Примечание:
Эта страница - фрагмент, используемый на данной вики. Она предназначена не для чтения напрямую, а для включения в другие страницы.
Кегарэ
Гора Ибуки
Холодный весенний ветер нёсся над горным лесом, служа аккомпанементом Кайто Эгути. Он взбирался по горной тропе, опираясь на восьмиколечный буддистский посох сякудзё, полученный по наследству от отца и деда. Кайто происходил из семьи наследных буддистских монахов, однако в отличие от других последователей этого призвания не обладал храмом, который мог бы назвать домом. Храмом ему служило открытое небо.
Кайто потёр лысину и взглянул вдаль. Пусть его возраст уже подступал к пятому десятку, активный образ жизни поддерживал тело гибким и жилистым. Одеяние мужчины большей частью было традиционным, за исключением широких рукавов, отрезанных ради доступа к холодному воздуху.
Будучи бродячим монахом, Кайто полагался на пожертвования местных, зачастую оставаясь в их домах на одну-две ночи. Его работа вынуждала носиться с одного конца Японии на другой, порой по несколько раз в год. Часты были и служебные визиты в подобные захолустные места. На сей же раз он карабкался по узенькой тропе у склона горы Ибуки, что в префектуре Сига, региона Кансай.
Кайто глянул на небо, определяя время — около двух часов дня. Он прислонил сякудзё к ближайшему дереву и развернул свой заплечный мешок: изнутри показалась пара онигири, обёрнутых в водоросли, с начинкой из копчёной рыбы. Кайто прожевал пищу, глядя с обрыва на подёрнутое солнцем озеро Бива. Переменившийся ветер принёс с собой запахи прелой листвы и мокрой почвы. Закончив трапезу, монах поднял сякудзё и продолжил путь. Каждый шаг отзывался перестуком восьми стальных колец у навершия посоха, помогая поддерживать темп своим простеньким ритмом.
Спустя час он оказался у основания крутых ступеней с крупными каменными вратами-ториями, источенными водой и мхами. Кайто прошёл через порог и приступил к подъёму по засыпанным листвой ступеням. Деревья сходились всё ближе и ближе по мере восхождения, своими тенями придавая ощущение позднего часа.
На вершине болталась гнилая калитка; похоже, она недавно была разбита невероятно сильным ударом. Кайто обхватил сякудзё и приблизился, однако на подходе к цели два ярких оранжевых огонька промчались мимо. Он отскочил, едва не поскользнувшись на влажной листве. Взглядом монах проследил за духами хитодама, виляющими меж деревьев в процессе своего отступления. Маленькие шарики пламени принадлежали недавно погибшим и, согласно преданиям, являлись душами, покидающими тело. Развернувшись к калитке, Кайто начал читать сутру Амитабха в надежде сопроводить души к Чистым землям.
За разбитым входом скрывался небольшой мощённый камнями дворик в окружении прогнившего традиционного забора из дерева. Кладка дворика тесно примыкала друг к другу и была усыпана опавшей листвой. На дальнем краю лежали три разваливающихся храмовых здания — некогда святилища духов ками горы Ибуки. Время и стихия явно не пощадили эту местность, однако, несмотря на общую заброшенность, воздух вокруг поражал своей чистотой.
Храм располагался полукругом в обратном от Кайто направлении, отчего с другой стороны создавался небольшой внутренний двор. Мужчина продолжил путь по камням, пока не достиг разорванной раздвижной двери к центральному зданию. Внутри не нашлось ничего, кроме листвы. Полы были пусты: ни мебели, ни ритуальных принадлежностей. Из внутреннего двора донеслись необычные, гортанные звуки, так что Кайто поспешил взобраться вверх по трухлявой лестнице у дальней стены храма. На втором этаже нашлась панель, открывающая доступ к черепичной крыше. Монах вышел в сияние весеннего солнца.
Лёгкая дымка укрывала двор, уносясь вдаль по склону. Кайто приблизился к краю крыши и глянул вниз.
На камнях святилища лежали два тела — молодой парень и женщина средних лет. Кровь устилала кладку — явный результат ужасающих травм от ударов по торсу и голове. Над телами нависала крупная фигура со спутанными волосами, закручивающимися изо лба рогами, выцветшей красной кожей и бивнями, выступающими из-под губ.
Лицо о́ни было залито кровью. Он приподнял руку женщины, готовясь вновь вкусить плоти; бивни алели в раскрытой пасти. Высотой существо превосходило потолки любого зажиточного дома, а размах плеч не оставлял сомнений в его способностях одолеть даже азиатского буйвола.
Внезапно тролль отпустил руку и повернулся к Кайто.
