Ты пробуждаешься, моргая после дезориентирующего перемещения в новое тело. С нарастанием твоего мироощущения удаётся лучше разглядеть помещение: коричневый стол, чёрный стул, серые стены. С тяжёлым вздохом ты кладёшь руки на знакомую поверхность красного дерева; становится различима золотая табличка, гласящая: «О5-13: РЕШАЮЩИЙ ГОЛОС».

Эта вещица — лишь одна из тринадцати равнозначно разложенных по овальной столешнице табличек, к каждой из которых прилагается соответствующее тело Смотрителя. Ты вглядываешься в их лица (при наличии таковых), наблюдая за подгрузкой последних отстающих. Сидящий напротив твоего места О5-6 издаёт недовольный вздох.

— Тебя что-то смущает, Шестой? — интересуется Председатель, расположившийся по левую сторону.

— Ты и так знаешь, что меня смущает, Первый. Необходимость собираться здесь вживую — это дурость.

— Мы должны поддерживать традиции, — заявляет О5-1. — Таков наш долг перед предками.

— Если б наши «предки» имели возможность посещать заседания в эффективном мыслительно-цифровом формате, то, думаю, и традиции у нас сейчас были бы другими, — говоривший откидывается на спинку стула, ритмично постукивая пальцами по столешнице. — Это пустая трата отличных клон-тел.

Ещё дальше с левой стороны раздаётся цифровой голос:

— ФОНД АНОМАЛЬНОГО, СТАТУТ ОБ ОСНОВАНИИ, ПОЛОЖЕНИЕ ПЯТОЕ, — безэмоциональная речь доносится из крупной цилиндрической машины. — СТРОКА СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ: СОТРУДНИКИ О5 ДОЛЖНЫ ФИЗИЧЕСКИ ПРИСУТСТВОВАТЬ НА ВСЕХ ЗАСЕДАНИЯХ СОВЕТА.

— Легко тебе говорить, — хмыкнув, произносит Шестой. — Ты сам-то когда в последний раз эту комнату покидал?

— ЗАФИКСИРОВАН УХОД С ТЕМЫ ОБСУЖДЕНИЯ, — верхняя треть цилиндра О5-2 проворачивается в сторону Председателя. — СОВЕТ ПРИСУТСТВУЕТ В ПОЛНОМ СОСТАВЕ. РАЗРЕШИТЕ НАЧАТЬ ЗАСЕДАНИЕ?

О5-1 подаётся вперёд, чтобы взять официальный планшет со стилусом Фонда.

— Да, давайте приступать.

Ты и ряд других присутствующих следуете его примеру и ознакамливаетесь с планом заседания.

— ПОЛЬЗУЯСЬ ПРАВОМ ТЕКУЩЕГО ГЛАВНОГО АРХИВАРИУСА ФОНДА, Я, В ПРИСУТСТВИИ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ, ПРИЗЫВАЮ ДАННЫЙ СОВЕТ К ПОРЯДКУ. ДЛЯ ПРОТОКОЛА УКАЗЫВАЮ, ЧТО ВСЕ ЧЛЕНЫ СОВЕТА НАЛИЧИСТВУЮТ НА МЕСТАХ, А ТАКЖЕ ПРЕБЫВАЮТ В ЗДРАВОМ УМЕ И ТВЁРДОЙ ПАМЯТИ. СИМ ПЕРЕДАЮ СЛОВО ПРЕДСЕДАТЕЛЮ.

— Пользуясь правом текущего Главного председателя Фонда, — зачитывает О5-1, — я подтверждаю всё вышесказанное и объявляю заседание Совета О5 №X-2737B открытым, — уровень его незаинтересованности становится очевидным по сходству голоса с монотонным, заранее отработанным набором звуков, исходящим из О5-2. — Первым на повестке дня выступает запрос к рассмотрению приговора Службы внутреннего трибунала.

Ты переводишь взгляд с Председателя на свой планшет:

По мере чтения твои глаза раскрываются всё сильнее и сильнее, и ты в этом не одинок. Совет был информирован о данном деле и его виновнике вскоре после происшествия, однако им не донесли ни того как, ни того почему оно произошло. Список обвинений необычностью не блистал, однако факт неизвестности подсудимого явно был чем-то из ряда вон.

