SCP Foundation

— Перед вами, — произнёс человек у кафедры, указывая на испещрённое различными точками изображение с проектора. — Вселенная. Всё, что когда-либо было или… или когда-нибудь будет, показано на этом слайде. По нашим текущим представлениям это — воплощение бытия.

Он выключил проектор, и на секунду комната погрузилась во тьму. Загорелся новый слайд, изображавший Землю, а точнее её картину, сделанную словно бы немного сверху и с расстояния.

— Это, конечно, мы, — сказал человек, указывая на центр слайда. — Практически все живые существа, о которых мы знаем, родились и умерли на этом огромном куске камня, — многозначительная пауза. — Скажу честно, приходилось мне бывать в местечках и похуже.

Из зрительного зала донеслись вялые смешки. Докладчик вновь сменил слайд.

— А это… атом. Ну, точнее его модель. Наука ещё не позволяет нам увидеть этих малышей, но мы уже чертовски хорошо представляем их внешний вид. Итак, атом — это… это строительный блок, самая элементарная частица во Вселенной. Ну, или должна быть таковой. Возможно, существуют частицы ещё меньше него, которые, в свою очередь, состоят из ещё более маленьких. Сложно сказать, где край этому уменьшению, но, в конце концов, должно же остаться что-то фундаментальное… так ведь? То, что не просто содержит в себе другие строительные блоки, а обеспечивает их существование. Именно это мы и ищем.

Свет в комнате вновь включился, и человек обернулся. На белой рубашке красовалась синяя надпись «Феликс Картер, канд. наук». Его круглые очки держались на красном носу, а серые волосы были аккуратно зачёсаны набок.

— Когда мы создавали, гм, Международную академию по экзистенциальным наукам, то преследовали лишь одну цель: узнать «почему?». С нас не требовали объяснений, и-или выведения чёткой теории почему, гм… почему существует это самое «почему?». Нашей задачей являлось нахождение той части вселенной, которая делает нас — нами. И сегодня я с радостью объявляю, что мы этого добились.

Он сделал жест рукой, и в комнату вошёл другой мужчина. Высокий, в чёрной рубашке и с короткостриженными коричневыми волосами. Вошедший улыбался и вежливо махал ладонью в ответ на бурные аплодисменты. Дойдя до кафедры, он встал и скрестил руки на груди. Его представили.

— Это доктор Фредерик Уильямс из Королевской научной консерватории. Именно с его помощью, в том числе и финансовой, мы, гм, сделали это открытие.

Оба замолчали, когда свет вновь медленно потух, а проектор показал ещё один слайд. Изображение было тусклым и содержало много помех, однако его центр отображался чётко: слайд пересекала белая линия, затухавшая на обоих концах изображения.

— То, что вы сейчас видите, называется нитью, — продолжал доктор Картер. — Мы лишь недавно начали их так обозначать, а поначалу даже не знали как они выглядят. Однако нам удалось реализовать появление этой нити при помощи нескольких высокоэнергетических импульсов, сосредоточенных на крошечном куске озимандиевой плёнки. Мы позаимствовали данный метод у доктора Адама Брайта и его команды, которые проводят свои исследования в США. Они работали над схожим проектом — хотели выявить так называемые «тахионы» — это, гм, базовые кирпичики времени. После небольшой доработки их оборудования, мы случайно смогли заставить случиться то… чего не должно было случиться.

Картинка сменилась. Появилось здание, тянущееся крайне близко к центру нити. Другой слайд: нить исчезла, а здание приняло искажённый, разрушенный вид.

— Вот то, что мы увидели. Лишь на мгновение заставив появиться одну из этих нитей, кирпичиков фундамента Вселенной, а потом слегка поуправляв ею, мы моментально увеличили гравитацию вокруг места её проявления примерно на семь сотен процентов. Я повторюсь: мы манипулировали законами физики при помощи яркого света и камня.

Вновь раздались аплодисменты. Через пару секунд доктор Картер поднял руку, взывая к тишине.

— Сразу после того, как мы, гм, закончим работу над связанными проектами, станет доступна вся документация по этой работе. В течение трёх месяцев мы опубликуем исчерпывающие материалы по нашим исследованиям, и… сделаем первый шаг в просвещённое будущее!

После выступления доктор Уильямс, доктор Картер и его команда разговаривали с группой исследователей в фойе аудитории. К ним подошли два человека, один из них протянул руку.

— Доктор Уильямс, — сказал подошедший, — очень рад познакомиться с вами. Винсент Арианс из Оксфорда. Буду откровенен, ваши исследования поразили меня до глубины души.

Мужчина ростом повыше улыбнулся.

— Мистер Арианс, конечно же. Всегда рад встречи с выпускником моей родной альма-матер. — Он повернулся ко второму человеку. — А ваш приятель?

— Аарон Зигель, — сказал человек, пожав доктору руку вслед за Ариансом. — Корнелл.

От удивления глаза доктора Уильямса расширились.

— Прославленный физик. Осмелюсь сказать, я даже отчасти думал, что вы опередите нас с этим открытием, доктор Зигель.

Аарон улыбнулся.

— К сожалению, в рамках поздних исследований мы свернули не в ту стезю. Решив заняться изучением атома, нашей команде следовало сделать то, что предприняли вы, и уж тогда-то мы бы точно вас опередили. Но, увы. Тем не менее, ваши результаты просто поражают.

В глазах доктора Уильямса отразилась грусть.

— Да, доктор Картер произвёл невероятное исследование. Очень жаль, что его придётся опровергнуть. Он действительно сделал многое в рамках этой работы.

До Арианса не сразу дошёл смысл сказанного.

— Стойте, он… что?

Прежде чем было произнесено ещё хоть слово, к ним подошла черноглазая девушка. Худощавая, с тёмными короткостриженными волосами, в синем платье и длинных чёрных перчатках. Девушка подошла к доктору Уильямсу из-за спины, положила руку на плечо и что-то прошептала в ухо. Тот кивнул.

— Господа, боюсь, вынужден откланяться, — он начал оборачиваться, но остановился. — Ох, где же мои манеры: мистер Арианс, доктор Зигель, это доктор София Лайт. Она работала над нашим проектом бок о бок с доктором Картером и остальной командой здесь, в Лондоне.

Женщина слегка улыбнулась и кивнула.

— Рада знакомству.

Аарон кивнул в ответ, Арианс продолжал обдумывать услышанное. Уильямс порылся в кармане и вытащил белую визитку, на которой красовался логотип с тремя стрелками.

— Вот моя визитка, доктор Зигель, — сказал он. — Позвоните, пока вы ещё в городе, и мы организуем более внятную встречу. Мистер Арианс, вы также можете присоединиться. Перед нашей организацией лежит бездна интересной работы, и нам нужны лучшие умы, способные стать во главе исследований, — он пожал плечами. — Обдумайте это. До встречи, господа.

Доктор Уильямс надел шляпу и пальто, а после проследовал за доктором Лайт к двери.

«Однажды мужчина очнулся ото сна и осознал, что не сохранил памяти ни о себе, ни о том, как попал сюда»

Оливия выбралась на балкон художественной галереи и достала из-за уха белую, тонкую сигарету. Пока она пыталась выудить из кармана зажигалку, кто-то открыл дверь за спиной.

— Знаешь, от этих штучек и помереть недолго, — Энтони Райт не походил на человека, привыкшего к костюму и галстуку. Он надевал их как кандалы. — Уж я-то знаю, — добавил мужчина, показывая полупустую пачку жвачек.

— Энтони! — тонкая фигура Оливии рванулась к мужчине с грацией маленького, но смертоносного стилета. Девушка крепко обняла его. Несмотря на то, что Энтони уже пять лет как бросил курить, от него всё ещё несло табаком.

Он обнял Оливию огромной ручищей и нежно потрепал по голове. Они встали рядом, опершись руками на перила балкона. Утро ещё не настало: городские улицы внизу наполнял оранжевый свет. Прохладный нежный бриз дул в лицо, донося запахи океана.

— Я так рада, что ты пришёл, — сказала ему Оливия, наконец достав зажигалку — дешёвый кусок зелёного пластика, купленный по пути на выставку. После пары попыток зажечь огонь, вещица выплюнула лишь пару искр.

Энтони взял из её руки негодный предмет, словно отбирая опасную игрушку.

— На, — он достал свою старую, богато украшенную зажигалку, сделанную из чистой бронзы. На этом артефакте зазубрин было больше, чем на нём самом. — Я бы ни за что не пропустил сегодняшний день, дорогая. Хоть мне и пришлось тащиться в этот дрянной Сиэтл.

Оливия закатила глаза. Зажигалка Энтони с первого раза дала пламя. Она наклонила голову, чтобы коснуться огня кончиком сигареты.

— Ой, да прекращай. Я же знаю, ты считаешь всё это дело напыщенной галиматьёй художников-недоучек.

— Ну-ну, не наговаривай на меня. Я, конечно, не могу сказать, что понял глубинный смысл «Мадонны из творожного сыра», но…

Оливия метнула в него резкий взгляд.

— Тебе она не понравилась?

Энтони опешил.

— Стоп, это что, твоя работа? Я хотел сказать, м-м…

Она рассмеялась.

— Нет, я прикалываюсь. Эта работа — дерьмо, а сноб, сваявший её, ни капли не смыслит в искусстве, — девушка повернулась к городу и глубоко затянулась. С выдохом клубы дыма вырвались из её ноздрей, устремляясь к балконному потолку. — Как там Кельвин?