— Ах, здравствуй, жрец. Какой приятный сюрприз, — они провёл по рту тыльной стороной волосатого запястья, а затем вытер руку о собственное тряпьё. — Не мог бы ты погулять где-нибудь часок? А то я тут пытаюсь насладиться трапезой. Мы ж с тобой старые друзья, ты да я, а другу явно должно быть не в тягость исполнить такую маленькую просьбу.
Японский у ёкая был груб — каждый произнесённый слог сопровождался гортанным рыком, однако Кайто сумел разобрать сказанное.
— Нет. Поди прочь от почивших, они-мэ.
— Что-то мне не хочется, жрец. — они поднял длинную железную дубину пятиугольной формы с зубцами, торчащими невпопад из её верхней части. Орудие обладало костяной ручкой, обёрнутой в грубо-обработанную кожу. Размерами оно было с половину Кайто.
Монах выхватил из своего поясного мешочка два бумажных талисмана-офуды, прикрепив один к навершию сякудзё. Быстрое изречение котодамы заставило талисман крепко обернуться вокруг посоха, прямо меж стальных колец.
— По-хорошему прошу: отврати свою длань, они. Нам нет нужды сегодня сражаться. Позволь мне озаботиться усопшими, а сам возвратись к землям собственным.
— Нет, червь, не бывать такому! Ты утверждаешь, что не ищешь сражения, а сам готовишь оружия войны. Зачем ты здесь, жрец? Это даже не твой храм, — последние слова они прорычал, возводя дубину перед собой.
— Ведёт меня тяга даровать покой усопшим и всему живому. Не оружия несу я, а лишь инструменты. И не ищу я войны с тобой.
— Непознанное и прекрасное распадается, пока мы препираемся! Миры гаснут, магия гибнет, а ками покидают собственные святилища. И вот за это ты борешься? Брось!
— Ками не покинули этого места. И я не покину паству свою.
— Ты про этих двух насекомых? — указало существо на мертвецов у своих ног. — Запах выдаёт тебя как неместного. Не твоя это паства, жрец.
— Весь народ Японии — моя паства, хитогороси-мэ.
— Зовёшь меня человекоубийцей? Может и так, но что такое два трупа? Люди наводнили эти земли, воспрянув числом собственным в тысячи тысяч раз со времён правления Нобунаги. Они истощают моря, выжигают ядами небеса и сваливают грязь свою в громадные зловонные кучи. Их жизни — пустышка.
— Достаточно болтовни, они. Поди прочь!
Ощерившись, существо перебежало через дворик и занесло дубину в сторону торса Кайто. Тот отпрыгнул от удара, создав небольшую дистанцию между собой и врагом. Они с силой опустил когтистую лапу, частично обвалив старую крышу. Осознав, что здание вот-вот рухнет, монах одним плавным движением скользнул к краю черепицы и опустился на каменную кладку двора. Колени взвыли от резкой нагрузки, однако это не помешало ему устоять на ногах.
Они оскалился и снова перешёл к наступлению, размахивая дубиной в сторону головы Кайто. Тот шагнул в сторону, позволяя грубому орудию пролететь мимо, а затем резким выпадом отразил дубину навершием сякудзё с офудой.
Двор залился звоном колокола, вспышка света озарила округу, а гигантское железное оружие отскочило так, словно налетело на камень. Существо отшатнулось и по очереди встряхнуло ладонями.
— Было больно, жрец. Вижу, ты обучился новым приёмам с нашей последней встречи. Позволь напомнить своё имя, я — Сак…
— Мне нет дела. Не сочти за грубость, но твоя личность находится вне моих интересов. Вопреки нашему знакомству, больше предупреждений не последует. Покинь эти земли и позволь мне упокоить усопших.
— Твой труп я оставлю на вечерний пир!
Они прыгнул вперёд, занося свою дубину, однако Кайто рванул в сторону и взметнул сякудзё. Оружие существа раскрошило камни там, где только что стоял монах, но посох вдарил по левой голени они, вновь вызвав яркую вспышку и громкий хруст.
Существо взревело от боли, бросило дубину и обхватило раненную конечность. Кайто приблизился к стонущему гиганту, и тот вновь метнулся к оружию.
Монах звучно прочитал котодаму, обращая волю себя и Амитабхи в речь. Небесный звон прорезал тишину двора. Сила вонзилась в дубину, отбросив её по каменной кладке, прочь от существа. Гулкий стон сорвался с кошмарной пасти.
— Когда магия падёт и миры опустеют — мы погибнем, жрец. Все ёкаи с детьми мрака истлеют, твои слова утратят всякий смысл, а эти талисманы станут лишь пустой бумагой. И какая тогда доля будет ждать тебя, оникари?
Вместо ответа Кайто рванул вперёд и вдарил раскрытой ладонью по лбу гиганта, прикрепляя вторую офуду к его плоти.
