Она открыла шкатулку, а внутри…
— Отто?
— Да, Гил?
— Как думаете, что в шкатулке?
Гилберт и Отто лежали в окопах Саксонской передовой. Хотя дождь начался только шесть дней назад, прошло не менее шести месяцев с тех пор, как они в последний раз видели солнечный свет. Оба солдата лежали на кровати из промокшего навоза, а их мышцы ныли от боли, предвкушая гангрену. Их это мало волновало — как-никак, они навряд ли доживут до этого момента.
Тем не менее, Отто регулярно смахивал пыль с нарукавной нашивки. Она была предметом его гордости. Да, больше наград им точно не светило. Никто не станет вручать медали и погоны пушечному мясу. Тем не менее, на этом маленьком гербе было вышито "ГОК", и что-нибудь это да значило.
— Ослушаешься приказов? — ответил Отто, с каждым словом его подбородок окунался в грязь, — задаешь лишние вопросы, а лишние вопросы - основание для пули в лоб, Гил.
— Знаю, но…, — начал Гилберт, но Отто взглядом остановил его. Это выражение он узнавал из тысячи. Следующие слова Гилберт подбирал намного аккуратнее.
— Я знаю "почему", сэр, — он снова начал, — я знаю, почему нельзя оставлять её у них…
— Почему же, рядовой? — спросил Отто, разворачиваясь к горизонту.
— Если оставим, то они нас всех погубят. Все хотят её, в ней есть что-то важное. Она слишком ценная для них. Она по праву принадлежит нам, и они у нас её украли, — закончил Гилберт.
— Всё так, — сказал Отто, — но ты забыл главную причину.
Гилберт хотел спросить "какую", но на вводных курсах он усвоил, что в некоторых ситуациях вопросы считается пререканием.
— Мы выполняем приказы, — сказал Отто, — нам говорят прыгать, мы спрашиваем "куда". Нам говорят бежать, мы спрашиваем "под какую пулю". А если нам говорят, что судьба всего мира зависит от получения этой грёбаной шкатулки, и если мы не справимся, то наши дорогие мамочка и папочка превратятся в кучки пепла? Тогда мы хватаемся за оружие и выполняем свой долг. Ясно?
— Ясно, — недолго думая ответил Гилберт. Это он тоже усвоил.
— Я слышал, — нарушил двухчасовую тишину Отто, — у Фонда есть клоны.
Гилберт заложил руки за голову и почти забылся сном. Слова лейтенанта его сразу взбодрили.
— Клоны?
— Ага, — кивнул Отто, — големы из плоти и костей. Они используют их против русских. Слышал, где-то за бугром есть целый комплекс, где их тысячами клепают.
— Быть не может, — с ухмылкой ответил Гилберт. Наконец-то Отто одолела скука, теперь с ним можно было поболтать. Не показывая виду, Гил пытался втянуть его в разговор, — тысячами?
— Угу. И верится мне, что правда это, — Отто не отрывал взгляд от дула винтовки, смотрящей на темный и пустынный горизонт, — эти уроды с первого же дня возомнили себя Богами; так чему удивляться? Все эти песни про "содержание" всегда были отговоркой, а теперь мы наконец-то пожинаем плоды их извращений. В Брюсселе нам режут глотки острые как бритва бабочки. Британские острова жрут какие-то шалтаи-болтаи. И это еще цветочки. Я слышал, что на восточном побережье бушуют Зелёные с промытыми мозгами. Они там всех порвали, как тузик грелку.
— Я слышал, — весело продолжил Гилберт, — у них есть статуя, которая…
— Ты не понял — вновь прервал его Отто. Его голос снова похолодел, — скоро нас пошлют за тот холм, Гил. Нутром чую. Послушай, вполне вероятно, что во время работы радистом в Бургундии я услышал то, что не должен был услышать.