— Нормально. Просил передать, что извиняется за то, что не смог приехать, ведь он…

— Занят. Знаю. Чтоб его, я знаю, — Оливия закрыла глаза. — Так много всего сейчас происходит.

— Да. Не думаю, что кто-либо из нас всерьёз такое предполагал… — Голос Энтони затих. — Они нуждались в Бухгалтере сильнее, чем казалось. Потеряв его, они потеряли финансирование — всё раскрылось. Персонал начал паниковать, Зоны — рушиться. Да о чём вообще речь, если два Смотрителя померли той же ночью.

Что-то дёрнулось на задворках сознания Оливии. Что-то, о чём она вечно забывала.

— Сколько сейчас осталось Зон?

— Ещё около двух сотен. Мы списали Зону 173 на прошлой неделе. Остались только трупы да тараканы, — он помотал головой. — Самые обыкновенные тараканы.

Оливия повернулась к Энтони, силясь вспомнить, когда тот успел так постареть. Да что там «постареть» — одряхлеть, и настолько смертельно устать. Морщины на его лице углубились и въелись в кожу, а глаза попали в осаду тёмных, непроницаемых кругов. В её сознании вновь что-то зашевелилось.

— А ты вообще как? Держишься?

— Забавно, — проговорил Энтони, всё ещё вглядываясь в город. — Тратишь вот всю жизнь на борьбу с монстрами и тушение пожаров, и думаешь, что это самое сложное. Что это работа, требующая стальных нервов. Работа, которая по итогу убьёт тебя. Но это не так, — его взгляд сошёлся со взглядом Оливии. — Убирать пепелища и отстраивать всё заново — вот самое сложное.

Девушка нахмурилось. Что-то хотело пробиться, требовало от неё действий.

— Не пойми меня неправильно. Сейчас всё стало лучше, — он натянуто улыбнулся. — Нам не надо пытать людей. Не надо их убивать. Не надо издеваться над детьми, чтобы сдерживать кошмарных монстров, — он вновь повернулся к городу.

Оливия закрыла глаза.

— Энтони…

— Я не знаю, как мы, мать его, это сделали, но мы победили. Мир… он всё ещё в дерьме. Знаешь, когда я ложусь спать, то всё ещё вижу кошмары. Но с каждой ночью становится немного лучше. Кошмары проигрывают.

Она залезла в карман, немного в нём покопалась и вынула предмет наружу.

— В любом случае, гм… прости, разошёлся я тут, как старый хрыч. Слушай, Оливия. Я кое о чём хотел тебя попроси…

Оливия погрузила все десять сантиметров блестящей, острой как бритва стали в сердце Энтони Райта. В первую секунду глаза старика затмило замешательство и шок. Затем он отшатнулся и оцепенело взялся за рукоять. Взгляд опустел.

— Мне жаль, — прошептала Оливия, а затем сбросила тело с балкона.

И миру пришёл конец.

«Внезапно на мужчину снизошёл голос, молвивший: "Твоё второе желание исполнено. Теперь время для третьего — заключительного"»

— …вай. Ну же, ну же, мать твою, просыпайся…

Блики света пробивались сквозь веки Оливии. Уши переполнял нескончаемый шум.

Кто-то тряс её за плечи.

— Проснись, проснись…

Она широко открыла глаза и тут же об этом пожалела. Яркие, слепящие лучи солнца устремились прямо в её зрачки, вынудив сощуриться. Оливия затёрла кулаком свой левый глаз.

— Что… где я?

Парень перестал трясти её и опустился на стул.

— Бля. Ну слава богу.

Оливия продолжала тереть свой глаз, позволяя зрению подстроиться под обстановку. Она лежала на кровати в дешёвом мотеле. Мощный кондиционер шумел по левую сторону, а под ним сквозь шторы пробивалось солнце. В комнате слабо пахло кокосовым маслом.

Адам сидел сбоку от кровати. Казалось, он не спал уже несколько дней. На тумбочке стоял ноутбук, рядом лежал пистолет.

Оливия поморгала и вырвалась из оцепенения.

— Адам? Что за…

— Что ты помнишь?

Оливия нахмурилась. Её брови тёрлись друг о друга, будто шестерёнки в огромной разностной машине. Она пыталась вспомнить события, приведшие её сюда. Последним, что отпечаталось в памяти, было…

— Я видела что-то вроде сна. Там был Энтони, но он… будто постарел на сотни лет. Всё было неправильным. Нереальным. Походило на реальность, но…

Адам кивнул.

— Что-то было не так, ага?

— Да, — Оливия закрыла глаза и выманила память о сне из дальнего уголка в подсознании. — Энтони бросил курить, но у него была с собой зажигалка. Мы были в Сиэтле, который вообще не имеет выхода к океану, но я всё равно чуяла его запах. И чем больше об этом думала…

— Тем сильнее казалось, что это обман.

Она кивнула и открыла глаза. Адам работал с ноутбуком.

— Я не знаю, как именно, но как-то я поняла, что единственным способом прекратить это было…

— Да, — перебил Адам, прилагая все усилия, чтобы не встречаться с ней глазами. — Я знаю.

Оливия нахмурилась и села.

— Адам? Ты… ты не хочешь поговорить о…

— Всё нормально. Мы выбрались оттуда, — он переместил файл на ноутбуке из одной папки в другую. — Ты не помнишь, как мы сюда добрались, так ведь?

Оливия покачала головой.

— Не помню.

— Я тоже. К счастью, думаю, у нас был припасён план на такой случай, — он дважды щёлкнул мышкой, открыв файл. На экране ноутбука появилось лицо Кельвина. Неподвижный взгляд мужчины словно бы впивался в смотрящих. Он, по-видимому, находился в офисе. — Кельвин загрузил видео на мою Александру, приложив сообщение о том, чтобы мы его воспроизвели, если поймём, что… что не можем вспомнить, как сюда попали.

Оливия рывком пересела на край кровати за Адамом. Он нажал клавишу «Воспроизвести».

Поверх видео появилось ещё одно окно с запросом двух паролей. Над одной строкой красовалось имя «АДАМ», над другой — «ОЛИВИЯ».

— Оно зашифровано? — спросила Оливия, хмуро уставившись на экран.

— Вроде. Не помню… Конечно, есть пароль, который я мог бы использовать, — проговорил Адам, печатая что-то в строке под своим именем. Когда он нажал «Enter», его имя загорелось зелёным. Он повернулся к Оливии. Та размышляла, покусывая губу.

— Оливия?

Что-то зашевелилось в её разуме.

Не прекращая думать, она схватила пистолет Адама с тумбочки и послала три пули прямо в его череп.

И миру пришёл конец.

«Человек подумал немного и, не видя иного выхода, загадал своё последнее желание: "Позволь мне вспомнить обо всём, что я забыл"»

— Оливия?

Она открыла глаза и увидела, что лежит на диване в маленьком уютном офисе. У стены находился книжный шкаф с кучей томов в кожаных переплётах, перед ним — большой блестящий стол.

Над ней стоял Кельвин. Он выглядел отстранённо (хотя иного вида у него, кажется, никогда и не бывало), но во взгляде можно было уловить намёк на беспокойство.

Оливия немедленно ударила коленом в солнечное сплетение мужчины.

Кельвин согнулся и подался вперёд. Девушка рывком вскочила с дивана и подбежала к столу, неуклюже пытаясь найти скрытый запор под одним из ящиков. Оливия была в этом офисе бесчисленное множество раз. Если она всё правильно помнила, то тайник должен был быть где-то… здесь!

Когда Кельвин смог, наконец, вдохнуть, Оливия уже направляла пистолет прямиком в его сердце.

Мужчина поднял руки и сделал шаг назад.

— Оливия…

— Заткнись, — она прищурилась. — Дай подумать.

Кельвин не ответил.

— Какой-то ублюдок играется с моей головой. Я уже прошла через две итерации. Одна была с Энтони, другая — с Адамом. Каждый раз они хотели у меня что-то узнать, — произнесла девушка, пытаясь собраться с мыслями. — Каждый раз я понимала, что что-то не так. Какая-то деталь выбивалась из контекста. Зажигалка Энтони. Компьютер Адама — он называет его «Александр», а не «Александра». И чем дольше я об этом думала, тем сильнее понимала, что…

Кельвин начал опускать руки.

— Оливия, послушай…

— Я сказала заткнись! — рявкнула она. — Итак. Каждый раз сеть распутывалась, когда я осознавала, что что-то не так. Каждый раз я понимала, что единственным выходом было… — её дыхание участилось.

Кельвин сделал ещё шаг назад.

— Я должна убить тебя, — прошептала она.

— Оливия. Всё хорошо, успокойся. Давай просто обсудим всё, ладно?

— Тут нечего обсуждать. Энтони, Адам, теперь Кельвин. Ты всего лишь ещё один сон. Ещё одна… — она поджала губы. — Ложь. Ты Лжец. Ты блядский Лжец.

— Оливия, — Кельвин говорил всё быстрее и быстрее. — Пожалуйста, послушай меня. Ты можешь быть права. Кто-то играется с твоей головой. Но не я. Я не Лжец.

— Тогда каким хуем… — она чуть сильнее сдавила пальцем спусковой крючок.

— Послушай. Просто послушай, ладно? Ты помогала мне с исследованиями. Потом заснула в офисе. Теперь ты проснулась и наставила на меня пистолет, — Кельвин всё ещё держал руки поднятыми. — Ты сказала, что в тех снах всё прояснялось, когда ты замечала нечто неправильное. А тут…?

