SCP Foundation

— Типично.

Усмехнувшись, "Первый" швыряет оплавленный мундштук в сторону. Огрызок ударяется об опрокинутый кальян, растерзанный в клочья.

— Завеса тайны.

На секунду, мир замирает. В оранжевом свете столбового фонаря детали неуловимы для неискушённого взгляда.

Сорванная люстра, похожая на оголённые рёбра изувеченного трупа, разбила дверцы шкафа. Едва заметно, как на потолке осталась длинная борозда от проводов, теперь свисающих вдоль стены подголовье у кровати.

Обои вдоль кровати истерзаны в клочья. Царапины, вспоровшие стены, глубоки, и обрамлены тёртыми следами. Казалось, кто-то резал ножом стены, а затем обрабатывал кирпичные раны наждачкой.

Вдоль пола - следы крови. Потёртые, едва заметные. Красным пигментом было покрыто всё в комнате, но не было заметно ни одной скопившейся капли.

— "Гуль".

"Первый" садится на корточки около кровати. Рукой разводит в стороны рваную одежду на полу, нащупывая под тканью кусочки золотого крестика. Помяв его в руках, откладывает в сторону.

Агент проводит рукой по полу. Среди недокуренных сигарет лежат несколько железных комочков, каждый из которых "Первый" тщательно осматривает под фиолетовым светом ручного фонарика.

— Пломбы зубные. Не типично.

Тяжёлые сапоги, почти не отрываясь от пола, скользят вдоль узкой комнаты, стараясь не задеть пустые бутылки. Агент наклонился под кровать, разводя в стороны испачканное в крови бельё.

— Тут ещё что-то осталось, хотя обычно они всё с собой слизывают.

Просунув руку под кровать, "Первый" достаёт кусок мяса, оформленный чёткими отпечатками острых зубов.

— "Клиент" - средней агрессивности.

— По какой шкале оцениваешь?

"Второй", осматривая примыкающую комнату, лишь заправляет пистолет в кобуру. Достаёт однозарядный дробовик.

— Нам же не нужен очередной гуль на содержании?

— Это не "гуль", как трупоед. Не восставший мертвец. Именно такой "гуль" нам и нужен.

"Первый" бесшумно приближается к окну.

В уличном свечении его лицо напоминает гротескную маску чёрно-красных оттенков, испещрённую декоративными линиями. Эти украшения на протяжении карьеры ему подарили с десяток безымянных тварей.

Считалось, что он всегда выживал за счёт бесчисленного числа "Вторых", которые были для него расходным материалом. Сегодня должна была быть одна из последних его операций. Пост "Первого" в паре разведчиков перешёл бы уже не новичку, но пока всё ещё лишь напарнику. "Второй", являвшийся молодой женщиной, не испытывал тёплых чувств по этому поводу.

— Это похоже на вписку.

"Второй" наклоняется над кроватью, раздвигая подушки, светя инфракрасным фонариком. "Первый" встаёт за спиной у напарника, направляя пистолет в темноту коридора, ведущего из комнаты.

Белые следы на сиреневом фоне простыни и подушки. Несколько волос, прилипших к ткани. Отпечатки окровавленных ладоней на оголённом матрасе.

— Эякуляты свежие, в изобилии. Может быть они сняли проститутку и она оказалась пожирателем?

— Соседи доложили о четырёх парнях.

"Второй" направляет свет на рваную подушку. Края разорванной ткани кажутся обгоревшими.

— Здесь пусто. Нечего ловить. "Цыпа" ушла.

— Осмотри одежду.

— Уже. Ничего интересного. Все куски собрала, но судя по всему тела разделывали чем-то едким.

— Сверхкислота? В некоторых намешано чёрте что, но я не видел ни разу, чтобы кислотой могло отрезать конечность. Разве что под давлением, возможно.

— В таком освещении не понятно, это вообще что за обугливание. Может быть от воспламенения даже, не от кислоты.

— Никакого электричества.

"Второй" натягивает на вечносияющий фонарик кожух, пряча нездоровое свечение от нормального мира.

Двое оперативников покидают комнату и медленно выходят в коридор, переходящий в зал и чуть дальше - в кухню. Во всём остальном доме нету света, темнота кромешная, но тренированным агентам не нужно ориентироваться по зрению. В старом доме они не издают ни звука, передвигаясь по скрипучим половицам.

