая по форме широкую подкову. Кафельная плитка под ногами испытуемых грязная, но не покрыта пылью — заметный слой есть разве что у стен. Коридор выглядит так, словно им часто пользуются, но очень редко убирают.

Досада-101 обводит окружение взглядом и чешет нижнюю часть лица свободной рукой.

Досада-101: Куда пойдём? Налево или направо?

Гнев-86 хмыкает, наклоняя голову.

Гнев-86: Да хер его знает… Хошь — монетку подкинем.

Досада-101: У тебя есть?

Секунду испытуемый копается в кармане штанов, после чего улыбается уголками губ.

Досада-101: Ладно. Тогда орёл — лево, решка — право.

Щелчком большого пальца Гнев-86 отправляет грязную пятирублёвую монету в воздух, подхватывая затем ладонью.

Гнев-86: Э-э-э… Орёл. Пиздуем налево.

Напарник молча кивает.

Коридор выглядит однообразно. Однотипная мелкая кафельная плитка, тянущиеся по стенам кабели в ржавых креплениях, тусклые оранжевые лампы под потолком. Довольно часто на пути ИПЗ встречаются двери: чаще всего из тёмного потёртого дерева, реже — из тонкого металла, с красными вентилями вместо ручек. ИПЗ периодически их оглядывают, но не придают им особого значения.

У всех дверей заметны общие тенденции в оформлении. На них потускневшей краской выведено цифровое обозначение вида «97-число-число», рядом с которым нанесена полоска одного из трёх цветов: зелёного, жёлтого или красного. При этом у «красных» и «жёлтых» надписи часто нанесены не на сами двери, а на стены рядом.

Гнев-86: Слышь… А на сколько у нас там солярки осталось?

Досада-101 задумывается.

Досада-101: Ну… Не знаю. Может, на полчаса где-то… Мало в любом случае.

Гнев-86 хмурится.

Гнев-86: Ты по-английски шпрехаешь?

Испытуемый выгибает бровь.

Досада-101: Э-э-э… Ну чуть-чуть совсем. Ты о чём в этот раз думаешь?

Гнев-86: Да бля, времени мало! Надо найти какого-то американца и шпалер к башке… Чтобы антенны свои сраные выключил!

Досада-101 вздыхает, но задумчиво, а не со скепсисом.

Досада-101: Да вряд ли один случайный сможет что-то выключить… Или им не пожертвуют, если даже может. Но пальцем показать, куда идти, заставим, если что. А дальше пусть спецназовцы разбираются…

Гнев-86: Да где ваще эти твои спецназовцы? Они за полчаса нас найдут? Если чё, самим надо…

Досада-101 жестом останавливает напарника, кивая головой куда-то вперёд.

За разговором и быстрой ходьбой ИПЗ не замечают, как прошли уже около сотни метров по загибающемуся коридору. Впереди виднеются приоткрытые двойные деревянные двери, из-за которых в коридор падает тонкая полоска света, отлично различимая в полумраке.

Досада-101: Вот и твой шанс что-то сделать самим… С учёными связаться?

ИПЗ говорит шёпотом.

Гнев-86: Чё, ёбу дал?! Давай, быро!..

Гнев-86 агрессивно шипит, слегка подтягивая напарника вперёд за рубашку. Тот снова нехотя достаёт из кармана ТТ.

Досада-101: Может они там все как тот охранник на входе… С таких много не стрясёшь.

Напарник не отвечает, на корточках двигаясь к дверям. Он старается идти как можно тише, но но резиновые сапоги всё равно поскрипывают при каждом шаге. Досада-101 следует за ним, держа пистолет наготове, однако пока никуда не целится.

Гнев-86 осторожно заглядывает в щель, прищурившись. Через несколько секунд оборачивается к напарнику и манит его рукой.

Гнев-86: Никого!

Он старается тихо открыть одну из дверей, но несмазанные петли всё равно протяжно скрипят, заставляя ИПЗ сморщиться. Досада-101 осторожно протискивается в помещение, целясь перед собой.

Испытуемые оказываются в небольшом помещении, судя по всему, являющемся столовой. По левую и правую сторону от двери — ряды шестиместных столиков, потемневших от времени, но относительно чистых, проход между ними ведёт к закрытой металлической двери на кухню. Рядом на стене — окошко, судя по всему, раздача. Сейчас оно закрыто и зашторено тёмно-зелёными жалюзи.

Столовая не выглядит заброшенной — здесь горит неяркий свет, стулья расположены неровно, как будто недавно на них кто-то сидел, на полу виднеется редкий мусор и в некоторых местах — капли какой-то жидкости.

Досада-101: Кто-то тут точно был…

Испытуемый говорит шёпотом, сосредоточенно водя взглядом по двери на кухню и окошку раздачи. Гнев-86 успевает открыть дверь шире и с трудом занести за собой генератор.

Досада-101: Так… Давай-ка кухню проверим. Генератор до двери донесём только…

Напарник молча кивает. ИПЗ ставят генератор возле одного из столов у входа на кухню и подходят ближе к двери. Гнев-86 прикладывает к ней ухо, но через пару секунд отстраняется, мотает головой и указывает на гудящий рядом генератор.

Наклоном головы Досада-101 указывает на дверь, чуть приподнимая пистолет. Напарник молча кивает.

ИПЗ осторожно опускает ручку и тянет дверь на себя. Она оказывается незапертой.

Досада-101 открывает её рывком и заходит в помещение, целясь из пистолета перед собой. Напарник следует за ним, оставляя дверь открытой.

Комната, в которую вошли испытуемые, действительно оказывается кухней, однако по обстановке она скорее напоминает скотобойню. К потолку подвешены ряды кустарно сделанных крюков для мяса, с которых свисают свежие, ещё влажные жирные вырезки. На кухонном столе недалеко от входа — кровавые разводы и несколько насквозь пропитанных кровью тряпок, сброшенных в ближайшую раковину вместе с потёртым тесаком.

На плите неподалёку стоит изношенный котёл с почти стёршимся инвентарным номером, из которого едва заметно поднимается пар. Возле кухонного стола — большое мусорное ведро с облезшей краской, заполненное обрезками кожи и внутренними органами — виднеется как минимум несколько селезёнок и поджелудочная железа.

На высоком стеллаже слева от входа — ряды полупустых холщовых мешков, затянутых верёвками. Рядом — несколько больших почерневших деревянных бочек, накрытых крышками.

Под потолком слышится негромкое гудение — вытяжка с пыльными решётками едва тянет, но работает. В дальнем углу виднеется несколько пожелтевших от времени холодильников, а на ещё одном кухонном столе слева от них — три отрубленные человеческие головы. Верхняя их часть осторожно спилена, а от тела они отделены в районе нижней части шеи. Никакие части лица не тронуты, в черепах отсутствует лишь мозг.

На несколько секунд испытуемые застывают, оглядываясь по сторонам.

Возле дальнего разделочного стола, скрючившись и держась одной рукой за голову, спиной к ИПЗ стоит человек. Он одет в грязную белую рубашку с закатанными рукавами, штаны цвета хаки и, судя по всему, поварской передник. В дальнем углу комнаты, скривишись, сползает спиной по холодильнику ещё один повар — на нём тоже передник, но под ним не рубашка, а засаленная тельняшка.

Гнев-86: Это чё…

Повар возле холодильника замечает ИПЗ, однако не может ничего сказать, лишь поднимает руку в их направлении и со стоном стискивает зубы.

Гнева-86 рвёт. Он болезненно сгибается, отворачиваясь и судорожно опираясь рукой на стену. Застывший в ступоре Досада-101 широко распахивает глаза, после чего делает выстрел в потолок, вздрагивая от резкого звука.

Досада-101: Лежать! С-суки!..

Повара не слышат или не могут подчиниться приказу — они продолжают со стоном оседать на пол. У мужчины в рубашке подгинаются колени и он падает на пол между кухонными столами, дрожащей рукой придерживаясь за край ближайшего. Повар у холодильника съезжает на пол и с силой сжимает голову, раскачиваясь на месте. Из его рта на фартук начинает стекать полоска густой слюны.

Гнев-86 выбегает в помещение столовой, держась за живот и сипло дыша. Досада-101 скрипит зубами, обходя окровавленный стол и медленно двигаясь к лежащему на полу повару.

В дальнем углу кухни, у правой стены, обнаруживается ещё один котёл — он практически полностью заполнен грязно-красными костями с редкими ошмётками мяса. Наверху виднеется несколько берцовых, лучевых и локтевых костей. На котёл чёрной краской неаккуратно нанесена надпись: «БУЛЬОН».

Досада-101 вплотную подходит к повару. Тот корчится на земле в позе эмбриона и стонет, держась за голову и до хруста стискивая зубы. Судорожные катания по грязному полу покрывают его одежду чёрными разводами. Мужчина начинает плакать и дёргать ногами, до крови царапая ногтями лицо.

Испытуемый несколько раз тихо выдыхает, после чего наводит на повара пистолет. Его коллега в углу начинает выть и биться затылком об холодильник.

Коротко шипит рация.

Кфмн Шауэр: Испытуемые, вы меня слышите? Что у вас происходит?

Выстрел.

МОГ «Мелиораторы»

Оперативники трусцой движутся по коридору в сторону, откуда они услышали выстрел. Только что они миновали небольшой КПП, состоящий из ржавой будки и сломанного металлического шлагбаума.

Членам МОГ на пути также встречаются двери с маркировками — красными, жёлтыми или зелёными. Из-за недостаточно высокого качества съёмки и тряски камеры, разглядеть цифровые обозначения рядом невозможно.

Где-то впереди раздаётся ещё один пистолетный выстрел. Оперативники немного ускоряются.

Бойцы МОГ пробегают мимо массивных двойных металлических дверей, закрытых на амбарный замок. На выцветшей табличке рядом видна надпись: «АРСЕНАЛ». Если раньше коридор был полон нетронутой пыли, то возле этого склада заметны многочисленные цепочки следов.

Совсем близко слышится третий выстрел. Открытые двери в столовую уже в зоне видимости оперативников — в коридор из-за них падает тусклый свет.

Первым в помещение заходит «Каракал», быстро осматриваясь. «Рысь» остаётся охранять вход, остальные оперативники следуют за ведущим.

Внутри столовой они находят только Гнева-86, который отчаянно пытается вызвать у себя рвоту и отплеваться, согнувшись у стены возле окошка раздачи. Попытки имеют, судя по всему, по большей части психологический эффект: испытуемому удаётся откашлять только слюну.

«Оцелот»: Стоять! Поднять руки!

Гнев-86 последний раз сплёвывает, сипло выдыхает, но подчиняется. Он держит рот приоткрытым, часто моргает, его глаза бегают — ИПЗ выглядит растерянным.

Из кухни медленно выходит Досада-101, останавливаясь в дверном проёме. На его лице практически не читается эмоций, однако сжатые губы и нахмуренные брови выдают напряжение. Пистолет он держит в правой руке, опустив ствол.

ИПЗ осматривает оперативников, после чего поднимает свободную руку.

Досада-101: Свои… Младший сержант Кржевов.

Досада-101 выдыхает носом. Оперативники медленно опускают оружие, а Гнев-86 — руки. Рация в кармане испытуемого снова шипит.

Кфмн Шауэр: Испытуемые, вы слышите? Приём?

Командир группы выходит вперёд, придерживая рукой висящий на ремне автомат.

«Оцелот»: Малёк! Какого хрена у вас происходит? Кто стрелял?

Неопределённым жестом испытуемый указывает в сторону кухни рукой с пистолетом, отходя в сторону от двери. Кивком «Оцелот» отправляет «Манула» на разведку, на ходу включая рацию.

«Оцелот»: Центр, говорит «Оцелот». Оба ИПЗ живы, состояние…

Секунду командир, прищурившись, оглядывает испытуемых.

«Оцелот»: …удовлетворительное. Мы…

«Манул»: Ёб твою мать!

Приглушённый окрик оперативника раздаётся со стороны кухни. Другие члены МОГ быстро рассыпаются по помещению, укрываясь за столами и нацеливаясь на кухонную дверь. Досада-101 отходит в сторону, рукой оттесняя напарника.

«Оцелот»: Враг?!

«Манул» секунду молчит.

«Манул»: Да нет… нет!.. Обычный пиздец! Врага нет!

Оперативники с облегчением привстают из-за укрытий. «Оцелот» поправляет рацию на плече.

«Оцелот»: Мы в помещении столовой, врага не наблюдаем. Отправили разведчика на кухню. Приём.

Короткое шипение. Остальные оперативники подтягиваются к кухне после молчаливого кивка командира.

Д-р Кисова: Поняла. Мы постепенно восстанавливаем доступ к вашим камерам. Сейчас получаем изображение с…

На секунду Кисова замолкает.

Д-р Кисова: …понимаю.

Ещё одна короткая пауза.

Д-р Кисова: По крайней мере, вопрос, что стало с пропавшими жителями деревень, окончательно снимается.

«Каракал»: Позвоню сегодня в ЦАР…

Оперативник напевает себе под нос, но замолкает после тычка от командира.

«Манул» проходит дальше по помещению. В кадре появляются трупы поваров — у обоих пулевые ранения в районе лба.

«Ирбис»: Вот по кому… А третий?..

Досада-101: Предупредительный. В потолок.

Испытуемый стоит в проходе за спинами оперативников, нахмурившись.

«Манул»: Чё, сопротивлялись?

Досада-101 только качает головой.

Д-р Кисова: Стоять. У повара пулевое ранение. Кто стрелял?

Голос доктора звучит холодно и раздражённо.

Д-р Кисова: Я спрашиваю: кто стрелял?

Повторяет Кисова с нажимом.

Досада-101: Я, я стрелял…

Испытуемый подходит ближе к держащему рацию «Оцелоту».

Д-р Кисова: Мне кажется, научный сотрудник Шауэр ясно выразилась по поводу отношения к местному персоналу. Эти два повара — гораздо более ценные источники информации чем ты и твой напарник. Были. Есть что сказать в своё оправдание?

Досада-101: Я их… добил. Они уже корчились в конвульсиях, с момента, как мы зашли. Этот себе лицо драл, второй головой бился… Нихера они бы вам не сказали.

«Ирбис» наклоняется над ближайшим поваром и, прищурившись, быстро его оглядывает.

«Ирбис»: Хм… У этого на лице правда царапины есть. В районе лба и щёк…

Д-р Кисова: Камеру ближе поднесите.

«Ирбис» неловко наклоняется вперёд, стараясь приблизить объектив к голове трупа.

«Манул»: А ничего, что у них… защиты никакой нет?

Досада-101 хмурится, складывая руки на груди.

Досада-101: Я их не трогал. Выстрелил дважды и так оставил.

«Ирбис»: Может, тут рядом что-то есть? Или сама комната какая-то экранированная?

«Каракал»: Да должно что-то быть, бля. Снаружи на мозгах без защиты можно бекончик пожарить. А тут вообще эпицентр.

«Ирбис» хлопает по телу повара, определяя, нет ли чего-то под одеждой или в карманах.

Д-р Кисова: У кого детекторы — выходите в коридор и замеряйте фон.

Кивком головы «Оцелот» указывает «Каракалу» на выход. Тот фыркает, но подчиняется, на ходу расстёгивая нужный карман разгрузки.

«Ирбис»: Да нет, ничего… Никакого лишнего оборудования.

«Рысь», уже остановившийся у ближайшей стены, несколько раз стучит по ней костяшками пальцев.

«Рысь»: Вроде плитка как плитка. Только старая и грязная.

Оперативник морщится, пытаясь стереть чёрную жирную грязь с перчаток.

Ещё с минуту группа ожидает в помещении столовойю. Часть оперативников рассаживается по ближайшим стульям, остальные остаются стоять ближе ко входу. Досада-101 молча садится в углу рядом с напарником и выщёлкивает магазин из ТТ.

«Каракал»: Слышьте?! Чёт у меня детектор хуйню показывает! Киря, иди перемеряй!

Глухой окрик оперативника раздаётся с левой стороны коридора. Со вздохом «Рысь» отходит от стены, поправляя автомат на груди.

«Рысь»: А показывает-то сколько?

«Каракал»: Да полторы с хуем! Как на границе почти!

«Рысь»: Хм… Ну щас. Стой, где стоишь!

Временный Центр Связи

Запись с одной из камер системы видеонаблюдения временной исследовательской базы KR-6.

Импровизированный центр связи находится недалеко от изначального — прямо в траве в нескольких десятках метров от изрешечённого шатра. На нескольких складных металлических столах в спешке разложено уцелевшее и новое оборудование — в основном передатчики, радиоприёмники и измерительные приборы. Прямо на траве рядом — несколько дизельных генераторов. Отдельный стол занимает гора старых мониторов, транслирующих данные с нательных камер. Часть из них не работает.

Рабочая группа теперь практически полностью состоит из работников Фонда, из изначальной команды в центре связи остались только Кисова и Шауэр. Сотрудники «Логоса» не успели переодеться или привести себя в порядок — Кисова сидит возле радиостанции в практически полностью покрытой засохшей кровью одежде, оттерев бумажными салфетками только руки и лицо. Шауэр выглядит чистой, но слегка покрасневший от крови пластырь на лице напоминает о недавно произошедшей атаке.

Кисова протирает глаза и отводит в сторону один из наушников, чтобы лучше слышать окружение. Она движением ладони подзывает сотрудника СБ, стоящего неподалёку.

Д-р Кисова: Дальше сама справлюсь, Шауэр… Пусть в медпункт сопроводят, проследит за ранеными.

Охранник оглядывается на сидящую с другой стороны стола девушку, после чего кивает. Он разворачивается, чтобы уйти, но Кисова останавливает его, крепко держа за рукав.

Д-р Кисова: А ты проследишь, чтобы на мониторы не посмотрела случайно.

Сотрудник СБ сам оглядывается на мониторы. На одном из них заметно, как «Ирбис» осматривает разрубленный человеческий череп. Охранник кривится и снова кивает, после чего отходит к Шауэр.

Из пострадавшего шатра центра связи появляется несколько сотрудников медицинской службы. На носилках они выносят длинный чёрный пакет, из которого на землю подтекает тёмная кровь.

К Кисовой подходит один из наблюдателей Фонда — доцент Семёнов. Он оглядывает доктора,морщится и переключает своё внимание на мониторы. Прищурившись, он пробегает по ним глазами, снова морщится и переводит взгляд обратно на Кисову.

Доц. Семёнов: Гм… Вижу, с камер сигнал появился. Что у группы?

Кисова стряхивает со лба прядь волос.

Д-р Кисова: Странности. Нашли двоих местных работников, без защиты. Отправила их замерять фон.

Доцент кивает, чуть наклоняя голову.

Д-р Кисова: Корпус будет?

Доц. Семёнов: Будет, будет. ЧП, не бросать же ему всё сразу. Пока сами…

Кисова снова протирает глаза.

Д-р Кисова: Мои в каком состоянии? Новости есть?

Доц. Семёнов: Да я-то откуда знаю? Это к медицинской службе.

Д-р Кисова: Так сходи и позови кого-нибудь.

Доц. Семёнов: Я?

Кисова молча смотрит на доцента несколько секунд. Он раздражённо вздыхает, но отходит в сторону изрешечённого шатра.

Коротко шипит приёмник. Доктор возвращает отодвинутый наушник в исходное положение.

«Рысь»: Центр, говорит «Рысь». У нас на приборах странное — оба показывают примерно по 1600 Кругловых… Как на самой границе. Мы несколько раз перемерили, с обоих детекторов, результат один. Что дальше делаем? Приём.

Кисова на несколько секунд задумывается, пододвигая ближе к лицу стойку с микрофоном.

Д-р Кисова: Выгоняйте ИПЗ в коридор и пусть перенастраивают оборудование в соответствии с замерами. Если с ними всё будет нормально — своё тоже перенастройте. И потом двигайтесь дальше. Отбой.

Кисова бросает взгляд на мониторы на соседнем столе. Оперативники с детекторами возвращаются в помещение столовой, о чём-то переговариваясь; устройств вывода звука во временном центре связи нет, понять содержание разговора не представляется возможным.

