Этот вечер обещал стать незабываемым. В зале повсюду горели свечи, мерцали в их неверном свете позолоченные рамки картин, серебряные канделябры, а столы ломились от угощений, приготовленных лучшими из поваров города. Несмотря на поздний час, в гостиной четы Робертс раздавались голоса гостей, и с каждой минутой народу всё прибывало.
На званый ужин по случаю пятой годовщины свадьбы был приглашён весь высший свет — от звёзд балета до самого мэра, и все как один обещали явиться на празднество.
Карету за каретой встречал хозяин дома, лично приветствуя благородных гостей. Когда последний ожидавшийся человек скрылся в дверях поместья, а почти все присутствовавшие неспешно переместились в зал, к парадному входу неожиданно подъехал фиакр. На пороге дома появилась та, кого Робертсы совершенно ни коим образом не ждали.
— Здравствуй, Джейкоб. Извини, я без приглашения. Я ведь не помешаю?
Одними только глазами умоляя не делать этого — не входить — он жестом пригласил незваную гостью внутрь, и более не шелохнулся, даже после того, как девушка прошелестела мимо него в недра дома. Передав прислуге свой плащ, она осталась в чёрном платье, обнажающем белоснежные плечи и шею, украшенную серебряным ожерельем, инкрустированным необычайно крупным топазом, что будто светился изнутри таинственным багровым светом, под стать тёмно-красным волнистым волосам.
— Ну что же ты, Джей, так и будешь стоять на ступеньках или проводишь меня к остальным? Мне так не терпится познакомиться с твоей женой…
— Бриттани… — глухо произнёс мужчина, всё ещё не шевелясь и глядя себе под ноги. — Прошу, не при ней…
— Дорогой, где ты? Тебя все ждут! — Джейкоб вздрогнул и метнулся было к двери, но опоздал.
— Джей, кто эта леди? Ты нас не представишь? Прошу, мисс, проходите, не стойте при входе. Джейкоб! — На мужчине не было лица. Он молча двинулся за дамами в зал, где все собравшиеся уже ждали приветственной речи хозяина.
Джейкоб Робертс славился красноречием и прекрасной памятью, но сегодняшние приветственные слова — приготовленные и отрепетированные заранее — так и не сложились в сколько-нибудь внятные фразы. Промычав несколько банальных благодарностей и прочищая горло втрое чаще обычного, он всё же нашёл в себе силы улыбнуться и пригласить всех к столу. Жена дала знак музыкантам, и гости, недолго думая, приступили к трапезе под аккомпанемент скрипок и виолончелей. Сама же хозяйка взяла мужа под руку, и они удалились в его кабинет.
— Дорогой, что с тобой? Я тебя не узнаю… — Не успела она договорить, как дверь внезапно распахнулась.
— Бриттани… — произнёс Джейкоб одними губами инстинктивно занимая место между дверью и супругой.
— Так вот вы где! Ха! Ты не представишь нас друг другу, Джей? — Он молчал и, не мигая, глядел на пульсирующий кроваво-красным камень. Лицо его с каждой секундой мрачнело всё больше. — Я — Бриттани, а как ваше имя, дорогая?
— Хелен. Меня зовут Хелен Робертс, а вы, дорогая, потрудитесь объяснить, что вы тут делаете. Не припомню, чтобы я посылала вам приглашения! — Настроение мужа передалось и ей, и теперь стало ясно, что супружеская беседа, последующая за этим ужином, обещает быть куда интереснее самого вечера.
— Хелен, дорогая, как же, Джей не рассказывал обо мне? Позвольте вам показать кое-что. — Девушка сделала шаг к свету и медленно стянула с левой ладони чёрную ажурную перчатку. Хелен отстранила мужа и придвинулась к столу, намереваясь в свете свечи получше рассмотреть протянутую руку. На запястье, белом, как слоновая кость, красовалось родимое пятно причудливой формы. Упиваясь выражением удивления на лице женщины, Бриттани зашлась истеричным смехом.