Оливия нахмурилась.

— Пока нет. Но… — она окинула взглядом офис. Всё выглядело так, как и должно было: в отличие от предыдущих двух снов, здесь всё было ей знакомо. Но означало ли это…?

— Ты сказала, что первый сон был с Энтони, потом с Адамом. Подумай, будь я действительно Лжецом, сделал бы я следующий сон с Кельвином?

Дыхание Оливии замедлилось. Ничто не выбивалось из общей картины, ничто не выглядело лишним…

— Один раз — случайность. Два — совпадение. Три — закономерность, — сказал Кельвин. — Я думаю, Лжец хочет принудить тебя к моему убийству.

Сила, с которой она сжимала спусковой крючок, ослабла.

— Ты сказала, что он пытался вытянуть из тебя информацию. Какую?

— Я… про Энтони я не знаю. Он сказал, что хотел о чём-то спросить. В случае с Адамом, кажется, это был пароль, но…

— Пароль?

Оливия опустила пистолет, однако всё ещё не выложила его из руки.

— Да, — она заставила себя выровнять дыхание. — Ладно, ладно. Просто… дай мне минутку, хорошо?

Кельвин медленно опустил руки, но всё ещё держался на некотором расстоянии.

— Хорошо. Но ведь, выходит какая-то бессмыслица. Ты же не знаешь паролей, которые могли бы понадобиться Лжецу. Он больше ни о чём не спрашивал? — мужчина смолк, а потом добавил. — Он ведь не требовал твоей копии дневника, да? Кстати, она же всё ещё у тебя?

Оливия покачала головой.

— Нет, Лжец не упоминал дневник, и, да, копия всё ещё со мной, — свободной рукой она ощупала основание своего запястья. Небольшой бугорок всё ещё был на месте. — Дневник здесь, как всегда.

Лжец расплылся в улыбке.

— Так вот оно что.

И миру пришёл конец.

«Забавно, — обладатель голоса засмеялся, исполняя последнее желание человека. — Ведь это было первым, о чём ты попросил»

Оливия чувствовала, как во рту словно бы стремительно растворяется нечто, походящее на мел. Вещество оставило после себя слабый привкус мяты на языке.

Она вынудила себя открыть глаза, а потом сразу их закрыла. Яркий, ослепительный свет проник прямо в зрачки — усиливалось давление в висках.

Она находилась в неизвестной больничной палате. Девушке даже не надо было смотреть по сторонам, чтобы понять это — она просто знала. Оливия ненавидела больницы. Досчитав до десяти, она открыла глаза и подождала, пока те привыкнут к свету.

Да. Это было медицинское учреждение, а она была привязана к кровати. Замечательно. Рядом с ней стояло несколько белоснежных аппаратов, большая часть которых ритмично попискивала. Она подняла голову настолько, насколько это позволяли нейлоновые завязи, и попыталась осмотреть помещение.

На полу лицом вниз лежали медсестра и врач. Из-под их тел расползалось кроваво-красное пятно. Рядом стояла женщина средних лет в безукоризненном белом костюме. Она сжимала в руках пистолет и смотрела на Оливию.

Оливия моргнула. Она ошиблась: то был молодой человек с выбритыми висками и кислотно-зелёными волосами. На нём был шипастый жилет, усеянный мокрыми брызгами. В левой руке парень сжимал окровавленный складной нож.

Она вновь моргнула. Теперь это был человек неопределённого пола. Кожа его сильно отливала охрой, а лицо изобиловало пирсингом. На теле, поверх мешковатой накидки угольного цвета, было натянуто несколько ремней. Вместо ножа неизвестный сжимал алюминиевую бейсбольную биту, на которой, вперемешку с волосами, свисали кусочки плоти.

Она моргнула вновь. Теперь это был мужчина с острыми зубами и когтями, которые могли пронзить даже сталь. Она моргнула. Энтони. И снова. Кельвин.

Она опять моргнула.

Это был Лжец.

— Как твоя рана?

Оливия взглянула на своё запястье. Свежие швы крест-накрест пересекали недавно сделанный разрез от основания ладони до локтя. Смутное воспоминание пыталось пробиться сквозь её разум. Девушка облизнула губы и выдала ложь:

— Она… только слегка побаливает.

— И всё же, не забывай менять повязки. Да и антибиотики, конечно, тоже не помешают, — левая сторона рта Лжеца чуть приподнялась. — Врачи, конечно, прописали бы тебе чего-нибудь, но, боюсь, сейчас им немного не до этого.

— Кто… — Оливия обернулась к телам на полу. — Что происходит? Кто эти люди?

— Они работали на меня. Мы тебя захватили, — сказал Лжец. — Ты была доставлена сюда для… обработки. Я должен был узнать, что тебе известно. Понять, с собой ли у тебя дневник, или хотя бы выведать, где он, — он удовлетворённо сжал губы. — Знаешь, спустя столько лет я даже забыл о существовании этой книжонки. Покидая Организацию, агент, написавший её, рассказал нам о её содержании. Думаешь, узнав об этом, мы разом ринулись менять свои жизни и предпочтения, чтобы нас нельзя было так просто выследить? К сожалению, нет… мы пали жертвами собственных привычек.

Оливия не могла припомнить ни одного события после убийства Бухгалтера. Лжец, должно быть, заметил её замешательство.

— Тебя обработали амнезиаками. И не один раз. Кстати, ты знала, что это моя основная обязанность в Фонде? Поддерживать секретность, исполнять протокол «Покров». Делать так, чтобы никто не вспомнил того, что не должен.

Он похлопал пистолетом по своему бедру.

— И, конечно, заполнять убедительной ложью образовавшиеся дыры в памяти.

— Почему я всё ещё жива? Почему мы вообще разговариваем?

— Потому что ты со своими друзьями это заслужила. Потому что у тебя таки был журнал. Ну, или малая его часть. Подкожный имплант с данными, чуть ниже запястья.

— Я не понимаю.

Лжец улыбнулся. Оливия всё ещё не могла разглядеть черты его лица, но распознала в них усталость.

— Не все когнитивные угрозы аномальны.

Кодовая фраза пронзила разум Оливии, будто она разом нашла кусок пазла, даже не осознавая, что собирает его. В её памяти всплыли изображения. Теперь она всё вспомнила.

— Ты был одним из нас, — прошептала девушка. — Был частью Повстанцев, членом третьей Дельты. Я слышала, как Энтони рассказывал о тебе. Сэм… Сэм Бьель — Повстанцы вечно говорили, что Фонд пытал тебя в течение нескольких недель, чтобы вызнать все тайны, но ты не сказал ни слова. Я не… я не понимаю.

Лжец закрыл глаза и кивнул.

— Это правда. Я действительно не сказал им ни слова, но не по тем причинам, что ты думаешь. Дело в том, что я просто-напросто ничего уже тогда не помнил.

Он вздохнул.

— Меня послали в Бенгальский залив за одной аномалией. Наш корабль перевернулся во время шторма, и я ушёл под воду, запутавшись в какой-то сети. Я дрейфовал во тьме, где глазам было не за что ухватиться, а затем меня затянуло в Пустоту. Нашли меня через несколько месяцев, и Фонд сразу узнал, кто я такой и на что был способен. Меня отдали Зелёной — этой ведьме — и она создала мне новую личность. Новую ложь, в которую можно было верить, — Лжец открыл глаза и встал на ноги, подойдя к Оливии. — Твой друг Кельвин, несомненно, узнал об этом из дневника. Он умный мальчик. В твоей копии содержалась лишь та часть книжечки, в которой фигурировал я. Знаешь, впервые за долгие годы увидеть своё имя, это… я будто поднялся из морской пучины, пролежав там сотни лет.

Лжец начал убирать завязи с конечностей Оливии.

— Я расчистил путь к главному входу. Ещё минут десять там будет пусто. Когда выйдешь — увидишь серый фургон на парковке. Двери не заперты, ключи в бардачке. Там же найдёшь флешку, инструкции и карту.

— Флешку? — Оливия села, чувствуя покалывание в конечностях от прилива крови. Предплечье отдавало пульсирующей болью.

— На ней ключевая информация. В том числе местонахождение вашей следующей цели — Архивариуса, — Лжец отступил на шаг. — Скажи своим друзьям, чтобы были осторожны, ведь в ней, вероятно, осталось меньше человеческого, чем в любом из нас.

Оливия кивнула, покачивая ногами, чтобы ускорить циркуляцию крови. Через пару мгновений она встала на пол.

— … а ты?

— А что я? — спросил Лжец и рассмеялся. — Я ведь тоже не безгрешен. Может и забыл свою цель, но это не оправдывает все принятые решения. Я делал это сам, а не по чьей-то указке. Дальше меня не ждёт ничего хорошего: если Фонд сразу меня не прикончит, то я проведу остаток жизни в бегах из-за своих знаний. А снова забывать истину и возвращаться к ним я не намерен. Истина позволила мне освободиться, — он вновь сел на стул, положив пистолет на колени. — Поспеши. Время не ждёт.

Оливия подошла к нему и взяла за руку, но тот не взглянул на девушку. Собираясь уходить, она в последний раз обернулась на Лжеца и на миг показалось, что ей открылось его истинное лицо. После этого девушка проследовала по коридору, направляясь к выходу.

Добравшись до лестницы, Оливия услышала одинокий выстрел.