— Преступник обладает значительным числом аномальных способностей и физических аугментаций, позволивших ему незаметно проникнуть в учреждение Фонда. По проникновении данная личность замаскировалась под старшего научного сотрудника и подала запрос на получение SCP-6500-α-Посоха якобы с целью проведения эксперимента. Захватив указанный объект, преступник стремительно завладел оставшимися частями SCP-6500-α и приступил к использованию их с чётко обозначенным намерением разрушить Фонд, — ты вновь удивляешься видимой неколебимости О5-1 при произнесении столь значимой фразы. — За содеянные преступления Верховный трибунал приговорил указанную личность к смертной казни. Тем не менее, способности подсудимого мешают применению стандартных методов устранения, а потому Совету надлежит рассмотреть приговор и вынести соответствующую альтернативу.

Председатель кивает в сторону О5-2, и тот издаёт набор щелчков и гудения. Внезапно дальняя стена начинает сдвигаться, превращая громадный экран в окно к иному месту. Ты вглядываешься в непроглядную тьму помещения, впечатляясь его колоссальностью, и тут же тебе становится видна одинокая фигура. Приглушённый синий свет освещает её, а точнее — массу цепей, что скрывают под собой эту личность. Она подвешена в воздухе; каждая из шести конечностей скованна гигантскими стальными кандалами.

— Данная личность утверждает, что является О5-0 — неофициальным членом Совета основателей и, как вам всем хорошо известно, первым, кто вывел в Фонде гипотезу о существовании SCP-6500. Указанный индивид отказался от попыток оправдания или отрицания вины перед Трибуналом, и, я подозреваю, нам сейчас скажет немногим больше, — он кладёт свой планшет и откидывается на спинку председательского кресла. — Сим передаю слово О5-1 с целью обозначения дальнейших действий.

— СОГЛАСНО СТАНДАРТНЫМ ПРОЦЕДУРАМ, ПРИСУТСТВУЮЩИЕ МОГУТ ЗАДАТЬ ВОПРОСЫ ПОДСУДИМОМУ. ЕГО ОТВЕТЫ ЗАТЕМ ПРОЙДУТ ФИЛЬТРАЦИЮ НА ПРЕДМЕТ НАЛИЧИЯ КОГНИТИВНО-ОПАСНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ И БУДУТ ТРАНСЛИРОВАНЫ ЧЕРЕЗ МОИ СИСТЕМЫ. СИМ ПЕРЕДАЮ СЛОВО СОВЕТУ С ЦЕЛЬЮ ПОСЛЕДУЮЩЕГО ОБСУЖДЕНИЯ.

Молодой мужчина с ухоженной и чёрной как смоль шевелюрой дважды стукает костяшками пальцев по столу, привлекая твоё внимание.

— Тогда я начну: не вижу никаких проблем с тем, чтобы временно дать преступнику статус гуманоидной аномалии высокого уровня угрозы. У нас, насколько можно судить, не возникает каких-либо сложностей со сдерживанием данной личности. Если же SCP-6500 продолжит свою активность, преступник потеряет аномальные способности, и тогда его можно будет казнить.

— Ты серьёзно, Четвёртый? — снисходительно возражает О5-6. — Хочешь отсрочить восстановление всего аномального мира и потенциально предоставить преступнику желаемое?

— Мы пока и не знаем толком, какое влияние оказывают те артефакты на мир: исследования не фиксируют какого-либо восстановления среди затронутых Событием объектов. Вполне возможно, что артефакты исключительно останавливают или замедляют феномен — мы точно знаем, что SCP-6500-α-Сердце работает именно так.

— Если аномальное — а с ним и Фонд — в любом случае обречено, то какой тогда смысл в казни этого индивида? Он потеряет возможность навредить Фонду, а если и не потеряет, то вредить уже станет некому.

Два стука разносятся по столу со стороны крепенькой седой женщины; её табличка гласит «О5-9: ОРАКУЛ». Она открывает веки, демонстрируя затянутые дымкой глаза, что лишены как зрачков, так и радужек.