Из изрешечённого шатра выносят ещё несколько чёрных пакетов; один из них помогает нести доцент Семёнов. На тропе со стороны основных корпусов базы становится видна группа людей — несколько научных сотрудников в сопровождении охраны, вооружённой автоматами. Группа направляется в сторону временного центра связи.

М.н.с. Петренко: Лилия Моисеевна? Распечатки с детекторов по периметру пришли, посмотрите…

Подошедшая со стороны дальнего стола научная сотрудница раскладывает на столе несколько длинных листов бумаги, разворачивая их как свитки. Кисова отвлекается от мониторов.

М.н.с. Петренко: К счастью, никакое оборудование из измерительного контура повреждено не было… Вот тут интенсивность немного спала полчаса назад, ещё вот здесь были падения…

Кисова щурится.

М.н.с. Петренко: И ещё час назад что-то странное было… Наоборот, на одном детекторе подскок по интенсивности… Я не знаю, заметили ли тогда, не я смотрела же, но решила, вот…

Доктор несколько раз кивает, сохраняя сосредоточенное выражение лица.

Д-р Кисова: Да, спасибо, всё поняла, замечательно. Больше мне это не приноси.

Научный сотрудник несколько раз моргает.

Д-р Кисова: Записывай всё в журнал, меня сейчас детекторы не интересуют.

Доктор неопределённо машет рукой куда-то в сторону, переводя взгляд обратно на мониторы. Петренко спешно кивает и, быстро скрутив распечатки в рулон, отходит обратно к столу с приборами.

Снова шипит приёмник.

«Оцелот»: База, говорит «Оцелот». Испытуемые не пострадали. Перенастраиваем оборудование и выдвигаемся. Приём.

Щелчок по клавише, включающей микрофон.

Д-р Кисова: Поняла. Отбой.

Группа со стороны базы подходит ближе. Это куратор объекта — доктор Корпус — его заместитель и несколько других работников Фонда.

Корпус подходит вплотную к Кисовой, бросая на ходу взгляд на мониторы. Оперативники всё ещё в помещении столовой, занимаются перенастройкой генератора и шлемов.

Куратор кладёт Кисовой на плечо ладонь и несколько раз медленно похлопывает.

Д-р Корпус: Мои соболезнования, коллега. Крепитесь.

Женщина раздражённо дёргает плечом, но куратор не обращает на это внимания, только убирает руку. Кисова снова отодвигает один наушник.

Д-р Корпус: Понимаю ваше состояние, Лилия Моисеевна, и не собираюсь вас заставлять работать одну. Можете провести время с пострадавшими коллегами, операцию я с этого момента беру под свой контроль.

Кисова хмурится, садясь вполоборота к куратору.

Д-р Кисова: В этом нет необходимости. Я всё ещё могу работать. Экспедицию планировала я, и до конца я её тоже собираюсь довести лично.

Корпус выгибает бровь. Его заместитель отходит в сторону, чтобы поговорить с кем-то по спутниковому телефону. Другой научный сотрудник присаживается возле стола с мониторами. К нему тут же подбегает Петренко, держа под мышкой распечатки.

Д-р Корпус: Практически все члены вашей группы либо убиты, либо тяжело ранены, последнего не пострадавшего сотрудника вы только что отпустили, как я понял. Вы собираетесь в одиночку руководить работой центра связи?

Д-р Кисова: Центром связи можете ставить руководить кого угодно, а мне нужна возможность довести группу и выполнить задачи, которые мы поставили на этапе планирования. Я — их куратор, и пока я могу стоять на ногах, отчитываться они будут мне.

Корпус хмыкает.

Д-р Корпус: Ваша ответственность похвальна, конечно, но всё-таки не забывайте, что вы не сотрудница Фонда. Практически вся экспедиционная группа — наши оперативники. Как и в центре связи, все — наши сотрудники.

Д-р Кисова: Я — исполняющая обязанности руководителя операции. Весь задействованный персонал подчиняется мне, пока экспедиция идёт. И две группы всё ещё живы. Сложить с меня полномочия можно только в случае чрезвычайной ситуации.

Д-р Корпус: Сейчас как раз чрезвычайная ситуация.

Д-р Кисова: Недостаточно чрезвычайная.

Корпус чешет ладонью лоб, хмыкая.

Д-р Корпус: Крепко вы вцепились в проект… В любом случае, я должен осуществлять контроль за операцией ввиду непредвиденного сокращения числа задействованных сотрудников. Личное распоряжение Кирпичникова.

Корпус хмурится, складывая руки на груди.

Д-р Корпус: Думаю, вы тоже понимаете, что операция идёт не совсем гладко. Я честно выразил свои опасения по поводу её успешности, когда докладывал в региональный центр… И меня попросили проконтролировать, чтобы экспедиция хотя бы принесла как можно больше ценной информации.

Кисова кривится, сжимая губы.

Д-р Корпус: Думаю, вы понимаете… Если уж эта экспедиция провалится, для следующей можно будет подстелить соломку.

Д-р Кисова: Следующая экспедиция будет не нужна, если вы дадите мне спокойно работать.

Доктор цедит каждое слово, пристально смотря на куратора. Он разводит руками.

Д-р Корпус: Хотелось бы верить, но верится с трудом. Но не будем о грустном…

Корпус тоже подходит ближе к мониторам, и вглядывается в ближайший, нависая над столом.

Д-р Корпус: Мне уже сообщили про находки в столовой и на кухне… По крайней мере, понятно, с какой целью было осуществлено нападение на окрестные деревни. А антенны на поверхности тоже дают пищу для размышлений…

Кисова продолжает прищурившись смотреть на куратора.

Д-р Корпус: Жалко, что поваров допросить не удалось. Но, полагаю, очевидно, что в этом обнаруженном бункере есть местное население. Весьма недружелюбное к представителям внешнего мира.

Заместитель, наконец, завершает разговор и убирает массивный телефон во внутренний карман пиджака. Он отводит Корпуса в сторону и начинает что-то рассказывать вполголоса.

На мониторах мелькают изображения одного и того же пустого коридора — пыль, грязь, цепочки следов и уже знакомые двери с маркировками. Через минуты Корпус возвращается к столам.

Д-р Корпус: Что же, коллега, у меня для вас не самые приятные новости. Поступил первый запрос на уточнение информации. Аналитиков с «губы»² интересуют меченые двери.

Сидящий у мониторов научный сотрудник кладёт на стол рядом коричневую планшетку.

Д-р Головин: Я сделаю пометки. Но неплохо было бы колонки поднести… или лишнюю пару наушников.

Спец. Павлов: Наушники должны тут где-то быть… А, вот!

С противоположной стороны стола откликается один из техспециалистов; через секунду он бросает наушники Головину.

Спец. Павлов: Во, эти вроде не пострадали. Подключай к приёмнику.

Научный сотрудник отвечает благодарным кивком.

Д-р Корпус: Лилия Моисеевна, попросите группу открывать помеченные двери на их пути. Записывать результаты, как видите, уже вызвался ваш коллега.

Кисова хмурится ещё сильнее.

Д-р Кисова: Это всё можно сделать потом. У группы топлива на одну дозаправку, проверка всех дверей их только замедлит.

Корпус вздыхает.

Д-р Корпус: Из центра позвонили специально, чтобы сказать про двери. Игнорировать такое распоряжение, особенно на фоне катастрофического ЧП — это не лучшее решение.

Куратор подходит ближе.

Д-р Корпус: Позвольте микрофон…

Медленным движением Кисова отодвигает микрофонную стойку от вытянутой руки Корпуса.

Д-р Кисова: Я сама.

Доктор выдыхает. Щелчок кнопки.

Д-р Кисова: Группа! Проверьте двери с маркировками на вашем пути. Несколько разных цветов. Только быстро! Докладывать ничего не нужно, изображение с камер есть. Отбой.

Объединённая экспедиционная группа

Оперативники и ИПЗ теперь движутся по коридору единым отрядом. Вооружённые члены МОГ — впереди, испытуемые и несущие генератор бойцы — в арьергарде.

Группа уже успела преодолеть спуск со стороны Г-образного здания, по которому в тоннель вышли ИПЗ, и углубиться в уходящий направо коридор.

Окружение всё ещё выглядит заброшенным, однако никакой нетронутой пыли, как в левой части подземелья, здесь нет — пол испещрён грязными разводами и следами протекторов, а тёмная пыль комьями лежит возле стен. По этой части комплекса кто-то регулярно ходит, однако никаких других следов пребывания человека не наблюдается — в коридоре пусто и тихо.

Вперёд отряд движется молча и относительно медленно: истощённые испытуемые плетутся в хвосте, с трудом волоча свой генератор. Тем не менее, их никто не поторапливает. Гнев-86 пребывает в состоянии апатии и смотрит прямо перед собой, слегка приоткрыв рот и расслабив мышцы лица. Досада-101 периодически с тревогой поглядывает на него из-под нахмуренных бровей.

Рация на плече «Оцелота» коротко шипит. Жестом он даёт приказ об остановке.

Д-р Кисова: Группа! Проверьте двери с маркировками на вашем пути. Несколько разных цветов. Только быстро! Докладывать ничего не нужно, изображение с камер есть. Отбой.

Снова шипение. «Оцелот» вздыхает.

«Оцелот»: Приказ все слышали, проверить помещения с маркировками.

Командир оглядывается.

«Оцелот»: «Манул», к 98-02-2, зелёная! «Рысь», «Каракал» — обеспечить прикрытие! «Ирбис» — следишь за генератором! Малёк…

«Оцелот» щурится и жестом приказывает испытуемым отойти в сторону. ИПЗ отходят назад, за «Ирбиса», и ставят свой генератор на кафель. Досада-101 приседает за ним на корточки. Гнев-86 с запозданием следует его примеру.

«Рысь» и «Каракал» занимают позиции по обе стороны от двери, держа оружие наготове, пока «Манул» подходит к ней вплотную; «Ирбис» садится на одно колено возле генератора, обводя стволом коридор перед собой.

Перед «Манулом» — укреплённая (судя по всему, деревянная) дверь, обитая ржавыми листами металла. Оперативник осторожно опускает вниз хлипкую ручку и тянет на себя, придерживая в свободной руке автомат.

За дверью оказывается ещё один коридор, но в отличие от того, в котором находится группа, он пребывает в катастрофическом упадке. На полу валяются горы штукатурки и осколков бетона и кирпича, прогнившие доски и огромное количество гильз, многие из которых успели заржаветь.

Под погнутым кассетным потолком с выбитыми панелями виднеется несколько вертикальных энергосберегающих ламп, тускло освещающих пространство впереди. Вдоль всего коридора расставлены полуразвалившиеся шкафы и грязные картотеки, испещрённые царапинами и вмятинами.

«Манул»: Что за… херня?

Коридор находится явно не на первом этаже чего-то: слева от двери заметен лестничный пролёт с выломанными и погнутыми перилами, ведущий вниз. Стена рядом исписана тусклыми облезлыми граффити. По левой стороне коридора расположен ряд сильно изношенных дверей со следами пуль, а на правой стене — несколько узких окон на уровне человеческого роста.

«Оцелот», прищурившись, оглядывает коридор из-за плеча «Манула».

«Манул»: Так ведь, хм… Здания не строят, верно?

Оперативник делает несколько шагов влево и выгибает шею, пытаясь заглянуть в ближайшее смотровое окошко, не выходя в новый коридор. В окошке виднеются очертания подвесной галереи из ржавых продырявленных кусков металла. «Оцелот» подходит ближе к двери.

«Манул»: Как будто… этаж с бухгалтерией на заводе каком-то. Но тут такое откуда? За случайной дверью?..

«Рысь» и «Каракал» тоже выглядывают в коридор, опустив оружие.

«Рысь»: Да может это… как его… экстрамерное пространство?

«Каракал»: Чё, типа… как тот минский холодильник полгода назад?

«Рысь»: Угу… ну или это портал куда-то, который срабатывает, когда дверь трогаешь. Хер знает…

«Манул» щурится, продолжая оглядывать пространство впереди.

«Манул»: Мы это… заходить будем, командир?

«Оцелот» проверяет барабан револьвера, задумавшись на секунду.

«Оцелот»: Можно. Но пространственные искажения — вещь такая… Малёк!

Оперативник окликает Досаду-101 возвращая барабан на место.

«Оцелот»: Тащи своего товарища сюда. И пусть достаёт верёвку.

ИПЗ хмурится и отводит взгляд, но подчиняется — он встаёт из-за генератора, беря напарника под локоть.

Подойти ближе испытуемые не успевают — со стороны открытой двери слышится какой-то звук. Оперативники рядом оборачиваются практически синхронно.

В самом конце коридора, едва освещённом тусклым светом мигающей лампы, появляется гуманоидный силуэт, стоящий к группе вполоборота. Он резко разворачивается к дверям лицом.

Неизвестный: НУ ЗДОРО́ВО, ЗДОРО́ВО!

Неизвестный хрипло кричит во всю силу своих лёгких, позволяя отчётливо себя слышать даже на расстоянии полутора десятков метров. С истеричным сиплым смехом он поднимает что-то над головой, после чего бегом начинает двигаться в сторону двери.

«Манул» от неожиданности делает несколько шагов назад и перехватывает автомат за тактическую рукоять.

«Манул»: Стоять! Стой, буду стрелять!

Неизвестный пробегает под светом мигающей лампы и его становится возможно лучше рассмотреть. Это мужчина в камуфлированных штанах и бронеразгрузке на голое тело, покрытый татуировками; его лицо скрывает сварочная маска с узкой смотровой щелью. В руках неизвестный сжимает массивную строительную кувалду, боёк которой вымазан засохшей кровью.

«Оцелот», вытянув руку и быстро прицелившись, делает выстрел из-за плеча «Манула». Пуля попадает неизвестному в бедро, но не заставляет того замедлиться — издав истошный рык, мужчина снова поднимает кувалду над головой.

«Манул» пускает в его сторону короткую неприцельную очередь. Несколько пуль вязнут в разгрузке, одна попадает в ключицу, ещё две рикошетят от сварочной маски. Неизвестный врезается плечом в стоящую у стены картотеку, опрокидывая её, но сохраняет равновесие и продолжает разбег.

Неизвестный: УБЕЙ, УБЕЙ, УБЕЙ, УБЕ-Е-Е-Й!

«Оцелот» делает ещё один выстрел, попадая в смотровую щель сварочной маски. Стекло в ней трескается, но пуле не удаётся пройти насквозь. Неизвестный пошатывается на бегу, цепляя другим плечом шкаф и злобно рыча сквозь зубы. Всего несколько метров отделяют его от ближайшего смотрового окошка.

«Манул» отходит назад, одновременно отправляя во врага длинную прицельную очередь. Оперативник целится в татуированный живот, не покрытый броней.

Почти все пули достигают цели, покрывая пресс неизвестного цепью сквозных отверстий, но не заставляя его остановиться. С хрипло-булькающим рёвом он заносит кувалду для удара, прыжком преодолевая последние метры до прохода.

Резкий стук и скрип петель.

«Каракал», стоявший слева от двери, захлопывает её пинком. Последние несколько пуль из очереди «Манула» с визгом врезаются в прибитый к ней металлический лист.

Он откатывается в сторону, а другие оперативники отходят дальше, ожидая появления врага из-за двери. Но в коридоре воцаряется тишина.

Не слышно ни звуков ударов, ни попыток дёрнуть ручку. По другую сторону как будто снова никого. Не рискнув перезаряжаться, «Манул» достаёт из кобуры пистолет и снова нацеливается в сторону дверного проёма.

Минута проходит в тревожном ожидании. Но вокруг всё так же пусто и тихо. «Манул», наконец, решается встать, а другие члены МОГ позволяют себе опустить оружие.

«Каракал»: Это чё, бля, за говно? Ёбаный клозет с кувалдистом.

«Манул» выдыхает, убирая пистолет обратно в кобуру. «Оцелот» снова с прищуром оглядывает коридор, держа револьвер в согнутой руке.

«Оцелот»: Кажется, действительно это какая-то форма портала… Осталось понять, все ли двери так работают.

«Оцелот» неспешно извлекает из барабана стреляные гильзы.

«Оцелот»: «Каракал», к 98-03-1, зелёной. «Манул», «Рысь», прикрываете.

«Каракал» скалится, переключая винтовку на автоматический режим огня. Секунду он стоит на месте, оглядываясь.

«Оцелот»: Справа, через одну дверь.

«Манул» успевает перезарядить автомат и занять позицию у противоположной стены, напротив нужной двери. Его примеру следует «Рысь».

«Каракал» оглядывается и, убедившись, что прикрытие на местах, дёргает дверь на себя.
Пространство за ней разительно отличается и от коридора, и от помещения за предыдущей дверью: перед «Каракалом» раскинулся густой смешанный лес, покрытый туманом. Деревья растут практически вплотную друг к другу, а туман по плотности выглядит ещё более непроглядным, чем тот, с которым столкнулись группы в начале экспедиции.

«Каракал» осторожно оглядывает пространство впереди и, не заметив ничего угрожающего, хмыкает.

«Каракал»: Чё, после работы сюда на шашлычок?

«Манул» и «Рысь» тоже заглядывают в дверной проём, не сводя с него автоматов.

«Манул»: Да я бы как-то, знаешь, на пару дней вегетарианцем…

«Рысь»: А я тебе баклажанов на шампур нанизаю.

«Манул»: Давай лучше шампиньонов.

Раздаётся несколько смешков; даже «Оцелот» улыбается уголками губ. Не реагируют только испытуемые, стоящие чуть поодаль у своего генератора. Досада-101 с опаской смотрит на напарника, но тот игнорирует реплики оперативников.

«Оцелот» оглядывает дверь, пространство за ней, после чего коротко кивает.

«Оцелот»: Закрывай. Мы достаточно увидели, шашлыки потом. Нам ещё другие цвета проверить.

«Рысь»: Ну да… на экспедицию в экспедиции мы не подписывались.

«Каракал»: Бля буду, зелёные — это порталы. Если что, будет куда съебать, когда топливо кончится.

«Манул»: Ага. Ты до сюда добеги сначала, когда оно закончится…

«Каракал», последний раз со вздохом взглянув на лес, захлопывает дверь.

«Оцелот»: Ищите двери с жёлтыми пометками. Где-то здесь точно были…

«Ирбис»: Вот тут есть! Чуть позади меня. 98-01-3, полоска жёлтая.

«Оцелот» кивает.

«Оцелот»: Будешь открывать. «Манул», «Рысь» — на прикрытие, «Каракал» — твой генератор. Расходники — в сторону.

Минута на расход по позициям. Медик подходит вплотную к дверям, ожидая команды.

98-01-3 представляет собой высохшую и почерневшую от времени деревянную дверь, которая, кажется, готова развалиться в любой момент. Обозначения и цветная полоса в этот раз нанесены не на саму дверь, а на стену рядом. С небольшого участка, где расположены пометки, кто-то предварительно соскоблил потрескавшуюся краску и верхний слой штукатурки.

Дождавшись кивка от командира, «Ирбис» осторожно тянет дверь на себя.

За ней оказывается пустая шваберная, тёмная и лишённая всей мебели. На предназначение комнаты указывает лишь раковина и ряд характерных полок для инвентаря.

«Ирбис» бегло оглядывает комнату, подсвечивая себе фонариком.

«Ирбис»: Кладовка как кладовка… Эта дверь, видимо, обычная. Без телепортов.

«Оцелот», прищурившись, пожимает плечами.

«Оцелот»: Нам же лучше. Закрывай.

Медик, хмыкая, подчиняется. Оперативники за его спиной опускают оружие.

«Оцелот»: Ищите ещё одну жёлтую! Сказали по несколько каждого цвета проверить.

«Каракал»: Да во, напротив ещё одна. Возле меня.

Секунду оперативник смотрит перед собой — на тонкую металлическую гермодверь с красным штурвалом вместо ручки — после чего фыркает.