Сидя в затхлом воздухе крошечной квартирки, Винсент Арианс потягивал свой напиток. Наполовину приконченная бутылка и заряженный пистолет лежали на столешнице чуть поодаль. Узкие лучи заходящего солнца пробивались сквозь бреши в шторах, освещая распростёртую на полу фигуру Аарона Зигеля.

Арианс отставил стакан, взял сигарету и глубоко втянул в себя табачный дым, жмурясь от яркого света. Миг спустя Аарон зашевелился. Поднявшись на локтях, он протёр глаза и убрал слюну со своей бороды. Лицо его, припухшее и красное, встретилось с лицом Арианса.

— Что произошло? — прохрипел он. — Где мы? — мужчина опустил взгляд на свои руки, дрожь до сих пор не унялась. — Всё получилось?

Арианс сделал ещё одну затяжку. Дым медленно выплывал из его ноздрей, окутывая мужчину подобно завесе. Лицо его едва виднелось сквозь этот туман.

— Он мёртв, — взгляд Арианса устремился куда-то вдаль. — Всё получилось.

Долгое время Аарон не шевелился, а затем, внезапно, с силой ударил кулаком по полу.

— Получилось, — прошипел он сквозь сжатые зубы. — Получилось.

Взгляд Арианса оставался отрешённым.

— Знаешь, мы все чуть не погибли, — он стряхнул сигаретный пепел на ковёр. — Некоторым из нас так и не удалось спастись.

Покачиваясь, Аарон поднялся с пола, а затем осел назад, припав спиной к стене. Он вытянул руку — Арианс передал ему сигарету.

— Сколько? — спросил Аарон.

— Ты, я. Феликс. Конрад. Ингрид, — загибая пальцы, перечислял Арианс. — В общей сложности пятеро. Феликс уже связался с учёными из других Зон. Некоторые сами связываются с нами. Всем пиздец как не до шуток, — он сделал ещё глоток. — Думали, ты погиб.

Аарон потёр виски.

— Я мало что помню, — он взглянул на Арианса. — Ты выглядишь моложе.

— Ага, как и все мы. А всё та водица, — он осушил стакан. — У нас полно работы, Аарон. Но прежде чем мы за неё примемся, ответь: зачем ты на это решился?

— Это не важно. Дело сделано, — ответил тот, покачав головой.

— Да пошёл ты со своим «это не важно». Это важно, — что-то изменилось, между ними словно бы разверзлась пропасть. — Мы делали такое… Я делал такое, что будет преследовать меня до конца жизни. Но мы всё равно занимались этим, потому что верили, что спасаем мир. У тебя была возможность уничтожить Абаддона. Но ты ею не воспользовался.

С каждой секундой его голос становился всё громче и яростнее.

— Ты сказал, что мне следует бежать, как только ты активируешь детей. Просил не задавать лишних вопросов. И я не задавал. Я доверился тебе, ведь у меня никогда не было причин не верить. Но теперь? О, теперь у меня их с десяток. Объясни, зачем ты убил Фредерика Уильямса?

Повисла долгая пауза. Арианс наполнял очередной стакан, Аарон докуривал сигарету. Облокотившись на стену, он разглядывал лёгкую розоватую припухлость вокруг глаз друга.

— Не было никакого Абаддона, — наконец нарушил молчание Аарон. — Он был лишь наживкой.

— Откуда тебе-то об этом знать? — нервно вздохнув, ответил Арианс.

— Потому что он сам мне так сказал, Винс.

— Чего?

— А когда я отказался верить его словам, — продолжил Аарон, — он показал мне, — мужчина остановился, передав слово тишине; но спустя некоторое время устал от её болтовни и заговорил вновь. — Всё произошло прямо перед Конго. Я был там, с ним, — Аарон выдохнул. Клубы дыма, кружась, покидали его нос и устремлялись к потолку.

Арианс молчал. Аарон осматривал сигарету.

— Чёрт его знает, кто он вообще такой. Возможно, когда-то он был человеком. Может быть. Но не сейчас. Знаешь, это существо способно на вещи — невозможные вещи. Когда пала Зона… — мужчина опустил веки. — Я видел, как он сровнял с землёй целый комплекс, Винсент. Один человек. И больше ничего. Вот, что такое Абаддон.

— Но почему тогда…

Аарон открыл глаза.

— Думаю, во мне он узрел родственную душу, — мужчина понизил тон. — Я видел, как он прорубается сквозь железобетон так, словно это бумага. Видел, как учёный, по его прихоти, выдыхает изо рта собственный скелет, превратившийся в густую желтоватую дымку. Я видел, как кровь женщины разом обращается в кристалл — острый, как алмаз, и хрупкий, как мел. Это существо позволило мне увидеть всё, ведь решило, что мне никто не поверит. А ещё, оно позволило мне это, потому что… думаю, оно хотел узнать, что я с этим сделаю.

— И ты его уничтожил, — эта фраза далась Ариансу с трудом — ком встал в его горле.

Аарон застыл.

— Да. Я знал, что не обладаю силой, достаточной для его убийства, потому… — он смолк и поднялся в поисках очередной бутылки. Найдя её, он наполнил свой стакан, даже не взглянув на этикетку.

— Возможно, он хотел узнать, способен ли я… нет, достаточно ли у меня для этого духу. Может, он просто хотел увидеть ту силу, что я смогу собрать. В нашей переписке, поначалу, он частенько описывал аномалии как нечто «прекрасное». Говорил о них так, как иные говорят о рассветах. Думаю… не знаю. Наверное, ему вечно было всего мало. Не уверен, что хоть что-то смогло бы утолить его жажду, — Аарон одним глотком осушил стакан.

— Он — это рак, Винс. И я не про Абаддона. Я про Администратора. Его уничтожение было необходимостью. Вообще, всю эту организацию нужно было уничтожить. Она прогнила до самых корней, — мужчина поднял бутылку и вновь перелил её содержимое в стакан.

Дыхание Арианса сбилось, стало тяжёлым. Ему понадобилось некоторое время, чтобы вновь заговорить. Когда же он, наконец, смог себя пересилить, голос его дрожал, выдавая едва сдерживаемые слёзы.

— Если ты знал… знал, всё это время… Мы могли остановиться, Аарон. Могли… могли пощадить их, мы могли…

Аарон с громким стуком поставил бутылку на место.

— Нет, Винс. Нам нужны были Дети. Без них, я не смог бы…

— Мы, блядь, их на части резали и мозги им переёбывали! — яростно вскричал тот.

Аарон поморщился. Арианс согнулся над столом, пытаясь успокоиться.

— Я… я привязывал детей к ебучим операционным столам, Аарон. Привязывал их, а потом помогал тебе вырезать частички их личности. Все до единой. Они кричали, вопили, а мы всё продолжали резать. И постепенно крики угасали, становясь всё тише и тише, пока не превращались в крохотные, едва различимые звуки — всхлипы, что ты всеми силами пытался не слушать. А потом, спустя время, пропадали и они…

Арианс потерял контроль над своим голосом, тот хрипел и дрожал. Мужчина закрыл глаза и сосчитал до десяти.

— Ты говорил, доктор Вильямс просто хотел узнать, каков предел наших возможностей. А что насчёт тебя? — он открыл глаза. — Почему ты не положил этому конец?

— Я тебе уже говорил. Дети нужны были нам, чтобы убить…

— Ты лжёшь.

Молчание.

Арианс откинулся от стола.

— Когда Организации придёт конец, у нас появится куча работы, — его голос внезапно обрёл подозрительное спокойствие, подобно тонкой кромке льда над поверхностью тёмных вод. — Феликс уже собирает учёных и разыскивает место для нашей будущей базы. Они все считают, что Администратор побратался с Абаддоном. Считают, что ты — что-то вроде героя. Ждут, что ты станешь их лидером. И ведь именно это ты и собираешься сделать.

— Винс, — Аарон обернулся к нему, взглянув остекленелыми, широко раскрытыми глазами. — Ты ведь тоже это видел, правда? В тот самый миг, когда всё произошло, когда Дети уничтожили его. Ты видел. Так ведь?

— Да. Я видел.

— Ведь это было… — Аарон силился найти нужное слово. — Это было…

— Не важно, что это было, — отрезал Арианс. — Просто очередное тело, зарытое в глубинах Фонда.

Адам плевался, снимая со своего лица паутину.

— Ты ведь в курсе, что я ненавижу насекомых?

— Уверен, они от тебя тоже не в восторге, — рассмеялся Кельвин.

Густой утренний туман сочился меж деревьев, придавая лесу рассеянный янтарно-жёлтый ореол. Стрекочущий хор насекомых окружал мужчин, словно порицая их за вторжение. Каждый шаг отдавался хрустом опавших листьев под ногами.

— И магию, — дополнил Адам, продолжая вытирать рот. — Если составить список вещей, которые я ненавижу, то в нём будет всего два этих пункта: «Жуки и магия». А ты притащил меня на задание, в котором есть обе эти вещи, — он умолк, чтобы сплюнуть остатки паутины. — Почему именно меня? Почему не Энтони или Оливию? Уж они-то с этим точно получше бы справились.

— Оливия занята — разбирается с Лжецом, — Кельвин достал дневник из кармана, а затем открыл его и пролистнул пару страниц. — Что же до Энтони, так он собирает информацию на Чужака.

— Ладно. Хорошо. Но эта дамочка — она ведь, грубо говоря, что-то типа волшебницы, ага? Как ты намерен с ней разбираться? У тебя же есть какой-то план?