«Если и есть в мире кто-либо, способный понять природу указанных артефактов, — передаёт она телепатически в твой разум, — то разве это не должен быть данный индивид?»

Четвёртый переглядывается с Шестым, а затем оба вновь поворачиваются к Девятой. Но отвечает на вопрос Председатель:

— Да, это так. Однако преступник отказывается обсуждать данную тему.

«И всё же я хочу попробовать, — возражает она и оборачивается ко Второму. — Открой коммуникацию с заключённым».

Повисает недолгая пауза, за которой следует шум статики.

— Осуждённый, — произносит Девятая вслух хрипловатым, но твёрдым голосом. — Сейчас вы находитесь перед Советом, рассматривающим ваш приговор. Имейте в виду: степень вашего сотрудничества может прямо повлиять на исход текущего дела.

Спустя пару мгновений фигура медленно кивает; она пытается пошевелиться в своих оковах — нижняя пара рук отклоняется на пару сантиметров назад. Тебе удаётся мельком усмотреть лицо индивида — этого достаточно, чтобы понять всё его неудобство.

— Если вы тот, за кого себя выдаёте, — продолжает Девятая, — то вполне разумным будет предположить, что у вас имеются объёмные знания об артефактах, которыми вы пытались воспользоваться. Совет заинтересован в сведениях о природе данных артефактов: что вам известно об их способностях и роли в противодействии SCP-6500?

Губы индивида начинают безмолвное движение. Пару мгновений уходит на проверку его ответа, а затем происходит передача произнесённого через динамики О5-2:

— Мать Земля дарит орудия тем, кто готов постоять за её честь, — протягивает низкий голос.

Ты подмечаешь, как Шестой и Двенадцатая закатывают глаза, и последняя при этом напрягается, готовясь к ответу. Однако её перегоняет Десятая, стукая шестипалой ладонью по столу.

— Совет собрался здесь не загадки разгадывать, — предупреждает она. — Извольте объясниться.

Фигура ухмыляется, а затем вновь начинает говорить. Сухой смешок предшествует речам:

— Артефакты — это элементы Естественного мира, наделённые силой к его восстановлению; Естественный мир не включает в себя Фонд. Такое просто невозможно.

— Мы защищаем оба мира: как аномальный, так и подпокровный, — возражает Председатель. — Наши цели лишены эгоизма. Мы нейтрализуем лишь по нужде или из этических соображений. Наши благородные намерения требуют наличия «Естественного мира» с его дарами.

— А, ты должно быть Первый, — сплёвывает осуждённый. — Звучишь прямо как твой отец — бросаешься всё теми же затхлыми оправданиями собственной праведности, что так любят в Фонде.

Повисает молчание. О5-1 хватается за стол с несвойственной ему яростью.

— Обращаясь к Совету, ты должен выказывать уважение. Других предупреждений не будет.

— Приношу извинения, — ответ осуждённого граничит с неискренностью. — Однако от своих слов я не отказываюсь. Артефакты могут временно приструнить «Безвыходность», но корень проблемы они не устранят.

Стук со стороны Шестого.

— И что же это за «корень»?

Тишина окутывает помещение. Председатель обменивается взглядом с Оракулом, а затем оборачивается к заключённому, смех которого понемногу вытесняет безмолвие.

— Он что, правда не сказал вам что ли? Вот так номер.

Члены Совета оборачиваются к Председателю, и тот осторожно отвечает:

— Как вам всем, несомненно, известно, последняя исследовательская информация указывает на некоторую корреляцию между усилиями по сдерживанию и активностью SCP-6500 — собственно, в том и причина текущих условий содержания объекта.

— Ну и трус же ты, — безапелляционно заявляет осуждённый. — Давай же, скажи им правду.

О5-3 недоумённо поворачивается к их лидеру.

— Первый, что за дрянь тут творится?

— Эта корреляция, гм… оказалась несколько сильнее, чем считалось ранее.

«Мы больше не можем избегать этой темы, Первый. Пришло время решать».

Взгляд Шестого бешено заметался между ними двумя.

— Сегодня хоть кто-то вообще будет внятно говорить?