«Каракал»: Да сука, чё мы тут телимся!.. Горючки и так хуй да маленько, ещё это говно…

Не дожидаясь приказа или подхода прикрывающих напарников, «Каракал» берётся одной рукой за штурвал, но практически тут же одёргивает её, отпрыгивая назад.

«Каракал»: А, с-сука!

Он начинает трясти кистью, словно пытаясь сбить пламя, и дуть в сторону ладони.

«Оцелот» подбегает ближе, держа гермодверь на прицеле.

«Оцелот»: Что?

«Каракал»: Да она, сука… раскалённая!

Оперативник оглядывает свою кисть. На тактической перчатке в районе ладони теперь заметно узкое прожжённое отверстие с неровными почерневшими краями. Обнажившаяся кожа заметно покраснела — налицо поверхностный ожог.

«Оцелот» замахивается, чтобы дать подчинённому подзатыльник, однако, приняв во внимание шлем ШПРОТ-1НА на его голове, ограничивается болезненным тычком между лопаток.

«Оцелот»: Без приказа ничего не трогать, ясно?

Командир раздражённо смотрит на «Каракала», потирающего обожжённую ладонь.

«Оцелот»: С жёлтыми дверями разобрались. Красную я видел дальше по коридору. Вперёд.

В нескольких метрах от ещё одной гермодвери, возле которой на стену нанесена красная полоска, «Оцелот» останавливается.

«Оцелот»: Эффект предыдущей двери мне не понравился. Не исключено, что пометки работают как сигналы светофора, поэтому… Малёк — тащи напарника сюда. Будет выполнять свою прямую функцию.

Гнев-86, немного пришедший в себя, злобно хмурится.

Гнев-86: А чего я… Я на это всё не подписывался… за такие деньги, с-сука…

«Оцелот»: К твоему сожалению, подписывался. Иди сюда и открывай дверь, это твоя работа.

Досада-101: Хотя бы перчатки ему дайте. У нас своих нет.

На секунду командир задумывается, прокручивая револьвер на пальце.

«Оцелот»: «Каракал», отдай ИПЗ свою перчатку. Которую прожгло.

Гнев-86: Так она, сука… дырявая.

«Оцелот»: Используешь как прихватку. У нас лишних перчаток тоже нет, бери, что дают. Быстро.

Выдохнув сквозь зубы, Гнев-86 забирает у оперативника прожжённую перчатку и подходит ближе. Члены МОГ расходятся в стороны, держа гермодверь на прицеле.

«Оцелот»: Открывай.

Гнев-86 касается штурвала.

Оглушительный хруст и чавканье. За доли секунды тело испытуемого скручивается в спираль из мяса, крови и осколков костей. Плохо закреплённая на груди камера со свистом отлетает в дальнюю стену, избегая скручивания.

Стены коридора и всех находящихся рядом людей забрызгивает кровью и ошмётками. С влажным шлепком останки Гнева-86 падают на пол возле двери.

Оперативники вскрикивают и отшатываются. Досада-101 хватается за голову.

«Каракал»: Ёбаный в рот! Сука!

«Каракал», стоявший ближе всего к испытуемому, оказывается покрыт кровью и мелкими кусками мяса практически полностью. Чертыхаясь, он пытается оттереть рот и глаза, шипя от боли в обожжённой руке.

Д-р Кисова: Группа! Группа, что у вас?! Приём.

«Оцелот» переключает рацию в режим передачи, одновременно пытаясь стряхнуть с рук кровь.

«Оцелот»: Расходник только что кончился, его в спираль скрутило! Основная группа потерь не имеет! Приём.

Кисова, кажется, облегчённо вздыхает.

Д-р Кисова: Проверьте свои камеры. Почти со всех видно только красное месиво. Никакие двери больше не трогать! Продолжайте движение по коридору, ищите способ отключить антенны на поверхности. Ни на что больше не отвлекайтесь. Отбой.

Досада-101, до которого практически не долетели брызги, тяжело дышит, неотрывно смотря в сторону останков напарника. Стоящий рядом «Ирбис», смочив бинт водой из фляжки, пытается оттереть разгрузку от крови. «Рысь»,, отойдя в сторону чистым рукавом пытается убрать кровавые разводы с затвора автомата. «Манул» брезгливо смахивает капли с антеннок своего шлема.

«Оцелот»: Группа, минутный перекур! И проверьте камеры. Их очистить в первую очередь.

Временный Центр Связи

Д-р Кисова: Мне плевать, что там считают на «губе» и что им интересно проверить!

Лилия, сведя брови, агрессивно шипит на стоящего рядом Корпуса, уперев указательный палец ему в грудь.

Д-р Кисова: Группа моя и вы только что её чуть не угробили в полном составе! «Проверить двери с маркировками» — пусть лично приезжают и проверяют! Хоть с «губы», хоть с Новой Земли!

Доктор выглядит взбешённой. Куратор, ощущающий видимый дискомфорт, морщится и делает шаг назад. Кисова в ответ наклоняется ближе.

Д-р Кисова: Не. Мешайте. Мне. Работать.

Д-р Корпус: Лилия Моисеевна… не забывайте, э-э-э…

Д-р Кисова: Это вы не забывайте. Не забывайте, кто командует операцией. Я. Я ей командую! И не забывайте, кто допустил вот это!

Не сводя глаз с куратора, Кисова указывает рукой на изрезанный осколками шатёр. Корпус закашливается от возмущения.

Д-р Корпус: Я допустил?!

Сотрудники Фонда вокруг молча наблюдают за перепалкой, не решаясь вмешиваться. Некоторые, прислушиваясь, прекращают работать.

Д-р Кисова: А кто, я? Или, может быть, доктор Литвинов, умерший в муках? Или вот этот техспециалист по другую сторону стола? Кто должен был обеспечить охрану центра связи? Кто должен был организовать недопуск к шатру посторонних?

Д-р Корпус: Служба безопасности!

Д-р Кисова: Кому она подчиняется? Кто отвечает за размещение персонала? Кому этот кто-то отчитывается?!

Д-р Корпус: Вы забываетесь…

Кисова сильнее надавливает пальцем Корпусу на грудь, заставляя уже того съёжиться.

Д-р Кисова: Я пытаюсь сделать то, зачем мою рабочую группу сюда отправили. И что было оговорено в плане, за соблюдением которого вы так тщательно следили прошлые три месяца…

Лилия отстраняется, выдыхает и медленно отряхивает заляпанный кровью халат. Говорить она начинает спокойнее.

Д-р Кисова: То, что Фонд интересует внепланово, Фонд будет проверять вне плана. После моей экспедиции. Однако ситуация и правда складывается для группы не лучшим образом, поэтому я не откажусь от консультационной поддержки такого специалиста, как вы. Если наблюдателей на «губе» не устроят результаты, разбирательство будет со мной как с ответственным лицом.

Корпус раздражённо выдыхает через нос.

Д-р Корпус: Вам это ещё аукнется, Лилия Моисеевна. Но я не собираюсь грызться за право довести практически обречённую миссию до логического конца. Будь по вашему.

Куратор, распрямившись, возвращается к своему раскладному стулу между Кисовой и сидящим у мониторов Головиным. Кисова поправляет волосы и тянется, было, за наушниками, но её осторожно трогают за плечо со спины. Во время разговора рядом стояла медицинская сестра, не решавшаяся перебить споривших.

Медсестра Сомова: Лилия Моисеевна? Мне доцент Семёнов сказал, что вы интересовались состоянием ваших коллег… Я, вот…

Сомова отшатывается, заметив крупные кровавые пятна на одежде доктора. Кисова снова хмурится.

Д-р Кисова: Интересовалась. Рассказывай, только быстро.

Медсестра энергично кивает.

Медсестра Сомова: Раненым пока оказывают помощь, не всё можно точно сказать, но, вот… Доктор Литвинов погиб до прибытия помощи… Сожалею.

Кисова кивает.

Медсестра Сомова: Научный сотрудник Шауэр — состояние удовлетворительное, касательное осколочное ранение щеки, ей ничего не угрожает… Научный сотрудник Мартов — осколочные ранения ног, плеча, контузия, состояние оценивается как… средней тяжести.

Сомова немного нервно крутит в руках планшетку.

Медсестра Сомова: Доктор Абрамов — в тяжёлом состоянии, осколочное ранение бедренной артерии и плеча, контузия, нарушения слуха… Доктор Соколова — средняя тяжесть, осколочное ранение левого глаза, не знаю, могут ли ей его спасти… Доктор Пакетт…

Кисова непроизвольно вытягивается и хмурится сильнее.

Медсестра Сомова: Состояние — крайне тяжёлое. У него… Задета сонная артерия, множественные осколочные ранения спины и правой руки, сильная кровопотеря… Прогноз крайне неблагоприятный… Но коллеги стараются помочь. Вот… Среди сотрудников Фонда трое погибли на месте. И ещё один в тяжёлом состоянии.

Кисова с тревожным вздохом опускается на стул, смотря куда-то вдаль.

Д-р Кисова: Спасибо. Можешь идти. Если будет что-то срочное — сообщайте мне.

Сомова быстро кивает и убегает в сторону тропы к основному лагерю. Кисова снова надевает наушники.

Корпус бросает на неё взгляд, поджимая губы, но ничего не говорит.

Объединённая экспедиционная группа

Отряд продолжает движение по коридору после короткой передышки. Практически целиком они залиты подсыхающей кровью, которую не было ни времени, ни возможности очистить. «Манул» помогает измотанному Досаде-101 нести генератор вместо погибшего напарника.

Двери с маркировками вскоре заканчиваются, уступая место обычным, без дополнительных обозначений. Последняя помеченная, мимо которой прошла группа — 98-05-1, зелёная. Несмотря на отсутствие на дверях вокруг обозначений, группа их избегает, держась ближе к центру коридора.

«Рысь»: Товарищ капитан… Может, один генератор оставим-таки? Сподручнее будет, с тремя лишними стволами… И топлива на дольше хватит, как дозаправимся.

«Оцелот», не оглядываясь, качает головой.

«Оцелот»: Нет. Оба генератора два часа провели в грязи под дождём, слишком большой риск, что какой-то откажет. Или, возможно, придётся разделиться. Пока нам нужны оба.

Со вздохом «Рысь» пытается поудобнее перехватить ручку своего генератора, всё ещё укутанного в плащ-палатки.

Постепенно тоннель начинает выглядеть всё более обжитым — на полу становится меньше мусора, двери выглядят более ухоженными, а с аварийных ламп как будто кто-то периодически стирает пыль.

Вдруг «Оцелот» жестом даёт команду об остановке и присаживается на одно колено, обводя коридор стволом револьвера. Где-то дальше по коридору раздаются негромкие звуки, похожие на скрип и завывания. «Каракал», единственный, не задействованный в переноске генераторов, снимает автомат с предохранителя.

Группа проходит дальше по коридору, стараясь двигаться тише. Наконец, впереди становится видна приоткрытая дверь, из-за которой в коридор падает подрагивающий оранжевый свет. Звуки становятся громче и чётче. Больше всего они напоминают музыку, источник которой — за дверью. Судя по звучанию, музыка относится к какому-то из направлений панка.

«Оцелот» убирает револьвер в кобуру и, снимая с ремня автомат, вместе с «Каракалом» направляется к двери.

Вблизи становится ясно, что из-за неё играет — запись концерта группы «Гражданская Оборона» в ДК имени Чкалова в Новосибирске от 17 апреля 1988 года.

Несколько секунд прислушиваясь, «Оцелот» распахивает дверь, позволяя «Каракалу» пройти в комнату.

Это оказывается, судя по всему, бывшее лабораторное помещение. В дальней его части, напротив входа, стоит две кровати с потёртой тумбочкой посередине, а вдоль левой и правой стены — по несколько вытяжных шкафов с демонтированными передними панелями. Эти шкафы используются для хранения вещей — в одном из них заметна сложенная одежда и постельное бельё, в соседнем — несколько рядов пожелтевших от времени книг.

Кровати не застелены — одеяла и простыни на них выглядят скомканными, а подушки упёрты в изголовье. Источники звука и света, на которые обратили внимание оперативники, стоят здесь же, на тумбочке — это кассетный магнитофон Весна 306 и почти догоревшая неаккуратная свеча, стоящая на почерневшем блюдце.

В помещении пусто. Кто бы здесь ни жил, покидали комнату они явно в спешке. «Оцелот» морщится от резкого голоса Егора Летова и опускает автомат.

«Оцелот»: Чисто! Здесь жилое помещение.

В узком лабораторном боксе едва могут разминуться двое, поэтому большая часть группы остаётся снаружи. «Оцелот» и «Каракал» быстро оглядывают помещение.

На тумбочке, рядом со свечой и магнитофоном, осталась железная кружка, из которой едва поднимается пар. Стоящий ближе «Оцелот» принюхивается.

«Оцелот»: Хм… Похоже на чай. Травяной. Я бы не трогал.

«Каракал»: Да мы уже наученные. Больше интересно, из чего тут свечи делают… Хотя, бля, можно догадаться.

В помещение, вслед за двумя оперативниками, заходит Досада-101. Он целенаправленно направляется к тумбочке; на его лице читается злость.

«Каракал»: Чо ты, испытатель? Попить?

Игнорируя «Каракала», Досада-101 подходит ближе, занося ладонь с пистолетом.

Рукоятью ТТ он резко бьёт по магнитофону в районе слота для кассеты. Раздаётся хруст. Музыка, наконец, смолкает.

«Оцелот»: Понимаю, малёк. Но у него кнопка выключения есть.

Досада-101 выдыхает носом и отводит взгляд.

«Оцелот»: Пойдём отсюда. Времени не так много, чтобы каждую комнату обыскивать.

Временный Центр Связи

Ктн Беклемишев: …вот, Борис Родионович, с островов архивисты передали факс. Удалось-таки кое-что нарыть, как связь восстановили. Смотрите, в распечатке радиопереговоров, которую…

Корпус указывает рукой на сидящую рядом Кисову, приподнявшую один из наушников.

Д-р Корпус: Вот, доктор Кисова, Лилия Моисеевна. Она операцией командует, отчитывайтесь ей.

Беклемишев пожимает плечами и поворачивается к Кисовой. Корпус усмехается.

Ктн Беклемишев: Так, хм, как я и говорил… В распечатке радиопереговоров, которую нашла опергруппа, упоминались позывные — «Днепр» и «Волга». В базе нашлось несколько упоминаний… Вам кратко рассказать или есть время на дополнительные пояснения.

Д-р Кисова: Краткую. Только самое важное.

Беклемишев кивает.

Ктн Беклемишев: Суть: «речные» названия — это характерная черта для объектов Отдела «П» конкретно в Ленинградском и Прибалтийском военных округах. Принадлежность объектов мы поняли ещё по печатям на документах, но конкретно с «Волгой» и «Днепром» интересная ситуация… Оба мы не нашли. Ну, как, не нашли… Где «Волга» находится — узнали, прибыли на место, а там — котлован глубиной 10 метров. Зато про неё сохранилось информации достаточно: это был головной объект региона, как сейчас «губа» у нас… И с него централизованно снабжались некоторые другие учреждения Отдела, в том числе и «Днепр», который мы, кажется, как раз обнаружили.

Учёный пробегает глазами по нескольким страницам из стопки.

Ктн Беклемишев: Ага, вот… Некоторые документы пересланные… Про «Днепр» скучнее: самые актуальные по нему сведения — примерно на начало Перестройки. Здесь про исследования способов управления погодой, на «Днепре» базировалась рабочая установка — ООЗ «АРФА». Свежее в нашей базе ничего не осталось, про какие-то псионические исследования — тоже никаких упоминаний.

Беклемишев выравнивает листки в руках и чешет висок.

Ктн Беклемишев: Вообще, хм… у Фонда было мнение, что «Днепр» или законсервирован, или заброшен, учитывая такую актуальность данных. Так что каких-то полноценных поисковых операций с момента разбора архивов не предпринималось.

Кисова задумчиво проводит двумя пальцами по подбородку и кивает.

Ктн Беклемишев: Если вкратце, то это пока всё… Возможно, если это действительно тот «Днепр», то за туман и прошедший шторм может быть ответственна как раз «Арфа». Схем всего объекта не сохранилось, но есть информация об установке: она сама состоит из небольшого поля с антеннами, а контроль за погодой осуществляется из отдельного подземного центра управления. В документе сказано, что он находится практически под антеннами, только немного восточнее…

Беклемишев кладёт часть стопки документов перед Кисовой.

Ктн Беклемишев: Вот, карточка, возможно, по ходу экспедиции пригодится… Тогда, если будет новая информация, к вам сразу?..

Учёный слегка наклоняет голову в сторону Корпуса.

Д-р Кисова: Именно. Спасибо, пока свободен.

Беклемишев, снова кивнув, отходит в сторону, но его останавливает заместитель Корпуса.

Д-р Гиршович: Не уходи. Сейчас сюда принесут ещё один компьютер с факсом. Авторизуешься здесь, чтобы не бегать.

Кисова возвращает наушник на место.

Объединённая экспедиционная группа

Практически все помещения, которые теперь встречаются отряду — это переделанные для жизни лабораторные блоки и подсобки. За неплотно закрытыми дверями можно заметить приспособленные для хранения одежды защищённые телекоммуникационные шкафы, рабочие столы в химических боксах и иные примеры использования научного оборудования в не предназначенных до этого целях

Практически все комнаты выглядят недавно покинутыми, однако ни с кем из местных обитателей отряд пока так и не столкнулся.

Преодолев очередной изгиб тоннеля, группа выходит в более широкий коридор. Обстановка здесь выглядит странно — впереди на манер баррикады навалены шкафы, металлические столы и другая мебель. Чуть позади преграды виднеются двойные стеклянные двери и почти выгоревшая световая вывеска — «МЕДИЦИНСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ».

Также именно на этом участке подземелья впервые встречается полноценная развилка — примерно на полпути к баррикаде вправо уходит узкий коридор. На стене в зоне видимости испытуемых

Насторожившись, «Оцелот» жестом даёт команду держаться ближе к стене. Оперативники в арьергарде открывают двери в жилые блоки рядом. Досада-101 и «Манул» успевают занести внутрь свой генератор.

«Оцелот»: Укрепления — и тишина вокруг. Очевидная засада…

Командир говорит шёпотом.

«Оцелот»: Отходите, будем выку…

Между несколькими стоящими рядом шкафами впереди мелькает тень.

Резко пригнувшись, «Оцелот» даёт короткую очередь в направлении замеченного движения; целится он сильно выше уровня баррикад.

«Оцелот»: Назад!

Ещё одна длинная очередь. Веер пуль попадает в плитку над входом в медицинскую лабораторию, и сбивает едва державшуюся на стене световую вывеску. С треском она разбивается где-то за баррикадой; слышатся крики и копошение.

«Рысь» и «Ирбис» с трудом затаскивают генератор в ближайшую открытую комнату, срывая трухлявый дверной добор в процессе. Досада-101 и «Манул» скрываются в соседней, куда уже успели поставить свой ГАШИШ-1. «Каракал» старается прикрыть командира, обводя стволом вершину баррикады и быстро отходя к ближайшей открытой комнате.

«Оцелот» следует его примеру, отстреливая остаток магазина одиночными. Наконец, вся группа оказывается за укрытиями.

Через несколько секунд со стороны укреплений раздаётся две коротких автоматных очереди. Неизвестные, как и «Оцелот», явно стреляют неприцельно — пули с визгом рикошетят от плитки в центре коридора, ещё несколько врезаются в потолок, заставляя осыпаться побелку.

Командир неспешно перезаряжается, перекладывая опустевший магазин в боковой карман разгрузки. «Каракал» осторожно выглядывает из-за дверного косяка. За шкафами в центре коридора теперь видно несколько автоматчиков. Один из них, заметив оперативника, делает несколько выстрелов по плитке рядом, заставляя «Каракала» отпрыгнуть обратно в комнату.

«Рысь»: Сука, активки бы сейчас…

«Ирбис»: А?!

Медик морщится, прислушиваясь.

«Рысь»: Активки бы щас! Херачат неглушённым!