— Скажу тебе больше, у меня их несколько, — Кельвин перевернул страницу, продолжая читать на ходу.

— Круто, расскажешь?

— По большей части суть у них одна — мы стреляем ей в лицо.

— Это… — Адам нахмурился. — Это не план.

— Ну, до сих пор он неплохо срабатывал, — Кельвин поднял взгляд от дневника, и обернулся на Адама. — А уж если дело запахнет жареным, то у меня припасено кое-что особенное. Оружие.

— Какое?

— Не могу сказать.

— Ой, да ладно? Ну блин, это…

— Нет, — оборвал его Кельвин. — Я буквально не могу сказать, — он закрыл дневник и остановился. — Мы на месте.

Адам ещё сильнее нахмурился и осмотрел представшую перед ним полянку.

— Не вижу ничего особенного. С чего ты взял, что мы пришли?

— Вслушайся.

Парень умолк и сосредоточился на звуках.

Тишина.

— Ты же знаешь, что некоторые из содержащихся в Фонде аномалий способны дать прикурить даже Богам? И если оставить их без присмотра, то они могут весь мир с землёй сровнять?

— Ну да, — Адам облокотился на ствол одного из деревьев, осматривая прогалину. Тишина и чувство некой отрешённости этого места были всеобъемлющи. Нарушать подобное спокойствие казалось кощунством. — Всё так.

— И ты знаешь, что Фонд существует уже где-то, ух, как бы не соврать — лет сто, двести? — Кельвин вновь засунул дневник в карман.

— Ага, — кивнул Адам.

— Ну тогда, пришло время контрольной по истории: если в Фонде содержится такая куча аномалий судного дня, а он сам существует всего около века, то кто же занимался этими аномалиями раньше?

Адам приложил все усилия, чтобы не закатить глаза.

— Да никто. Аномалий не было до Фонда. Смотрители создали их, чтобы получить бессмертие. Блин, ну ты серьёзно что ли? Это ж даже дети знают.

— Но на деле, всё было не совсем так. Ведь есть аномалии, существовавшие до Фонда. И кроме того, как вообще можно «создать» аномалии, если их никогда и не было в мире?

Адам скрестил руки на груди. В размышлениях его брови сошлись к переносице.

— А на самом деле, случилось вот что, — продолжил Кельвин, вышагивая вдоль края поляны. — Количество аномалий просто-напросто начало стремительно возрастать. Фонд не создавал проблему — он лишь её усугубил.

— Но как?

Кельвин нашёл то, что искал. Два молодых деревца, стоявшие плечом к плечу. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и засунул руку в пространство между ними.

Его рука по локоть исчезла в пустоте.

Глаза Адама размером сравнялись с чайными блюдцами. Кельвин потянул руку назад, и та возвратилась целой и невредимой. Он обернулся к Адаму, показательно шевеля пальцами.

— Они тянули за нити, которые не следовало тянуть. Пытались использовать их. Да что там, они пытались заставить эти нити служить своим целям.

— Какого хуя ты только чт…

— Это Путь. Туннель между мирами. Кусочек распущенной нити, — Кельвин вновь повернулся к деревьям и пропустил туда руку. — Чтобы пройти через него, нужно обладать правильным Стуком.

Адам прошествовал к Кельвину, вперившись взглядом в то место, где раньше находилась рука мужчины.

— Правильным… Чем?

— Тем, что открывает Путь. Иногда это определённое время или какой-то предмет; порой это ритуал, слово, мысль. Здесь же Стук — это фрагмент знаний. Что-то, что имеет для тебя значение, — Кельвин вновь обернулся на парня. — Учти, ты забудешь о том, что выбрал, как только пройдёшь внутрь.

— М-м…

— Подумай о совсем крохотном кусочке информации. Том, что тебе нравится помнить, но без которого ты легко сможешь обойтись. Затем пройди между деревьями. Кстати, приготовься — поездка предстоит ещё та, — Кельвин развернулся, и сделал шаг вперёд. От него не осталось и следа.

Адам некоторое время прожигал взглядом то место, где только что стоял мужчина. Затем, резко выдохнув, он закрыл глаза и шагнул вперёд. Ему ведь точно не нужно помнить, как расшифровывается THAC0?

Парень прочувствовал всё разом: пространство и материя растянулись подобно плавленому сыру. Лес остался позади, а в лицо, словно приветствуя его, ударил поток воздуха. Возникло чувство, словно он на зубодробительной скорости мчится по бесконечному туннелю, состоящему из света и звука.

Мир вокруг него заходился рёвом. Он пытался говорить, кричать, вопить, но всякий звук, что слетал с его губ, с умопомрачительным ускорением отправлялся назад, в пустоту за спиной. Холодные далёкие звёзды наблюдали за ним сверху и снизу.

А затем — словно вселенная была лишь резинкой, которую сначала растянули, а теперь отпустили — всё разом встало на свои места.

Адам полетел вперёд, приземлившись на пол руками и грудью.

— Ты там как? Я же говорил, что поездочка будет ещё та, — Кельвин протянул руку Адаму, помогая подняться.

Теперь они находились в помещении. Воздух, особенно с непривычки, казался холодным. Полы были гладкие, ровные, оранжевого цвета. Вставая, Адам огляделся.

— Это… — он никак не мог подобрать нужных слов.

Мужчины находилась в гигантском помещении офисного типа, освещённом десятками длинных флуоресцентных ламп. Сотни серверов, размером с холодильник, тихо гудели, стоя у стен комнаты. Адам не узнавал их модели, но был готов поспорить, что родом те откуда-то из середины восьмидесятых. Они напоминали машины, использовавшие в качестве записывающих устройств катушки с магнитной лентой — те самые, что размером с музыкальную пластинку.

Несколько столов с большими, «пузатыми» монохромными мониторами стояли рядом с серверами. Адаму даже удалось разглядеть нечто, напоминавшее древнюю машину для просмотра диафильмов — в последний раз он видал что-то подобное дома у своего отца, на чердаке.

— … не то, чего я ожидал.

От комнаты во все четыре стороны расходились коридоры, ведущие в прилегающие помещения — с виду они все выглядели одинаково. Проходы не оканчивались в означенных помещениях, а следовали дальше, пока не уходили за пределы их поля зрения (или пока не оказывались загорожены каким-либо оборудованием).

— Привет? — сказал Кельвин в один из коридоров. Мужчина так и не покинул первую комнату. — Есть кто дома? — ответом ему стал лишь равномерный гул множества машин. — Здесь точно должен кто-то быть.

— Это… Что это вообще за место? — Адам прошествовал к одному из серверов, изучающе его рассматривая. Каждая машина была снабжена ярким логотипом, изображавшим змея с изумрудными глазами и серебряной короной. — Да этим штучкам лет на вид больше, чем мне.

— Скорее всего, так оно и есть, — Кельвин нахмурился, взглянув на парня. — Это одна из частей Библиотеки. Фонд использует её для архивации работ всех миров, что были раньше. Складируют здесь искусство, музыку, литературу— рукописи и печатные издания — любую информацию.

— На микроплёнке, — Адам, казалось, не удивился. — Погоди, «миров, что были раньше»?

— Да. Нам нужно найти Библиотекаря. Это место практически бесконечно: потеряйся тут, и умрёшь с голоду прежде, чем разыщешь ещё хоть кого-нибудь.

— Библиотекаря? — Адам наклонился, чтобы рассмотреть одно из устройств поподробнее. — Слушай, а вот этот не работает.

— Да, Библиотекаря. Они — часть Библиотеки, знают, где и что находится, — Кельвин вдруг запнулся, и обернулся на Адама. — Стоп, что ты сказал?

— Это устройство. Оно не работает, — Адам уже достал свой карманный набор инструментов и принялся откручивать крышку. — Оно подключено к сети, переключатель в положении «вкл», но машинка не гудит.

— Не лезь туда, — сказал Кельвин, приблизившись.

— Почему это? Да бля, чего б нам вообще его не расхерачить? — ответил Адам. Когда Кельвин подошёл к нему вплотную, парень уже открутил последний болт и начал снимать крышку.

— Потому что это было бы очень и очень нехорошо, Адам. Они здесь не просто складируют книжки из потерянных миров — они хранят тут данные обо всех находящихся на содержании аномалиях. Потеряв эти машины, они могут потерять информацию, что критична для успешного сдержи…

Крышка отъехала в сторону. Изнутри на мужчин смотрела практически полная пустота: провода были вырваны, а из оборудования присутствовала только катушка с магнитной лентой. Её поверхность была плотно испещрена огромным количеством рунических символов. Под взглядом мужчин катушка продолжала медленно вращаться, несмотря на отсутствие какого-либо видимого источника питания.

— Что за нахуй? — спросил Адам.

Кельвин схватил парня за плечо и оттянул назад.

— Не трожь, — прошипел он.

— Но что это такое?

— Данная вещь обладает дэвитским происхождением, — донёсся голос из-за их спин. Они резко обернулись: Кельвин схватился за пистолет, висящий на бедре, Адам встал в боевую позицию с отвёрткой, готовясь использовать её как нож.

Существо возвышалось над ними: худое, длинное, оно носило мантию цвета полированного серебра. Капюшон был задёрнут, скрывая все аспекты лица; тем не менее, Адаму удалось разглядеть его кожу: бледная, с лёгким изумрудным отливом, она обладала грубой, шероховатой текстурой.

Кельвин на секунду поднял пистолет к груди, но затем медленно его опустил.

— Библиотекарь.