— Я вижу, он никогда не рассказывал тебе обо мне. Какая жалость… Тогда я буду вынуждена заполнить этот пробел.
Джейкоб не успел. Он просто не успел уследить за тем, как напоминавшее своими переливами змеиную чешую платье молниеносно перетекло за спину его жены, как одной рукой эта бестия приобняла её, а другой прикоснулась к ожерелью, как камень, как ему показалось, ярко вспыхнул, кто-то щёлкнул пальцами и… всё исчезло. В кабинете остался только он. Он просто стоял среди затухших огарков, не обращая внимания на окружающих, пытавшихся привести его в чувства. В голове его звучал надрывный писк, а перед глазами лишь кровавые отблески.
Порывы свежего солёного ветра не оставили некогда идеально уложенной причёске ни единого шанса. Хелен прильнула к холодному колючему булыжнику, силясь оторвать взгляд от завораживающе танцующей на самом краю обрыва девушки. Как они тут оказались? Где они? Сколько прошло времени? Голова болела, в глазах стояли слёзы, сквозь надрывный звон в ушах пробивались отзвуки далёкого прибоя, а в воздухе пахло солью. Вокруг ещё царила темнота однако было очевидно, что вот-вот займётся холодный осенний рассвет.
— Хелен, моя прекрасная Хелен Робертс, если мы останемся тут ещё хоть на минуту, то насмерть окоченеем. К счастью, здесь недалеко есть вполне уютное место, одна пещера. Переживать не стоит, она уже давно необитаема.
Хелен не хотела никуда идти, особенно с этой чокнутой ведьмой, но Бриттани была права — она точно замёрзнет насмерть, если задержится здесь дольше. На непослушных ногах, нехотя, она двинулась вдоль карниза, цепляясь за каждую щербинку и выбоинку в каменной стене, изо всех сил стараясь не смотреть вниз.
Так они шли вперёд и вверх по узенькой тропке - легко и по-кошачьи грациозно порхающая похитительница, и медленно и неуверенно шагающая похищенная, пока из-за очередного поворота тропинка внезапно не расширилась, открывая зияющую пастью тёмного провала. Они дошли.
Продрогшая, уставшая, поранив руки об острые края скалы, Хелен хотела лишь одного — оказаться у своего камина в своей гостиной на своём мягком диване. Заснуть под весёлый треск поленьев и доносящееся из-за закрытых дверей кабинета бормотание Джейкоба. Джейкоб…
— Ну что ты, милая, не плачь! Гляди! — Бриттани указала рукой на дальний конец пещеры, где можно было различить очертания двери и лучик мягкого света, выбивавшийся из-под неё наружу. Войдя вовнутрь, Хелен на секунду обомлела, удивившись тому, как из острых когтей ночи она в миг перенеслась в уютную, тёплую и светлую комнату.
— Что это за место? — Похитительница вновь рассмеялась, но уже не тем истерическим злобным смехом, после чего упорхнула за ширму, откуда вышла уже с тяжёлой соболиной шубой, в которую Хелен сразу же закуталась.
— Это — мой дом. — Бриттани провела рукой по коврам, закрывавшим неровные стены пещеры. — В нём редко дают балы, но если вы соизволите подождать, через несколько минут будет готов горячий шоколад.
— Он найдёт меня, Бриттани. — Бросила в спину практически скрывшейся за ширмой похитительнице Хелен. — Он придёт.
— О! Несомненно, моя дорогая, несомненно. Это ведь его пещера. А пока мы его ждём, я расскажу тебе историю.
***
Бриттани прикрыла глаза, откинулась на спинку кресла и тихонько запела:
Под синим небом Калькутты
И в дальней Аделаиде
Под тенью китайского Будды
И где самурай-воитель
Полярной звездой Аляска
Под Южным Крестом — Сантьяго
Гуляя по плато Наска
Ночуя в шатре Навахо
Идя на восток караваном
За холку держа верблюда
Следя за слоном в саванне
Не став для тигрицы блюдом
Ваш папа расскажет сказку
О том как живут в деревне
Где мирно и без опаски
Его ребятишки дремлют.
