SCP Foundation

— Пожар в отсеке отопления!

— Через пятнадцать минут будем над авиабазой и там катапультируемся.

— Бейкер, огнетушитель в отсеке сброса снарядов!

— Свитенко, мы с тобой уведём самолёт от базы.

— Бейкер, вы на ядерный взрыв вдвоем смотреть собираетесь?

Вступление

Аномально тёплая погода над авиабазой ВВС США

Игнат прикрыл лицо рукой, и в который раз взмахнул волшебным зеркальцем. Воздух загудел и где-то вдалеке небо стало очень горячим. Лучи солнца после падения на поверхность зачарованного стекла через многие километры превращались в мощные тепловые волны. Согласно штабной теории, этого было достаточно, чтобы поджечь летящий самолёт, как спичку.

Алексей скучающе зевал, порой вздрагивал от холода, и пальцем стучал по железной коробке на холодном булыжнике перед ним. Вадим прятал руки в карманах и нарезал круги по чёрной, ледяной земле. Игнат, мокрый от пота, махал перед собой зеркалом.

— Если на борту и есть что-то горючее, то мы бы сбили этот самолёт ещё две недели назад.

— Отставить эти разговоры, уже оскомину набили. Что-то я не слышал этого нытья три месяца, пока мы шли сюда.

— Вот у янки там, фух, курорт сейчас на их авиабазе. Думают, наверное, какая аномально тёплая погода, фух.
✺

Внезапно прекратился мерзкий писк переносного радара, за которым следил Алексей. Диверсанты переглянулись. Первым пришёл в себя Игнат, вздохнул с облегчением, сказал "Наконец-то", и без повышения тона голоса – грязно выругался.

Вадим, как и подобает командиру отряда, отреагировал в первую очередь на нарушение субординации.

— Игнат, ну такой-то исторический момент порушил! Давай, бегом, тащи мешки. Нужно проверить, что мы самолёт этот сбили.

— Алексей, радар за тобой. Компоненты вытащить и сломать.

Алексей потянул пластину метала и нажал какую-то кнопку. Тяжёлая коробка развалилась, и из нее подпрыгнули механизмы самого разного происхождения. В начинке радара присутствовали микросхемы и резонаторы, антикетерский механизм и "лампочка Ильича", колба с металлическими светлячками и дымящаяся, обугленная крыса, вокруг тела которой были намотаны зелёные медные провода. Алексей взял в руки камень и принялся за уничтожение странных внутренностей радара.

Алексей оглянулся на Вадима, но тот стоял на прежнем месте и наблюдал через бинокль за горизонтом.

— Вадим, теперь-то скажешь, почему радар пищал?

Опытный диверсант пожал плечами.

— Могу, наверное. Знай, что это был всего лишь прототип – мы тут не только самолёт сбивали, но и проверяли эту технологию "в поле". Потом ещё работать с такими будешь. А пищал он, как мне известно, потому что проверял концентрацию дыма в воздухе в том направлении, куда его мы направляли. Пищит – значит большого пожара нету. Замолчал – значит, случился пожар. Если он эти две недели пищал, то в той стороне ничего до сих пор не было.
✺

Вадим на минуту замолчал, пока подбирал слова.

— Крыса, типа... Она задохнулась и умерла. Наверное, это билось ее сердце. Замени крысу, и прибор снова заработает.

Алексей пробурчал что-то, потер пальцем черные стекла очков-авиаторов, почесал затылок.

— Лёша, захочешь сбивать стратегические бомбардировщики – и не так извернешься. Да и наши "фроловки" работают... Примерно также.

Игнат подбежал к Вадиму с полной холщовой сумкой, кусками солонины подмышкой, и своим спальным мешком.

— Не толь мы всерьез пойдем смотреть на ядерный взрыв, а, командир? Я такой, чтобы развернуться – и по домам!

— Нам далеко идти не придется. Они сделают круг над базой, чтобы катапультироваться. Затем какой-то неудачник развернет самолёт и полетит в эту же сторону, насколько позволит пожар на борту. Не захотят они бомбы бросать в океан, да и поблизости от базы – тоже. От силы день пути, дальше не улетят. Может быть, мы даже сумеем взять в заложники пилота, когда он катапультируется. Это основная причина.