Досада-101 в соседней комнате хлопает стоящего ближе к двери «Манула» за плечо.

Досада-101: Слышишь, брат… Ствол лишний есть?

Оперативник качает головой, показывая на ухо. ИПЗ в ответ свободной рукой изображает пистолет, указывая затем на «Манула», а после — на себе.

Оперативник отводит взгляд, задумавшись, после чего цокает языком, но тянется к набедренной кобуре. Он достаёт из неё табельный пистолет — СР-1 — и отдаёт Досаде-101.

«Манул»: На!

Секунду подумав, «Манул» протягивает ИПЗ ещё один запасной магазин.

«Оцелот» откашливается и оставляет автомат висеть на ремне, опустив на него руки.

«Оцелот»: Эй, разведчики!

Командир резко повышает голос, чтобы его было слышно на баррикаде.

«Оцелот»: Мы не менты, не военные и не спецназ! Мы к вам с добрыми намерениями!

Досада-101 убирает ТТ в наплечную сумку, предварительно достав из него магазин.

«Оцелот»: Сложите оружие и отключите свои антенны! Мы гарантируем вам безопасность, как ценным специалистам по работе с аномалиями!

«Каракал»: А мы чё, гарантируем?

Оперативник говорит вполголоса. Коротко шипит на плече рация.

Д-р Кисова: Гарантируем. А также, как сообщает мой коллега из Фонда, защиту от уголовного преследования. Всё — на условиях добровольной сдачи и неоказания сопротивления.

«Оцелот» кивает.

«Оцелот»: Безопасность и защиту от уголовного преследования! Если добровольно сдадитесь и не будете оказывать сопротивление!

На несколько секунд в коридоре снова воцаряется тишина.

Неизвестный: Эй… кто бы вы там ни были! Мы вам тоже зла не желаем!

Хриплый мужской голос раздаётся откуда-то со стороны баррикад.

Неизвестный: Поэтому лучше валите отсюда по-хорошему! Оружие можете оставить себе, преследовать тоже не будем!

«Оцелот» усмехается.

«Оцелот»: Интересно получается! Мы друг другу зла не желаем, но по укрытиям сидим напротив! И что делать будем?! Перестреливаться и плакать?!

Командир выпрямляется и подходит ближе к двери.

«Оцелот»: СЛЫШИТЕ, ВЫ, ЛЮДОЕДЫ СРАНЫЕ! СДАВАЙТЕСЬ, ПОКА МОЖЕТЕ! ЗАВТРА ВСЁ ВАШЕ АНТЕННОЕ ПОЛЕ С ЗЕМЛЁЙ НАХЕР БОМБАРДИРОВЩИКАМИ СРАВНЯЮТ! И ВМЕСТО ОТРЯДА РАЗВЕДКИ ТИПА НАШЕГО ПРИЕДУТ ЗДОРОВЫЕ НЕГРЫ НА «БРЕДЛЯХ» ИЗ ГОЛОВНОГО ФИЛИАЛА, КОТОРЫЕ БУДУТ ВАШИ КРЫСИНЫЕ НОРЫ ВЫЖИГАТЬ «ШМЕЛЯМИ»!

«Оцелот» кричит во всё горло.

«Оцелот»: БРОСАЙТЕ ОРУЖИЕ И ВЫРУБАЙТЕ АНТЕННЫ! ЭТО ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС СОХРАНИТЬ ЖИЗНЬ!

ИПЗ снова касается плеча «Манула».

Досада-101: Что, реально бомбардировщиками?

«Манул»: Да не, не, вряд ли… Ну, в смысле, наши могут, конечно, но за два десятка грушников они скорее нас угробят и потом договариваться будут.

Досада-101: Вы что, мать вашу, за контора, что с ГРУ за что-то бодаетесь?

«Манул»: Это не те грушники, что сейчас… короче, не бери в голову. Просто знай, что это в нашем деле востребованные специалисты. Востребованнее нас точно. А ты, ну… В общем, в следующий раз объявление увидишь — не соглашайся. Не за текущие деньги хотя бы. Если в этот раз выживешь…

Командиру никто не отвечает. В коридоре снова тихо. Пять секунд. Десять. «Каракал» нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Где-то вдали слышится тяжёлый перестук колёс.

«Каракал»: Эх, сука, где ж вас всех хоронить-то будут…

Перестук колёс становится ближе. Кто-то на баррикадах вдруг громко откашливается, судя по всему, в рупор.

Гайворонский: Говорит заместитель директора Учреждения 113, Гайворонский Евгений Игоревич! Нарушители пропускного режима, ваше присутствие на территории комплекса недопустимо!

Где-то недалеко открываются двери. Звук движущихся по плитке колёс становится чётко различимым.

Гайворонский: Вы не в том положении, чтобы ставить условия и полагаться в общении с нами на угрозы!

Со стороны баррикад вдруг раздаётся оглушительный скрежет, заставляющий «Каракала» от неожиданности вжаться в стену. Пол под ногами оперативников подрагивает. Что-то впереди с громким стуком падает.

«Оцелот» осторожно выглядывает из-за дверного косяка. Раздвигая укрепления, в коридор выкатывается нечто, напоминающее собранную из подручных материалов футуристичную пушку — обвитая проводами массивная конструкция с осесимметричной параболической антенной на конце. Примерно четверть тарелки на ней отсутствует, вместо верхнего правого угла зияет просвет с рваными краями. Конструкция установлена на несколько грузовых тележек, к которым примотана при помощи верёвки; именно их колёса под тяжестью издавали шум, услышанный оперативниками издали.

Над одной из баррикад слева от пушки возвышается человек с мегафоном. Из-за тусклого неравномерного освещения разглядеть его лучше не удаётся. Во второй руке он держит нечто, напоминающее рацию или пульт.

«Каракал»: Это чё ещё за херня, блядь?!

Оперативник издаёт нечто среднее между криком и шёпотом, выглядывая из-за плеча командира.

«Оцелот»: Вообще хрен его знает…

«Рысь»: Где ж нас всех хоронить-то будут?

«Ирбис»: В закрытых гробах.

Подвешенные на корпус пушки аварийные лампочки угрожающе мигают красным. Наконец, она останавливается, нацелившись антенной куда-то в центр коридора. За баррикадами снова появляются автоматчики.

Гайворонский: В нашем распоряжении есть мощное оружие, которое мы не побоимся применить в ответ на вторжение!

Усиленные мегафоном слова заместителя директора эхом разносятся по коридору.

Гайворонский: И это не считая нескольких десятков человек вооружённого персонала! Мы согласны на переговоры, но никаких угроз в свой адрес не потерпим!

Досада-101: С-сука, встряли…

Гайворонский: Вы должны немедленно покинуть территорию объекта и вернуться на свою исследовательскую базу! В течение нескольких дней мы вышлем к вам парламентёра!

«Оцелот»: Слышишь, заместитель! А где сам директор?! Мы на связи с базой, любые вопросы решить можно здесь и сейчас!

Гайворонский: Я действую от имени директора! И он не желает сейчас контактировать ни с кем! Переговоры будут вестись только на нейтральной территории и не с вооружёнными бандитами, явившимися без приглашения!

Играя желваками, «Оцелот» переводит рацию в режим передачи.

«Оцелот»: Центр, это «Оцелот»… Вы всё слышали. Что дальше?

Короткое шипение.

Д-р Кисова: Спросите, какие у них условия. Мы не собираемся прерывать операцию в обмен на кота в мешке. Отбой.

«Каракал»: Командир, да я щас чёта думаю, эта их пушка с одного ВОГа ляжет нахуй…

«Оцелот» отмахивается, снова слегка высовываясь из-за косяка.

«Оцелот»: Какая ваша начальная позиция для переговоров?! Что вам нужно вообще?!

Гайворонский: Я уже сказал, что все переговоры будут вестись через парламентёра! Когда вы покинете Объект!

«Оцелот»: Никаких переговоров не будет, если вы не ответите на мои вопросы! Так сказал наш куратор!

Несколько секунд Гайворонский не отвечает.

Гайворонский: Ладно! Но не вздумайте заговаривать мне зубы! Нам нужны продукты и матобеспечение, для переговоров мы подготовим полный список! И чтобы никто не совался в зону действия излучения, пока мы не скажем!

«Оцелот»: А вы нам что?! Красивые глаза?! Или свечки поставлять начнёте с травяным чаем?!

Гайворонский: Не знаю, из какой вы организации, но у нас есть достаточно интересной для вас документации! Мы будем постепенно передавать её из хранилища в обмен на поставки!

«Оцелот»: Мы уже нашли ваше хранилище, спасибо! Ещё что-то будет?! С такими условиями вы можете продолжать скелеты бабок обгладывать!

Ещё одна пауза.

Гайворонский: Убирайтесь отсюда! Это последнее предупреждение! У вас есть две минуты! Проявите агрессию — вам конец!

«Оцелот»: Ага! Как только мы выйдем из укрытий, вы нас в решето превратите! Знаем, проходили! Где гарантии?!

Гайворонский: Никаких гарантий! Но останетесь на месте — гарантированно умрёте! Убирайтесь вон! Время идёт!

«Оцелот» злобно выдыхает, снова опуская ладонь на рукоять автомата. Второй рукой он активирует рацию.

«Оцелот»: Центр, это «Оцелот»! Переговоры, кажется, зашли в тупик.

В голосе командира слышится издёвка.

«Оцелот»: Какой план действий дальше? Приём.

Шипение.

Д-р Кисова: Так… Запаса топлива на обратный путь с обоими генераторами вам точно не хватит. Ввязываться в бой сейчас…

Д-р Головин: Лилия Моисеевна! Посмотрите! Нижний монитор слева!

Д-р Кисова: Хм?

Повреждённая камера Гнева-86

Нательная камера Гнева-86 сильно пострадала после инцидента с «красной» дверью, однако всё ещё работает. Объектив разбился, а по передаваемому изображению идёт рябь, но разглядеть коридор и останки испытуемого возле стены можно.

Рядом с камерой медленно, переваливаясь с ноги на ногу, движутся зомбированные. Они выглядят более упитанными, чем те, которых группы встретили на болоте, а их одежда не так сильно изношена.

На записи заметно как минимум 23 подвергшихся воздействию излучения человека. Они направляются в сторону медицинской лаборатории.

Объединённая экспедиционная группа

Д-р Кисова: Чёрт… Оперативники, смена плана. За вами идут зомбированные, несколько десятков. Они уже на участке коридора, где вы потеряли второго испытуемого. Путь назад отрезан.

«Каракал»: Вот бляди! Они не добазариться хотели, они время тянули!

«Оцелот»: Так, твою мать… Не штурмом же их баррикаду брать. Мы, может, и справились бы, но не за такое небольшое время…

«Каракал»: А чё мы, зомбей не можем пострелять просто?..

«Оцелот»: Перебор… Пока всех перебьём, через каких-то точно наведутся.

«Каракал»: А чё тогда? Нам типа ещё куда свалить есть? Тут вопрос, кого стрелять.

«Рысь»: Да ясное дело, что людоедов сраных. У зомбей здоровой пушки с собой нет.

Д-р Кисова: Впереди вас направо уходит тоннель. Что там?

«Оцелот»: Да чёрт его знает, мы же проверить не успели! Но на стене какая-то записка висит… «Рысь», у тебя дальномер — попробуй прочитать.

«Рысь»: Ага…

Оперативник несколько раз хлопает по разгрузке, извлекая затем из бокового подсумка небольшой оптический дальномер.

Гайворонский: У вас минута! Уходите, если хотите сохранить жизнь!

«Каракал»: Да пошёл ты, скотина, блядь…

«Каракал» говорит вполголоса, оскалившись.

«Рысь»: Так, э-э-э…

«Рысь» прищуривает глаз.

«Рысь»: Табличка от руки написана, кажется, карандашом. «ВПЕРЕДИ РАСТЯЖКИ. ИДИТЕ ОСТОРОЖНО»… Что-то я не вдупляю… Если они проход заминировали, записка-то зачем?..

«Ирбис»: Может быть, это для своих? Чтобы не влезли случайно.

«Каракал»: Ага, бля. Чёт сомневаюсь, что там кто-то сюрприз-минирование устроил, не сказав никому. Засада, стопудовая. Пока будем лески искать, из-за угла закидают лимонками.

«Манул»: С растяжками разобраться проще, чем с десятком автоматчиков или двумя десятками зомбированных.

«Оцелот»: Даже если засада, деваться нам некуда. Спереди и сзади проблемы гарантированные. А тут — шанс есть.

«Каракал»: Ага, как в казино. Осколочную на зеро.

«Рысь»: Как прорываться-то будем? Эти, вон, огонь обещали открыть, если не свалим. С нашей стороны место открытое, не пробежим.

«Оцелот»: Под прикрытием. У меня есть дымовые, у «Ирбиса» — хлопушки. Если будем действовать быстро — перебежим. Главное, чтобы из пушки вслепую залп не дали.

«Ирбис»: Понял… Тогда что кидаем в каком порядке?

«Оцелот»: Сначала я обе РДГ, чтобы было время дыму разойтись. Постараюсь перекрыть весь коридор. Потом — «Каракал», бросишь им эфку обычную. Но чеку не выдёргивай — на испуг. «Ирбис» — с тебя потом обе хлопушки. Одну сразу после «Каракала», вторую — на бегу уже. Поняли?

Задействованные оперативники кивают. Каракал закидывает автомат на плечо.

«Оцелот»: Остальные: как только услышите первую хлопушку — к тоннелю бегом! Но далеко самим не заходить, помним про растяжки.

Командир тоже вешает свою «Грозу» на плечо, извлекая из подсумка две дымовые гранаты РДГ-2. Несколько раз он с силой стучит ими друг об друга, после чего по очереди снимает с них верхний и нижний предохранители.

«Оцелот»: Как только брошу второй дым, начинаете. Помните про порядок.

Командир с усилием проводит тёрочным воспламенителем по запалу-спичке; тот практически сразу с шипением вспыхивает, выпуская клуб серого дыма. Быстро замахнувшись, «Оцелот» отправляет шашку в сторону баррикады.

Автоматчики и всё ещё стоящий возле пушки Гайворонский скрываются за укрытиями. Командир поджигает вторую гранату.

Гайворонский: Всё! Ваше время вышло!

Вторая РДГ-2 по полу прокатывается в сторону укреплений. Первая уже успела разойтись, закрывая пушку и укрытие заместителя директора клубами густого чёрного дыма. Коридор теперь заполняет громкое шипение от брошенных шашек, эхом отражающееся от стен.

«Каракал», уже несколько секунд находившийся в полной готовности, высовывается в коридор.

«Каракал»: ЛОВИТЕ ЛИМОНЧИК, СУКИ!

Оперативник кричит во всё горло, по широкой дуге забрасывая за баррикаду Ф-1 с нетронутой чекой.

«Каракал»: С ВАШЕЙ ДИЕТОЙ ПОЛЕЗНО!

Гайворонский: Граната!

За укреплениями начинается копошение. Гайвороновский отпрыгивает куда-то в сторону, раздаются крики.

В коридор выходит «Ирбис», силуэт которого от обороняющихся скрывает плотная стена чёрного дыма.

«Ирбис»: Глаза, уши! Пошла!

В руке медика мелькает светошумовая граната Заря-2М. Щелчок, взведённый снаряд испускает сноп искр, быстро гаснущий в облачке серого дыма. Бросок. Группа прячется в комнатах, зажимая уши.

Вспышка. Все звуки перекрывает оглушительный шипящий гул. По облаку дыма впереди пробегает рябь.

Пригнувшись, «Оцелот» выходит в коридор и бегом направляется в сторону бокового ответвления, короткими очередями пытаясь подавить защитников баррикады. За ним тянутся другие члены группы, из последних сил, пошатываясь, несущие свои генераторы.

«Ирбис»: Пошла, глаза!

Щелчок, шипение. В сторону укреплений летит вторая светошумовая граната.

«Оцелот»: «Каракал», пустой!

Коридор снова заполняет оглушительный гул, в котором тонут звуки выстрелов «Каракала». Даже через стену дыма видна ослепительная вспышка.

С трудом весь отряд успевает скрыться в боковом коридоре, пока дым не рассеялся. «Оцелот» и «Каракал» перезаряжаются, прижавшись к стене, остальная группа проходит чуть дальше, освещая фонариками пол впереди.

Опомнившиеся сотрудники Отдела вслепую выпускают по опустевшему коридору несколько длинных очередей. Сквозь стену дыма едва пробивается свет от аварийных ламп на корпусе пушки.

«Рысь»: Рядом пока растяжек нет! Отходим!

«Оцелот» снимает с пояса ещё одну Ф-1. Хлопок. На пол со звоном опускается рычаг колпачка. Замахнувшись, командир отправляет гранату в противоположную от баррикады сторону коридора.

«Оцелот»: Чтобы не думали, что мы только на испуг кидаем…

«Оцелот» отвечает на немой вопрос стоящего рядом «Каракала». Гремит взрыв. Свистят осколки. Кто-то за баррикадой вскрикивает.

«Оцелот»: З-зараза… Специально же дальше целился.

«Каракал», скалясь, хмыкает.

«Каракал»: Правду говорят, тащкапитан, пуля — дура, а граната — вообще ебанутая наглухо.

Временный Центр Связи

Д-р Корпус: Беклемишев, что там? На Гайворонского удалось что-то найти?

Ктн Беклемишев: Да сейчас, сейчас… тут среди документов мешанина сплошная, пересылают просто скопом всё, что есть…

Беклемишев, кривясь, перебирает листок за листком, вылетающие из факса.

Ктн Беклемишев: Хоть бы кто-нибудь эти все личные дела грушников перебрал уже… бардак сплошной…

Кисова, снова приподняв наушник, устало наблюдает за возящимся с распечатками научным сотрудником, периодически скользя взглядом по мониторам впереди.

Ктн Беклемишев: Так, вот… есть, есть личное дело. Гайворонский, Евгений Игоревич… Его на видео разглядеть удалось? Я просто не видел, если да. Но фотография вот, подшита.

В левом верхнем углу распечатки — фотография мужчины с неаккуратно уложенными светлыми волосами до плеч в плотно застёгнутом лабораторном халате и очках. На вид ему можно дать около 27-30 лет.

Ктн Беклемишев: Кандидат биологических наук, работать начал в 1987 году… На Объекте «Днепр». Значит, не заброшен он был точно…

Д-р Корпус: В личных делах, получается, информация об этом «Днепре» есть, а в базе в целом — нет? Странно выходит…

Ктн Беклемишев: Ага… Так, последний раз личное дело обновляли в 1990. Гайворонский за это время никаких дополнительных степеней не получал, в должностях не продвигался… До заместителя директора так уж точно. И вообще никакими достижениями не отметился. Зато стоит отметка об идеологической ненадёжности.

Д-р Корпус: Хм… Ну, за восемь лет с последнего обновления данных много что могло измениться. Особенно если Объект этот был на самообеспечении… В каком-то смысле.

Д-р Кисова: Вас не смущает наличие в учреждении, где тестировали контроль над погодой, кандидата биологических наук?

Ктн Беклемишев: Может быть, его за другие компетенции сюда назначили работать. Или на «Днепре» кого-то биологического дополнительно содержали, потому что место было. Не знаю, как у вас в «Логосе», но у Фонда редко в одной Зоне единственная аномалия содержится.

Д-р Кисова: У «Логоса» нет зон содержания.

Ктн Беклемишев: А, хм… Ну тогда понятно.

Д-р Корпус: Ещё какая-то важная информация есть? Какой-то, не знаю, приложенный психологический портрет? Что угодно, что может помочь при переговорах?

Ктн Беклемишев: Я ещё так тщательно не вчитывался, сейчас… хотя бы пару минут дайте.. Да и переговоры у вас, вроде, не задались, нет?

Д-р Корпус: Посмотрим ещё… Рано огонь на поражение разрешать.

Объединённая экспедиционная группа

«Рысь»: Так, вот, ещё одна… Снова очень низко леску натянули, можно просто переступить.