Очередной удар колокола, длинный и звонкий, разнёсся над двориком. Они возопил, глядя, как дым начинает валить из его рта. Ярко белое сияние поглотило тело существа. Рассеявшийся свет оставил после себя лишь выжженные следы на камнях. Дубина заколебалась в послеполуденном солнце, подобно жару над песками пустыни, а затем также покинула этот мир. Кайто отметил, что с угасанием влияния они исчезла и туманная дымка.
Он сделал глубокий вдох; тело трясло от избытка адреналина. Монах коснулся офуды на вершине сякудзё — та рассыпалась в пыль, истратив свою силу. Опершись на посох, он перевёл дыхание. Вскоре Кайто приблизился к мертвецам и задумался, что же привело их сюда. Он обернулся к осквернённому храму, поклонился и прошептал молитву благодарности местным духам ками.
— Будь у меня время — я бы отвратил весь ущерб дому вашему, о почтенные. Но, похоже, у нас гости.
Монах перевёл взгляд к повреждённому зданию и крикнул:
— Ну, выходите, если желаете говорить.
Молодая девушка в бронекостюме прошла через дыру в прогнившем заборе у здания храма. В руках она несла винтовку, а на поясе болтался пистолет. Вопреки наличию оружия, девушка не стала направлять его в Кайто.
— Кто вы и чего желаете? — продолжил он на японском.
— Я Фумико Танака и представляю…
— Фонд, — закончил монах на приемлемом, пусть и приправленном акцентом, английском. — Ваш японский ужасен, Танака-сан. Так чего же вы хотите?
— Вам известно о Фонде? — спросила девушка со слегка удивлённым выражением лица.
— Да. Пусть присутствие тюремщиков здесь невелико, но от внимательного глаза оно не ускользает. Однако это не объясняет вашего явления сюда. Вы могли погибнуть.
— «Тюремщики»? Так, значит, слухи о вашей работе на Длань правдивы? — агент покачала головой, подходя ближе. Она продолжала держать винтовку.
— Я знаком с Дланью — в прошлом они предоставляли мне поддержку. Но подобному увиливанию под силу испытать терпение даже самого Будды. Отвечайте на вопрос, — он сделал шаг вперёд и взглянул в глаза девушки. Её взор носился по округе.
— Меня направили сюда для ознакомления со степенью вашей эффективности, а также с тем, насколько она подходит для помощи в нашей критической ситуации.
Мгновение Кайто молчал, а затем усмехнулся.
— Я не сотрудничаю с вашей организацией. Будь ваша воля, вы бы поймали они, изучили его, а затем, осознав отсутствие каких-либо эффективных средств противодействия, позволили бы ему бежать, отравляя жизни ещё большего народа.
— Так это был они?
— Да. Или огр, как вы зовёте его в английском.
— Может, я и американка, Эгути-сан, но об они наслышана. К тому же, наши способности вполне могут вас удивить.
Кайто вскинул руки, указывая, что не желает ссоры.
— Как бы то ни было, данная информация для меня бесполезна и безынтересна. Повторюсь: я не сотрудничаю с вашей организацией.
— Возникла ситуация, в разрешении которой может пригодиться ваш опыт, — она оставила винтовку висеть на ремне. — Позволите объяснить подробнее?
— Как пожелаете, агент Танака.
На рассказ ушло несколько минут. Как только девушка договорила, он вздохнул и впервые с начала разговора отвернулся от собеседницы.
— Что ж, похоже, мне придётся пойти с вами. Однако сначала я позабочусь об усопших. У вас имеется транспорт?
— Вертушка неподалёку, — кивнула она.
— Хорошо, — монах приступил к ровной укладке тел, стремясь добиться максимального покоя для почивших (с учётом столь жестокой кончины). Он прочитал очередную сутру и очистил кровь с их лиц. По завершении Кайто обернулся к агенту. — Вызывайте свой вертолёт. Нужно поспешить в Инэ.
Рыбацкая деревня Инэ
Вертолёт высадил их на поле у побережья Японского моря. Оттуда агент Танака вызвала лодку, доставившую группу в рыбацкую деревню. Это поселение было возведено вдоль северной границы полуострова Танго, что к северу от старой столицы, Киото. Большая часть строений являлась традиционными домами в стиле фуная: на первом этаже располагались небольшие причалы для лодок, на втором — жилые помещения.
— Вы уверены, что к покойным отнесутся с должным уважением? — прокричал Кайто через рёв лодочного мотора.
— Повторяю: с погибшими будут проведены все необходимые ритуалы, а их семьи получат оповещение после идентификации тел.
Кайто кивнул и всмотрелся вдаль, прикрываясь рукой от яркого солнца. Вопреки вечернему часу, деревня безмолвствовала. Обычно в такое время мужчины и женщины возвращаются с рыбалки для выгрузки своего улова или работы над лодками. Но сегодня приближающееся к горизонту солнце осветило лишь неподвижную деревню. Судно вклинилось на пустое место у причала, и Кайто спрыгнул на деревянный настил. Глазами он встретился с Фумико.