— Мы ищем Архивариуса, — сказал Адам, опуская отвёртку.

— Она здесь более не присутствует, — уведомило их существо.

— Тогда где же она? — нахмурился Кельвин. — И что, мать его, дэвитская технология делает внутри одного из серверов Фонда?

— И вдогонку: кто вообще, нахрен, такие эти дэвиты? — прибавил Адам.

— Она нарушила свой договор со Змеем и вкусила запретные знания. Она вписала себя в историю, к ней не относящуюся. Что же до её текущего местоположения, — проговорил Библиотекарь. — Скажем так, если вы ищите этого человека, то я способен вас провести. Вниз, пожалуйста.

Они спускались. Длинные лестницы вели через бесконечные ряды книжных полок и художественных галерей, полнящихся непонятными и ужасающими картинами; пересекали уходящие вдаль коридоры, из которых доносились лишь лёгкие отзвуки музыкальных композиций. Каждая дверь, мимо которой они проходили, сдерживала за собой целые вселенные, до краёв забитые знаниями. Но группа спускалась всё ниже и ниже.

Адам понял, что время здесь не подчинялось обычным законам: он не мог точно сказать ни как долго они спускались, ни как давно вообще прибыли в это место. Когда парень решил взглянуть наверх, то увидел, что потолок уже давно пропал из виду. А они всё спускались и спускались.

По прошествии, казалось, целой жизни, ступени кончились. Их ноги вновь ступили на твёрдый камень, а звуки шагов исчезли в тенях позади. Тьма здесь была непроницаема: даже фонарь Библиотекаря словно бы потускнел, начав отбрасывать меньше света. В течение некоторого времени им пришлось продвигаться по этому неприветливому месту, являвшемуся гигантской пещерой, усыпанной колоссальных размеров колоннами, чьи верхушки скрывались далеко во тьме над головами.

— Это — фундамент Библиотеки, — донеслись до мужчин слова Библиотекаря — первые слова, что они услыхали за последние десятилетия. — Данные колонны были высечены самим Змеем в бесконечности до начала времён. Все мыслимые и немыслимые знания покоятся на них.

— Кхм, извиняюсь, их построила змея? — вмешался Адам.

Библиотекарь бросил на него снисходительный взгляд.

— Змей зовётся Змеем в вашем мире, поскольку именно в такой форме он проявляется вне стен этого места. Здесь же, во Тьме бесконечности, он способен принимать множество обличий.

— «Тьма бесконечности»? А это ещё что такое?

— Вы зовёте Змея подобным именем, поскольку именно так вы способны его воспринять, однако на деле он не таков. Змей — это материальное воплощение одного из основных элементов реальности — информации. Мысль, что мысли вообще способны на существование, идея, что у всякой вещи есть хоть какое-то непоколебимое, предельно объективное описание, — он умолк. — Под нами располагается пустошь, находящаяся за гранью жизни и смерти — абсолютное ничто. Молчаливый брат Змея правит теми землями. Всякое существо, забредшее туда, разом прекращает существовать в любом мыслимом виде.

Библиотекарь остановился и развернулся.

— Этот фундамент — барьер, меж Тем что есть, и Тем чего нет. За этими дверьми, — он указал на вырисовывающийся из тьмы массивный силуэт двустворчатых врат, отливающих бронзой, — источник всех знаний, место, ставшее центром фундамента Библиотеки. Там покоятся три книги, что не должны быть потревожены. Они критичны не только для существования нашей вселенной, но и для существования всех вселенных. Вы узнаете их, как только увидите.

Кельвин кивнул.

— Прежде чем мы проследуем внутрь, я бы хотел потребовать возврат.

Библиотекарь медленно склонил голову, а затем отодвинул подол своей мантии, доставая из её глубин короткий металлический тубус — поверхность предмета была целиком усеяна рунами.

— Когда, много лет назад, вы предоставили нам сей предмет, наша уверенность в том, что вы возвратитесь для его получения, была крайне низка. Однако, похоже, вы довольно сильно изменились с того дня, — Библиотекарь с опаской осмотрел цилиндр. — В мире существует очень малое количество вещей, о которых нет информации в Библиотеке, и одна из этих вещей — содержимое данного контейнера. Надеюсь, оно принесёт вам удачу.

Адам взял тубус, зажав его в руках. Когда он поднял взгляд, чтобы заговорить, Библиотекарь уже исчез. Фонарь всё ещё висел в воздухе, на том самом месте, где ранее стоял их спутник. Перед мужчинами возвышались врата.

— Ну что, — сказал Кельвин, проверяя магазин. — Пошли.

Они толкнули створки и проследовали внутрь. Проходя через порог, Адам ощутил то же тошнотворное чувство спешки, что сопровождало его поездку через Путь. Спустя миг чувство пропало, и парень раскрыл глаза.

Они стояли на вершине пологого склона, покрытого зелёной травой. Синее небо было усеяно белыми облачками. Впереди расстилалась долина, а в её центре росло два дерева. Под одним из них, скрестив ноги, восседала женщина, одетая в простое белое платье. У её стоп лежали две книги. Третья находилась в руках: женщина читала её, изредка покусывая красный фрукт.

Она не обратила никакого внимания на новоприбывших. У неё были коричневые волосы, а на переносице покоились очки. Адам решил, что на вид женщине около тридцати. Подходя, он разглядел проблески седины у корней её волос. Книга в руках была старой, обёрнутой в кожу с золотым переплётом. Маленькими золотыми буковками что-то было выгравировано на обложке, однако ни Адам, ни Кельвин не сумели чётко рассмотреть надпись. Когда они приблизились, Кельвин заговорил:

— Ты Архивариус? — слетело с его губ.

Женщина кивнула.

Кельвин также кивнул. Он достал своё оружие, прицелился ей в лоб и сделал три выстрела. Архивариус даже не шелохнулась. Когда эхо выстрелов перестало разноситься по долине, она подняла глаза. На лице не было и намёка на сквозные отверстия.

— Ты читаешь, Кельвин? — спросила женщина.

Кельвин достал магазин из пистолета, кинул его в карман и снял другой с пояса.

— Нет, — ответил тот, — в последнее время мне было слегка не до этого. — Он взвёл оружие и вновь направил его на Архивариуса. — Ну так что, у тебя здесь нет материального тела? Или, может, мне нужны особые священные пули, окаймлённые серебром? — донеслось ещё три выстрела. Архивариус всё так же смотрела на него.

— А я вот читаю, — произнесла она, закрывая книгу и кладя её на землю рядом с недоеденным фруктом, — и, сказать по правде, делаю это довольно часто. Видишь ли, я писатель, и чтобы достичь мастерства в этом деле недостаточно лишь марать бумагу, нужно ещё и просматривать бумагу, замаранную кем-то другим.

Она облокотила затылок на крону дерева и устремила свой взгляд прямо в глаза Кельвина.

— Знаешь, сколь многое можно выудить из книг? Я вот знаю. Очень многое. По правде сказать, чтение может принести тебе столько пользы, что во всех других занятиях просто отпадает всякий смысл. В книгах можно прожить миллиарды жизней, и изучить всё, что вообще может быть изучено. Ну, вот например: ты знал, что в этой библиотеке существует книжка, способная обучить читателя умению пропускать пули сквозь своё тело так, словно их там и нет вовсе? Я вот знала. Я прочла эту книгу. Я прочла все книги.

Она сомкнула веки и начала постукивать пальцами по обложке толстого фолианта, лежавшего рядом.

— Признаюсь, когда ты убил бедного Феликса, я была напугана. Сам концепт смерти успел стать для меня предельно чужд — уже очень долгое время я даже не задумывалась о нём. Понимаешь, моя задача приобретает куда более сложный характер, если её сопровождает аспект смертности. Видишь ли, я писатель, и должна протоколировать всё, что происходит в стенах Фонда, да и на самой Земле. Ни одной из этих вещей я не смогу заниматься лёжа в могиле, — она сделала небольшую паузу. — Я спустилась сюда, поскольку решила, что смогу отыскать секрет бессмертия в одной из этих книжек. Но, как оказалось, книги мне были ни к чему. Ты заметил, что время тут течёт иначе? Это — подарок Змея: ты получаешь всё время мира на изучение того, что желаешь изучить, но только пока находишься в Библиотеке… Вот я и сижу здесь уже какое-то время, — улыбнулась она.

— Так ты намереваешься сидеть тут и читать до тех самых пор, пока не поймёшь, как стать бессмертной? — вздохнув, спросил Кельвин.

Женщина удивлённо воззрилась на него.

— О, нет, конечно нет. Я уже давно поняла, как это сделать. Вообще, говоря откровенно, я это уже давно сделала. Эти деревья, — произнесла она, указывая рукой на стволы позади себя, — особенные. Вот это, например, Древо познания Добра и Зла. А вот то — Древо жизни. Древо познания дарует понимание, а Древо жизни — существование. Но Змей хитёр: он создал эти деревья, а затем проклял их. Вкусить плоды с одного дерева можно только если ты уже вкусил плоды с иного. И вот, у нас на руках оказывается парадокс, не так ли? Как можно съесть плоды с одного дерева, если для этого необходимо попробовать плоды иного, для которого нужно вкусить плоды первого?

Женщина поднялась.

— Я провела тут уже очень долгое время, и была уверена, что где-то здесь закопан секрет — нечто, что я ранее упустила. Когда я наконец поняла, что нет никакого секрета, то уже прочла все книги, которые есть в Библиотеке. Каждая крупица знаний, содержащаяся в этом месте, оказалась в моей голове.