Гил не проронил ни слова. Он ненадолго поднял взгляд, наблюдая за плывущими в небе облаками — странными, словно ожившие помехи. Шесть месяцев как они не видели солнце. Шесть месяцев как мир окутал этот чадный лиловый смог, погасивший всё электричество и заглушивший все сигналы. Ни у кого даже гребаный телеграф не работал. Ни у кого, кроме Фонда.
— Гил, это не просто какая-то оккультщина, — продолжил Отто; в его голосе Гил уловил мягкие нотки, которые он прежде никогда не замечал за лейтенантом. Но они были ему хорошо знакомы. Это были нотки страха.
— В первый же день они нарушили Женевский протокол. Чему удивляться. Человеческая фантазия и рядом не стояла со всей этой вселенской хераборой. Им достаточно было щёлкнуть пальцами и…
— И что? — спросил Отто. Плевать он хотел на пререкания. Его желудок завязался в прочный узел.
— Мы даже не знаем, применяли ли они ядерки, био или хим оружие, или что-нибудь ещё, но… в последнем сообщении, которое мы получили от них, они назвали это "ответными мерами". Они назвали это актом самообороны, "победой".
Отто почесал переносицу.
— Три миллиарда людей, не меньше. Штаты, Канада, Мексика и бо́льшая часть Южной Америки.
Его взгляд был отрешенным, а в груди набухал холодок. Дрожащими пальцами он сжимал цевье винтовки.
Гилберт не спешил нарушать молчание. Его собственная винтовка смотрела в пустое небо.
— Мы должны достать эту шкатулку, Гил. Неважно, что внутри; важно то, что ради неё они погубили три миллиарда человеческих жизней. Очевидно, мы единственные, кто достоин ей владеть. А если какое-то нибудь государство или другие защитнички реликвий стырят её первыми, то… они тоже станут нам врагами.
Гил кивнул и выпрямился. В глубине души он тоже это знал. На дальнем горизонте вырисовывался еле заметный силуэт некоего здания. Этим зданием был бункер, напичканный бесчисленным множеством дьявольских изобретений. Он знал, что стража этого места куда страшнее любых пуль и снарядов. Ему было всё равно. Он был снова настроен решительно. Его захлестнуло то самое чувство, с которым он познакомился восемь месяцев назад. Каждый человек на Земле испытал его; ко всем пришло осознание одной и той же правды.
В их руках была шкатулка. Кто-то её открыл. Все знали — какими бы ни были последствия, это не имело значения. Что бы ни было внутри… это было самое важное.
— Эй! — громким шёпотом окликнули сзади.
Гил и Отто развернулись. К ним подползла девушка - её тело покрывали такие же черные бронепластины, — слушайте, у меня…
— Пароль, — перебил её Отто. Следом развернулась и винтовка - теперь она была направлена прямо девушке в лицо.
— Виктор Зулу Один-Один-Пять-Семь-Девять, — резко отчеканила она; приставленное ко лбу дуло, казалось, совершенно её не волновало, — у меня приказ. Мы считаем, что нашли на западном фланге слабое место. Всего лишь горстка песка и какая-то женщина с черным пятном на лице. Штаб отправляет туда взвод, и вы в его числе.
Не задавая лишних вопросов, оба солдата вылезли из окопа. Двумя часами позже от них ничего не осталось.
SCP-5055
Особые условия содержания: Содержание SCP-5055 стало первоочередной задачей Фонда SCP.
Охрана и владение SCP-5055 обладает большим приоритетом, чем все прошлые указы, цели и назначения. Совет О5 призывает всех сотрудников предлагать свои пути увеличения текущей боеспособности — аномальными или обычными способами.
Все мы знаем, что должно свершиться.
Описание: SCP-5055 — это небольшая шкатулка из слоновой кости, бронзы и протравленной древесины. Она была обнаружена в ходе археологических раскопок древнего Константинополя запечатанной в "римском бетоне" с объёмом в 6 кубических метров. При прикосновении к SCP-5055 субъект испытывает панический ужас.