— Куда девались люди?
— Мы эвакуировали деревню под предлогом возможной террористической атаки.
— Но где тогда Силы самообороны и полиция? — спросил монах.
Фумико с улыбкой пожала плечами и также вышла на причал. Она обернулась к капитану небольшого судна, одетого в схожий с её собственным бронекостюм, и кивнула. Затем девушка отвернулась от лодки и устремилась к берегу.
— Не волнуйтесь, в случае чего, подмога рядом.
— В ней не возникнет необходимости, — проговорил Кайто, следуя между двумя фунаями к ближайшей улице.
— Самоуверенности у вас, похоже, не занимать, — фыркнула Фумико.
Кайто резко развернулся, опёрся на сякудзё и окинул мрачным взглядом агента.
— Всю свою сознательную жизнь я защищал собственный народ от ёкаев и они. Большую часть времени — в полном одиночестве. Так что, я бы сказал, самоуверенности у меня «как раз».
Она вскинула руки, притворно сдаваясь, а после зашагала за монахом меж двух домов.
— Расскажите об этих убийствах, — бросил он через плечо.
— За последние восемь дней погибло шестеро человек, — тон девушки не выдавал никаких эмоций, словно она зачитывала отчёт.
— Укусы имелись? Рваные раны, будто от поедания зверем?
Фумико слегка поёжилась, затем покачала головой.
— Нет. В каждом случае жертвы задохнулись. Однако на телах отсутствовали следы удушения или утопления.
— Погибших нашли в кроватях?
— Нет. Хоть смерти и произошли ночью, лишь пара трупов была обнаружена в собственных домах. Других нашли на улице. Свидетелей нет.
— Похоже на яматити, но не совсем.
— Это кто? — последовал безразличный вопрос, словно девушку не особо интересовал ответ — бессмыслица какая-то. Разве не для помощи с этим тяжёлым делом его позвали сюда?
— Ёкай, крадущий дух спящих. Но обычно они живут в горах, да и после атаки жертва умирает лишь на следующий день.
— Это может быть его работой? — спросила агент.
— Яматити невероятно редки, и даже присутствуй один из них в округе, столь активная охота с его стороны маловероятна.
— Насколько они редки?
— Я знаю об этих существах исключительно по древнему бестиарию эпохи Эдо, — вздохнул Кайто. Он остановился, достал флягу из мешка и сделал пару глотков. — Когда произошла последняя смерть?
— Несколько ночей назад, в доме вверх по улице. Хотите там осмотреться?
Кайто кивнул и жестом указал, что готов следовать. Спустя пару минут агент завернула ко входу в один из домов, открыла дверь и прошла под полицейской лентой. Монах не отставал: он поднялся к жилой части здания и снял сандалии у порога. Фумико начала было входить внутрь, однако Кайто остановил девушку, критично оглядев её армейские сапоги.
— Сейчас здесь никто не живёт. Было бы неразумно снимать обувь, а потом тратить время, чтобы обратно её надеть…
— Тогда оставайтесь здесь, — отрезал монах и обошёл её.
— Тела были обнаружены на кухне, — сказала девушка ему вслед.
Кайто кивнул и переступил порог, отодвинув традиционную раздвижную дверь из рисовой бумаги. Укрытые полированной сосной полы мягко касались его босых ног. Первая комната оказалась небольшой гостиной со старым телевизором на тумбе. Дальше располагались современная уборная и кухня.
Кайто почуял место кончины. Источником этого чувства являлся угол, в котором и погибла жертва — она упала между деревянным шкафчиком и небольшой стиральной машиной. Монах сомкнул руки и поклонился, проговаривая сутру.
Из-за окна донёсся резкий шум; пушистое существо скользнуло вниз с подоконника, покинув его поле зрения.
Кайто обернулся, рванул к выходу, надел сандалии и выбежал за дверь. Фумико побежала следом.
— Что такое? — спросила она.
Монах покачал головой, свернув за угол и успев краем глаза выцепить силуэт, завернувший меж двух домов метрах в двадцати вверх по улице. Когда он добрался до переулка, от существа уже не осталось и следа.
Фумико нагнала Кайто и стремительно осмотрелась с винтовкой наизготовку. Мужчина положил руку на ствол, опуская оружие вниз.
— Он ушёл.
Кайто двинулся к концу переулка и глянул оттуда на небольшой ухоженный парк. Светодиодные огни мерцали по всей длине улицы, освещая короткостриженную траву и детскую площадку. Парк выходил в лес, уносящийся вверх по склону холма. Мужчина шагнул вперёд, однако тут же ощутил удар по затылку небольшим, но невероятно твёрдым предметом.