Усевшись за кухонный стол, "Первый" достаёт КПК. Немного подумав, всё таки включает его. В несколько настукиваний он отправляет предварительную оценку на базу.

— Может быть это не гуль?

"Первый" осклабился, прикрыв рукой КПК. В слабом свечении можно было заметить, как заблестели его железные зубы. Раскачиваясь на стуле, убрав КПК в карман, он скрестил руки, настукивая пальцами по собственному плечу.

— Это не гуль. Хотя и все признаки на лицо. Ненависть к золоту. Совершенно необузданный голод, где поедают всё, вплоть до костей. Но не зубов. В них мало питательной материи, их обычно, как и ногти, как и волосы, оставляют. Тут же куски разбросаны не пойми как.

— Что это может значить?

— Кто-то спешил. Убегал, внезапно что-то случилось. Кровь слизана со всех поверхностей, это они любят первым делать, когда не торопятся. Но бросать мясо просто так - это не нормально. Нетипично.

"Первый" рефлекторно потянулся к нагрудному карману и тут же отдёрнул руку, как только его пальцы коснулись ткани, прятавшей пачку сигарет.

— Ненавижу нетипичных мразей.

"Второй" прятался в тени между холодильником со стороны окна. "Первый" достал пачку сигарет и закурил, не скрывая огня.

— Окна были закрыты. Кто-то вышел отсюда через дверь. По камере видно, что этого не происходило. Дом чист. Прятаться негде. Надо вызывать МОГ и сматывать удочки. Очередная неестественная параша. Я не подписывался на аномальное, я хотел лишь пострелять чертей.

— Тебе довелось это делать раньше.

— Я только сейчас заметил, как я здесь расселся. Потерял бдительность. Ты же стоишь в тени, как заправский охотник. Я сам так делал раньше. С годами расслабился. Курево стоило мне правого указательного пальца. Пару лет назад, точно также. Сидел только "Второй". Я был в засаде. Долго сидели. Ну, что, закурил я. Подумал, что никого в доме не было. Тут-то мне пальцы и оттяпало.

— И не боишься повторять?

— Нет. Моим первым заданием я также сидел, подсадной уточкой. Вообще без стволов. В майке, тянул папиросу. Было плевать, тогда ещё не верил ни во что особо.

Он затянулся. Запрокинув голову, выдохнул тёмное облако в потолок. Улыбаясь, посмотрел в сторону "Второго", но старый взгляд уже не мог уловить очертаний высокой фигуры, укрытой в потёмках.

— Теперь - я знаю, что худшее бы давно нас погубило. А если это и гуль, то я также знаю, что мне делать. И что ты не подведёшь.

— Не расслабляйся. Дело нечисто.

— Да. Мне говорили так. Всегда. И потом они попадали впросак, а я всегда уходил почти что целым. Не пытайся понять то, что невозможно в принципе. Это всё непредсказуемо, необъяснимо. Взялось из ниоткуда, так почему оно должно вести себя так, как мы надеемся?

Он вновь затянулся. В этот раз он надолго задержал дым в своих лёгких, закрыв глаза. Из открытого рта клубы повалили на пол.

— Да и чёрт с ним, знаешь. Я устал. В большинстве случаев - ничего не происходит, они уходят, а потом их находят менты. А потом приезжают силовики. Я не нужен этому Фонду, так что, надеюсь, я не нужен и этим аномалиям. Всё одно - пустота.

— Ты решил пооткровенничать по какому поводу? Язык развязался не вовремя.

"Первый" сидел, держа в руках догоравшую сигарету. Плавным движением руки он затушил её об столешницу и бросил окурок под ноги.

— Так. Это нетипично.

Агент резко поднимает руку и, сжав ладонь в кулак, выкидывает её в сторону коридора. Бесшумно встав со стула, он выставляет впереди себя в правой руке дробовик, взяв в левую пистолет.

"Второй" оглядывается - и в ту же секунду раздаётся треск разбившегося стекла, доносящийся из спальни. "Первый" делает шаг в черноту коридора.