«Рысь» в задумчивости встаёт с корточек, оборачиваясь к «Оцелоту».

«Рысь»: Ничего не понимаю… Тут как будто совсем новичок какой-то минировал. Расстояние между растяжками большое, натянуты низко… Я грешил на обманки, но пока ни одной тоже не заметил.

Осторожно переступая через обнаруженную леску, группа продвигается дальше. Коридор, в котором они оказались, не освещён вообще, не работают даже аварийные лампы. Бойцы в авангарде вынуждены пользоваться ручными фонарями.

«Рысь»: Щас, пройдите немного, я гранату осмотрю ещё… Для гарантии.

«Рысь» снова присаживается на корточки, осторожно наклоняясь к гранате, закреплённой на вбитом в бетонный пол у стены гвозде-костыле. Несколько секунд всматриваясь в конструкцию перед собой, оперативник удивлённо хмыкает.

«Рысь»: Да тут… У гранаты даже усики предохранительные не разогнуты. Леску можно просто ножницами перерезать. Слушай, это даже не уровень новичка… Это буквально идиотизм. Или, наоборот, конструкция, на которую только идиот и попадётся.

Группа приостанавливается, не рискуя идти дальше без командира и эксперта по взрывчатке.

«Рысь»: На поверхности, конечно, минировали тоже без изысков, но чтобы так… Ещё и записка эта на входе. Что-то здесь не так…

Со стороны главного коридора слышатся окрики и шаги — пока ещё далёкие, но постепенно приближающиеся.

«Оцелот»: Нет времени. Нужно найти какие-то укрытия. И дозаправиться…

«Рысь» со вздохом кивает, поднимаясь на ноги. Он снова занимает место в авангарде группы.

В течение следующих нескольких минут группа обходит ещё несколько халтурно установленных растяжек. «Рысь» сосредоточенно высвечивает фонариком каждый угол, пучок проводов или электрический щиток на стене,, ожидая увидеть более тщательно скрытую взрывчатку, однако его поиски ни к чему не приводят. Голоса позади становятся всё ближе. Усиленный мегафоном голос Гайворонского слышится ясно.

Гайворонский: Выходите с поднятыми руками! Это ваш последний шанс!

«Каракал»: Сближаются, пидоры…

«Манул»: По крайней мере, пушку они по растяжкам не протащат, как бы херово их не ставили. Снимать будут. А это тоже время…

«Каракал»: У них пушка вообще в кишку эту пролезет?

«Манул»: Не знаю… Но стука колёс я пока не слышу.

Фонарик идущего первым «Рыси» высвечивает впереди запертую металлическую дверь. Она выглядит гораздо лучше тех, которые встречались испытуемым до этого — чистая, практически не заржавевшая. Чуть выше ручки, примерно на уровне глаз, красной краской по трафарету выведена надпись: «КЛИМАТ-КОНТРОЛЬ».

Луч света выхватывает из темноты длинный лежащий на боку металлический стол совсем рядом с дверью. «Рысь», насторожившись, перехватывает рукоять висящего на ремне автомата.

Из-за стола в потолок вдруг поднимается ещё один луч света. Он несколько раз двигается из стороны в сторону. Оперативники практически синхронно целятся в в сторону укрытия.

Неизвестный: Эй! Не стреляйте! Я вам не враг!

«Оцелот»: А союзников мы тут тоже не ждали! Ты кто такой?!

Неизвестный: Я сейчас выйду, не стреляйте! Я здесь, чтобы помочь!

Фонарик за столом гаснет. Из-за укрытия осторожно встаёт, приподняв руки, мужчина. На нём белая рубашка с закатанными рукавами, мятые брюки цвета хаки и выкрашенный в чёрный Витязь-С, поблёскивающий оранжевым в свете фонаря. На груди мужчины висит потёртый АКМ, но никакой разгрузки нет — несколько запасных магазинов выглядывают из боковых карманов брюк.

«Оцелот»: Автомат клади на пол и ногой подпихивай к нам. В темпе, у нас времени мало.

Мужчина с опаской оглядывает измазанных в засохшей крови оперативников.

Неизвестный: М-мать… вы там кого-то в живых оставили?..

Стоящий рядом «Каракал» скалится.

«Каракал»: Нет, дружок. Ты последний.

«Оцелот» пинает подчинённого в колено, злобно шикая.

«Оцелот»: Если не хочешь стать первым погибшим — бросай, сука, оружие!

Неизвестный опасливо поднимает руки выше, одной из них поднимая ремень автомата над головой.

Неизвестный: Послушайте! В этом нет необходимости, мы с вами заодно! Вы здесь, чтобы нейтрализовать источник излучения, верно? И взять Объект под свой контроль?

«Оцелот» выгибает бровь, не опуская оружия.

«Оцелот»: А ты что, местный партизан?

Неизвестный: Вроде того… Слушайте, ну я же оставил записку на входе. Сам вышел с поднятыми руками… А ставить растяжки, думаете, мы в ГРУ не обучены?

Неизвестный осторожно опускает автомат на землю, с опаской оглядывая одного оперативника за другим.

Неизвестный: За вами ведь погоня. Если вы правда всех не перебили…. Пожалуйста, пройдите за мной, в центр управления погодой. Там вам всё объяснят.

Нахмурившись, «Оцелот» всё же опускает оружие. Его примеру следует остальная группа.

«Оцелот»: «Объяснят»? Вас таких несколько?

Неизвестный, немного расслабляется и опускает руки.

Неизвестный: Угу, у нас тут центральный штаб партизанского движения… Вы где так… испачкались в крови?

Мужчина всё ещё с опаской смотри на группу, осторожно поднимая с земли автомат.

«Каракал»: Да зашли мы, блядь… Не в ту дверь.

Неизвестный медленно понимающе кивает, вешая автомат на плечо.

Со скрипом он открывает металлическую дверь впереди, из-за которой в коридор начинает падать неяркий свет. Оперативники рефлекторно щурятся. По одному они заходят внутрь, осторожно затаскивая генераторы следом.

За дверью — небольшое помещение, по планировке напоминающее главный щит управления ТЭЦ. В центре комнаты дугой расходятся шкафы с десятками тумблеров и датчиков, сверху на них закреплены простые шкалы с подвижными стрелками. Вдоль стен комнаты расположено несколько трансформаторов, а в самом центре, перед рядом шкафов — судя по всему, основной пульт управления с двумя выцветшими красными креслами рядом.

Оба кресла заняты. На правом сидит мужчина средних лет в мятой рубашке цвета хаки, который оборачивается, услышав скрип двери, но вскоре возвращается к работе. Второй человек неспешно разворачивается и, поднявшись со своего места, подходит ближе к группе.

Он осторожно снимает с головы свой Витязь-С, несколько секунд прислушивается к ощущениям, после чего, кивнув самому себе, кладёт шлем на панель рядом. Его примеру следуют остальные коллеги.

Это немолодой тувинец, на вид — около пятидесяти лет. У него симметричное овальное лицо, высокий лоб и тёмные зачёсанные назад волосы, с проседью на обоих висках. Одет он более аккуратно, чем другие работники климат-контроля — рубашка плотно застёгнута, поверх неё — пиджак защитного цвета; на своём месте и практически не измятый галстук. Нахмурив короткие густые брови и сжав губы, тувинец придирчиво осматривает группу, после чего едва уловимо улыбается уголком губы.

Тувинец: Итак, господа оперативники, как, я полагаю, можно вас назвать… Глобальная Оккультная Коалиция сравняла бы комплекс с землёй ещё два месяца назад, «Повстанцы Хаоса» явились бы увешанные аномальной экипировкой, а что вы не «Длань змея» стало понятно уже когда вы начали отстреливаться. Из крупных игроков в сфере борьбы с аномальным и необъяснимым остаётся только Фонд SCP, на который вы, судя по всему, и работаете. Я прав?

«Ирбис»: Элементарно, Ватсон…

«Оцелот» недоверчиво хмурится, сверля взглядом мужчину.

«Оцелот»: Допустим.

Тувинец: Не «допустим», а так оно и есть.

Мужчина ещё раз быстро осматривает группу, чуть дольше задерживая взгляд на их окровавленной одежде.

Тувинец: Учитывая ваш внешний вид, было подозрение в том числе на саркические культы, однако для их представителей у вас слишком гладкая кожа и слишком мало конечностей.

«Оцелот» фыркает.

Тувинец: Полагаю, вас отправили, чтобы найти источник излучения, представляющего угрозу для всей окружающей территории в радиусе примерно шести километров. И в данный момент ваша миссия зашла в тупик, как и не увенчались успехом переговоры с обнаруженным ранее местным персоналом.

Мужчина подходит ближе к командиру, медленно потирая руки.

Тувинец: Я думаю, вы заинтересованы в сохранении жизни, а ваши кураторы — в успехе операции. Чтобы это осуществить, источник излучения необходимо… обезвредить. На данный момент наши цели совпадают — мы можем помочь друг другу.

«Оцелот» с усмешкой обводит помещение взглядом..

«Оцелот»: А сейчас-то вам что не нравится? Диета надоела?

На лице тувинца не дёргается ни один мускул.

Тувинец: Проблемы, которые подтолкнули нас предложить вам помощь,, выходят далеко за пределы сомнительной диеты. Вы готовы сотрудничать? Или предпочтёте умереть?

«Оцелот»: Это угроза?

Тувинец: Отнюдь. Простое перечисление наличных у вас вариантов завершения экспедиции: без моей помощи вы обречены. Я же могу подождать кого-нибудь более сговорчивого. Например, ваших коллег, которых обязательно пошлют после сегодняшней неудачи.

«Оцелот» раздражённо выдыхает.

«Каракал»: Слышишь, командир… может, я деду колено прострелю? Пиздит многовато.

«Оцелот»: Отставить…

Коротко шипит рация.

Д-р Кисова: Вариантов у вас мало. Выслушайте его. Но предварительно спросите, с кем разговариваете. Отбой.

Тувинец, слышавший переговоры, снова улыбается уголками губ.

Тувинец: Отрадно, что ваши кураторы тоже отдают себе отчёт, в какой ситуации оказались. С вами разговаривает Байыскылан Васильевич Кара-оол, доктор физико-математических наук, куратор ООЗ «АРФА», настоящий заместитель директора Объекта 113, кодовое обозначение — «Днепр».

Мужчина, встречавший группу, закрывает дверь в центр управления на два оборота ключа. Сидевший за пультом работник встаёт и направляется к нему.

Кара-оол: А это два моих коллеги, Варыпаев Лев Константинович и Ловенецкий Григорий Вадимович. Думаю, вашим куратором достаточно ключевых слов для поиска информации в архивах. Я так полагаю, вы — командир группы?

Кара-оол с прищуром смотрит на «Оцелота». Варыпаев и Ловенецкий совместными усилиями подпирают дверь одним из трансформаторных шкафов, судя по всему, неисправным.

«Оцелот»: Верно. Позывной — «Оцелот».

Кара-оол: Хорошо, упреждаете мои вопросы. В таком случае, «Оцелот», разговор будем вести мы с вами.

Кара-оол разворачивается, снова медленно направляясь к пульту управления. «Оцелоту» он жестом предлагает проследовать за ним.

«Оцелот»: Да, самое время… Может, вы уже расскажете, какого хера здесь творится?

Кара-оол, не оборачиваясь, поднимает вверх ладонь.

Кара-оол: У нас нет времени на такие вопросы. Ответы на них слишком длинные. Сначала нужно разобраться нависшей над нами угрозой; все интересующие ваших работодателей сведения я передам им добровольно. В более спокойной обстановке.

Группа рассыпается по помещению, опустив оружие и немного расслабившись. Варыпаев и Ловенецкий несут ко входу массивный деревянный шкаф. Кара-оол быстро оглядывается в сторону оперативников, остановившихся возле одного из работающих щитов.

Кара-оол: Ничего. Не трогать.

Мужчина практически не повышает голос, но говорит с ощутимым нажимом. «Рысь», стоявший у щита, невольно отстраняется.

Кара-оол: Однако один важный факт вам всё-таки следует знать, так как он напрямую связан с нашей с вами общей целью…

Как ни в чём не бывало, Кара-оол обращается к командиру. Он подходит к пульту управления и, наконец, оборачивается, сложив ладони вместе.

Кара-оол: Источник излучения — это не техническое устройство, а живое существо. Сильный псионик, под чьим контролем сейчас находится Объект. Весь персонал вне этой комнаты на данный момент — у него в заложниках. Они не подчинены его воле полностью, как «оболочки», с которыми вы столкнулись на поверхности, и могут самостоятельно принимать решения, однако каждый их шаг, каждая их мысль — под надзором. Ответ на неподчинение один — смерть.

Мужчина снова с прищуром оглядывает «Оцелота», словно пытаясь понять, осмыслил ли он сказанное.

Кара-оол: Большая часть персонала охотно оказала бы вам содействие, однако не в состоянии это сделать без угрозы для себя. Поэтому я бы рекомендовал свести количество стрельбы на поражение к минимуму.

Оперативники, пользуясь моментам, относят генераторы дальше от двери, которую продолжают баррикадировать «партизаны».

Кара-оол: К тому же, меньше жертв — больше источников информации. Не настроенных к вам враждебно источников информации.

«Оцелот» хмыкает.

«Оцелот»: Понятно, товарищей своих бережёшь… Повезло, что ты с Центром мыслишь одинаково. Вопрос в другом. Если все твои товарищи под контролем псионика, как так вышло, что ты тут партизанский отряд организовал?

Командир недоверчиво прищуривается, но Кара-оол, кажется, не обращает на это внимания.

Кара-оол: Когда в течение трёх лет твои мысли под постоянной угрозой внешнего наблюдения, опасные ты учишься прятать. К счастью, в зоне действия ваших приборов в этом нет необходимости.

Мужчина оглядывает стоящий неподалёку генератор, возле которого присели на пол Досада-101 и «Манул».

Кара-оол: Без шлема ясно ощущается, как в подсознание проникает бессвязный мыслительный шум. Генерировать помехи, чтобы скрыться от ноосферного зрения? Умно.

Кара-оол снова садится в кресло возле пульта управления.

Кара-оол: Но не на три месяца работы, конечно…

Добавляет он чуть тише.

«Оцелот»: Так, доктор. Ты, помнится, говорил, что у тебя был план. Но ни слова из него мы ещё не услышали.

Кара-оол: Со слухом проблем у вас нет, что не может не радовать.

«Оцелот» тихо скрипит зубами.

Кара-оол: План действительно есть. Дело в том, что псионик в естественных условиях может в полную силу применять свои способности на весьма скромном расстоянии — около полутора километров. В связи с этим, чтобы охватить большую территорию, ему понадобился усилитель…

«Оцелот»: Антенное поле на поверхности?

Кара-оол бросает на командира жалостливо-снисходительный взгляд, прежде чем продолжить.

Кара-оол: Нет, разумеется, нет… Антенное поле служит для передачи сигналов оборудованию при управлении погодой. Усилитель для псионика — это кустарная антенна, закреплённая на дымовой трубе теплоэлектростанции, самой высокой точке в окрестностях. Псионик подключён к этой антенне непосредственно — только таким образом можно передавать его мозговые волны на большую дистанцию…

Командир складывает руки на груди.

«Оцелот»: И в чём твой план? Снести эту антенну?

Кара-оол: Просто «сносить» её не имеет смысла. Это всего лишь уменьшит радиус воздействия до привычных псионику полутора километров… И нам никак не поможет. Однако, у меня было время рассмотреть другие варианты…

Мужчина поправляет галстук.

Кара-оол: Вы видели «Арфу» в действии. Я старался избежать её эксплуатации на полной мощности под различными предлогами, однако общее представление вы, уверен, получили. Вот этот регулятор, в верхней части пульта — он отвечает за интенсивность генерации молний при погодном режиме «Шторм».

Кара-оол ладонью указывает на один из ползунков.

Кара-оол: Потребляет колоссальное количество энергии, поэтому не используется практически никогда, учитывая наши условия постоянного дефицита ресурсов. Однако сейчас самое время им воспользоваться.

Мужчина снова складывает ладони вместе.

Кара-оол: Текущего запаса топлива, изрядно истощившегося после попытки остановить ваше продвижение по болоту, хватит примерно на 10 минут работы генератора молний на максимальной мощности. Однако даже этого практически гарантированно будет достаточно, чтобы одна из молний попала по самому высокому объекту в округе — антенне-усилителю. Всего одно такое попадание гарантированно выведет из строя и псионика, и саму антенну. Последующие шаги, я уверен, спланируют уже ваши кураторы.

«Оцелот» недоверчиво чешет подбородок.

«Оцелот»: А самого псионика молния не превратит в шашлык? Нас за такое точно по голове не погладят…

Кара-оол, едва заметно улыбаясь, откидывается на стуле.

Кара-оол: Не имею ни малейшего понятия. Впрочем, если вы откажетесь от сотрудничества, опасаясь за здоровье нашего надзирателя, вас по голове тоже не погладят… Физически. Весьма проблематично погладить голову, которая взорвалась как переспевший арбуз.

Командир поглаживает пальцами одну из антенн на своём шлеме.

Кара-оол: Или же вы можете предложить свой план, более безопасный и надёжный, буду рад оказать вам содействие. На размышления у нас есть…

Кара-оол бросает взгляд на наручные часы.

Кара-оол: …примерно две минуты.

Выдохнув сквозь зубы, «Оцелот» начинает медленно ходить из стороны в сторону, но вскоре останавливается.

«Оцелот»: А, чёрт с вами всеми… пусть Кисова решает.

Кара-оол: Кисова? Не Виолетта ли Александровна?

Командир тянется было к рации на плече, но останавливается, услышав Кара-оола. Секунду он хмурится, пытаясь вспомнить инициалы.

«Оцелот»: Нет, не угадал. Лилия Моисеевна.

Кара-оол разводит руками, слегка покачиваясь в кресле. «Оцелот» переводит рацию в режим передачи.

Кара-оол: Что же, жаль. Виолетта Александровна бы наши разработки оценила…

«Оцелот»: Центр, говорит «Оцелот». План вы слышали. Какой будет приказ? Приём.

Несколько секунд проходят в молчании. Центр не торопится с ответом. Чуть наклонясь вперёд, Кара-оол щёлкает пальцами, привлекая внимание командира.

Кара-оол: Передай своим кураторам, что строение и все остальные особенности подключённого к антенне псионика уже давно досконально изучены. В архиве, на другом конце подземного комплекса, есть соответствующие документы. С результатами вскрытия в том числе. Даже если удар молнии он не переживёт — никакой существенной информации утеряно не будет.

«Оцелот» с прищуром смотрит на мужчину.

«Оцелот»: Ваш псионик не похож случайно на здоровую летучую мышь?

Кара-оол выгибает бровь.

Кара-оол: В тоннели вы спустились через административный корпус, надо полагать?

«Оцелот»: Точно. Пробежали глазами по вашей беллетристике.

Коротко шипит рация.

Д-р Кисова: Вам разрешено действовать в соответствии с озвученным планом. Отбой.

Кара-оол беззвучно усмехается.

Кара-оол: Отлично. Зная принципы Фонда SCP, я ожидал, что на переговоры придётся потратить больше времени. Возможно, за десять лет ваш отдел кадров всё же чему-то научился.

Из коридора снова раздаётся усиленный мегафоном голос Гайворонского, кажется, уже совсем близко.

Гайворонский: Вы окружены! Прекратите сопротивление и выходите с поднятыми руками!

Кара-оол, заслышав голос заместителя директора, кривится, как от зубной боли.

«Оцелот»: Группа! Генераторы — в укрытия, занять позиции для обороны! Малёк, в бой не суйся, будешь охранять приборы. Выполняйте!

Отряд начинает рассыпаться по укрытиям. Их примеру следуют и Варыпаев с Ловенецким.

«Оцелот»: Так… Ну что, Байыскылан Васильевич, давай. Запускай свою шарманку.

Кара-оол слегка наклоняет голову.

Кара-оол: Я бы сделал это с превеликим удовольствием, однако пока ещё не время.