Вадим поправил ружейный ремень своей "фроловки", перекинутый через плечо.

— План мне по нраву, командир.

Вадим ткнул пальцем в сторону горизонта. Оранжевое закатное солнце подогревало снизу синие облака на фоне темного неба. На фоне светила показалась черная точка.

— Спасатели нас не опередят.

Алексей пинком раскидал останки радара, поднял ещё целые металлические листы от коробки и бросил вниз по пологому склону холма. Эхо потянулось над камнем и черной землёй. На вершине этот холм переходил в серые горы с белыми вершинами. В темных, тесных пещерах этих гор последние две недели диверсанты устраивали себе убежище. Железо гремело, разлеталось на части, тонуло в снегу и ледяной пыли. В той стороне, куда покатился прибор, открывалась снежная равнина с частыми пятнами вечной мерзлоты. На многие километры вокруг были только холод, грязь и ветер.

Младший диверсант плюнул в след своей металлической жертве и пошел собирать вещи для последнего похода.

Бейкер открыл глаза.

Белизна облаков скользила под ним. Над головой, в сторону заходящего солнца, тянулась полоса дыма. Чёрное и белое смешивались. Облака становились серыми, под стать блеску далекого моря там, на краю горизонта.

Горящий факел самолёта гудел вдалеке внизу. Над головой вздыхал, скрипел от натяжения круглый парашют. Ремни катапультирующего кресла больно впивались в грудь.

Леонард должен был выпрыгнуть почти одновременно с Бейкером, но других парашютов в небе не было видно. Самолёт падал в крутом пике́, у второго пилота уже не оставалось шансов спастись. Леонард должен был прыгать из нижнего люка, сама по себе рискованная затея, но в горящем самолёте что угодно могло пойти не по плану.

Бейкер попытался выругаться, но ветер забрался в горло и начал душить, опустошая лёгкие. Последний, кто сумел спастись из горящего самолёта, закрыл рот. Не стоит гневить проведение бессмысленной скорбной руганью, когда невидимая рука всевышнего отвела прочь неумолимый рок.

{$caption}

Приземление не было мягким — кресло упало, и Бейкеру пришлось выбираться из-под парашюта. Он встал, отряхнулся от грязи и снега, и посмотрел в сторону, откуда поднимался столб дыма. У него было примерно полчаса до того, как он

Через час после приземления, Бейкер подошёл к ледяному озеру, вокруг которого на несколько километров были разбросаны останки самолёта. Куски фюзеляжа продолжали дымиться. Топливо расползлось по льду и всё ещё догорало. Чёрный след бесцветных огней тянулся за местом падения.

Бейкер встал на краю озера, хотя край и не отличался от ледяной корки над холодной землёй. В месте падения над огнями фюзеляжа росло эфирное свечение багряного цвета. Пламя расступилось перед тем, что поднялось из ледяных пучин.

Четыре всадника, но едва ли их можно было назвать таковыми. Их голые черепа вращались как маховик, и были увиты стеблями роз, цветы торчали из-под ключиц, грудные клетки едва прикрыты ржавыми кольчугами из серебристого металла. Ноги, по всей видимости, переходили в позвоночники их скакунов — химер лошадей, собак и плотоядных птиц. Всадники держали сабли на весу, сияющие багряным светом.

Они скакали на полной скорости, но приближались медленно, будто сама реальность сопротивлялась их движению. Один из них двигался в сторону Бейкера, трое других, вместе, начали двигаться куда-то на восток.

Бейкер следил за тремя всадниками. Его глаз не был зорким, но на фоне оранжевого неба, тающего в белизне снегов, он увидел три точки на горизонте. Озеро располагалось на возвышенности, пока точки удалялись вдаль, двигались по лощине между двумя горными цепями.

Люди. Здесь, в ледяной пустыне, их попросту не могло быть. И они двигались прочь, и двигались быстро.

Часть 1 - 123

123

Часть 2 - 123

123

Часть 3 - 123

123