В оранжевом свете в спальне видно, как суетится на полу горбатая фигура. Руки отрываются от пола, возносятся ко рту, глотка расширяется, выплёвывая неудовлетворённое чавканье. Конечности непропорциональны, шарятся среди одежды.

— Где… Где… Где…

Агенты, синхронно выкинув руки с дробовиками в сторону существа, жмут спусковые механизмы. Выстрелы звучат в унисон, ружья свободно вылетают из рук и в дело идут пистолеты.

Тело твари, принявшей на себя свинцовую дробь, отбрасывает на железные трубы вдоль стены. Оно пытается вскочить на ноги, но грохот выстрелов опрокидывает его. Оперативники стреляют несинхронно, и когда у "Первого" кончаются патроны, он отходит в коридор, а "Второй" всё также продолжает стрельбу. Когда патроны кончаются и у него, "Первый" вновь стоит с пистолетом, направленным в сторону изувеченного тела.

Существо дёргается. Его кости перемолоты в труху, руки дёргаются, пытаясь достичь нападавших. Рот разорван, грудь и шея неразличимы в темноте - они слились воедино, раздробленные выстрелами. Его крики скорее похожи на хрип.

Оно пытается встать, выкидывая вперёд ноги, но лишь сползает спиной на пол, переворачиваясь на живот, подставляя спину под вторую волну огня. В этот раз, когда агенты заканчивают стрельбу, существо уже не пытается шевелиться.

"Первый", не тратя времени попусту, приближается к телу, через каждый шаг делая контрольный выстрел в спину, шею, голову существа. Одним резким движением он запрокидывает правую руку вверх, вытаскивая из ножен кинжал, и затем обрушивает удар на хребет лежачего. Существо содрогается всем телом, пока лезвие ходит вдоль спины, подбираясь к шее, вырезая вдоль позвонков.

Когда агент заканчивает с процедурой, в его руке остаётся позвоночник, за который он тянет - и голова отходит от тела, повиснув макушкой книзу на толстой кости в ладони агента.

"Первый" с размаху ударяет голову об трубу, выбивая из косого рта остатки зубов. Это не мешает существу, уже начавшему вновь отращивать лёгкие, издать едва разборчивый хрип.

— Вы… Нет… Дайте… Уйти…

— Куда?

— Прочь… Оно… Идёт… Мной…

Со всех стороны раздаются крики, плач, стоны. Дом в панике, люди испуганы, разбужены, обескуражены пулемётным огнём из некогда громкой квартиры, в которой во всю играла музыка и из которой только на этой неделе раздавались сладострастные девичьи стоны.

Для агентов не существует никаких звуков, кроме раздающихся в этой квартире.

"Второй" входит в комнату и прижимается спиной к спине "Первого". Старший оперативник бросает голову на пол, выставив пистолет в сторону окна.

— Кто идёт за тобой?

— Пожиратель…

— Что это?

— Мы… Ели… Его… Съело… Двоих… Братков…

"Первый" хлопает "Второго" по плечу и отсылает агента к дверному проёму. Поднимает голову на хребте с пола. Подойдя к разбитому окну, стараясь не показаться на свет, он бросает голову на оранжевый пол.

Раздаётся тихий плач. Существо, уже набравшее объёма лёгких, отращивающее зачатки нервной и кровеносной системы, обращается к агенту.

— Зачем ты так?.. Я же… не смогу всё вернуть. Когда я поем-то?.. Когда я смогу… Всё это вернуть… Зачем ты так со мной?.. Я лишь хотел доесть их…

"Первый" молчит и рассматривает улицу с единственного доступного для себя угла обзора. В свете фонаря видны припаркованные машины. Пустая улица. Чёрное небо.

По ту сторону дороги - дом.

"Первый" ничего не видит.

Наблюдатель в окно не смог бы заметить стрельбы - но её точно услышала вся улица. Такие уж меры.

"Первый" начинает дышать чаще. Голова замолчала и более не может регенерировать. Агент видит, куда направлены её глаза и как поджат недоразвитый рот, искривлённый в рваных приступах дыхания.

"Первый" достаёт из кармана разгрузки затемнённое зеркало. Установив его в ладони, он выводит то перед окном.

По ту сторону дороги - стены дома.

Вдоль стены движется чёрная точка.

Холод прошибает "Первого".