Лицо Кайто встретилось с асфальтом, издав громкий стук, и на мгновение мир потемнел. Прояснение зрения ознаменовалось вкусом крови во рту. Голова мужчины содрогнулась, когда, обернувшись к Фумико, он обнаружил её обмякшее тело с ёкаем на лице.
Дыхание срывалось с губ девушки; Кайто попытался подняться. Улица плыла, в глазах двоилось. Тошнота внезапно прорезала тело, и ему едва удалось сдержать рвоту. Попытка заговорить отозвалась надрывным кашлем — изо рта сочилась кровь. Девушке предстояло умереть.
Внезапно три выстрела огласили округу. Яматити отшатнулся и повалился наземь. Фумико резко вдохнула, застонала и села. Кайто глянул в начало переулка, откуда выходили несколько солдат Фонда с винтовками наперевес.
Он поднялся, убедился в стабильности дыхания Фумико и удержал её в сидячем положении, положив руку на плечо.
Затем монах повернулся к ближайшему солдату и выпадом сякудзё вынудил того упасть. Тут же последовал удар ногой по солнечному сплетению упавшего и очередной выпад в сторону челюсти второго солдата — тот также полетел наземь. Третий солдат вскинул оружие, нацелившись в Кайто.
— Отставить! — гаркнула Фумико, поспешив встать между ними. Закрыв рукой лицо Кайто, она обернулась к солдату. — Помоги им подняться и возвращайся на позицию.
— Но…
— Исполнять, сержант!
Фумико повернулась к Кайто и положила обе руки ему на грудь, не давая следовать за солдатами.
— Слушай сюда! — рявкнула девушка в лицо монаха, заставив того опешить. — Они просто меня защищали — это их прямая обязанность!
Кайто сбросил её руки с неожиданной для девушки силой, а после обернулся к яматити. Ёкай дрожал, коричневато-красная кровь лилась из трёх пулевых отверстий в теле. Внешним видом существо напоминало опоссума младенческих размеров с лёгкими людскими чертами. Его голубые глаза поражали своей человечностью. Кайто коснулся груди зверя, как раз когда тот сделал свой последний вдох.
— Он действовал инстинктивно. Не было здесь злого умысла, — проговорил монах.
— И что им следовало сделать, дать мне умереть?
— Вас ждала бы реинкарнация. Это существо не ждёт ничего, — несколько минут он молчал, склонившись над яматити. — Нет молитв для ёкаев. Нет ада, нет кругов дхармы. Лишь небытие.
Фумико дотронулась до плеча Кайто. Тот взглянул ей в глаза.
— Простите. Меня вывело из себя всё это насилие.
— Почему я чувствую себя так хорошо? Будто три кружки эспрессо залпом выпила. Даже дыхание не сбито.
— Когда яматити не дают украсть дыхание жертвы, та не только остаётся в живых на следующий день, но ещё и получает улучшенное здоровье и удлинённую жизнь… по крайней мере, так говорят, — тихо произнёс Кайто, развязывая свой заплечный мешок, разворачивая его и укладывая на маленький шерстяной труп. Он положил собственную флягу на пол, а офуды — в поясной мешочек.
— Как бы поступили вы на их месте? — спросила девушка.
— Обездвижил бы существо и изгнал из мира. Это же просто бедное животное.
Медленные хлопки донеслись из-за деревьев. Кайто обернулся и увидел выходящего из леса тэнгу. Его когтистые лапы закапывались в траву во время ходьбы. Чёрные крылья были спрятаны за спину, а в руках находилось длинное копьё из чёрного, промасленного металла. На груди существа красовалась кожаная броня с вплетёнными внутрь стальными кольцами.
— Ну и ну, — с клюва тэнгу сорвался каркающий смех. — Похороны для яматити! А сутру зачитать не хочешь?
— Нет необходимости: его душа уже отбыла к месту упокоения ёкаев. У него нет анимы для реинкарнации, как нет и пути к Чистым землям.
— Ах, какая жалость. Я присматривал за малышом. Товарищ из него вышел хороший, буду скучать.
— Он безудержно убивал людей: всего за несколько недель погубил шестерых. Такое нехарактерно для яматити. Это ты его подначивал?
— Я? Нет. Зачем бы кому-то вроде меня желать смерти случайным рыбакам? Пушистый дьявол был истощён, ведь давно уже не появлялся в вашем мире. Даже не знаю, как он здесь-то оказался.
— Я не верю тебе, тэнгу-сан.
Тэнгу пожал плечами и продолжил идти через парк.
— Зовёшь меня лжецом, жрец?
— Да. Твоя порода слишком любит обман, что зачастую приводит к смертям невинных.
— Невинных! Ха!
— Чем же эти люди перед тобой провинились?