Под каменным сводом пещеры эхо повторяло последние строчки грустной колыбельной. Похитительница смахнула слезу и отхлебнула из чашечки дымящийся напиток.
— Мы всегда были неразлучны, я и он, брат и сестра. В детстве мы много ездили по стране вместе с отцом, пока он был жив. У него была мечта — он хотел совершить кругосветное плавание, обойти весь мир и пересечь все континенты, но увы, он скончался от тифа, когда нам было по двенадцать лет.
Маленькие и никому не нужные, мы отправились в путешествие по приютам и детским домам, откуда нас или гнали взашей, или мы сбегали сами. Жизнь на улице, постоянные болезнь и недоедание, грязь и вонь сопровождали нас всё детство, ставили в один ряд с одичавшими голодными псами.
Что ни говори, отец наш, хоть и старался изо всех сил, но ничему, кроме воровства, научить нас и не мог, а после его смерти ничего другого нам не оставалось, и мы стали выживать мошенничеством и обманом, обкрадывая всех, кого только могли.
Десятки раз мы попадались, десятки раз взрослые обламывали розги о наши спины, а Джею даже не повезло провести несколько ночей в тюрьме.
И вот однажды Джейкоб нашёл эту самую пещеру, скрытую от посторонних глаз, уединённую и недоступную, на острове, о котором никто не знал, и мы затаились. В шутку назвали это место Шервудом, свезли сюда то немногое, что накопили за годы скитаний и спрятались от всего мира.
Для деревеньки, стоящей на берегу, мы были обычными беспризорниками, чумазыми и голодными, и они нас подкармливали, лечили, а священник из местного прихода взялся обучать нас грамоте. Мало где мы встречали такое сочувствие, и могу поклясться, мы никогда ничего не крали у жителей этой деревни, хотя своими там так и не стали.
Через год священник уехал, рыбная ловля перестала приносить доход, а в десяти милях отсюда открыли залежи каменного угля, и все мужчины, а за ними и вся деревня уехали туда. Осталось тут полтора десятка стариков да старушек, доживающих свой век у моря.
Бриттани задумчиво помешивала поостывший шоколад. На улице уже светало, и хотя холодное утро вступало в свои права, измученная тревогами этой странной ночи, Хелен не смогла пересилить себя и провалилась в глубокую дрёму.
Ей снилось как багровый свет струился сквозь щели в плотно прикрытых ставнях и чей-то знакомый голос напевал мотив колыбельной, которую пел своим детям старый вор, мечтавший быть путешественником.
Проснувшись в середине дня, миссис Робертс обнаружила, что в пещере она осталась одна. Пройдясь по нескольким комнаткам и альковам и размяв затёкшие мышцы, Хелен решила выйти на воздух.
На улице было всё ещё прохладно, и ей пришлось вернуться внутрь за шубой. На столике рядом с креслом, где она уснула, лежала записка, в которой Бриттани обещала вернуться после обеда и великодушно разрешала пользоваться всеми удобствами убежища. Хелен усмехнулась и вышла из пещеры.
Тропинка, по которой они поднимались ночью не оканчивалась перед входом в грот, а продолжала виться по краю всё выше и скрывалась за выступом скалы. Хелен решила подняться выше по дорожке. Через несколько поворотов она достигла вершины утёса, где, наконец, можно было свободно осмотреться окрест.
Перед глазами до горизонта простирался беспокойный осенний океан, серый и синий, сливаясь с сизыми тучами. Дул крепкий западный ветер, неся с собой ощущение близкого шторма.
Хелен поёжилась и устремила свой взор на восток, где сквозь водяную пыль и туман в нескольких километрах чернела длинная полоска берега. У девушки защемило сердце при мысли, что Джейкобу возможно придётся преодолеть пролив на лодке, что в такую погоду было бы в высшей степени опасно, а может и невозможно. Она поддалась порыву и подошла к самому краю обрыва и взглянула вниз.