Мужчина встаёт с кресла, сложив ладони.

Кара-оол: Я ещё не рассказал вам, какую роль в осуществлении плана играете вы и ваша группа. Я ведь говорил, что мне будет необходима ваша помощь.

«Оцелот» непонимающе щурится.

Кара-оол: Проблема состоит в том, что рядом с антенной-усилителем находятся два уцелевших молниеотвода. Если запустить программу «Шторм» прямо сейчас, слишком велик риск, что за десять минут работы разряд так и не ударит туда, куда нам нужно. В нашем деле, боюсь, столь сильно полагаться на случай было бы недопустимой халатностью…

Со стуком кто-то опускает за рядом шкафов свой генератор.

Кара-оол: Поэтому необходимо, чтобы кто-то эти молниеотводы привёл в негодность. Оба находятся на ТЭС к северу отсюда: один — на дымовой трубе, второй — отдельная мачта на крыше. После того, как разберётесь с молниеотводами, я запущу отсюда все необходимые погодные настройки.

Тяжёло выдохнув, «Оцелот» качает головой.

«Оцелот»: Чёрт тебя подери… А сразу сказать об этом было нельзя?

Кара-оол: Что бы это изменило? Только количество времени, которое вы бы колебались. А времени у нас остаётся исчезающе мало.

«Оцелот»: Ладно, допустим, допустим, нам нужно снять эти сраные молниеотводы… Чем ты предлагаешь это делать? Гранатами?

Кара-оол щёлкает пальцами, коротко кивая Варыпаеву. Повесив автомат на плечо, он отходит к двери в подсобку в углу помещения.

Кара-оол: Нет, это слишком ненадёжно. Я смог сохранить несколько керосинорезов, как раз для такого случая. «Для ремонтных работ». Их всего два, поэтому, если оба ваших прибора работают, лучше разделиться.

Варыпаев ставит возле шкафов два латунных бака с горючим и возвращается в подсобку.

Кара-оол: Несколько ваших людей направятся в сторону ТЭС, чтобы разобраться с молниеотводами… Я бы рекомендовал кого-то, кто знает, с какой стороны держать резак. Остальные останутся здесь — чтобы отвлечь внимание преследователей или, в худшем случае, помочь при обороне, если дело всё же дойдёт до попыток штурма.

«Оцелот» хмыкает, глядя на выносящего потёртые керосинорезы Варыпаева.

«Оцелот»: План отличный, да. Только каким хреном первая группа вообще доберётся до ТЭС? Выход из вашего ЦУПа перекрыт.

Кара-оол: Пожалуйста, не заставляйте меня сомневаться в умственных способностях командиров мобильных оперативных групп Фонда SCP. Из этого помещения есть запасной выход — грузовой лифт. Он ведёт в шиферную времянку на поверхности, от неё до ТЭС — несколько сотен метров. Не заблудитесь.

«Оцелот», щурясь, медленно кивает.

«Оцелот»: Бойцы, смена плана! «Рысь», «Каракал» — отправляетесь на ТЭС, резаки — ваши. Малёк — идёшь с ними. Поможешь донести генератор и обеспечишь прикрытие. «Манул», «Ирбис» — остаётесь со мной в обороне.

Оперативники быстро кивают. «Оцелот» поворачивается к Досаде-101, хмуро разглядывающему пистолет в своей ладони. Командир подзывает испытуемого ближе.

«Оцелот»: С одним пистолетом прикрытие из тебя будет как из говна конфета.

Командир протягивает ИПЗ свой автоматно-гранатомётный комплекс.

«Оцелот»: Ствол казённый, не потеряй. Разгрузку сейчас тоже отдам.

«Каракал», прикрыв один глаз, крутит в руках керосинорез.

«Каракал»: А чё у них, автогена нет? Он же лучше всякий толстый металл режет, не?

«Рысь»: Да может и есть, а хер ли толку? У ацетилена срок годности — полгода. Если у них такая жопа со снабжением, что людей жрать пришлось…

«Каракал» хмыкает, прикручивая к горелке шланг от топливного бака.

«Оцелот»: «Ирбис»! Доставай канистру. Заправим оба генератора, по половине в каждый… За сорок пять минут всё уже должно решиться.

Кара-оол поднимается с кресла, оглядывая суетящихся людей вокруг.

Кара-оол: Как будете готовы — идите за мной. Я покажу дорогу к грузовому лифту.

Мужчина снова щёлкает пальцами.

Кара-оол: Варыпаев. Подай на него питание.

Временный Центр Связи

Ктн Беклемишев: У нас бумаги на всё это хватит?..

Д-р Корпус: Найдём. Ты работай главное.

На столе перед научным сотрудником уже возвышается несколько стопок распечатанных документов, которые он отчаянно пытается читать быстрее, чем из факса вылетают новые.

Д-р Корпус: Знаете, я даже рад, что вы отказались передавать командование операцией. Если ваш партизанский план провалится — отвечать за это придётся не мне.

Доктор обращается к Кисовой, сосредоточенно наблюдающей за мониторами. Медленно повернув голову, она бросает на куратора надменный взгляд из-под нахмуренных бровей.

Д-р Кисова: Именно поэтому вы в своём возрасте — куратор объекта в карельской глуши, а не директор Зоны.

Ктн Беклемишев: Так, вот! Нашёл, есть в базе. Кара-оол, Байыскылан Васильевич. Доктор физико-математических наук, с 1979 года работал на Объекте «Днепр»… До этого хороший послужной список, с 1985 действительно курирует ООЗ «АРФА», до этого был заместителем куратора… Но не директора. Про это никаких сведений нет. Никаких особых отметок в личном деле. А, ну и фотка вроде по внешности совпадает… Хотя я как-то слаб в азиатских лицах, можете сами посмотреть.

Беклемишев перебирает дальнюю стопку документов в поисках чего-то.

Ктн Беклемишев: А, ой… Я же вам карточку «Арфы» отдал, Лилия Моисеевна. Посмотрите, есть ли там его фамилия. А то мало ли.

Д-р Корпус: А его два товарища? Про них что-то нашли?

Ктн Беклемишев: Да вроде тоже видел, сейчас…

Кисова быстро пролистывает карточку ООЗ, лежащую на столе рядом. Остановившись на одной из страниц, она коротко кивает и снова сосредотачивается на мониторах.

Ктн Беклемишев: Так, ага… Варыпаев — младший научный сотрудник, кандидат биологических наук… В Отдел устроился в 1987. Через год перевели на «Днепр»… Отметок никаких нет, ничего особенного. А Ловенецкий… Хм. Ловенецкий — уборщик. Без высшего образования вообще. Из Ленинградской области, на «Днепр» устроился в 1989, допуска к секретной информации не получал…

Корпус усмехается.

Д-р Корпус: Хороших союзничков вы себе нашли. Старик, протиратель пробирок и уборщик. Прямо-таки срез кадрового резерва «Логоса».

Д-р Кисова: Лучше работать с эффективным уборщиком, чем с брюзжащим под ухом клоуном без определённого рода деятельности.

Корпус прокашливается.

Д-р Корпус: Это на кого вы намекаете?

Ладонью Кисова показывает на правый нижний монитор, после чего снова надевает наушник, демонстрируя, что разговор окончен. На мониторе нет изображения — устройство неисправно.

На соседнем можно разглядеть Досаду-101, который пинком открывает дверь шиферной времянки.

Группа в климат-контроле

Кто-то по ту сторону несколько раз с усилием дёргает ручку металлической двери.

«Оцелот»: Пошёл нахер отсюда! Ещё раз дёрнешь — дверь насквозь прошью!

Ручка снова замирает..

Гайворонский: Прекратите сопротивление! Вы загнаны в угол, это ваш последний шанс!

Гайворонский снова говорит через мегафон, судя по всему, опасаясь подходить к двери.

Гайворонский: Сложите оружие и сдавайтесь! В связи с вашим отказом от сотрудничества ранее, мы вас не отпустим, однако обещаем сохранить жизнь! Условия обмена будут обсуждаться с вашим руководством!

«Оцелот»: Ну да, конечно! В прошлый раз вы так хотели сотрудничать, что орду зомбированных отправили к нам в спину!

Гайворонский: Это не был жест агрессии с нашей стороны! Без приказа Директора оболочки бы не причинили вам никакого вреда! Не совершайте одну и ту же ошибку дважды! Не заставляйте нас начинать штурм!

«Оцелот» скалится.

«Оцелот»: Начнёте — кровью умоетесь! И никакой «директор» не поможет!

«Манул», выглядывая из-за стоящего недалеко от пульта управления дивана, чешет подбородок.

«Манул»: А из пушки они по нам не шарахнут?..

Кара-оол, до этого возившийся с ползунками, прищуривается.

Кара-оол: Какой ещё пушки?

«Манул»: Ну… Они в коридор её выкатывали. Большая такая, с гирляндой из красных лампочек и антенной на конце. Серьёзное оружие на вид…

Кара-оол расслабляет брови.

Кара-оол: Это устройство вообще не является оружием. Это портальная пушка. Если из неё решат выстрелить по двери, в чём из-за недостатка энергии я очень сомневаюсь, можно сразу начинать праздновать победу.

«Манул»: В смысле… Сюда никто не сможет зайти?

Кара-оол кивает, переключая своё внимание обратно на панель управления.

Гайворонский: У вас минута на раздумья!

В центре управления погодой воцаряется тревожная тишина. Кара-оол, не оборачиваясь, бросает:

Кара-оол: Гайворонский — трус, лжец и лицемер, однако исполнительный. Если псионик ему прикажет — пошлёт на штурм всех, кроме себя. Тяните время. Я не могу делать этого за вас.

Коротко шипит рация на плече «Оцелота».

Д-р Кисова: Гайворонский сам в невыгодном положении. Настаивайте на сдаче с условиями. Попросите у них две канистры с топливом.

«Оцелот»: Канистры ещё зачем? Приём.

Д-р Кисова: Вам не нужны канистры. Пусть Гайвороновский думает, что топливо у вас на исходе. Если он такой трус, как говорит Кара-оол — может решить вас пересидеть.

Кара-оол на секунду прерывается, чтобы обернуться. На его лице — едва заметная одобрительная ухмылка.

Кара-оол: Мудрая женщина, хоть и не Виолетта Александровна. Гайворонский без псионика из себя ничего не представляет. Если будет возможность переложить работу на своего покровителя — он ей воспользуется.

Шипение.

Д-р Кисова: Действуйте. Отбой.

Вздохнув, «Оцелот» снова откашливается.

«Оцелот»: Слышишь, заместитель! Мы ведь оба понимаем, что и у тебя положение не выигрышное!

Один из шкафов издаёт короткое протяжное гудение.

«Оцелот»: Отправишь своих людей на штурм — у тебя подчинённых не останется! Оно того стоит?!

Не давая заместителю директора времени ответить, командир продолжает.

«Оцелот»: Давай будем смотреть правде в глаза — для нашей безоговорочной капитуляции у вас пушка размером не вышла! Так что предлагаю договариваться о чём-то более реалистичном!

Снова гудят несколько шкафов, заставляя «Оцелота» сделать паузу.

«Оцелот»: Центр дал разрешение на отход, а умирать нам здесь не улыбается, так что если дорогу дадите — уйдём! Дальше договариваться будете через своего парламентёра, как и собирались! Но топливо для защитных приборов у нас на исходе, поэтому нужно дополнительное!

«Оцелот» снова кашляет.

«Оцелот»: Предотвратить массовое кровопролитие за два литра солярки! Как вам предложение?!

На несколько секунд в Центре управления снова становится тихо. Гайворонский медлит с ответом.

Гайворонский: Сначала отпустите заложников и мы обсудим ваше предложение с Директором!

«Оцелот»: Ещё чего! Заложники — гарантия нашей безопасности! Не торгуйтесь, мы вам условия от сердце отрываем! Перспектива бомбардировщиков и «Бредли» никуда не делась, если что!

Снова пауза.

Гайворонский: И на сколько у вас сейчас осталось топлива?

«Оцелот» хмыкает.

«Ирбис»: Клюнул…

«Оцелот»: Минут на двадцать! Поэтому ищите канистру быстрее!

Гайворонский не отвечает. В молчании проходит минута.

«Оцелот»: Вы отдаёте нам канистру и даёте проход и мы навсегда покидаем вашу базу! Заложников мы возьмём с собой и отпустим на границе действия излучения! На том же месте будут ждать вашего парламентёра!

Пауза.

«Оцелот»: Не губи людей зря, Гайворонский! Не упускай шанс миром разойтись!

Короткое молчание. Гайворонский прокашливается в микрофон.

Гайворонский: Хорошо, Директор согласен на ваше предложение! Канистру дизельного топлива принесут в течение пятнадцати минут!

Кара-оол: Лжец.

Кара-оол говорит негромко, не отвлекаясь от пульта управления.

Кара-оол: Последняя канистра дизельного топлива на территории Объекта была использована два года назад.

«Оцелот»: А побыстрее нельзя?! Нам ещё дозаправиться надо будет!

Гайворонский: Постараемся побыстрее! Можете потратить это время на разбор вашей баррикады!

«Манул»: Ага… хитрый дохера.

Ещё минута проходит в тишине. Кара-оол, наконец, заканчивает работать с пультом. Он встаёт с кресла и медленно подходит ближе к присевшему на пыльный диван «Оцелоту».

Кара-оол: Предварительная настройка закончена. Всё остальное — позже.

Поясняеет мужчина в ответ на вопросительный взгляд командира. Со стороны двери снова слышится голос заместителя директора.

Гайворонский: Пока вам доставляют топливо, мы хотели бы услышать заложников! Пусть подойдут к двери и что-нибудь скажут, чтобы мы поняли, что они живы и здоровы! В качестве…

Гайворонский замолкает на полуслове. «Оцелот», насторожившись, привстаёт с дивана. Несколько секунд он пытается прислушаться к происходящему за дверью.

Гайворонский: А куда…

Заместитель директора кашляет.

Гайворонский: Куда направляется вторая группа?! Обмануть нас решили?!

Кара-оол: Поздно он заметил… теряет хватку.

«Оцелот»: Гайворонский?

Кара-оол: Псионик. У этого ничтожества хватки никогда и не было.

Гайворонский: Больше переговоров не будет! Немедленно прикажите второй группе возвращаться и освободите заложников, или никакой пощады можете не ждать!

Кара-оол подходит ближе к двери, оттесняя стоящего впереди «Оцелота».

Кара-оол: Если ты всё ещё думаешь, что мы здесь в качестве «заложников», ты в точности тот имбецил, каким выглядишь.

На несколько секунд Гайвороновский замолкает.

Гайворонский: Байыскылан… Ты, значит, с ними заодно. Предатель! У Директора были сомнения на твой счёт, но мы не думали, что тебе хватит глупости пойти против своих людей!

Кара-оол: Может быть, рискнёшь спросить этих самых людей, на чьей они были бы стороне, обладая полностью свободной волей? Я не собираюсь идти против своих людей. Я иду против тебя, мышиный холуй.

Кара-оол, не моргая, смотрит в сторону двери.

Кара-оол: Ты, жалкий выскочка, обрёк своих коллег на убогое существование под постоянным контролем представителя иного биологического вида. Из-за твоей бесхребетности, ксенофилии и крайне выборочного «сострадания» погибли десятки тех, с кем ты делил пищу и кров, а оставшиеся не могут оказать никакого сопротивления и вынуждены потакать желаниям твоего покровителя. Ты не просто ничтожество. Ты предатель рода человеческого.

Никто в комнате и за её пределами не рискует перебивать речь Кара-оола.

Кара-оол: Ты и твои «высоморальные» приближённые — та гниль, которая отравила «Днепр» и довела его до такого состояния. Поработивший нас псионик, которого ты, жалкое пресмыкающееся, назвал «Директором», не так плох. Он исходит из собственных интересов, из здравого эгоизма, заботится о своём комфорте и благосостоянии. Ты, самоназванный «заместитель», не можешь позаботиться даже о себе самом, не говоря уже о своих «подчинённых».

Кара-оол слегка повышает голос.

Кара-оол: Кто отправлял живых товарищей на мясо за провинности перед псиоником, когда в морозильной камере ещё были запасы? Кто заставлял ослушавшихся приказов открывать порталы самим, когда в распоряжении были «оболочки»? Кто обменял своего институтского товарища на мешок риса и ящик человечины?

Несколько раз громко щёлкает один из шкафов.

Кара-оол: Упивайся последними минутами обладания властью, квислинг. Сегодня вечером твой покровитель снова займёт отведённое ему место — под замком, в экранированной эхокамере. А тебя, его верного пса, пугливого и абсолютно бесполезного, ждёт усыпление.

В помещении снова воцаряется тишина. Стоящий рядом «Оцелот» несколько раз хлопает, одобрительно кивая головой.

«Оцелот»: Хорошо выдал, Васильич, прямо моё почтение. Готовил речь?

Кара-оол бросает на командира неодобрительный взгляд.

Кара-оол: Мои коллеги, с которыми у нас сложились долгосрочные продуктивные профессиональные отношения, получают привилегию называть меня по отчеству, для облегчения коммуникации. Тебя же я вижу впервые, и единственные продемонстрированные тобой на данный момент компетенции — чесать языком, когда прикажут. Поэтому ты ко мне будешь обращаться по имени-отчеству или по фамилии.

Кара-оол снова поворачивается к двери.

Кара-оол: И нет, в сложившихся условиях готовить что-то подобного содержания было невозможно. Если бы я зачитал заранее сформулированную речь, это раболепствующее существо начало бы плакать.

Гайворонский снова берётся за мегафон. В его голосе читается ярость.

Гайворонский: Ты всё спланировал… Ты всегда хотел продать нас с потрохами! Мразь!

Заместитель директора срывается на крик.

Гайворонский: Это всё ты! Нужно было отговорить «Директора» облучать те деревни… Но ты настоял… Ублюдок! Это ты! Ты их всех убил!

«Оцелот»: Деревни?..

Командир удивлённо смотрит на Кара-оола, но тот останавливает его жестом.

Кара-оол: Всё потом.

Мужчина делает ещё один шаг к двери.

Кара-оол: Все предыдущие месяцы, когда ты с радостью ел этих невинно убиенных, сомнений в моральной оправданности их облучения у тебя не возникало. Однако как только неотвратимость воздаяния явственно перед тобой проступила — ты снова решил снять с себя ответственность. Ты — самый смехотворный лицемер, которого только можно себе представить.

Гайворонский: Ты убийца и предатель, выслужиться перед своими новыми хозяевами решил?! Думаешь, тебя отпустят и пощадят?! Крыса, которая с тонущего корабля не просто бежит, но и новые дыры в нём прогрызает!

Кара-оол поднимает указательный палец.

Кара-оол: Вслушайтесь, коллеги. Даже главный мышиный лакей вслух признает, что их «кораблю» осталось недолго.

Мужчина повышает голос, чтобы его точно услышало как можно больше людей в коридоре.

Кара-оол: Не верьте словам человека, что в силу своей холуйской сущности не может себе представить ничего, кроме смены одного господина на другого. Ваше освобождение близко, время на нашей стороне. Я не могу и не буду просить вас самих сопротивляться — это бесполезно, пока вы всё ещё под контролем своего поработителя. Однако знайте, что скоро всё закончится. Берегите свои жизни.

В центре управления погодой снова повисает тишина. Со стороны грузового лифта отдалённо слышится раскат грома.

Гайворонский: Те из вас, кто останется в живых, будут обезвреживать собой порталы, пока не превратятся в фарш, как ваш дружок! И будете кости обгладывать, чтобы дожить до этого момента!

Кара-оол усмехается.

Кара-оол: Куда же пропал твой гуманизм, товарищ «заместитель директора»? Разве не будет нас ждать адвокат? А экспертная комиссия, которая сможет профессионально оценить масштаб всех наших злодеяний перед крылатым варваром, которого ты именуешь «директором»?

Гайворонский: МОЛЧАТЬ!

Заместитель практически срывается на визг.

Гайворонский: Готовьтесь к штурму! Предателям — никакой пощады! А все сочувствующие к ним присоединятся!