Три линии подтягивают чёрную массу вверх, пока ещё две - толкают сзади. Центр смещён и постоянно движется то вверх, то вниз. Кажется, что в центре во все стороны размахивает шестая конечность.

Дом, только что громкий, напуганный выстрелами, затих, наблюдая, как что-то движется в окнах.

"Первый" достаёт КПК, Чёрно-белый дисплей едва загорается, но агент уже отчётливо помнит, что ему нужно нажимать.

Главный зал операционного мониторинга Зоны 7 был почти безлюден. Из сотни компьютеров, установленных в рядах, окруживших центральный блок управления, в настоящий момент занят был лишь один.

Сгорбленная фигура, корчащаяся в тяжёлом пальто, стоит над оператором анализатора рисков. Усеянная наколками рука лежит на плече агента службы разведки, пока лицо, исчерченное уродливыми шрамами, почти что тычется в экран компьютера.

— Вы это хотели мне показать, полковник? Это ваша хвалёная система разведки?

Немолодой мужчина, стоящий по другое плечо оператора, потирает подбородок правой рукой, и активно жестикулирует левой, рисуя пальцем в воздухе.

— Агент, вступив в контакт с аномальным явлением, не должен вступать в контакт с "базой", пока не пройдёт карантин.

Ладонь, очерчивающая две точки в пространстве, сжимается в кулак, раскачивается вверх и вниз, вправо и влево.

— Он может быть заражён. Ему непозволительно передавать нам информацию, потенциально подвергшуюся контаминации.

Рука распахивается, пальцы рисуют волну, переходящую в ритмичное постукивание по ладони.

— Это приводит к катастрофическим рискам. Зона Семь уже с самого основания имела данную систему. И мы не собираемся от неё отказываться.

Пожилой мужчина, качая головой на каждое слово, тычет пальцем в экран.

— Тогда почему вы используете лишь двоих оперативников при подобной системе? Это не даст достаточно информации, она может дублироваться. Разве их описания не должны быть оригинальными? Как работает научная служба, если ей не предоставляются перекрёстные результаты?

Полковник, некоторое время помолчав, проводит пальцем по экрану.

— Отчитывается лишь один оперативник. Если он умирает - отчитывается второй. Это необходимо для того, чтобы избежать информационной угрозы в самой форме. Да, мы выявили парочку потенциальных меметических агентов при разработке формы доклада. Отход от текущего её состояния будет значить возможные критические риски.

Пальто, закрывшее сгорбленную спину, глотает старческие ладони. Из-под одежды возникают блокнот и ручка.

— Но лишь двое их - почему?

— В случае смерти первого, отчитывается второй. Если погибают оба, на разведку отправляется разведывательная МОГ. После - ударная группа. Обычно первичная разведка состоит из двух агентов, мужчины и женщины, лучше всего - разного возраста, разного опыта.

Пожилой мужчина скептически задирает густые, седые брови.

— За десятилетия мы выяснили, что опытные сотрудники более устойчивы к аномальному воздействию, конкретно - информационным угрозам. Это не защитит их от меметических агентов в полной мере, но даст секунду-другую на осознание происходящего.

Старик качает головой.

— Чего же мы тогда ждём? Когда агенты погибнут?

Мужчина улыбается в ответ, похлопывая также улыбающегося оператора в кресле по плечу.

— Поверьте мне, этого не случится.

Пожилой мужчина качает головой в ответ. Записывая в блокнот, он проводит ручкой по экрану, подчёркивает на листе бумаги некие параметры, усмотренные в простой форме отчёта. Только что дрожащие пальцы несколько раз вращают ручку, гоняя её между костяшками, а затем ловко скрывают письменные принадлежности во внутренних карманах пальто.

Полковник продолжает улыбаться, видя сомнение на лице собеседника.

— Прошли времена, когда нам приходилось использовать для разведки необученных сотрудников класса "Д". Аномалии стали частым явлением. Автоматизация перешла порог содержания. Это издержки процесса, мы работаем над ними.

— Вы лично будете мониторить происходящую операцию?

— Нет. И даже оператор сейчас здесь присутствует лишь как условность для демонстрационных целей.