— Да, это завораживает и гипнотизирует. Манит. — Внезапно из-за спины раздался шёпот Бриттани. Хелен отшатнулась и едва не потеряла равновесие, но появившаяся словно из ниоткуда девушка уже крепко держала её за плечи.
— Знаешь, я уверена, что в каждом из людей живёт неугасимое желание полёта. Нас тянет, тянет испытать на себе шум и свист холодного ветра, свободу от земли, от проблем… и свободу от страха. Лететь…
Нам лучше вернуться в Шервуд, пока мы окончательно не промёрзли. Я принесла еды и вина, и впереди ещё долгий рассказ.
Они вернулись в пещеру, где на столе уже стояли несколько аппетитных блюд из морепродуктов, ещё тёплый мясной пирог и отменное белое вино.
Бриттани продолжила рассказ, переодически подливая в два бокала Шардоне:
— Мы здесь не просто прятались от мира. У нас появилась мечта. Мы поклялись стать величайшими ворами, волшебниками мошеннического дела, такими, чтобы наша фамилия стала именем нарицательным, как Чёрная Борода у пиратов или Галилео Галилей у звездочётов.
Мы решили, что если уж нам суждено было быть отбросами, то мы станем королями отбросов и императорами шулеров. Не Робин Гуды, нет, но мы так же хотели быть свободными и ни в чём никогда не нуждаться и помогать таким же как мы детишкам. Мы стали работать.
Тот год, что мы провели здесь, в нашем Шервуде, мы занимались обустройством этой пещеры и учились, учились всему, до чего могли дотянуться.
Мы начали с уличного жульничества с картами, костяшками, оттачивали ловкость рук, учились у мастеров-карманников, уличных фокусников, а однажды целый месяц ездили по селениям с бродячим цирком, изучая актёрское искусство и науку грима.
Джей преуспел во взламывании замков и сейфов, а я знала как заставить людей чувствовать себя так, как мне было нужно. Научившись читать по лицам людей, я запросто угадывала их следующий шаг, могла разозлить, успокоить кого угодно, или отвлечь внимание.
Но мы посвятили тот год не только обучению, отнюдь. Мы начали создавать собственное королевство из беспризорников, уличной шпаны и бедняков. Мы учили их, помогали им и делили с ними хлеб, прося взамен помощь тогда, когда нам нужно было собрать информацию об очередной жертве, перемещениях полиции или важных шишках большого мира.
И вот, нам стукнуло по семнадцать лет, настало время выйти в большую игру. Я превратилась из неуклюжей замарашки в красивую девушку, обученную на досуге светским манерам, за что спасибо одной милой вдовушке из некогда богатой династии, а Джейкоб стал статным юношей с мрачными искорками в глазах, рисковый и дерзкий, честолюбивый и хитрый.
И первым нашим серьёзным делом стала афера длиною в месяц. Не буду утруждать тебя ненужными подробностями, скажу лишь, что успех предприятия зависел от количества спирта, выпитого одним пажом, непристойной выходки замужнего мужчины и, не поверишь, крика петуха в определённую, рассчитанную за месяцы до этого, минуту.
В результате мы взяли у этих напыщенных мерзавцев без чести около пяти сотен фунтов — баснословная сумма для двух вчерашних оборванцев. И мы захотели больше.
Следующей жертвой был богатенький сынок-гуляка, просаживавший огромные суммы на ставках и в борделях. Его мы взяли на шантаж, и очень успешно - восемь сотен фунтов и всего две недели подготовки. И нас понесло. Триста, пятьсот, тысяча, две — вскоре мы могли позволить себе что угодно, но не могли позволить себе остановиься. Мы даже не копили и не складывали эти деньги, мы раздавали их в приютах и подворотнях, тратили на наряды и костюмы, но больше всего — на подготовку к новым делам.