Тэнгу дошёл до края парка; теперь их разделяла всего пара метров асфальта. Он раскинул руки, обведя копьём округу.
— Своей жизнью, жрец! Они угнетают всё, чего касаются. Нам больше нет места; пропали сказки о нашем могуществе, исчезла добыча в лесах. Теперь кругом лишь бесконечные люди со своими телевизорами и машинами, извращающими землю. Они — кегарэ.
Кайто обхватил сякудзё обеими руками, выставляя посох горизонтально, словно в качестве барьера.
— Это не значит, что им надлежит умереть.
— О, бедный невежественный жрец. Куда же делась твоя вера в колесо? Их ведь ждёт реинкарнация, разве нет? Значит, всё в порядке.
— Зачем ты продолжаешь? Почему просто мирно не покинешь эти земли? Я не желаю ещё насилия.
— Солдаты девушки погубили моего друга. Кровь сровняет этот проступок.
Кайто заметил, как Фумико поднимает винтовку. Он схватил офуду из своего поясного мешочка и скрепил её с сякудзё произнесением котодамы. Девушка обернулась, встретилась с ним взглядом и кивнула. Движением головы монах указал её отойти, но агент лишь покачала головой. Она окинула взглядом винтовку и резко вздохнула.
Кайто своевременно поднял взор, увидев несущегося с неба тэнгу в завершении своего нечеловеческого скачка. Он шагнул в сторону и поднял сякудзё, чтобы отразить летящий выпад копья. Попадание вызвало очередной удар колокола и яркую вспышку с навершия сякудзё. Вектор полёта копья сместился вправо, в сторону Фумико.
Кайто выкрикнул предупреждение, но она уже начала уклонение, едва успев увернуться от оружия. Девушка выпустила очередь из винтовки, однако тэнгу закрутил копьё, отразив все пули. Его клюв издал пронзительный цыкающий звук.
Ёкай перевёл кручение в резкий удар тупым концом по черепу агента. Кайто прокричал звонкую котодаму, отразившую древко к броне Фумико; удар пришёлся в ключицу. Девушка прорычала от боли, удар оттолкнул её к стене фунаи, однако не повалил с ног.
— Достаточно, птица! — воскликнул Кайто на японском. — Тебе пора уходить.
Он замахнулся сякудзё в лицо ёкая, проскользнул под его блоком и ударил прямо в желтоватый клюв. Ещё одна вспышка отправила птицеподобное существо спиной на асфальт. Оно взвизгнуло от боли. Вновь замахнувшись из-за головы, Кайто ударил посохом по ведущей руке тэнгу. Попадание в запястье отозвалось тошнотворным хрустом. Ёкай вскричал и выронил оружие.
— Чтоб ты сгорел во всех адских огнях, жрец! Я лишь хотел снова увидеть мир, ведь вскоре возвращаться станет некуда. Ты отправляешь меня в небытие!
Кайто навис над тэнгу с очередной изгоняющей офудой в руке.
— О чём ты? Отвечай, пока жив!
— Магия гаснет! Миры исчезают! Скоро у нас не останется дома… мы должны прийти сюда.
— Вам здесь не рады, — тихо произнёс Кайто.
— Правильно о вас говорил Омогути-сама.
— Кто?
— Наш покровитель, обезьяна ты никчёмная. Он помог нам снова прибыть сюда, после столь долгого отсутствия. Мы получили от него назидание, что люди никогда не позволят ёкаям вернуться в Японию.
— Где сейчас этот человек?
Тэнгу сделал выпад своей здоровой рукой, однако Кайто успел отступить вбок и снова ударить сякудзё. На сей раз вспышка вышла не столь яркой, однако это не повлияло на громкость вскрика существа.
— Отвечай!
— Думаешь, я предам единственного человека, способного понять наши нужды? — произнёс тэнгу низким голосом, ярко контрастирующим с его ранее игриво-яростным тоном. — Сгноись, жрец. Иди утопись в желчи своих дорогих людишек. И не рыщи по иным мирам, когда твои навыки утратят силу!
Кайто ступил вперёд и мягко приложил талисман изгнания к груди тэнгу. Удар колокола огласил пустую улицу и ёкай исчез, оставив за собой лишь дым. Он ушёл без криков.
Кайто снял использованный талисман с сякудзё, недоумевая, почему сила офуды уменьшилась относительно прошлых лет. Опираясь на посох, он обернулся к Фумико: та прижималась спиной к стене, левая рука потирала место попадания древка.
— Вы в порядке, Танака-сан? — спросил мужчина на английском.
— Вроде бы ничего не сломано.
— Что вам известно о словах птицы об угасании магии?
Секунду она обдумывала вопрос, а после покачала головой.
— Ничего. Как вы знаете, мои навыки японского далеко не на высоте; я не разобрала ни слова в вашем разговоре.