Вяло указав на Древо познания, Архивариус продолжила:

— Тогда я всё никак не могла понять, почему же это дерево не плодоносит. А потом поняла: Библиотека и есть плод. И я уже его поглотила.

Она хрустнула шеей и пару раза крутанула плечами.

— Я знала: рано или поздно Змей спустится сюда. Он понимал, что осталось всего три частички плода знаний, ещё не попробованных мною: Книга жизни и смерти, Книга былого, и Книга грядущего. Думаю, он совсем не хотел, чтобы я их прочла, — Архивариус выгнула спину, и до мужчин донёсся характерный хруст позвоночника. — Но теперь это уже не имеет значения. Змей — это хранитель Библиотеки. Змей знает обо всём, что в ней содержится. Я знаю обо всём, что содержится в Библиотеке. Я — Змей.

С ужасом они смотрели, как тонкая полоска начала взбираться от поясницы женщины к её плечам, разделяя кожу на две равные половины. Её глаза полезли из орбит, а кровь начала сочиться из пор подобно воде, текущей из губки. Уста Архивариуса раскрылись, словно приготовившись исторгнуть крик, однако взамен из них показался длинный раздвоенный язык, за которым последовало основание клыкастого рта. Издав влажный, хлюпающий звук, её тело разорвалось пополам, и из его недр показался огромный, извивающийся змей. Глаза существа являли собой чёрные щёлочки, а вдоль краёв изумрудной спины располагались драгоценные камни, сверкая неземным сиянием зелёного цвета. Над головой парила остроконечная серебряная корона, украшенная резным тёмным уроборосом.

Змей скрутился, чтобы встретиться с ними лицом к лицу — края его пасти приподнялись в кошмарной ухмылке. Существо моргнуло, и мужчины на миг смогли заметить в его глазницах нефритовый отблеск глаз Архивариуса.

— Есть лишь одна вещь, что не даёт мне покоя, — сказал Змей, вставая во весь свой необъятный рост, — каково содержимое контейнера, что сжимаешь ты, Адам Иванов? Что за поразительная вещица смогла укрыться там от Той, что породила знание? Ладно, сейчас мы это выясним.

Пасть Змея разверзлась блеснув клыками, и существо ринулось прямо на Адама. У парня был лишь миг, чтобы отскочить, и тот его не упустил. Змей развернулся и вновь полетел на парня, едва не задев его ноги, когда тот откатывался в сторону. Адам услышал знакомые хлопки огнестрела и, обернувшись на Кельвина, увидел как тот отправляет пули в затылок Змея. Существо развернулось — глаза вновь черны как смоль — и ударило своим хвостом, едва не раздавив стрелка.

— Кажись, поздняк уже в морду-то ей палить! — прокричал Адам, пока его товарищ перезаряжался.

Парень с усилием поднялся и достал собственный пистолет, выпустив несколько бесплодных выстрелов в бок чудовища. В процессе он заметил, что безмятежная долина, окружавшая их, начала разваливаться на части. Громадные расщелины образовывались в поверхности, деля землю на кусочки, а порой и поглощая её целиком. В образовавшихся дырах Адам видел лишь бесконечную тьму. Над их головами небо начало терять свой голубоватый оттенок, становясь мертвенно-серым. Лишь два цвета сверкали в этом новом мире: драгоценные камни на спине зверя и корона над его головой.

Выстрел, ещё один — Кельвин не останавливался. Змей ринулся на мужчину, но тот стремительно отпрыгнул с пути существа, лишь слегка задев край его короны. Та зазвенела подобно колоколу, взбеленив воздух вокруг. Пока стрелок пытался сориентироваться, хвост зверя вдарил по нему, отправив в серую траву. Адам стрелял, но пули отлетали от спины существа.

Змей обернулся к парню — язык выскользнул во всю длину меж двухметровых клыков. Адам застыл не в силах пошевелиться, пистолет выпал из его рук. Существо начало сворачиваться перед ним, словно готовясь нанести удар. Парень чувствовал, как всё его животное естество вопило: «беги, спасайся, сделай хоть что-нибудь!» — но он всё продолжал стоять.

Затем до него донёсся крик Кельвина:

— Адам! Тубус! Открой тубус!

Его оцепенение как рукой сняло. Мигом крутанув и потянув на себя крышку, Адам открыл контейнер, направив его раскрытой стороной в землю. Парень почувствовал, как тубус разом потяжелел, когда нечто длинное и толстое выскользнуло из него.

Нечто являло собой тёмное, гладкое древко с выжженными на нём символами и рунами. Один его конец был окаймлён металлом, другой увенчан угрожающего вида копейным наконечником. Стремительного осмотрев его, Адам смог прочесть обрывок фразы «… неверующий, чья воля неподвластна божествам…» прежде чем ему пришлось уворачиваться от очередного броска Змея. Парень протащил за собой копьё, а затем в панике закричал Кельвину:

— Я не ебу, что это такое, но нам оно вряд ли поможет! Я даже не… блядь! Я даже поднять эту херь не могу!

В тот же миг контейнер, что был брошен им на земле, закрутился и затрясся. Несколько связанных между собой секций начали раскрываться, а иные части словно бы возникали из воздуха. Пока Адам продолжал отпрыгивать с пути атакующего зверя, тубус заканчивал превращение в большой механический ружейный каркас. Кельвин первым заметил это изменение и криком попытался обратить внимание Адама:

— Эй, смотри! — он указал на оружие, перезаряжая пистолет. — Это же гарпун! Засунь в него копьё!

Нерасторопность Адама едва не стоила ему жизни: Змей подкрался сбоку, отбросив парня наземь, а затем, кинувшись на него, постарался пробить тело клыками — им удалось лишь вонзиться в грязь, поскольку Адам успел откатиться, и уже тащил за собой по траве копьё. Он слышал постоянные хлопки огнестрела Кельвина, но старался держать голову пониже, маневрируя меж опадающей под его ногами почвой. Достигнув гарпуна, являвшегося хитросплетением из шестерёнок, поршней и стали, он водрузил копьё на подложку и начал его заряжать. Закончив, он обернулся на Змея и застыл в панике.

Змей туго опоясал Кельвина хвостом и свесил его над брешью в земле. Существо шипело, ухмылялось и изредка встряхивало свою добычу, глядя на Адама.

— Ну-ну, — произнёс Змей, — давай не будем торопиться. Не думал же ты, что я не смогу этого предвидеть? Я изучила всё, что может быть изучено, Адам. Видела вещи, от которых твоё сердце обратилось бы в лёд. Слышала истории столь ужасающие, что даже сама мысль о них убила бы тебе в тот же миг, — её глаза слегка сузились. — Признаю, магия, что содержится в этом оружии, устроена весьма хитро. Раньше я не могла понять, что это такое, но теперь… что ж, ты ведь осознаёшь, что оно тебе не поможет, верно?

— Я могу убить тебя хоть сейчас, — выплюнул Адам, целясь копьём в лицо Змея. — Это не займёт и секунды.

—Даже если бы ты мог, — Сказало существо, и его бархатный голос заструился подобно дыму, — а ты не можешь — то зачем бы тебе вообще идти на это? Ты хоть понимаешь, чем занимаешься? Осознаёшь, чего пытаешься добиться?

— Я пытаюсь убить Тринадцать Смотрителей Фонда, — ответствовал сквозь сжатые зубы Адам — его палец дрожал, лёжа на спусковом крючке.

— Зачем?

— Вы извратили вселенную, чтобы та соответствовала вашим мерзостным взглядам, — прорычал парень. — Надругались над естественным порядком вещей. Ваше влияние — рак.

Змей издал звук, похожий на разочарованный вздох.

— Фанатики. Даже впитав все знания мира, я не способна вас понять, — стремительно сдвинув хвост, она свернула тело Кельвина и отбросила его в пустоту.

Адам застыл, его рука сжала рукоять орудия. Змей начал подползать к нему.

— Думаешь, ты первый, кому взбрело в голову уничтожить этот кошмарный и извращённый Фонд SCP? Открой глаза, Адам. Я прожила тысячу жизней и провела в размышлениях столько же. Я видела, как мир вставал с ног на голову сотни раз, и ответственно документировала каждое подобное событие. Думаешь, во вселенной есть хоть что-то, что мне не под силу предвидеть? Думаешь, хоть что-то сможет встать между мной и моими обязанностями? — она подвела хвост к гарпуну. — Да спрячь ты уже эту игрушку. Я вкусила плоды с Древа жизни. Я не могу умереть. А теперь, когда…

-Клик-

Копьё с невероятной быстротой пронзило воздух, направляясь в сторону Змея — тот подобрался слишком близко, и теперь никак не мог увернуться от выстрела. Снаряд с тошнотворным хрустом пробил череп зверя, отчего тот отпрянул и возопил. Дым повалил из разверзнувшегося отверстия — существо затряслось от боли. Адаму пришлось упасть наземь, чтобы не попасть под бешено трепыхающийся хвост чудовища, что уже через мгновение раздавил гарпун.

Мир вокруг задрожал — поначалу медленно, но со временем набирая силу. Под конец уже даже воздух отдавался вибрацией. Небо затянула тьма, и только тяжёлые лучи света пробивались сквозь трещины в ней. Земля под ногами заходила ходуном, а затем распалась на части. Последним, что узрел Адам прежде чем его поглотила тьма, стал Змей, чей силуэт высился на фоне опадающих небес — сияющее серебряное копьё победоносно торчал из его лба, придавая существу вид величественного единорога.