Купцы, землевладельцы, плантаторы, бароны — через два года мы совершили кругосветное путешествие, о котором мечтал наш отец, и вообще могли больше никогда не работать, но... Мы не могли прекратить. Взяли на содержание несколько детских домов по всей стране, распланировали поездку в Африку и Азию, мечтали на старости лет поселиться на острове далеко на востоке, мы наконец начали жить. Это было прекрасно.
К тому времени нам уже небыли интересны обычное воровство и шулерство, мы стали поручать мелкие дела своим дружкам, мы обучали нашему ремеслу других, таких же какими были мы, детей. Создали свой внутренний близкий круг воров, а сами брались только за сложные и долгие дела, порой по несколько месяцев готовились, иногда даже не добычи ради, получая искреннее удовольствие от собственных выходок и живя... Живя как хотели. Безумно и с размахом.
Конечно, были и провалы. Много раз неудачи возвращали нас с небес на землю, забирали почти всё, пытались нас отрезвить и предупредить, но раз оказавшись на вершине — ты никогда не захочешь жить у подножья. И мы снова и снова взбирались вверх, придумывали как обезопасиь себя, подкупали полицию, суды, вообще любые инстанции, и оказывали услуги чиновникам, после чего становились популярны в особых кругах.
Так появились "Близнецы Робертс" — агенство юридических консультаций. Контора-прикрытие, куда приходили обеспеченные люди, желавшие насолить другим обеспеченным людям. У нас заказывали всё — от поисков или создания компромата, до похищений и инсценировок гибели.
Хелен слушала, но в какой-то момент просто отказывалась слышать.её сознание противилось каждому слову, исходившему из уст этой полоумной. Невозможно было себе представить Джейкоба Робертс, самого добропорядочного, щедрого и любвеобильного человека, владельца швейной фабрики и нескольких земельных участков, доставшихся ему по наследству, гнусным вором и разбойником.
Однако отрицать тот факт, что перед ней сейчас сидит его сестра, о которой он за пять лет совместной жизни не обмолвился ни словом, просто невозможно, да и очевидных причин лгать об этом у Бриттани вроде бы нет.
Чем больше она рассказывала про их прошлую жизнь, тем глуше и мрачнее звучал её голос.
— Джей, ты там ещё долго будешь копошиться? У нас, наверное, минут пять до встречи с Монтгомери. Ну где ты?
— Если ты хочешь, чтобы мы и дальше получали заказы от лордов и пэров, то будь немного более терпеливой. Я уже закончил.
Он вышел из комнаты в своём самом шикарном наряде: он был одет в тёмный бархатный фрак с серебристыми пуговицами и высоко застегнутый белоснежный жилет, который надёжно защищал от прохлады осеннего вечера. На шее уютно лежал шарф глубокого бордового цвета, а на пальце правой руки — тяжёлый серебряный перстень с тёмным аметистом, который едва уловимо играл в мягком свете. Кожаные ботинки, шляпа и трость лишь подчеркивали его импозантность, не оставляя ни малейшего сомнения — перед вами истинный джентльмен в высшей степени благородства.
Джейкоб и Бриттани Робертс пересекли безлюдную улочку безымянного поселения, направляясь к тёмной, уединённой аллейке, где их уже ожидал мужчина, непринуждённо насвистывающий себе под нос. Богато одетый, он вертел в руках изящные серебряные часы на цепочке, при этом выглядел до ужаса карикатурно.
— Господа, вы чрезвычайно пунктуальны. Это меня радует, потому что именно точность и честность я ценю в друзьях больше всего.
— Так всегда было и так всегда будет, сэр. Позвольте представить мою сестру, Бриттани.
— Рад нашей встрече, мадмуазель. Господа, мне вас порекомендовал один мой друг, который весьма высоко отзывался о ваших талантах. Я надеялся, что вы сможете применить их снова и помочь мне уладить одно щекотливое дело. Уверяю вас, только на основании того, что рассказывал о вашем мастерстве мой друг, я посмел взять на себя ответственность и оценил ваши услуги в сумму… эм-м-м… указанную в этом конверте.