1 января 2020 года D-6106 было поручено открыть SCP-5055 с целью определения содержимого объекта.
Внутри SCP-5055 было то, что заслужили только мы.
А также небольшая записка, гласящая
Фотография SCP-332-C.
Объект №: SCP-332
Класс объекта: Безопасный
Особые условия содержания: Учитывая местоположение объекта на планете Земля, его содержание не требуется. Транзитный контроль на Землю в достаточной мере предупреждает несанкционированный доступ к объекту. Разрешено тестировать SCP-332 с аномалиями, имеющими меметическую связь с планетой Земля.
Описание: По состоянию на 2476 год, SCP-332 — единственный меметически связанный с Землёй участок на поверхности планеты. Вся остальная территория подверглась влиянию одного или более событий ED-K Лета 1, большая её часть поглощена «антимеметическим туманом», явлением, при котором невозможно запомнить или осознать какую-либо информацию. Вследствие того, что SCP-332 не был подвержен событию ED-K Лета, объект является единственной локацией на планете, возможной к изучению неаномальными средствами.
В SCP-332 входят часть здания (SCP-332-A, ранее обозначенная как «Старшая школа Кирк Лонвуд»), небольшое газонное поле (SCP-332-B, ранее никак не обозначалось), и стадион (SCP-332-C, ранее обозначенный как «Мемориальное футбольное поле Уэстли Лоутона III»). Также на территории обнаружены тридцать аномальных гуманоидов (в общем обозначаются как SCP-332-D, ранее обозначались как «оркестр Старшей школы Кирк Лонвуд»). Особи SCP-332-D онтологически заморожены в своём текущем состоянии с 12 декабря 1975 года.
Принято считать, что вследствие онтологического стазиса гуманоидов их окружение значительно стабилизируется. В результате наблюдаются следующие эффекты: воспоминания гуманоидов не подвергаются изменениям, антимеметическое воздействие на них не предотвращается, а также за ними не закрепляется окружение. Данные эффекты ограничены вследствие стазиса особей и заторможенности их восприятия.
SCP-332-D временно вырываются из стазиса для исполнения выступлений строго в соответствии с расписанием, основанным на отменённой и на данный момент неиспользуемой системе григорианского календаря. Учитывая, что во время выступлений особи размораживаются, они также приобретают значительную инерцию и противодействуют любым препятствиям. По окончанию выступлений гуманоиды возвращаются в исходное положение.
Попытки расширить меметические и онтологические свойства SCP-332 провалились, так как внешние явления меметически привязываются к объекту только в том случае, если они соответствуют обстановке в Соединённых Штатах Америки в 1975 году. Ввиду антимеметических свойств внешних явлений, определение того, что именно будет привязано, до внесения — затруднительно. Меметическое воздействие в любом виде не меняет образ мышления SCP-332-D, попытки перемещения SCP-332 не дали результата.
В настоящее время, объект открыт для тестирований с аномалиями, по какой-либо причине требующими присутствия на Земле. Вы можете организовать подобный тест, связавшись с вашим куратором HMCL.
Корабль Департамента исторических аномалий приземляется на дальнем конце SCP-332-C, где нет SCP-332-D. Двое исследователей, профессор Тилри Зоран и доктор Флетчер Ганаван, высаживаются с корабля, оба одеты в меметические ослепляющие камуфляжи. Камуфляж Тилри оснащён специальными конструкциями, предназначенными для работы в ноосфере таронью.
Исследователи подходят к дорожке из гравия, окружающей игровое поле, и идут по ней.
Тилри: Это последний раз, и я перестану вас доставать этим вопросом, просто мне нужно вспомнить, что раньше означало «старшая школа», особенно в этом контексте.
Ганаван: Ничего необычного. Этап образования детей возрастом от 14 до 17, плюс-минус один год. Четыре, целых четыре года в орде одногруппников.