Полковник нажимает на клавиатуре несколько сочетаний клавиш. В новом окне на мониторе появляется изображение, похожее на человеческое лицо.

— Этим займётся наш стационарный рекрут. А пока что, давайте пройдём ко мне в кабинет и обсудим условия Вашего назначения на роль куратора.

Все трое двинулись на выход из зала. Моргнув на прощание, монитор потух.

"Второй" не подозревал, что его спину уже никто на самом деле не пытался прикрыть. Агент верил, что опытный напарник точно знает, что делает. Только что откровенничавший, воодушевлённый, он должен был, наконец, оправдать свою дурную репутацию.

Тем не менее, агент решил обернуться, чтобы удостовериться в этом. Тем более, что отрезанная голова удивительно долго молчала.

Время застыло.

В разбитом окне повис силуэт, похожий на гигантского костлявого осьминога. Его конечности, кажущиеся негнущимися, протянулись сквозь комнату к полу, на котором лежала отрезанная голова. Рот был раскрыт в беззвучном крике, глаза вылезали из орбит, но даже и капли хрипа не было слышно.

В следующую секунду, в туловище оконного существа уткнулось дуло пистолета "Первого". Одновременно с этим, он нажал на курок, толкая туловище твари на разбитое стекло оконной рамы.

Раздался ни на что не похожий крик, сравнимый по ощущениям с отдалённым взрывом. В начале был звук, пронзительно высокий, и лишь спустя секунду - ударная волна, рвущая барабанные перепонки. Агенты, хотя и были обучены справляться с громкими звуками, всё равно схватились за уши.

Существо, схватив лежавшую на полу голову, утянуло её к себе и, подхватив на шестую конечность, торчащую в центре туловища, засунуло внутрь собственного тела. Быстро качнувшись в сторону улицы, оно с усилием ввалилось внутрь.

"Первый" вновь открыл огонь, но в ту же секунду отступил назад, держась рукой за грудь - его собственная пуля разлетелась вдребезги, ударившись о бронежилет. "Второй" выхватил нож и в один шаг оказался над монстром, вонзая лезвие по рукоять в пухлую, ходящую ходуном плоть. Взмах - и тело разошлось надвое, оголяя то, что пряталось в черноте странной, схваченной воедино обожжёнными следами, ткани.

Внутри были ещё тела. Им не было достаточно места внутри и они потянулись наружу. Две руки, взлетев к потолку, потянулись ко "Второму", но он отошёл назад. Толстое тело монстра орудовало новыми конечностями, пытаясь подняться, но округлый торс переваливался на месте.

"Первый", схватив кинжал, рубанул вдоль сочленения одной из "рук" создания. Та повисла петлёй - и тут же из открытой раны показались зачатки новой руки, немедленно вырвавшейся вверх в брызгах крови. Двоякая конечность ухватила агента за плечи и оттолкнула прочь.

Существо, уткнувшись всеми окончаниями в пол, попыталось встать на раздвоенную руку. Подпрыгнув над полом, оно возвысилось под потолок, вытянув впереди себя щуп из двух пятипалых отростков, не похожих на человеческие руки.

"Второй" выскочил прочь из комнаты. "Первый" попытался пойти вслед за напарником, но оказался пойман за руку - и рубанул кинжалом вновь, отделив конечность от тела. На месте той вновь возникли две, а повисшее на агенте окончание вдруг начало наливаться весом. Оно набухло с кровоточащего конца и принялось расти, раскрываясь будто древесная почка весной. Из-под плоти начали появляться новые конечности.

— Красный регенератор!

"Второй" возвращается в комнату и, увернувшись от рук неуклюжего существа, тащит за собой в коридор "Первого".

— Дура, беги!

Вместо ответа, "Второй" вгоняет нож в предплечье "Первого". Резкий поворот, повторный взмах - и рука ниже плеча падает на пол, всё ещё удерживаемая растущей копией регенератора.

"Первый", не издавая ни звука, бросается следом за напарником прочь из квартиры. Как только они оказываются на лестничной площадке, "Второй" оборачивается на напарника.

— Жители!

Выругавшись, старший оперативник захлопывает за собой дверь и подпирает её собственным телом.

— Мы уведём его прочь!

"Второй" кивает, сделав несколько нажатий на собственном КПК.