Оставшиеся оперативники и помощники Кара-оола быстро разбегаются по импровизированным укрытиям, полукругом расходящимся возле двери. «Оцелот» занимает позицию ближе к пульту; Кара-оол снова занимает своё место в кресле.

«Оцелот»: Слышишь, светило науки, как-то твой план вывести этого болвана из себя как-то слишком хорошо сработал! Ты зачем его с говном смешивать полез?

Кара-оол кривится.

Кара-оол: Псионик бы в любом случае обратил бы внимание на вторую группу достаточно быстро, пусть он и сильно выдохся, ноосферное зрение никуда не делось… Поэтому чем дольше мы отвлекаем его цепного пса — тем дольше не начинается фактическое противодействие. А чем больше он зол и унижен — тем выше шанс совершить ошибку… Пусть даже и само его существование — большая ошибка персонала родильного дома.

«Оцелот»: Ага, на словах гладко, но сейчас его ошибка выразится в том, что он нас мясом решит закидать! Ты же так о персонале своём пёкся, неужели не подумал?

Кара-оол: Сразу он до этого не дойдёт, потому что боится. Если умирать и так, и так, почему людям не повернуться против него? Всех псионик убить не успеет.

С прищуром мужчина смотрит в глаза «Оцелоту», после чего поворачивается обратно к пульту.

Кара-оол: Не стоит недооценивать мотивацию людей, загнанных в угол. Первыми этот холуй, скорее всего, пошлёт «оболочки», в надежде снести баррикады… Если ваши люди — профессионалы, им должно хватить времени до того, как в ход решат пустить живых сотрудников.

«Оцелот» не отвечает, держа на прицеле нагромождение мебели и техники возле двери. Даже за гулом шкафов у пульта управления слышно, как в коридоре началось движение.

Группа у ТЭС

Отряд, уже успевший преодолеть несколько сотен метров от времянки до ТЭС, поднимается на её крышу по боковой пожарной лестнице со стороны полуразрушенных казарм. Досада-101 и «Рысь» с трудом заносят генератор на пятую по счёту платформу, на полминуты останавливаясь, чтобы передохнуть. «Каракал» проходит чуть дальше, окидывая взглядом окрестности сквозь прицел автомата.

«Каракал»: Давайте, шевелите там поршнями! Почти пришли!

Преодолев последний пролёт по ржавой лестнице, группа, наконец, оказывается на крыше. Она трёхступенчатая: первый уровень, на котором оказался отряд, плотно заставлен облезлыми воздуховодами, вентиляционными выходами с крышками-«грибками» и металлическими мостками, соединяющими их между собой.

Второй уровень — чуть дальше: это крыша ещё одного помещения, через которое, судя по двери рядом, можно пройти внутрь здания. На этот уровень ведёт короткая зигзагообразная лестница. В самом же верху, между опорами, возвышается красно-белая дымовая труба. Даже снизу можно отчётливо разглядеть на ней две металлические конструкции — штатный громоотвод и кое-как закреплённую кустарную антенну.

«Рысь» быстро оглядывается, встряхивая ладони. Над комплексом быстро сгущаются свинцовые тучи, которые будто что-то подгоняет ближе к ТЭС.

«Рысь»: Так… Ага, вон мачта.

Примерно в десяти метрах впереди, за рядом воздуховодов, возвышается ржавая металлическая вышка.

«Рысь»: Хм… А от неё до верхушки трубы метров тридцать есть?

«Каракал»: Да меньше даже. Двадцать с хуем, может. Чё, с радиусом ГАШИШа сравниваешь?

«Рысь»: Угу… Если вы поближе к стенке его поставите, то я на платформу вон ту смогу залезть спокойно. Если будем параллельно пилить — быстрее справимся. Времени-то у нас немного…

Раздаётся оглушительный раскат грома, заставляя отряд вздрогнуть.

Досада-101: Не рано они там шторм свой разгоняют?..

«Каракал»: Не, в самый раз. Ща мы тут минут за десять всё снесём нахер, как раз молнии пойдут.

«Рысь»: Смотрите… Тогда я поднимаюсь. Можете параллельно мне нести генератор по низу? Чтобы я из зоны действия вдруг не вышел.

«Каракал»: Да можем, хули делать… Но с тебя пиво потом. Мне по крайней мере, мелкого ты хер увидишь ещё, чтобы отдать.

«Рысь» фыркает, но не ничего не отвечает. Быстрым шагом он направляется к угловой лестнице на второй уровень ТЭС, держась впереди несущих генератор товарищей.

«Каракал»: Слышишь, малёк. Чё ты, горелкой пилить умеешь?

Досада-101: Да как-то не приходилось раньше.

«Рысь» забирается на крышу второго здания и оглядывается в поисках пути наверх. Рядом, за ещё одним вентиляционным выходом, оказывается шаткая вертикальная лестница.

«Каракал»: Хуёво… Чё, траву там у себя красил?

Досада-101: Если бы…

«Рысь» очень осторожно, стараясь не делать резких движений, преодолевает одну ступеньку за другой.

«Каракал»: Ладно, хуй с ним, у нас всё равно резак один на двоих. Я тогда буду у этой херни опоры подпиливать, а ты зырь в оба, чё по окрестностям. У тебя и автомат тем более капитанский, самое то.

«Рысь» машет товарищам с вершины крыши.

«Рысь»: Всё, я на трубу! Идите обратно к мачте вдоль стены, до меня должно доставать!

«Каракал»: Про пиво не забудь!

«Рысь»: Будешь нудить — сиську Багбира куплю! Резак в зубы — и давай на свой громоотвод!

«Рысь» скрывается за краем крыши. «Каракал», хмыкнув, направляется к замеченному недалеко от лестницы молниеотводу, держась возле высокой стены пристройки с дымовой трубой.

Напарники ставят генератор за ближайший вентиляционный дефлектор у стены и подходят вплотную к заржавевшей мачте. «Каракал» убирает автомат за спину и садится на корточки возле опоры. Досада-101 устало прислоняется к стене рядом, опустив автомат.

«Каракал»: Так, чё тут…

Оперативник обхватывает опору свободной рукой и пытается тряхнуть мачту, однако та даже не дрогнула под приложенным им усилием.

«Каракал»: Не, стоит нормально… Херово. Чё тогда… Все опоры под одним углом от себя подпилить… Слышь, мелкий, тебе командир гранаты для подствола дал? Или так, чисто патроны?

Досада-101, встряхнувшись, хлопает себя по разгрузке.

Досада-101: Дал те, что у него в разгрузе были. Две всего осталось.

«Каракал» одобрительно кивает, поворачиваясь обратно к опоре. Снова раздаётся оглушительный раскат грома.

«Каракал»: Нормально… Тогда три подпилю полностью, одну наполовину. И потом ВОГом рядом пизданём, чтобы шустрее управиться…

Оперативник проверяет крепления шлангов с кислородом и топливом, после чего снова кивает, в этот раз — самому себе.

«Каракал»: Всё, мелкий, бошку поворачивай. Ты типа часовой, так что смотри вокруг, а не на сварку.

Раскрутив оба вентиля возле рукоятки керосинореза, «Каракал» начинает работу. На средней мощности он начинает прорезать дальнюю от себя опору примерно под углом 45 градусов.

Тем временем «Рысь», уже успевший забраться на служебную платформу дымовой трубы, осматривает закреплённую на ней аппаратуру. На ржавой металлической сетке рядом лежат его рюкзак, автомат и керосинорез.

Нахмурившись, он осторожно проводит рукой в перчатке вдоль одного из проводов, ведущих к антенне-усилителю. Закреплены на трубе они кое-как — при помощи верёвок и алюминиевой проволоки. Убрав ладонь, оперативник осматривает уходящий вниз вдоль стены здания заземлитель громоотвода. На трубе он закреплён надёжно — металлическими скобами на болтах.

Колеблясь ещё несколько секунд, оперативник всё же переводит рацию в режим передачи.

«Рысь»: Товарищ капитан, говорит «Рысь». Я у громоотвода на дымовой трубе. Срезать, в теории, можно без проблем… Но я могу его вместо этого к вашей антенне-усилителю переподключить. У меня есть нужные инструменты, делов минут на десять… Тогда если молния в этот громоотвод жахнет — мышу всё равно не поздоровится. Приём.

Рация коротко шипит. Командир отвечает практически мгновенно.

«Оцелот»: Ты тут инженер, делай так, как лучше будет! Только быстро! Нас тут штурмовать собираются! Отбой!

«Рысь» с тревогой вздыхает. Перегнувшись через поручни площадки, он кричит куда-то в сторону пропавших из зоны видимости товарищей:

«Рысь»: Эй, мужики! Ускоряемся! Наших уже штурмовать лезут!

Договорив, оперативник присаживается возле рюкзака. Покопавшись там несколько секунд, он достаёт потёртую скрутку с инструментами.

«Каракал»: Да бля! Щас, минут семь там, десять и всё будет!

Покачав головой, оперативник начинает работать быстрее, в ущерб аккуратности линии разреза.

«Рысь» достаёт из кармашка своей скрутки с небольшой болторез и, подумав ещё несколько секунд — трещоточный ключ. Оперативник снова осматривает отходящий от громоотвода провод, думая, в каком месте его лучше перекусить.

Через несколько минут «Каракал» заканчивает подпиливать первую опору молниеотвода-мачты. Внешних изменений конструкция практически не претерпела, однако ближе к основанию теперь заметен широкий разрез с оплавленными краями.

«Каракал»: Первая пошла…

С трудом перекусив пятнадцатимиллиметровую алюминиевую проволоку, отходящую от молниеотвода, «Рысь» отгибает её конец в сторону, ближе к дымовой трубе. Отложив болторез, оперативник снова тянется к скрутке. Он открывает другой карман, в котором лежат гайки, гвозди и прочие мелкие детали. Сняв одну перчатку, он запускает в отделение руку, пытаясь найти что-то наощупь.

Досада-101 одной ногой опирается на крышку-«грибок» ближайшего вентиляционного выхода, оглядываясь по сторонам.

Досада-101: Как-то даже слишком тихо…

Испытуемый ещё раз проверяет магазин автомата.

Досада-101: Слышишь, «Каракал», а этот типа псионик разве не знает постоянно, где мы примерно находимся?

Оперативник слегка поворачивает голову, не прекращая пилить опору.

«Каракал»: Ну типа! И чё с того?

Досада-101: Он разве не поймёт, что мы тут чем-то не тем занимаемся? Где по нашу голову… кто-нибудь?

«Каракал»: Вот кто-то придёт — будешь по ним шмалять, часовой. Щас нет — и слава Богу. Всё, не мешай.

«Рысь» после минуты поисков достаёт из скрутки потёртую медную клемму. Удовлетворённо хмыкнув, оперативник снова надевает перчатку и поднимает с платформы трещоточный ключ. Он возвращается к отогнутой части молниеотвода.

Отточенным движением оперативник накидывает клемму на кончик перекушенной проволоки и, придерживая её, плотнее затягивает при помощи ключа в свободной руке.

«Каракал» заканчивает с ещё одной опорой. Прекратив подачу топлива, он откладывает резак и ещё раз пытается толкнуть мачту, в этот раз используя весь свой вес. Конструкция слегка подрагивает, но не поддаётся.

«Каракал»: Крепкая, сука… Ладно, остальные реально допиливать придётся.

Откуда-то спереди раздаётся протяжный скрип. Досада-101 и «Каракал» синхронно поворачиваются на звук.

Дверь в помещение возле лестницы на второй уровень открывается. Из-за неё показывается вооружённый человек в рубашке и брюках цвета хаки с уже знакомым чёрным шлемом на голове. Он оглядывается по сторонам.

Быстро сориентировавшись, Досада-101 открывает в его сторону огонь, целясь не непосредственно в человека, а в бетонный пол рядом. Гремит короткая очередь.

«Каракал»: Сука, накаркал!

Ещё одна очередь. Испытуемый ведёт огонь на подавление, заставляя сотрудника ГРУ снова скрыться за металлической дверью.

Услышав выстрелы, «Рысь» резко падает на корточки, роняя трещоточный ключ на платформу рядом. Хватая свой автомат за мостик-рукоятку, оперативник отползает в сторону, пытаясь укрыться за дымовой трубой.

Ещё один раскат грома заглушает одиночные выстрелы с нижнего уровня крыши.

Группа в климат-контроле

Обороняющиеся снова рассредоточились по укрытиям, ожидая неизбежного начала штурма. На своём месте остался только Кара-оол, продолжающий манипуляции с главным пультом управления.

С тихим щелчком в замок главной двери входит ключ. Неизвестный по другую сторону пытается его провернуть, но ключ явно не подходит. Он так же тихо его убирает. И тут же пробует ещё один.

«Ирбис»: Не стрелять?..

Медик говорит шёпотом.

«Оцелот»: Нет… Если с ключом — значит, человек. Людей бережём… Тем более какой шанс, что…

Четвёртый испробованный ключ вдруг оказывается подходящим. Сотрудник Отдела «П» за дверью дважды его проворачивает, открывая дверь.

Оперативники практически синхронно поворачиваются в сторону Варыпаева. Тот пожимает плечами, слегка потряхивая головой.

Варыпаев: Что?.. У Гайворонского связка запасных ключей ко всем важным дверям с собой… Я на замок особо не надеялся.

«Оцелот»: А оставить ключ в замке что, не вариант было?

Варыпаев задумывается. Через секунду он хлопает себя ладонью по лбу.

Варыпаев: Блин, да…

Человек в коридоре опускает ручку вниз и осторожно пытается открыть дверь, но только упирается в собранную Варыпаевым и Ловенецким баррикаду.

«Оцелот»: Вали отсюда нахер! Очередь бронебойных захотел?!

Возня за дверью прекращается.

«Манул»: Послушались, видать, Кара-оола… берегут себя.

«Оцелот»: И пусть дальше берегут. Нам меньше руки кровью пачкать.

В дверь друг раздаётся резкий стук, как будто кто-то пытается её толкнуть обеими руками. Обороняющиеся замолкают.

Стук повторяется. И ещё раз. Затем к нему добавляется новая пара рук. Потом ещё две.

Ловенецкий: Оболочки пустил… сволочь…

Вскоре ритмичный стук становится какофонией из резких ударов — в дверь бьёт уже десяток рук, стараясь прорваться в помещение. Не слишком устойчивая баррикада начинает дрожать, постепенно поддаваясь.

«Ирбис»: Не стреляем?!

«Оцелот»: Сквозь дверь — нет! Если мы её изрешетим, по нам и стрелять с другой стороны будет проще!

Оперативники пытаются перекричать оглушительный стук по металлу. Зомбированные как будто начинают действовать более синхронно — теперь удары идут «волнами», одна за другой.

С резким скрипом дверь вдруг немного приоткрывается, сдвигая наваленную перед ней мебель вперёд.

«Оцелот»: Прорываются, суки!

«Ирбис»: Что делать будем?! Они так минут через пять нас сметут!

Кара-оол: Защищать меня, вот что вам делать! Вы — силы специального назначения сверхсекретной организации, работайте!

Едва слышно рыча, «Оцелот» выходит из своего укрытия, обходя баррикаду слева по небольшой дуге. Оказавшись напротив узкой щели между косяком и приоткрытой дверью, командир вскидывает револьвер.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Щелчок. Скрип экстрактора. Звон стрелянных гильз по шершавому бетонному полу.

Из-за снижения количества рук стук по металлу становится тише.

Группа на ТЭС

Досада-101 и «Каракал» укрываются за ржавым воздуховодом, чтобы не попасть под огонь сотрудников ГРУ, всё же прорвавшихся на крышу. Испытуемый сжимает в руках автомат, а оперативник — выключенный резак и рацию.

«Каракал»: Толик! Толик, сука, ты там живой вообще?! Приём!

За свистом пуль над головой и звуками выстрелов едва слышно шипение рации.

«Рысь», не вставая с корточек, пытается подтянуть к себе оставленную у поручней скрутку с инструментами. Услышав «Каракала», он останавливается, чтобы переключить рацию в режим передачи.

«Рысь»: Живой!.. Приём.

Оперативник старается говорить негромко, чтобы не привлекать к себе внимания.

«Каракал»: А хули не стреляешь тогда?! Нас тут краснопёрые прижали!

«Рысь»: Меня пока не заметили!.. Я постараюсь закончить работу, потом поддержу огнём!..

«Каракал»: Сука, я тут высунуться не могу! Мачта ёбаная на линии огня!

«Рысь»: А ИПЗ? Прикрыть не может?

Досада-101: Ебанутый, ты мне предлагаешь двадцатью патронами семь человек огнём подавлять?!

«Рысь»: Просто не подставляйтесь, пока я работаю!.. Минут через пять я их отвлеку, сможете закончить!..

Рации обоих оперативников шипят.

Д-р Кисова: У вас мало времени, работайте параллельно. В центр управления погодой уже прорываются. Отбой.

«Каракал»: А как параллельно-то бля?! Сраный громоотвод простреливается!

Досада-101 высовывает из-за края воздуховода автомат и делает несколько выстрелов вслепую. Интенсивность огня сотрудников Отдела снижается.

Досада-101: Слышишь… Гранаты остались ещё?

«Каракал»: Остались, но если мы ими грушников завалим, нас самих на подходе к базе нахер порешат. Гуманисты, сука!

Досада-101: А если опять на испуг кинуть? Чтобы было время хоть ещё одну опору подпилить?

«Каракал»: Ага, бля, чтобы они выдернули чеку и гранату обратно отправили? Этим-то нас валить никто не запрещает.

Досада-101: А какие ещё варианты?!

«Каракал»: Да чё ты меня спрашиваешь?! Я хуй знает!

Снова шипит рация.

Д-р Кисова: Насколько опасно сейчас добираться до молниеотвода? Насколько широкий открытый участок?

«Каракал»: Да там… Э-э-э… Я не знаю. Я видел просвет и там кто-то мельтешил, решил залечь.

Д-р Кисова: Сними свою нательную камеру и осторожно выведи из-за угла. У меня есть доступ к изображению, я буду вашими глазами.

Оперативник, помедлив, кивает и начинает снимать камеру с крепления.

«Рыси», которого сотрудники Отдела П пока так и не заметили, ползком удаётся добраться до своей скрутки с инструментами. Он расстёгивает молнию на крайнем левом отделении, и извлекает из него небольшой смотанный провод, длиной не больше метра.

«Каракал» осторожно высовывает из-за края воздуховода руку с камерой, стараясь держать её ровнее. Становится виден узкий просвет без укрытий до самого края крыши, однако людей в кадре не заметно — сотрудники Отдела «П» заняли позиции левее.

Д-р Кисова: С твоей камеры пока никого не видно. Ползком подбирайся ближе и продолжай срезать опоры. ИПЗ, отвлекай на себя внимание.

«Каракал» заносит камеру обратно за укрытие, однако Кисова его останавливает.

Д-р Кисова: Камеру поставь сверху на воздуховод. Я буду следить, если кто-то появится в поле зрения.

«Каракал»: Ну спасибо, шеф…

На крышу начинают падать первые редкие дождевые капли. Размотав провод, «Рысь» быстро обжимает его плоскогубцами в гильзе клеммы. Он оглядывается. Из-за края верхнего уровня крыши виднеется несколько сотрудников ГРУ, укрывшихся за объектами инфраструктуры недалеко от двери.

Досада-101: Эй! Людоеды!

Испытуемый кричит, стоя у края воздуховода. «Каракал», сжимая в руках керосинорез, ползком пытается вернуться к молниеотводу.

Досада-101: Мы вас спасать пришли, ёб вашу мать! Хорош сопротивляться!

ИПЗ сплёвывает.

Досада-101: Валите откуда пришли!

Дождь начинает накрапывать сильнее, уже представляя собой не отдельные капли, а мелкую морось.

Неизвестный: Не можем! Валите сами!

Досада-101: Что, начальство не пускает?! Ну тогда стойте просто на крыше, стрелять зачем?!

Ответом испытуемому служит ещё одна автоматная очередь.

