Нижеприведенный материал относится к делу №81-В-I/2010, открытого 08.11.2010, закрытого NN.11.2010, доктора Платона Мартавича Воронкова (личный номер 1198133), сотрудника Фонда SCP, Зона 7, на момент ареста занимавшего должность сотрудника научной службы, обвинялся по параграфам § 2.3, §3.1.2.1 и т. д. Старшая коллегия службы внутреннего трибунала признала вину в тык-так-тук параграфах и приговорило обвиняемого к разжалованию и принудительным работам ксенокуратором в Зоне 43 в течении пяти календарных лет.
Текст взят из рукописного дневника обвиняемого, найденного при обыске его жилого пространства. Защита предоставляла его как свидетельство "подмены" обвиняемого на момент свершения правонарушений, однако ввиду отсутствия иных доказательств и возможности подтвердить существования так называемой "аномальной сущности", СВТ признало его недействительным. Вопрос об внесение описанного "объекта" в реестр потенциально существующих аномалий находится на рассмотрении.
Специалисты подтверждают, что почерк, язык и стиль письма соответствует таковым у Воронкова и что в тексте нет информации, которая могла бы достоверно свидетельствовать об ином авторе. Расследование отдела внутренней безопасности также выявило некоторые расхождения в содержании текста с видео- и аудиозаписями системы безопасности Зоны, воспоминаниях упомянутых лиц об общении с Воронковым и неуказанными в связи с секретностью источниками. Психологические тесты за 2010 год также подтверждают, что Воронков находился в устойчивом психическом состоянии и медицинский персонал не поддерживает гипотезу об временном умственном помешательстве.
//Сказать по правде, всё это больше похоже на неудачную попытку смешать своё жизнеописание и сказку об метаморфе, состоящую из долгих и поверхностных размышлений, а-ля "корабль Тесея", весьма плохо описанных эпизодах "реального" плана и попкультурных штампов. Если рассматривать его художественное произведение в отрыве от реальной истории, то оно даже не дотянет до уровня статей из журнала "Сотрудник Фонда". Что касается Воронкова, то я всё же склоняюсь к гипотезе об его лёгком помешательстве на фоне стресса пережитого НУС и смерти Дворникенко. Думаю, его история послужит лишь очередным напоминанием об неустойчивости человеческого ума в условиях постоянного контакта с аномальным. //
— Доктор Альберто 🥸, составитель документа
[[ —§ 2.3 Грубое нарушение ОУС, приведшее к необратимым изменениям в окружающей реальности
§ 3.1.2. Грубое нарушение ОУС, в т.ч.
п. 3.1.2.1 повлекшее за собой допустимые человеческие и/или материальные потери внутри Фонда
§ 3.2.3 Использование аномального объекта в личных целях
§ 3.2.5 Допуск к объекту вне исполнения служебных обязанностей
§ 3.2.8 Превышение должностных полномочий
§ 3.2.9 Заведомо неэтичная деятельность
§ 3.2.10 Растрата материальных и нематериальных ресурсов Фонда SCP
§ 4.4 Реструктуризация реальности, в т.ч.:
п. 4.4.2 Изменение фундаментальных основ реальности
п. 4.4.3 Повреждение ткани пространства-времени
§ 6.6 Умышленное искажение результатов исследований, служебный подлог— ]]
Перед сном я по полчаса трачу на запись мыслей в свой дневник. Удивительное дело — дневники. Пишешь не для кого-то, а для себя, причём не для настоящего себя, а какого-то будущего, потенциального себя, который может никогда и не появится. Помню, я когда-то тоже писал дневники, правда не так давно, с века четырнадцатого. Думаю, моя конспирация не пострадает, если я напишу ещё один, просто из удовольствия. Хотя казалось бы, написал слово, посмотрел на него, дописал другое, и так пока глаза слипаться не начнут.
Я осознал себя куском глины в клюве у смешного зверька-гончара, стремящегося построить себе домик, а после его смерти занял его место. Это была не ласточка, и не печник, какая-то другая, ныне наверно вымершая птица или ящерица, может вообще первая многоклеточная форма жизни, не помню. Даже не скажу, что помню именно это, скорее это воспоминание об воспоминании об воспоминании и т. д., и не скажу, что оно самое наверняка первое, просто оно наиболее точно может выразить суть моей жизни. Так то я точно помню, что был уже и камнями, и плазмой, и газами, и светом, но именно в той точке я, можно сказать, осознал жизнь и осознал живущих.
К сожалению, невозможно выразить через человеческий опыт, какого это быть "мёртвым". Разве, что вы представите какого это существовать не воспринимаю времени.
О себе я знаю не больше, чем того что мне хватает. Я мыслю и могу обращать своё тело во что захочу. Глину, камни, воду, воздух, но этот опыт человеческим языком невозможно описать, могу лишь намекнуть, что у, так называемых "неживых" форм нет восприятия времени.
*рассужденья обо всём
*меня как бы нет
*не знаю механизм превращенья
*люди — это очень интересно. весьма вероятно скоро кончатся, так что наслаждаемся по полной
- беру готовых людей, так как младенцы слишком одинаковые из под моей руки, серо-человеческие
- я как-бы хаотично подкидываю мысли в шестереночный разум человека. могу и полностью брать тело под контроль, но это грубо и скучно
- могу вспомнить многое, но не хочу
- чем ближе контакт, тем легче оборот
- дети не аномальны, рассказать про почкование
- никогда не видел себе подобных, наверно, хорошо прячутся
- Настоящего воронкова спрятало аномалией
- рассказать, как он ложит взгляд на человека с интересной жизнью
- статуя цирцеи
- искушение стереть память обо всём
- воронков хочет сэкса
- воронков нарцис, от радости аж в зобу дыханье спёрло
- Лисицин — оппонент, уводящий Сырову (?)
Вечно меняющий себя (на самом деле статичный в целях) гедонист, встречает то вечное статичное, меняющее всё вокруг, влюбляется и вместе они выдумывают мир.
ВМСЯ живёт жизнью Воронкова, учёного-писателя, держится за момент настоящего.
Воронков получает аномальный сыр?
На меня из зеркала смотрело красивое, подтянутое лицо с одухотворёнными глазами.
Сегодня хоронил Дворницкого. Погода солнечная, земля сухая. Двор за блоком Алиф сейчас самое тихое место — в остальной семёрке по всюду ведут инженерные работы, так что пришло порядочное количество людей. Само действо вызывало какие-то невнятные, смешанные эмоции. Вроде я и помню, что в трудовом договоре прописан стандартный пункт про кремацию, траурное шествие и захоронение в недрах медицинского крыла и что при чтении я счёл его вполне приемлемым, но вживую это выглядит так… Пусто. Невольно тоска возьмёт, если представишь, как твою жизнь скукожило до пластиковой пробирки с подписью "Иван Иванов Иваныч, погиб, защищая мир."
Давненько я не брался за карандаш, постараюсь вернуться к привычки ввести дневник регулярно.
Как меня раздражает Лисицин. История такая значит.
Сижу, никого не трогаю, ем богом посланные сырники. Лисицин подсаживается, начинает с обычного обругивания начальства, туда-сюда,