— Экспериментальная мобильная оперативная группа, "Левиафан-Один".

— Странная кодировка. Почему "Ле…"

— Простите.

Полковник поднимает трубку стационарного телефона.

— Да. Да. Выведите мне на экран.

Монитор, никогда не выключающийся, окрашивается в белый цвет.

— Это же жилой район? Иду.

Полковник кладёт трубку.

— Игнат Валерьевич, прошу прощения.

Мужчина встаёт из-за стола, направляясь на выход.

— Нам придётся прервать наш разговор. Новый объект. Нужно проконтролировать захват в жилом районе.

Пожилой мужчина, бесшумно поднявшись со стула, быстрым шагом поспешил за своим собеседником.

— Какие характеристики?

— Основываясь на опыте работы с местными саркицистскими культами - существо поедает живые организмы и растёт в массе. Нельзя допустить, чтобы оно начало охотиться за местными жителями.

Сквозь серые коридоры раздавался громкий, чеканный шаг двух пар ног. В унисон, несмотря на заметную разницу в возрасте, они шагали в сторону операционного центра Зоны 7. В зале теперь горели десятки компьютеров, хотя всё ещё лишь за несколькими начинали работу живые сотрудники.

Двое руководителей подошли к ближайшему к блоку питания монитору, за которым уже расположился оператор.

— Мы анализируем утечку данных. Жители в курсе о стрельбе, начатой агентами. Никто пока не понял, из-за чего, но шум был достаточно долгим, чтобы это утекло в интернет. Сейчас "внешники" активно блокируют записи. Туда уже направлена ударная МОГ.

Старик, заметно вспотевший, хотя и без капли одышки, усмехнулся.

— И как вы будете ставить на содержание неизвестную угрозу, полковник?

— Мы рассчитываем на то, что объект, вероятнее всего, не представляет информационной угрозы. Наблюдаем. Если он не будет расти в массе, мы сможем захватить его и привести в камеру содержания.

— В данный момент они находятся в неконтролируемых условиях.

Полковник лишь усмехнулся в ответ.

— Обойдётесь лишь разведывательной ротой?

— Да, Игнат Валерьевич.

— Солидарен с Вашим выбором.

"Первый", только что едва удерживая дверь, бросается в сторону лестницы. На пролёт ниже, его уже ждёт "Второй", держа в руках нож.

Из распахнутого дверного проёма на лестничную площадку вырывается множество рук. За их переплетением нельзя различить чёрных тканей, укрывавших тела регенераторов.

Существа нерасторопны и путаются друг у друга в конечностях. Тем не менее, они продолжают двигаться наружу. Постепенно, они полностью выползают на площадку. Подобия кистей ощупывают пространство перед собой. Они притрагиваются к дверям, к перилам лестницы. Слышно, как кто-то за одной из дверей закричал.

Существа неразличимы в колыхающемся хаосе тканей. Они ползут, соприкасаясь друг с другом, но вот одно из них отделяется и ползёт в сторону двери, где был слышен крик.

— Прикрой меня!

"Второй", несмотря на преграду из ещё одного регенератора, прыгает по ступенькам лестницы. Руки хватают агента за разгрузку, но он сбрасывает её. Подскочив к наползающему на дверь существу, оперативник с размаху вгоняет нож в верхнюю половину туловища, раскраивая существо надвое. И вновь - наружу из него вырываются руки.

Конечности переплетаются вокруг агента. Ладони впиваются в живот, подбирают ноги и роняют на пол. Срывая маску, начинают бить по лицу кулаками. Оба существа наседают на агента, пока тот бессильно смотрит в сторону пустой лестницы.

"Второй" кричит, пока пальцы забивают его рот. Регенераторы приближаются к молодому лицу. Их одежда колышется, будто гигантские лёгкие выделяют во все стороны струи воздуха. Существа заходясь в истошном, восторженном вопле.

Из застывших глаз агента течёт кровь.

Спустя минуту, от тела оперативника не остаётся ни следа. Существа, озираясь, начинают двигаться вниз - слизывая по пути лужицы крови, оставшиеся от раны старшего оперативника.

Вдруг оба существа останавливаются и начинают ползти в сторону квартиры вновь. Затем, остановившись у дверей лифта, смотрят на мигающие цифры этажей кабины.