Разматывая провод, «Рысь» ползком движется по платформе ближе к антенне, периодически оглядываясь, когда слышит выстрелы. Добравшись до участка, к которому ближе всего проходит кабель антенны, оперативник ложится на бок рядом. Опустив на платформу перед собой край провода, он тянется к ножнам на ноге.

Ветер становится сильнее. Взвесь из мелких капель бьёт в лицо и затрудняет видимость. «Каракал» пилит опору на малой мощности керосинореза, стараясь не издавать лишнего шума и не производить слишком ярких вспышек. Досада-101 ещё несколько раз пробует докричаться до противников, однако те больше не отвечают.

Атаковавшие группу сотрудники ГРУ подавляют огнём все боковые проходы к своему краю здания, выстрелами реагируя на любые попытки Досады-101 высунуться. Однако они как будто специально избегают стрельбы по основному проходу к пожарной лестнице. Несколько сотрудников Отдела «П», пользуясь моментом, перебегают в укрытия ближе к окопавшимся напарникам.

Д-р Кисова: В проходе появился человек. Дальнее укрытие за трубами, тебя пока не должен видеть, но осторожно! Отбой.

Досада-101: С-суки! Выдавить нас с крыши хотят!

Испытуемый вжимается в воздухозаборник. Рядом снова свистят пули.

«Рысь», осторожно работая штык-ножом, счищает с силового кабеля, ведущего к антенне, изоляцию. Дождь становится сильнее, приближаясь по интенсивности к тому, через который группы шли в середине экспедиции. Закреплённый на клемме провод раскачивается на сильном ветру.

На полу рядом с «Каракалом» и Досадой-101 расползаются лужи. Вымокшая крыша заполняется запахами ржавчины и затхлости. Керосинорез в руках оперативника шипит, испаряя подлетающие капли.

Досада-101: Сука! Рано! Рано включили!

За стеной дождя становится не видно ничего дальше краёв крыши и возвышающейся над ней дымовой трубы. Сверкают в тёмных облаках всполохи молний.

«Каракал», удовлетворённо хмыкнув, наконец, распиливает третью опору. Мачта молниеотвода скрипит на ветру, но всё ещё держится за счёт давления на опору.

«Каракал»: Хуйнул третью! Щас, последнюю подрежу! Крой, мелкий!

Кричащего «Каракала» едва слышно за рёвом дождя.

Д-р Кисова: Группа! В проходе справа два человека! Подходят ближе! Осторожно! Отбой!

«Каракал»: Мелкий! Хуярь по красным!

«Рысь», с трудом удерживая промокший нож в руках, наконец, зачищает кусок кабеля. Привставая на скользкой платформе, он тянется к ранее свешенному концу провода.

«Каракал»: Толик, сука, чё там у тебя?! Уёбища нас в тиски берут, уже хуй достают! МОНТИРУЙ СВОЮ ХУЙНЮ БЫСТРЕЕ!

Ещё один оглушительный раскат грома заглушает крик «Каракала».

«Рысь»: Я щас! Щас! Примотать провод осталось! Минуту продержитесь!

Досада-101 длинной очередью по открытому проходу справа от воздухозаборника заставляет сотрудников ГРУ в том направлении залечь. С дальнего укрытия кто-то стреляет в ответ, однако промахивается — с визгом пули врезаются в молниеотвод и крышки-«грибки» вентиляционных выходов.

Со стороны группы Отдела «П» вдруг раздаётся негромкий чавкающий взрыв, всё же отчётливо слышный за стуком капель и свистом ветра. Кто-то с той стороны крыши кричит.

Через секунду Досада-101 вдруг сползает по воздухозаборнику, роняя автомат и хватаясь за голову. «Каракал» съёживается в позе эмбриона, опуская керосинорез на бетонный пол и шипя сквозь зубы. «Рысь» от неожиданности вырывает наполовину прикреплённый к силовому кабелю провод и вскрикивает, держась за виски и начиная кататься по платформе. Сотрудники ГРУ в проходе тоже падают за укрытия.

Со стоном Досада-101 поднимается на ноги, пошатываясь. Он стискивает зубы и резко жмурится, словно пытаясь избавиться от шума в ушах. Над ТЭС снова раздаётся раскат грома.

Досада-101: «Каракал»! «Каракал»?! Ты живой?!

До крови закусывая нижнюю губу, оперативник тоже привстаёт, не выпуская из руки работающую горелку. Ураганный ветер срывает с его защитного шлема одну из антеннок, надломившуюся при падении лицом на бетонный пол.

Досада-101: Этот пидорас своему голову взорвал! Сука, он ему голову взорвал как арбуз расколол! Потому что мимо меня стрелял!

«Каракал» скалится, поднимаясь на подрагивающей руке.

«Каракал»: Я тоже видел! Щас он этих в атаку погонит, уёбок!

Оперативника прерывает грохот выстрелов. Однако привычного свиста пуль рядом не слышно.

Подкатившегося близко к краю платформы на дымовой трубе оперативника всё же замечают. Несколько сотрудников ГРУ, открывают по нему огонь с нижнего уровня. «Рысь» лихорадочно пытается отползти и укрыться за трубой, случайно сталкивая ногой свою скрутку. Она приземляется на верхний уровень крыши, усеивая пол рядом рассыпанными инструментами.

«Рысь»: Сука! Сука!

Одна из пуль достигает цели. Вспышка. Из левого бедра «Рыси» в воздух взмывает фонтанчик тёмной крови. Оперативник вскрикивает и, дрожа всем телом, хватается руками за рану. С платформы вниз падает и его автомат.

«Каракал»: Толик! Толик! Пиздец! Ты живой?! Толик?!

Оперативник бросает рацию на землю перед собой, продолжая дрожащими руками подпиливать последнюю опору. «Рысь» ему не отвечает.

Досада-101 подавляет огнём пытающихся прорваться через проход слева сотрудников ГРУ. Остановив продвижение, они залегают за металлической платформой, не рискуя высовываться под огонь.

Д-р Кисова: Справа, к вам идут! На линию огня!

Испытуемый слышит справа от воздухозаборника движение и достаёт из кармана пистолет, не успевая перезарядить «Грозу».

В проходе появляется сотрудник Отдела «П», вооружённый АКМ. Он слишком близко. Лежащий у основания молниеотвода «Каракал» для него как на ладони. Оперативник успевает только повернуть голову в его сторону.

Короткая автоматная очередь. Четыре пули впиваются «Каракалу» в левый бок, не защищённый бронеплитами. Он вскрикивает, с булькающим звуком сгибаясь и выпуская из рук керосинорез.

Досада-101 замечает это периферийным зрением, выходя из-за края воздухозаборника с пистолетом в вытянутой руке. Он оказывается с врагом лицом к лицу.

Разведчик пытается быстро перевести ствол автомата на испытуемого, а тот — прицелиться ему в грудь. Во всю силу своих лёгких, срывая голос, Досада-101 кричит:

Досада-101: А-А-А-А-А, СУ-У-У-УКА-А-А-А!

Группа в климат-контроле

Центр управления погодой заполняет грохот выстрелов.

«Оцелот»: Какого хера ты делаешь?!

Снова укрывшийся за диваном командир старается перекричать грохот выстрелов, обращаясь к сосредоточившемуся на пульте управления Кара-оолу.

«Манул» из дальнего края помещения, постоянно меняя позицию и положение, короткими очередями отстреливает ломающих баррикаду зомбированных. Тем уже удалось сдвинуть дверь настолько, чтобы туда мог протиснуться человек.

«Оцелот»: Ты уже шторм запустил?!

Кара-оол: Нет времени! Без «Шторма» на полной мощности не запустятся молнии.

«Оцелот»: Мои люди ещё на крыше! Только дождя, блядь, во время перестрелки им не хватало! Или во время работы с какими-то проводами!

Кара-оол: Если их ждать, мы все здесь умрём! Держите дверь!

«Манул» уходит на перезарядку. Его позицию у двери тут же занимает «Ирбис».

«Оцелот» вместе с Варыпаевым и Ловенецким взбираются на баррикаду и упираются плечами в дверь, стараясь противостоять прорывающимся зомбированным.

Из коридора раздаются автоматные выстрелы. С визгом пули рикошетят от металлической двери, заставляя защитников отшатнуться. Кто-то стреляет в верхнюю её часть, над головами штурмующих.

Варыпаев: Гранаты есть?!

«Оцелот»: Есть, не дам! Зомби ногой откатят — нам всем пиздец! Отходите от двери, будут херачить в одну точку — пробьют!

«Ирбис» уходит на перезарядку. Обороняющиеся у двери приседают, чтобы укрыться от выстрелов, и пытаются сдвинуть вперёд рухнувший рядом с дверью обесточенный шкаф.

Одна из пуль, наконец, пробивает металлическую дверь. Деформируясь и меняя траекторию, она отлетает куда-то в угол. Но за ней следует ещё одна.

Срикошетив от дверного косяка, она летит в сторону главного пульта управления и со свистом впивается в левую лопатку Кара-оола, заставляя того распластаться на пульте, покрывая тумблеры рядом кровью.

«Манул»: Твою мать! Доктора срезали!

С шипением опираясь на правую руку, Кара-оол снова поднимается над пультом. По его костюму расползается тёмное кровавое пятно, мужчина слегка покачивается, стиснув зубы.

«Оцелот»: Не срезали, живой! «Ирбис» — быстро, ПМП!

Кара-оол снова издаёт едва слышное шипение и поворачивается к подбегающему «Ирбису».

Кара-оол: Насквозь, кровотечение. Накладывай бинт быстро — и вон отсюда!

Гайворонский: К бою! Никакой пощады предателям и убийцам наших товарищей!

Гайворонский снова кричит через мегафон откуда-то из дальней части коридора.

«Оцелот» рычит сквозь зубы, отходя от баррикады и снова доставая револьвер.

«Оцелот»: «Манул», по людям — на поражение! Дай хуесосам прикурить!

Д-р Корпус: Отставить! Отставить на поражение!

В радиочастоту группы вдруг вклинивается куратор.

Д-р Кисова: Заткнись, идиот! На поражение — по необходимости! Я командую операцией — разрешаю!

В металлическую дверь снова со звоном впиваются пули.

Группа на ТЭС

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Выстрел.

Четыре попадания в не защищённую бронёй грудную клетку. Сотрудник ГРУ с хрипом опрокидывается назад, цепляясь руками за воздуховод.

Сорвавший горло Досада-101 продолжает кричать, переводя ствол в сторону ещё одного высунувшегося из укрытия врага в проходе.

Выстрел. Попадание в ключицу. Сотрудник Отдела «П» отшатывается. Выстрел. Грудная клетка. В лужу рядом падает выпущенный из рук автомат. Выстрел. Горло. Враг падает, заливая инфраструктуру вокруг кровью.

Хрипло сопя и лихорадочно бегая глазами, испытуемый ищет других врагов, водя стволом пистолета по проходу.

Д-р Кисова: Их было двоё! Помоги товарищу, быстро! Я смотрю вам в спину!

«Рысь» корчится возле дымовой трубы, обеими руками держась за простреленное бедро. По служебной платформе вниз стекает, смешиваясь с дождём, небольшой кровавый ручеёк. Стрельба в сторону дымовой трубы прекращается — сотрудники Отдела, судя по всему, посчитали оперативника убитым.

Окровавленной ладонью «Рысь» обшаривает карманы разгрузки, однако, снова сфокусировав взгляд на болтающемся на ветру крае провода, останавливается. Секунду он колеблется.

Оперативник стискивает зубы и начинает ползком двигаться обратно к фрагменту кабеля со срезанной изоляцией. Штанина его тактических брюк медленно окрашивается в алый.

Досада-101 присаживается возле «Каракала». Под ним растекается лужа крови. Оперативник выглядит плохо — сипло хрипит, прерывисто дыша, и, согнувшись, держится за живот обеими руками.

Досада-101: Сука, сука, сука! Держись, щас… Где твоя аптечка?!

Фокусируя взгляд на испытуемом, «Каракал» медленно мотает головой и скалится, демонстрируя окровавленные зубы. Сморщившись и слегка приоткрыв рот, Досада-101 молча смотрит на него в ответ.

Со стоном убирая руку от живота, он показывает куда-то выше головы — к месту, где лежит ещё работающий керосинорез.

«Каракал»: Режь… блядь…

Досада-101 быстро кивает, и падает на четвереньки, чтобы подползти к резаку.

Досада-101: Только держись, сука, держись… Я щас, перемотаю тебя после…

Оставляя за собой кровавый след, «Рысь» подползает к кабелю питания. Приподнимаясь на одной руке, второй он пытается поймать конец провода, морщась от боли в бедре.

Дрожащими руками «Каракал» достаёт из кармана вымокшей разгрузки фиолетовый инъектор — выдаваемую членам МОГ штатную дозу тримеперидина. Дрожащей ладонью закатывая рукав, оперативник делает себе укол в локтевой сгиб. Рядом, включив горелку на полную мощность, Досада-101 пытается прорезать последнюю опору мачты.

Смыв с ладоней кровь, «Рысь» вплетает зачищенный конец отходящего от молниеотвода провода в участок кабеля без изоляции. Удостоверившись в надёжности соединения, он начинает обматывать его изолентой.

«Каракал», истекающий кровью, достаёт из кобуры пистолет и прицеливается в левый проход за воздуховодом. С его лица не сходит дикий оскал.

Досада-101 успевает прорезать последнюю опору примерно до половины. Разрез выглядит кривым, с сильно оплавленными краями. «Каракал» оборачивается в его сторону.

«Каракал»: Хорош!..

Он сплёвывает на землю кровь.

«Каракал»: ВОГ… в основание…

Досада-101 быстро кивает, бросая керосинорез на пол. Из-за воздуховода высовывается сотрудник ГРУ, однако «Каракал» делает два выстрела ему в грудь, заставляя распластаться на земле.

Д-р Кисова: Не добивать! Отходите на дистанцию подрыва!

Досада-101 подхватывает оперативника под руки и начинает осторожно оттаскивать к краю крыши.

«Каракал»: Брось… заебал… прикрою…

Испытуемый не отвечает.

«Рысь»: Первый молниеотвод всё! Подключил!..

Оперативник выдыхает сквозь стиснутые зубы.

«Рысь»: Ранен, не могу поддержать огнём… останавливаю кровотечение!..

Досада-101 прислоняет напарника спиной к вентиляционному выходу возле края крыши. «Каракал» хрипло дышит, смотря на небо и стараясь не закрывать глаза.

Прислонившись спиной к дымовой трубе, «Рысь» снова тянется к разгрузке. Из бокового подсумка он достаёт смотанный бордовый жгут Эсмарха. Плотно затянув его на бедре выше пулевого отверстия и зафиксировав крепление, он поднимает взгляд, глядя на густые тёмные тучи над головой.

Неуверенным движением Досада-101 щёлкает переводчиком режима огня на своей «Грозе», переходя в режим работы с подствольным гранатомётом. Первая граната занимает своё место в стволе.

Испытуемый отходит к самому углу крыши, упираясь ногами в бортик. Щелчок. Со свистом ВОГ-25 летит в сторону покачивающейся на ветру мачты молниеотвода.

Граната пролетает через конструкцию насквозь, взрываясь в проходе слева от воздуховода, за которым раньше укрывалась группа. Кто-то с той стороны вскрикивает, но тут же замолкает.

Осколки задевают и стоящий рядом ГАШИШ-1, пробивая нижнюю часть топливного бака. Вытекающие из него струйки бензина покрывают проходящий рядом поток воды переливающимися на свету разноцветными кольцами.

«Каракал»: Слишком высоко… навесом… не бей… ниже…

Изо рта оперативника на разгрузку стекает струйка тёмной густой крови.

Досада-101 непроизвольно скалится, кивая. Он заряжает последнюю оставшуюся гранату.

«Рысь», подползший к краю служебной платформы, наблюдает за движущимися внизу сотрудниками ГРУ. С разных сторон они начинают подходить ближе к Досаде-101 и «Каракалу». В живых их осталось всего трое. Оперативник достаёт из кобуры пистолет.

Несколько выстрелов сверху заставляют атакующих снова залечь. А затем гремит взрыв.

Граната приземляется практически в центр бетонной платформы, на которой стоит оставшийся молниеотвод. С протяжным скрипом, слышным даже за воем ветра, он начинает заваливаться в противоположную от стрелка сторону.

Оглушительный грохот. Молниеотвод падает, сминая металлические платформы, воздуховоды и вытяжки. Выжившие сотрудники Отдела «П» разбегаются в стороны.

Досада-101: Мы снесли второй громоотвод! Снесли! «Каракалу» нужна срочная медицинская помощь!

«Каракал» усмехается, жестом подзывая испытуемого ближе. Тот садится рядом с ним на одно колено.

«Каракал»: Хорошо воюешь… братан…

Опустив пистолет на мокрый бетонный пол, оперативник тянется к своему плечу.

«Каракал»: Не нужно… нихуя… кончусь щас…

«Оцелот»: Поняли, поняли! Сейчас молнии пойдут! Ищите укрытия!

Морщась, «Каракал» резким движением срывает что-то с плеча.

«Каракал»: Руку…

В облаках всё чаще начинают искриться молнии. Досада-101 протягивает товарищу ладонь, нахмурившись и смотря ему в глаза.

«Каракал»: На…

В ладонь испытуемого, оставляя алые разводы, опускается мокрый окровавленный патч. «Им всем п★здец Они умрут!» на двух строчках, едва читаемое из-за пятен крови.

«Каракал»: Традиция…

В землю рядом с ТЭС бьёт первая молния. Через несколько секунд — ещё одна, ближе.

«Каракал»: Будешь сдыхать… отдай товарищу…

Молния бьёт в крышу возле пожарной лестницы. Испытуемый вздрагивает.

«Каракал»: Без товарищей… не сдыхай…

Оперативник из последних сил скалится, снова демонстрируя окровавленные зубы. Лужа крови под ним растекается всё шире.

Молнии теперь бьют в крышу одна за другой. Воздух наполняется запахом озона.

«Рысь», не в силах спуститься со служебной платформы, сворачивается в позе эмбриона подальше от проводов и закрывает голову руками.

«Каракал» начинает заваливаться на бок, съезжая по крышке вентиляционного выхода, однако Досада-101 его подхватывает. Он кладёт голову товарища себе на колени.

Ещё одна молния бьёт совсем рядом. Она попадает в бензиновый след от пробитого бака генератора, который тут же вспыхивает. Охваченный огнём ГАШИШ-1 выходит из строя, освещая крышу вокруг неровными языками пламени.

Досада-101: Давай, держись… мы всё сделали… мы справились…

Молнии теперь бьют в крышу раз в несколько секунд. Оперативник пытается сложить ослабшую ладонь, чтобы показать большой палец.

Из-за воздуховода возле вспыхнувшего генератора, пошатываясь, появляется сотрудник ГРУ. Досада-101 даже не вскидывает автомат, смотря на закручивающиеся над головой облака.

Вспыхивает ещё одна молния. Она попадает в переподключенный «Рысью» громоотвод на дымовой трубе.

Во все стороны от провода бьёт ослепляющая россыпь искр. Обуглившаяся изоляция лопается. На записях с камер слышится тихий, вибрирующий гул.

Стоящий в проходе сотрудник ГРУ роняет автомат и падает на колени. Он стискивает виски, изо всех сил мотая головой.

«Каракал» морщится, отворачиваясь и сжимая кулаки. Он делает тяжёлый последний вздох. Тело на руках испытуемого обмякает.

Сжимая в ладони окровавленный патч, Досада-101 смотрит вверх, наблюдая, как от дымовой трубы один за другим отваливаются обугленные фрагменты антенны-усилителя. Медленным движением он стягивает с лица защитную маску и отбрасывает в сторону.

В осунувшееся бледное лицо испытуемого бьют быстрые холодные капли. Ладонью он осторожно закрывает остекленевшие глаза «Каракала», всё ещё лежащего у него на коленях. Рядом ударяет ещё одна молния.

Конец протокола