Кайто продолжал смотреть на девушку, но та не отводила уверенного взгляда.
— Вы действительно ничего не знаете об угасании магии? Что сейчас, что в храме, мои талисманы были далеки от своей прошлой эффективности. Всего пара ударов, и те становились простой бумагой.
— Талисманы? Я думала посох…
— Что? Нет, моё сякудзё — это просто стальной стержень. Традиционный посох странствующих монахов. Ёкаям вредят талисманы вокруг его навершия и котодамы.
— «Котодамы» — это те слова, похожие на заклинания?
— Они не заклинания. Это дары бодхисатв и архатов, наделяющие посвящённых определёнными способностями. Они — инструменты, не заклинания.
— По мне, так самые обычные заклинания, — покачала головой Фумико.
Кайто издал короткий смешок.
— Так, значит, посох ничего не делает? Вы им так машете, будто он сам по себе силён.
— Когда я им бью — становится больно. Хотите продемонстрирую?
— Намёк понят, вопрос закрыт, — ответила Фумико, неловко хохотнув.
— Существует несколько легенд о силе сякудзё, — вздохнул Кайто.
— Например?
— Много лет назад я читал об известном монахе, посещавшем храм Энкодзи, что в префектуре Коти. Узнав, что соседняя деревня страдает от ужасной засухи, он использовал сякудзё, чтобы разломить почву и открыть место для рытья колодца. Этот колодец всё ещё стоит там, прозванный местными «прочищающим взор источником».
— Занимательно. Жаль, нам это не особо поможет, — улыбнулась девушка.
Кайто засмеялся, вызвав звон в голове — сказывался удар об асфальт.
— А что насчёт мужчины, упомянутого тэнгу. Вам о нём что-нибудь известно? — спросил монах.
— Значит, правильно мне показалось, что он произнёс имя. Омогути, верно?
— Да. И ёкай использовал приставку «сама», так что это явно важный человек.
— Я спрошу наших. А вы в порядке?
Кайто ополоснул рот водой из фляги и сплюнул кровавую жидкость у ближайшего куста.
— Жить буду.
Фумико отвернулась и коснулась пальцем уха, начав разговор по передатчику. Кайто перевёл взгляд на укрытое тело яматити. Он попытался очистить разум, заглушая разговор девушки с начальством и стремясь смириться со своей ответственностью за эту смерть. Когда Фумико коснулась плеча монаха, тот до сих пор взирал на тело.
— В Киото имеется некто Кента Омогути.
— С чего вы взяли, что тэнгу говорил о нём?
— Омогути — редкая фамилия, а конкретно этот Омогути является директором «Transtar Energies». Их штаб-квартира находится в Киото.
Кайто потёр саднящий череп.
— Тогда пора нам переговорить с Омогути-саном.
Киото
Кайто ехал на заднем сидении бронированного внедорожника с тонированными стёклами; мимо пронеслась вершина холма, и взгляду открылся Киото. Он обхватил сякудзё обеими руками. Некто призывал они с ёкаями в материальный мир, и монах не знал, что думать. Какова будет встреча с этим человеком?
Фумико сидела спереди, тихо переговариваясь по телефону. Молчаливый водитель стоически восседал за рулём. Кайто коснулся плеча девушки после завершения её разговора. Та обернулась.
— Каков план? — спросил монах.
— Первичная опергруппа оцепила здание и эвакуировала всех жильцов, кроме господина Омогути. Они прикрыли операцию легендой об угрозе безопасности, связанной с террористической атакой в Инэ. Несколько агентов сейчас сдерживают Омогути под какими-то бессмысленными предлогами, чтобы дать нам время на разговор.
— Немного в лоб, вам не кажется?
— Ага, слишком уж, на мой вкус, прямолинейно, но решать не мне. Ситуация должна быть разрешена как можно скорее. Если кто-то связан со всё возрастающим числом инцидентов при участии ёкаев, то наша задача остановить данную личность.
— Получается, число инцидентов стало больше обычного? — спросил Кайто.
— Насколько мы знаем — да. Вы ведёте довольно активную деятельность в Японии, вот и скажите, когда в последний раз вам приходилось за один день иметь дело с тремя ёкаями-убийцами?
Монах потёр закрытые глаза; голова продолжала болеть после удара в Инэ.
— Никогда. Обычно они уединённо распределены по всей стране. Спрятаны.
— Ну вот, а если у нас здесь начался «прилив», значит, возникла крупная угроза нормальности.
— «Нормальности»? — фыркнул Кайто. — Эти существа находились здесь задолго до появления людей в границах Японии… что вообще такое норма? Вы, глупцы, вечно пытаетесь насадить собственные ограниченные взгляды на истинное положение естественного мира. Такова ваша реальность.
Она поёрзала на сидении, избегая взгляда мужчины, а затем обернулась вперёд.