Джейкоб прочёл цифру и чуть было не крякнул от увиденного, но сдержался и, как ни в чём не бывало, передал конверт сестре. Она владела собой лучше брата, но даже ей едва удалось сдержать вздох удивления.
— В конверте, конечно же, аванс, а также сумма, которую, как я предполагаю, вы могли бы потратить на подготовку и исполнение работы. Ещё внутри вы найдёте все необходимые уточнения и детали задания, а также способ связи с вашим покорным слугой. На этом всё. Миледи, позвольте откланяться. Мистер Робертс, доброго вечера.
— Доброй ночи, сэр.
Вечернее небо, необыкновенно ясное для этих широт и времени года, быстро темнело, но брат с сестрой решили ещё немного погулять по тихим аллеям маленького безымянного города на задворках империи. Они неспешно прогуливались по паркам и бульварам, тихо обсуждая предстоящее дело и планы на будущее, делясь мечтами и надеждами, которые могли бы сбыться, стоит им лишь завершить эту работу.
***
«Чёрт!» — мысленно выругался Джейкоб. В десятый раз он согнулся над чертежами поместья, в которое им предстояло проникнуть, и в десятый раз недовольно кривился. За спиной раздался шорох открывшейся двери и позвякивание посуды — Бриттани поставила на столик поднос с чаем и какой-то выпечкой.
— Ты так и просидел всё утро над этим старьём?
— Это самые точные планы, что есть в нашем распоряжении, на которых даже есть внутреннее устройство замка. — Джейкоб потянулся за круассаном. Три минуты он задумчиво жевал в полной тишине, вперивая взгляд в бумаги на столе, после чего отхлебнул чая и витиевато выругался.
— Чёртовы собаки! Чёртов утёс и чёртов капитан Мосс! — Джейкоб сопроводил каждое восклицание ударом кулака по столу. — Бритт, это займёт гораздо больше времени. И средств. И людей. И я всё ещё не знаю как обойти собак, людей и попасть в поместье, не встречаясь с капитаном. Ладно, спокойно. Что ты выяснила?
— Массу ненужных подробностей и сплетен, но картина вырисовывается интересная. Мортимер Андерсон — пятьдесят два года, вдовец, родился и вырос в бедной семье. Подружился с сыном одного мелкого помещика в двадцать лет, и с тех пор они до сегодняшнего дня как братья.
Его друг смог забраться в правительство, к слову, не известно как, а потом подтянул за собой и Андерсона. Сейчас Мортимер работает советником при одной очень крупной шишке и выступает доверенным лицом в ряде сделок.
— Это всё удивительно бесполезно, Бритт, молодчина. Может что-нибудь о его личной жизни? Привычках?
— Да, ты — само терпение, братишка. Он вдовец, у которого по дому развешаны портреты жены, почившей от какой-то малоизвестной редкой заразы. Он набожен, регулярно посещает службу. Нет, Джей, он англиканец, и да, у него есть собственный исповедник, пастор Джош.
Кроме всего прочего, он параноик, что весьма оправданно при его положении и том, что хранится у него в подвале. Всех слуг он нанимает только через агентства и лично знакомится с ними, а капитан проверяет их историю чуть ли не от самого рождения, и если что-то ему не понравится — кандидат пролетает с гарантией. Мортимер верит и доверяет этому Моссу больше чем себе. Врача, почтальона, кухарку, экономку, даже дрессировщика собак отбирал капитан.
Ещё у него есть дочь, живёт где-то во Франции, у чёрта на рогах, они не общаются уже десять лет, после смерти матери.
По будням он уходит рано и весь день проводит на работе. Прислуга привыкла что к пяти утра завтрак и карета должны быть готовы, поэтому у них день начинается ещё раньше. Возвращается всегда к ужину в восемь, после чего запирается в кабинете. В девять вечера он выезжает в соседний посёлок, стоящий на земле его друга и они там играют в карты, иногда засиживаясь до полуночи.
В выходные и праздничные дни он просыпается позже, ходит в церковь и осматривает поместье. В середине дня за ним приезжает карета, и он до ужина отсутствует. Иногда ездит стрелять по мишеням, иногда играет в карты или катается на лошадях.