Тилри: Понятно, но я считаю, что подробности значимы для понимания происхождения аномалии. В старших школах есть столько вещей, что делают их особенными. Тем более, что конкретно эта функционировала в Соединённых Штатах Америки.
Ганаван: Особенный — не самое подходящее слово. В старших школах никогда не происходило чего-то примечательного, хотя и трудно найти между ними что-то общее.
Тилри: И?
Ганаван: Мне на ум приходит несколько объединяющих факторов. Один из важнейших — новый этап классической педагогической модели, согласно которому студенты должны покинуть дом и продолжить обучение в университете. Процесс поступления в колледжи вызывал высокую конкуренцию и эффективно формировал все части учебного процесса вплоть до начала последнего.
Тилри: А эти студенты были на четвёртом курсе? Получается, на грани преображения?
Ганаван: Именно. Ещё один фактор — возвеличивание старших школ, как нечто повышенной важности. Частично, это можно свести на невероятно важный временной период становления, когда опыт студентов формирует их личность, однако, при этом, они уже начали вырабатывать собственную независимость. Но в основном к этому причастна романтизация в популярных медиа. В художественной литературе, к примеру, школе уделялось слишком большое внимание. Это привело к её переоценке, школа стала считаться чрезвычайно важным этапом.
Тилри: Есть ещё что-то примечательное?
Ганаван: Думаю, эти факторы — самые важные для понимания аномалии. Сюда, присядем.
Тилри и Ганаван сходят с дорожки вокруг SCP-332-C, идут дальше к одной из трибун и залезают на верхний ряд. Они садятся и берут закуски. Тилри взял подслащённый жареный корень эльвру, тогда как Ганаван — карамельный попкорн с арахисом. Они начинают есть.
Тилри: Идея школьного образования, конечно, не нова для меня, но столько культурных аспектов не перестают удивлять. Так непривычно осознавать, что период в четыре года твоей юности имеет такое значение, не говоря уже о том, что он задуман как подготовка к следующим четырём годам.
Ганаван: Честно говоря, эти следующие четыре года были действительно важнее.
Тилри: Понял. Но ведь аномалия кроется именно в первом этапе — старшей школе.
Дверь в SCP-332-A открывается, из неё выходят SCP-332-D. Тридцать человек собранно начинают маршировать по SCP-332-B и идут к SCP-332-C. Тилри и Ганаван слегка слышат музыку.
Ганаван: А вот и они.
Тилри: Любопытно, когда, по их мнению, в последний раз на Земле играл оркестр? Этот не в счёт.
Ганаван: Кто-то играл вплоть до эвакуации, до 2041. Кто или что — без понятия.
Тилри: Тогда, исходя из этого, когда, по-вашему, закрылась последняя школа?
Ганаван: Возможно, где-то в 2090-ых, если я прав? Это примерно тогда, когда Старые Юпитерианские Реформы окончательно вошли в силу, что стало причиной объединения школьного образования и возрождения профессионально-технических училищ.
Тилри: Хм. Имеет смысл. Беженцы-таронью стали бы причиной образовательных реформ, это приблизило бы их к домашней обстановке. Но чтобы высадиться с колониальных кораблей на Каллисто и дальше, нам потребовались бы десятилетия.
Ганаван: Думаю, если из этого и можно сделать вывод, то это то, что оркестров не было где-либо уже несколько сотен лет.
Тилри: Да это ж прямо как живое ископаемое.
SCP-332-D заходят на SCP-332-C и начинают выступление, ничем не отличающееся от предыдущих.
Ганаван: Знаешь, они и нас переживут. И никуда не уйдут. Уверен, они будут здесь даже через пять миллиардов лет, после столкновения с Андромедой и вылета этой планетки из Млечного Пути.
Тилри: Вполне возможно. Они зашли слишком далеко, в полностью отрешённом от идей, которых они когда-то придерживались, мире.
Ганаван: Довольно скоро, в их время, меметический вихрь окончательно выбьет их из идей человеческой ноосферы.
Тилри: Да они уже почти в ноосфере таронью.