Девять. Десять.

Двери открываются. Кто бы ни был внутри, его крики едва ли слышны под звонкими шлепками рук и синхронным воем регенераторов.

"Первый" торопится по лестнице, всё ещё слыша последний крик напарника. Его ноги уже не столь быстры, потеря крови сказывается на осознании происходящего. Едва добредя до первого этажа, оперативник прислоняется к стене напротив лифта. Чуть погодя, он сползает на пол, но затем поправляется, сев на корточки.

Кусок руки инстинктивно тянется к карману разгрузки. Выругавшись, "Первый" достаёт здоровой рукой бинты и перевязывает себя.

Слышен звук прибывшего лифта.

"Первый" исходит в крике, когда прожорливые твари, окрасившие кабину в красный, вырываются наружу. Он бросается к выходу на улицу, но в этот раз существа куда быстрее. Одна из рук хватает его за разгрузку и агенту приходится избавиться от неё. Плечом впечатавшись в дверь подъезда, он едва успевает нажать кнопку, открывающую замочный механизм, а затем вываливается наружу.

Падая, он не успевает сгруппироваться и приземляется спиной на ступени небольшой бетонной лестницы. Сохраняя импульс, он катится вниз.

Снег. Грязный снег сковывает движения, липнет к горячему лицу. Агент пытается встать, но вновь падает на колени. Он оборачивается и видит, как толстая чёрная масса начинает приближаться всё ближе. Руки пересчитывают ступеньки, сползают на ледяную землю.

Ноги агента беспомощно мельтешат без должной опоры для тела. Он движется сантиметрами, пока существо уже преодолело оставшиеся метры и возносит руки, чтобы схватить "Первого".

Опытный агент, в последнем порыве защититься, возносит руки к лицу. Защищаясь, он начинает кричать. Ладони скользят вдоль его туловища, хватая за бёдра и плечи. Его тянут ближе и ближе, после чего - накрывает чернота.

В грохоте вертолёта ничего не слышно. В запотевшем иллюминаторе - ничего не видно. Все мысли собравшихся на борту заняты происходящей внизу операцией.

Дороги в жилой район перекрыты полицией. Улицы прочёсывают пары оперативников разведывательной роты. В небе кружат вертолёты. В одном из них сидят двое, высших рангов, координирующие происходящую внизу операцию.

Полковник, прижимая к голове наушники, произносит в микрофон:

— Мы выяснили, что существо не представляет информационной угрозы. Мы также знаем примерное местоположение - на пересечении Тучинской и Кузнецкой, напротив супермаркета.

Он вытирает лицо платком, после чего продолжает брифинг.

— Существо можно визуально распознать с высоты вертолёта. Сейчас за ним ведётся слежка. Оцениваем перемещение. Судя по всему, оно реагирует на громкие звуки, потому что металось из стороны в сторону между двумя пролетающими поблизости вертолётами.

Старик, сидящий в кресле рядом с кабиной пилота, едва ли обращает внимание на слова руководителя операции.

— Почему Вы замешаны в этом, полковник? Ваш отдел не должен исполнять роль ни МОГ, ни разведки.

Полковник оборачивается к кутающемуся в пальто мужчине. В чёрных очках отражается пассажирский отсек вертолёта. Лицо не выражает ни капли эмоций.

— Я лично отвечаю за проведение операций по постановке на содержание новых объектов. Конкретно, уже пять лет - в тех случаях, когда мы используем новые технологии. Новшества в плане координирования или снаряжения. Моя инициатива - и я был назначен куратором подобных операций.

Пожилой мужчина ухмыляется в ответ.

— Хотите видеть всё своими глазами, пока научная служба не упекла объект в застенки?

На этот аргумент полковник не нашёлся, что ответить. Он лишь продолжил брифинг для остальных пассажиров, среди которых были руководители пехотных групп.

— Вы уже знаете, что существо не реагирует на попадания из современного оружия. Я приказал проверить теорию узнаваемости и сейчас жду результатов разведки. Как только мы выясним уязвимые места сущности, мы сможем начать операцию по захвату. Вас высадят на крыше вот этого здания и оттуда вы присоединитесь к своим группам.

Старик встал с кресла и, шатаясь с непривычки, медленно приблизился к полковнику.