Когда Адам пришёл в себя, то первым же делом почувствовал холод травы под затылком. Шея саднила болью, а конечности громогласно оповещали о своём несогласии с каким-либо движением. Пытаясь сконцентрироваться, парень сел и начал тереть свои виски: сколько же он падал? Услышав рядом чей-то кашель, он разом открыл глаза — в нескольких шагах от него лежал Кельвин. Мужчина был покрыт потом и кровью, да и без того выглядел, откровенно говоря, не очень. Но он, похоже, остался цел и невредим. Когда Адам приблизился к нему, Кельвин одарил парня лучезарной улыбкой.

— Эй, — со смехом сказал тот, обнажая покрытые кровью зубы, — мы живы.

Адам рассмеялся. Уделив время осмотру своего окружения, он понял, что стоит на всё том же травянистом склоне, однако небо теперь вновь блистает синевой, а трава утопает в зелени. Глазами он проследил за дорожкой из крови, оканчивающейся у одного из двух деревьев на вершине холма. К его кроне была гигантским копьём пришпорена женщина в простом платье — наконечник орудия пробил её череп. Лицо погибшей было неузнаваемо, а когда-то являвшееся белым платье теперь окрасилось в цвет её же собственной крови.

Возле трупа стояла фигура. Длинная и тощая, подобно Библиотекарю, но каким-то непостижимым образом ещё более непримечательная, чем тот. Она также носила мантию, что скрывала лицо и любые отличительные признаки, однако эта мантия, в отличие от Библиотекарской, была ярко зелёного цвета. Фигура слегка склонилась, разглядывая, насколько Адам мог судить со своей позиции, не столько женщину, пробитую копьём, сколько само копьё.

Адам помог Кельвину подняться на ноги, и вдвоём они с осторожностью затопали вверх по склону, направляясь к существу. Подходя, они обнаружили ещё одну особу, стоявшую за фигурой в зелёных одеждах — разглядывание её давалось мужчинам с трудом. Чем бы ни являлся неизвестный, всякий взгляд на него отдавался болью, потому они старались не обращать на существо внимания. Достигнув вершины, особа в зелёном обернулась, приметив их. Мужчины не могли разглядеть его лица, однако что-то в нём казалось смутно знакомым.

— А, вы очнулись, — обратилась к ним фигура мягким, ровным голосом. — А я уже готовился к худшему. Множество правд лежит в Библиотеке, но мало что было сказано о пересечении пути меж Тем что есть, и Тем чего нет. Если я не ошибаюсь, это первый раз, когда человеку удалось пересечь данный барьер и вернуться назад. Не уверен, что такое ещё хоть кому-нибудь пришлось бы по силам.

Существо в зелёном одеянии указало на тёмную фигуру позади себя.

— К счастью для вас, сильные мира сего убеждены, что ещё не пришло время вам сойти с пути собственного. Пока не пришло, — оно задумчиво постучало по своей голове длинным пальцем, укутанным в перчатку. — Да, такое случается крайне редко.

— Кто вы? — произнёс Кельвин прокашлявшись.

Существо, похоже, его не расслышало.

— Эта вещь крайне удивительна, — оно протянуло руку, положив её на древко копья. — Есть в ней нечто необычное. Библиотека согласилась взять её на хранение, но Библиотека не знала, что это такое. Подобное, в самом деле, случается крайне редко, — существо взяло небольшую паузу. — Вы знаете, что это?

Мужчины покачали головами. Фигура кивнула.

— Эта вещь зовётся Копьём неверующего. Оно — древнее орудие. Возможно, даже древнее самой Библиотеки. Некоторые из легенд гласят, что оно было выковано, когда первые мыслители решили отринуть всё божественное. Встать против непокоряемой мощи. Это очень, очень необычно, — существо издало звук, вероятно заменявший ему смех. — Сказать по правде, я даже не способен его увидеть. Сколь поразительно, — говоривший обернулся к Кельвину. — Как оно попало в ваши руки? Кто-то его вам предоставил, не так ли?

Тот кивнул. Фигура отошла и встала в полный рост.

— А вот это особенно удивительно.

Ловким движением руки она вытащила копьё из кроны, а другой рукой сбросила с орудия мёртвое тело Смотрителя. Существо принялось пристально рассматривать наконечник, удерживая его на уровне своего лица.

— Очень, очень необычно. У меня возникает такое чувство, словно этому предмету нет до меня совсем никакого дела.

Фигура согнулась и подняла с земли короткий металлический цилиндр. Она быстро вкинула туда орудие, мгновенно исчезнувшее в дебрях контейнера, вопреки разнице в размерах. Существо развернулось и передало тубус Адаму.

— Знаете, — проговорило оно, повернувшись к лежавшему у ног, в луже собственной крови, телу, — я был некоторое время знаком с данной женщиной. Когда она впервые вошла в эти залы, то ничуть не отличалась от вас двоих. Но её намерения — сколь бы чисты они ни были — в конечном итоге привели её к свершившимся сегодня событиям. Ваши убеждения — вот то, что делает из вас столь поразительных существ — существ, способных на неисчислимые чудеса и бесконечные ужасы.

Фигура в последний раз взглянула на них, и Кельвин понял, что за ним наблюдают.

— Интересно, куда же заведут вас собственные убеждения?

Яркая вспышка света ослепила их, тёплый воздух ударил в лица. Мужчины вновь оказались в лесу.

Особые условия содержания: Совместно со следующими организациями была сформирована объединенная оперативная группа Омега-100 ("Последний рубеж"):

• Глобальная Оккультная Коалиция
• ПЕНТАГРАММА
• Параномальное подразделение Народно-освободительной армии
• Отдел "П", ГРУ

До установления полноценного содержания или развала Фонда МОГ Ню-7 ("Удар молота") включена в ООГ Омега-100 и находится под прямым началом О5-6. Сотрудники учреждений на подверженной территории должны быть эвакуированы и заменены отрядами ООГ Омега-100 в соответствие с планом развертывания № 6140.

Предполагаемая территория появления объекта.

Описание: SCP-6140 — Империя Дэва, описываемая в SCP-140. В свете нарушения условий содержания SCP-140 и наступления инцидента 140-СК, ожидается, что 20 марта 2022 года SCP-6140 появится в базисной реальности.

Ввиду активного использования SCP-6140 враждебных и изменяющих реальность аномалий Советом Смотрителей было принято решение досрочно признать данное событие сценарием "Сорванный Маскарад" класса BK.

Приложение 6140.1: Оценка угрозы
В ходе совместной работы отдела аналитики и отдела вооруженных сил был составлен отчет об основных угрозах, которые может представлять нынешняя Империя Дэва. Данный отчет опирается на информацию из SCP-140, археологические находки, изучение дэвитских письменностей/документов и парастатистические модели.

Приложение 6140.2: Предыстория
Существование SCP-6140 стало следствием необратимого нарушения условий содержания SCP-140. Первый аномальный тираж "Хроник Дэва", изданный SCP-140-А, включал 75 экземпляров. 49 из них были уничтожены аномалией SCP-140, и еще 20 были выслежены и ликвидированы агентами Фонда. В итоге оставалось 6 экземпляров: SCP-140 и еще пять вне содержания, обозначенных как SCP-140-В.

Одна из этих копий числилась в личной коллекции Ричарда Брюса — 11-го графа Элгин и известного партнера Маршалл, Картер и Дарк. Хотя Брюс соблюдал все правила безопасного хранения SCP-140-В и не допускал нахождения поблизости какой-либо жидкости, его собственная охрана оставляла желать лучшего. Как итог, на территорию его дома проникла группа легковооруженных аномальных лиц и захватила экземпляр.

После кражи Брюс сразу же связался с Маршалл, Картер и Дарк и доложил о произошедшем. Приняв во внимание опасные свойства SCP-140, МКиД связались через посредника с Фондом и согласились передать экземпляр на содержание, если тот будет изъят. На поиски пропавшей копии SCP-140-В была отправлена МОГ Мю-3 ("Богатые аукционеры").

Вскоре было установлено, что за кражей стояла секта Детей Алого Короля, которая планировала использовать SCP-140-В для возрождения дэвитской империи, особо чтившей их божество. МОГ Мю-3 нагнала секту в Элгине, Мори, Шотландия, и попыталась вмешаться, но не успела — по их прибытии ритуал уже был завершен. В это же время камеры видеонаблюдения зафиксировали, как незадолго до прибытия МОГ SCP-140 спонтанно сгорела в камере содержания.¹

По самым точным предположениям следователей Фонда, во время ритуала был сожжен экземпляр SCP-140-B с целью "вызволить единственно истинную Империю из оков томного пергамента". В силу тауматургической симпатической связи между экземлярами "Хроник Дэва", уничтожение одной книги повлекло уничтожение всех остальных. После ритуала все артефакты, связанные с дэвитской культурой, стали излучать Юмы в омикрон-последовательности.

Ритуал был проведен в зимнее солнцестояние ². Ожидается, что он подействует не раньше весеннего равноденствия³ после чего в базисной реальности материализуется Империя Дэва⁴.

Приложение 6140.3: Оповещение персонала
Представленное далее сообщение было разослано всем сотрудникам Фонда для донесения информации о надвигающемся появлении SCP-140 в базисной реальности.

ВНИМАНИЕ. НАРУШЕНИЕ УСЛОВИЙ СОДЕРЖАНИЯ.