Ставок не ставит, не напивается, покойной жене верен, у него отменная память и сноровка для его лет, и я бы даже вышла за него замуж, будь он чуть по моложе. — Бриттани усмехнулась. — Ну, ты доволен?
— Весьма… — Джейкоб задумчиво подлил себе чаю и поискал глазами ещё круассанов. — Должно же быть хоть что-то!
— Он суеверен. Это всё. Он не терпит чёрных кошек и разбитых зеркал, но вряд ли это будет нам полезно.
— Как знать? Насколько сильно он суеверен?
— Ну, кое-кто считает что слегка через чур, но на людях он никогда этого не демонстрировал.
— Странно. Как это?
— По некоторым сведениям, он иногда бормочет про себя латынь и украдкой крестится, но я бы не слишком доверяла источнику, так как он из его завистников.
— Что ж, придётся работать с тем что есть.
— Есть одна странность, о которой я умолчала. Это пастор Джош. Он не местный, никто не знал его ещё три года назад. Паствы у него нет, он приписан к местной общине но службу проводит редко, и общается он, судя по всему, только с Андерсоном. Может он просто юродивый затворник или аскет?
— Выясним. И того — суеверный богач без вредных привычек и привязанностей, дотошный и преданный начальник охраны с феноменальной памятью на лица, странный затворник-исповедник и неприступная крепость с чёртовыми собаками. — Джейкоб помассировал лоб и выругался. — Нужно собрать друзей. Сегодня вечером, на озере.
***
В уединённо стоящем домике горел тусклый свет. В тесной гостиной собрались «работники» фирмы «Близнецы Робертс» — самый близкий круг, состоящий из самых отъявленных негодяев, воров, шулеров, бродячих актёров и фокусников. Такие собрания происходили очень редко, и это значило, что дело было очень серьёзным.
— У нас есть несколько основных проблем: как проникнуть через стену незаметно, как не попасть на глаза охране с собаками и как проникнуть в дом. Это не считая обратный путь. Всё это нужно проделать настолько незаметно, чтобы ни у кого из домочадцев не возникло никаких подозрений, чтобы у хозяина не появилось мысли пойти проверить подвал, и чтобы капитан Мосс даже бровью не повёл.
Несколько человек сразу поникли. Джейкоб усмехнулся, зная их пристрастие к отвлекающим внимание взрывам и пожарам.
Через некоторое время
***
Не зря была выбрана именно эта ночь. Новолуние и тучи — лучшее время для тёмных делишек. Где-то внизу, в селении лаяли собаки и гоготали гуси, но здесь, на холме была тишина и покой. Большое поместье с каменной оградой чернело на фоне далёких всполохов молний и нависало над деревней внизу.
— Однажды мы напросились на самое сложное задание, сулившее нам огромные деньги, а кроме того и огромные проблемы если мы его провалим. Мы взялись за него, но сейчас я понимаю… это была ошибка.
Бриттани перешла на срывающийся шёпот, вцепившись пальцами в бокал, будто желая переломить его пополам.
— Мы сильно поссорились, и я говорила ему ужасные слова. Мы распалялись сильнее и сильнее, и я… Я толкнула его а он пытался меня удержать. Я споткнулась, и Джейкоб не поймал меня. Я оступилась… Дорогая, ты когда-нибудь летала? Это было прекрасно, так легко…
У Хелен от ужаса перехватило дыхание. Бриттани продолжала что-то шептать, улыбаться и хихикать, нагоняя жути и придавая всей ситуации острый привкус безумия.
— Как же… выжила?
— Он прыгнул за мной, дорогая. Ты выбрала прекрасного мужчину, бесстрашного, безрассудно смелого. Мне повезло, я не разбилась о скалы, а он вытащил меня… а после — оставил. Он ушёл и вот, его нет. Я искала его везде, но он исчез и семь лет я не могла его найти.
— Зачем…
— Ш-ш-ш…