— Вы следуете плану постановки на содержание? Не проще ли нам избавиться от этого экземпляра заранее?

Мужчины переглянулись. Полковник снял очки и посмотрел из-под бровей на собеседника.

— Мы содержим объекты не только ради личной выгоды, Игнат Валерьевич. Зона Восемнадцать может диктовать свои условия по содержанию, но у нас нет готового графика отчётности. Мы не тратим ресурсы впустую. Эта тварь убила двух наших специально натренированных агентов и теперь мы вытащим из неё всё возможное, чтобы возместить этот убыток.

— Тренированных по программе бзэмоциональности?

— Именно.

— Вы растрачиваете подобные кадры впустую.

— Мы используем все возможности, которые нам предоставлены человеческой природой. Вскоре, Вам удастся в этом убедиться.

— "Первый".

— А?!

— Мы внутри.

— Где?!

"Первый" открывает глаза. Впереди него - чернота. Невозможно пошевелить ни одной конечностью. Он будто бы зацементирован на месте. Взгляд едва может уловить что-то, повисшее справа от него.

— "Двойка", что?! Где мы?!

— Подозреваю, что мы внутри сущности.

"Первый" едва может повернуть голову, чтобы посмотреть на часть лица за пределами видимости. Молодое, равнодушное лицо. Нос разбит. Правого глаза не видно, но левый красный от разлитой крови. Щека распорота и можно заметить, как внутри движутся мышцы. Вся поверхность лица покрыта налившимися пунцом синяками.

— "Вторая", ты?..

— Мы живы. Пока что. Вы чувствуете, как Ваши руки движутся?

— Что?..

"Первый", наконец, начинает ощущать что-то на границе сознания. Снег под руками. Холод, обжигающий пятки.

— Где мы?! Я… Я вообще кричу?! Я говорю или мне это только кажется?!

— Кажется. Пока Вас тут не было, на Вашем месте была чернота. Справа от меня я вижу какого-то мужчину и голову того каннибала. У мужчины и у Вас конечности вывернуты назад. У меня, наверное, также. Похоже, что они торчат наружу, пока тела повисли внутри.

— Где внутри?!

— Внутри сущности. Может даже обеих. Может быть, это всего лишь одна.

"Первый" пытается разомкнуть губы, но быстро сдаётся - не осталось сил сопротивляться. Его голова выпрямляется, взгляд вновь устремляется в чёрную пустоту.

— Почему я тебя вижу? Тут нет источника света.

— Я не знаю. Это, видимо, экстрамерная полость. Наверное, мы здесь по цепочке соединены с другими жертвами. Я пыталась связаться с "соседом", но он ничего не говорит. Возможно, что его убили до того, как съели. "Голова" со мной говорить не пытается.

— Господи, боже ты мой…

Агенты замолчали. Постепенно, "Первый" ощущает, как холод сменился скользким, жгучим ощущением льда, а затем - растаявшей слякотью, переходящей в холодный асфальт. Резкая боль в левой руке - и он больше не чувствует конечности.

— Что случилось? Я не чувствую руки.

— Только сейчас заметили?

— Что? Нет, не той, левой!

— Нас сбили.

— Что?

— У меня рука прилипла к чему-то металлическому. И тут, похоже, разбитая фара. И осколки стекла.

Непродолжительное молчание. "Первый" ощущает под рукой ткань, а затем - теплоту кожи.

Вскоре, справа от него возникает новая жертва. "Первый" едва наклоняет голову, чтобы разглядеть, что это был ребёнок. Удары существа сломали его шею. Вскоре после него появляется отец. Голова агента начинает разрываться от непрекращающихся криков несчастного родителя.

— Ты его слышишь?!

— Да.

— Он не успокоится! Но ты его слышишь. … Попробуй по цепочке связаться с кем-то дальше нашего обезглавленного клиента.

— Вы звучите уверенно.

— Да. Потому что есть шанс, что нас отсюда вытащат.

— Может быть, Вам стоило вытащить сперва меня?

— "Двойка"!

— Связывайтесь с ними сами.

— Потаскуха, твою мать!

— Докажите.

"Первый" понимает, что не может даже зарычать в ответ на неподчинение напарника.