— Фонд — вот причина происходящего, — вклинивается осуждённый. — Единственная причина. Всякий раз, как вы запираете аномалию, проводите эксперимент, пишите отчёт, крадёте Естественное и применяете к нему собственное мнимое понимание и описание — вы выдавливаете магию из мира, — личность вздыхает, давая обмякшему телу вновь повиснуть на оковах. — Фонд, что обезопашивает и удерживает, несовместим с аномальным.

Все взгляды в комнате постепенно сходятся к О5-1, упорно избегающего ответного взора. Ты делаешь глубокий вдох, наблюдая, как присутствующие осознают произнесённое.

— Да вы, должно быть, шутите, — вспыльчиво бросает Шестой. — Как ты, блядь, посмел, Первый?

— А ты чего ждал?! Что я стану рисковать всем Фондом ради аномалий, которые мы поклялись сдерживать?! — Председатель подкрепляет свой тезис ударом по столу. — Мне... Нам нужно быть верными полученному наследию и исполнять свой долг.

Десятая стукает по столу, словно время формальностей ещё не прошло.

— Подождите-подождите, я бы хотела убедиться, что мы правильно друг друга поняли: ты утверждаешь, что нам остаётся либо сложить руки и наблюдать за вымиранием аномального, либо расформироваться, чтобы сложить руки и наблюдать за уничтожением человечества со стороны аномального?

— Человечество существовало задолго до Фонда, — замечает осуждённый. — Вы верите, что предотвращаете многочисленные невиданные апокалипсисы и судные дни, но на деле лишь мешаете переменам. Ваши действия отвращают влияние энтропии Естественного мира на искусственное, но тем самым они ускоряют распад Естественного.

— Даже если человечество и способно безопасно сосуществовать с аномальным при отсутствии контроля…

— Вы не поняли. Контроль и содержание — это разные вещи.

— Объяснись.

Фигура подаётся вперёд.

— Уважаемые Смотрители, ваш бесстрашный лидер жаждет бессрочности текущему кризису: он не желает ни смерти, ни процветания аномального, поскольку каждый из этих вариантов сулит гибель его Организации.

— Ах ты никчёмный… — гневно начинает Председатель.

— Закрой рот, Первый, — огрызается Четвёртый.

— Ныне перед вами лежит выбор, — продолжает заключённый. — Вы можете либо продолжить трусливо поддерживать свой Фонд, извращая собственные некогда благородные устремления в пустую упрямость или жажду власти, либо… вы можете стать чем-то бо́льшим. Вы можете развоплотить эту Организацию, отвратить принесённые смерти и разрушения, восстановить Естественный мир и начать всё с чистого листа — построить организацию, что сражается на стороне Матери Земли и её обитателей, будь то люди или же иные существа.

Тяжело сказать, сколь надолго повисла последовавшая тишина; никто не решается заговорить, если не считать редких щелчков и гула Второго. Спустя какое-то время Девятая стукает по столу.

«Я выступаю за второй вариант. Для ясности: я выдвигаю приоритетное предложение на рассмотрение Совета. Пришло время решать; такова судьба».

Третий вступает в диалог:

— Фонд не может существовать исключительно ради собственного блага. Если наши действия не идут на пользу ни человечеству, ни аномальному — значит они лишены смысла.

— Если под «пользой для человечества», — вставляет Десятая, — ты подразумеваешь «смерть триллионов разумных и обладающих интеллектом аномальных видов», то нужно обозначить, что такое решение является наименее этичным из всех.

— Никто здесь не выступает за смерть магии, Десятая. Нам не нужно быть членами Комитета по этике, чтобы отличить правильное от неправильного.

— К Первому это, похоже, не относится, — насмешливо вклинивается Шестой.

Председатель замечает появившуюся возможность вернуться к обсуждению и ударяет костяшками пальцев по столу.

— Мы не должны всерьёз рассматривать это преступное предложение: не может быть никакого контроля без содержания и постоянного надзора! Мы уже не раз убеждались, что доверие внешним группам — это прямой путь к получению ножа в спину.

O5-5, посредник Фонда по работе со внешними группировками, наконец вступает в беседу.

— Значит, ты готов пометить все Связанные организации ярлыком «ненадёжные» только из-за наличия нескольких вредителей? Мы, между прочим, начинали войны с целыми аномальными видами всего лишь из-за лёгкого недопонимания — думаешь, наша Организация не кажется другим ненадёжной? Не кажется кучкой тюремщиков?