Ганаван: И даже после этого…
Тилри: Они будут играть на этом поле каждую вторую пятницу в октябре, до скончания времён.
SCP-332-D начинают вторую часть начального выступления, полностью разместившись на поле.
Ганаван: А вот и она, прямо здесь. Одна из последних песен Земли.
Тилри: Что они играют?
Ганаван: Та, что сейчас, это «Американский пирог». Это песня о ностальгии по временам, когда им было по пятнадцать, и когда они ещё не замёрзли. Там есть ироничные и весьма уместные в их случае строчки, например «день, когда музыка погибла» и кое-что про оркестры.
Тилри: День, когда музыка погибла. Ироничный выбор для уже бессмертной песни.
Ганаван: Ага. Их ироничный выбор. Те записи, что у нас есть, намекают, что они сами себе выбрали такую жизнь. Они сами заперли себя здесь, мечтали об этом.
Тилри: Ну, что ты думаешь о таком выборе? Так же бы поступил?
Ганаван: Что? Дабы вечно жить как они?
Тилри: Ага.
Ганаван: Вовсе нет. Я ненавидел жизнь будучи подростком.
Тилри: Я тоже.
Объект №: SCP-3020
Класс объекта: Кетер
Особые условия содержания: Лицам, ведущим себя как носители SCP-3020, разрешается совершить самоубийство любым предпочитаемым методом. Если они отказываются самоустраниться, то их необходимо устранить.
Описание: SCP-3020 — это паразитический организм, подражающий вирусу Rabies lyssavirus. Его длина не превышает один микрометр, и он проявляется исключительно у людей, которые также являются и единственными переносчиками SCP-3020.
SCP-3020 питается леводопой, присутствующей в организме человека. Леводопа является химическим веществом-прекурсором дофамина, эпинефрина и норэпинефрина, и в силу этого SCP-3020 приводит к недостатку этих веществ. Дефицит дофамина становится причиной симптомов, схожих с симптомами тяжелых депрессивных расстройств, а также причиной тремора, связанного с болезнью Паркинсона.
я все еще думаю о том, что передам эти отчеты клавдии, чтобы она проверила их на наличие ошибок после того, как я с ними закончу. затем я вспоминаю, что натворил
это я во всем виноват
она была лучшим, что у меня было. она так сильно ненавидит меня. иногда, по ночам, мне кажется, будто я слышу ее крики, и мне хочется закричать в ответ.
я хочу закричать прости меня. но она не услышит меня. здешние стены как минимум метр в толщину.
Мы уже пять лет пытаемся это излечить. Я работал в течение трех из них. Мы даже не приблизились к его нейтрализации.
Я уже на 4-ой стадии, а возможно и на 5-ой. на протяжении нескольких недель я ем лишь острую еду. Это единственная еда, вкус которой я еще могу ощутить. Начался тремор, но в основном его пока что можно контролировать.
Раньше я наблюдал это только со стороны. давайте я расскажу, каково испытывать это на собственной шкуре.
В затылке ноющая боль. Сложно сказать, чувствуешь ли ты ее, или тебе просто кажется. Но она никуда не уходит. Такая же боль и в животе. Эта боль разговаривает, и она говорит, что тебе необходимо умереть, чтобы остальные были счастливы.
Она говорит, что ты ничего не добился в своей жизни. Она говорит, что о тебе забудут. Она говорит, что тебя никто никогда не любил.
И ты знаешь, что это так. Ты знаешь, что это не так, но это правда.
3020 просто продолжит распространяться. Мы точно не знаем, какой процент от общего населения уже заражен; по самым скромным подсчетам он составляет 0.003% по всему миру. Он станет выше, намного выше.
мы должны умереть. мы. все зараженные SCP-3020. вы облегчите всем жизнь. мы не хотим жить, а вы вылечите то, что может стать новой черной смертью.
Правка была внесена 90 дней назад. Последняя правка была внесена 5 дней назад.