Смотритель по правую руку от тебя прочищает горло и проводит пальцем по своей табличке.

— Я уже три десятилетия нахожусь на должности О5-12, «Обывателя». Фонд вырвал меня из обычной, маленькой жизни и сказал, что теперь я глас народа. Мне представили куда более громадный, странный и фантастический мир, чем я когда-либо могла мечтать. Он ужасал, сводил с ума и… был прекрасен. С тех пор я каждый день мечтала поделиться этим опытом — этой истиной — с остальным миром.

— Сколь сентиментально, Двенадцатая, — замечает Восьмой, — вот только не все будут столь же защищены, как ты. Если Фонд прекратит существование прямо сейчас, то куда пойдут аномалии? У нас содержится свыше тысячи объектов, способных за ночь вырезать половину человечества, если спустить их с поводка.

— Несомненно, мы можем положиться на содействие внешних группировок в этическом перемещении всех освободившихся аномалий, — добавляет Седьмой.

Аудиопередача заключённого заходится шумом, а затем вновь доносится голос:

— Они с удовольствием помогут, стоит им только узнать, что тюремщики распускают свои тюрьмы.

— Подумайте о жертвах! — взмаливается Четвёртый. — Мы клали жизни и многочисленные ресурсы на свои цели. Деяния наших предшественников, наших сотрудников, судьбы, сломанные в погоне за артефактами — и всё это впустую? Мы предадим их, если сдадимся сейчас.

— Да, ваша Организация позволяла индивидам творить перемены во благо Естественного и в рамках ваших уставов, — отвечает Пария, — но, как я продемонстрировал своим арестом, магия — это не результат деятельности одних только индивидов. Нам потребуются социальные и организационные изменения; здесь нужна общая работа в принятии аномального.

Десятая бьёт костяшками пальцев по столу, чтобы сказать своё слово:

— Мы гибнем во тьме, чтобы человечество могло жить на свету — чтобы дать ему светлое будущее. Без Фонда люди вновь начнут страшится мира, вновь окажутся поглощены неизвестностью. Мы лишь вернём человечество обратно во тьму.

— Ты всерьёз готова применять эту высокопарную риторику к реальной проблеме? Люди — это единственный вид Класса III, который «живёт на свету», — отмечает Одиннадцатый. — Неужели мы действительно станем утверждать, что все разумные виды, достигшие фазы космических исследований, «живут во тьме» лишь потому, что не скрывают правду друг от друга? Конечно, открытие истины станет шоком, но разве мир не заслужил настоящих знаний?

Вопрос оглашает зал, отражаясь от стен и проносясь над членами Совета. Твой разум бешено прокручивает аргументы коллег; ты кладёшь расслабленные руки на стол. После затянувшегося молчание Второй с жужжанием активируется и вновь поворачивается к Председателю.

— ПОХОЖЕ, ДАННОЕ РЕШЕНИЕ ИМЕЕТ ПРИОРИТЕТ НАД ПРИГОВОРОМ ОСУЖДЁННОГО. КАК НАМ СЛЕДУЕТ ПОСТУПИТЬ?

О5-1 вглядывается в лица своих коллег Смотрителей и с тяжёлым вздох поднимает планшет.

— Мы сделаем то, что умеем лучше всего, Второй — будем голосовать.

Один за другим каждый Смотритель (кроме О5-2) по порядку своего номера поднимает планшет. Голоса Первого и Второго появляются быстро, сразу за ними высвечиваются голоса Третьего с Четвёртым. Ты целую вечность наблюдаешь за терзающимся лицом Пятого, но в конце концов он делает выбор. Голосование продолжается в таком же формате: двигаясь по кругу, всё ближе к тебе. Ты пересматриваешь свои выводы, обдумываешь иные перспективы. Твоя погружённость в мысли оказывается столь сильна, что ты не сразу осознаёшь отправку голоса Двенадцатой. Сказать своё слово осталось лишь тебе.

Поправив судьбу мира на плечах — Атлант Фонда, не иначе — ты всматриваешься в планшет.