— Ваше мнение мне известно и понятно, но проблема в том, что текущую ситуацию нам в одиночку не решить. Сколько уже успело погибнуть человек всего после нескольких событий? Восьмеро? Это слишком много, люди начнут задавать вопросы. Вдумайтесь только, какая возникнет паника!
— Ладно, — кивнул он, не осознавая, что девушка уже отвернулась, — я согласен, паника будет разрушительна. Однако, может, пора уже начать рассказывать людям о мире, в котором те живут?
— Мне за такое не платят, Эгути-сан, — пожала плечами Фумико.
Он наблюдал, как за стеклом вырастает город: древние храмы смешивались там с современными строениями в уникальном для Киото стиле. Сколь подходяще было для бизнесмена расположиться среди этого древнего города — собственно, для переговоров с они вряд ли где-то нашлось бы место лучше. Старая столица была до костей оплетена связкой прошлого с настоящим.
— Тэнгу сказал что-то перед изгнанием, — проговорила Фумико.
— Он много чего сказал, Танака-сан.
— Да. Но я услышала, как он обозвал людей «кегарэ». Мне неизвестно это слово.
— Дословно — это скверна, порча, нечистота. Но в синтоизме оно имеет дополнительное значение.
— Какое?
— Духовное извращение. Стагнация. Взращивание недуга на уровне души. Но это не моральное развращение, не грех. Это просто реакция естества на аморальные, неестественные силы. Человек может найти прощение за свои проступки, однако у него всё ещё останется кегарэ; он будет осквернён собственными деяниями. Понимаете?
— Да, но не в контексте всего человечества, как говорила птица.
— Кегарэ необходимо снимать ответственными за него людьми через ритуал очищения. Обычной метафорой для такого в синтоизме служит застойный пруд, который легко становится источником инфекций или рассадником пагубных паразитов. Но текущая вода чиста и прозрачна. Тэнгу назвал человечество застойным прудом.
Мгновение Фумико молчала, и монаху не удавалось распознать её эмоции со спины. Внезапно она заговорила.
— И как же выглядит ритуал очищения целого общества?
— По мнению тэнгу, цунами, вероятно, отлично бы подошло, — произнёс Кайто.
Лёгкий вздох сорвался с губ агента, прежде чем та успела взять себя в руки. Она обернулась и взглянула в глаза монаха.
— Ёкаи способны на такое?
— Буквально? Очень сомневаюсь: моря превосходят силой любого ёкая. Но метафорически? Очищение листа? Возможно. Помимо этого мира существуют и другие, и они полнятся многочисленными ёкаями.
Фумико снова затихла, устремив взгляд в пол. Затем она проговорила:
— Геноцид?
— Как о́ни с горы Ибуки, так и тэнгу упоминали об угасании миров, — пожал плечами Кайто. — Эти существа утверждали, что магия умирает. Не знаю, что они имели в виду, но если все ёкаи с они потеряют свои дома — им понадобится новое жилище, а в Японии места для такого нет.
Фумико поёжилась.
— Согласен, мысль не из приятных, — закончил он.
«И ты, тюремщица, говоришь, будто не знаешь ничего о гаснущей магии» — подумал монах.
— Мы подъезжаем к цели, — впервые с начала поездки подал голос водитель.
— Сообщения от передовой группы имеются? — поинтересовалась Фумико.
— Никак нет. Они уведомили об успешной эвакуации здания и отправились к ЛПИ, однако с тех пор сигналов не поступало.
— Чего?! Это нехорошо.
— Что это значит, Фумико? — спросил Кайто.
Девушка обернулась, слегка удивившись от того, что монах назвал её по имени.
— Неприятности.
Несколько минут спустя они стояли у входа в десятиэтажное здание; через стеклянную дверь проглядывался безукоризненный вестибюль, свободный от людей. Следы активности Фонда отсутствовали.
— Так точно, мы не получали сигналов с момента оцепления здания, — говорила Фумико в телефон. — Нет, мне кажется, здесь потребуется полная тактическая опергруппа. Поднимите МОГ и направьте сюда. Благодарю вас, директор.
Девушка положила трубку, Кайто взглянул на неё. В глазах Фумико читался извиняющийся взгляд.
— Придётся дожидаться подкрепления.
— Нет. Я намерен переговорить с этим человеком. Прямо сейчас, — монах двинулся к стеклянной двери, но девушка обогнала его и встала поперёк дороги, раскинув руки подобно барьеру.
— Мы должны остаться. Неизвестно, что творится внутри.
— Я не полезу в это здание, прикрываясь когортой твоих профессиональных солдат, Фумико. Я иду туда сейчас, — он мягко, но безапелляционно отодвинул девушку и начал подниматься по ступеням к двери.
— Да чтоб тебя, — Фумико обернулась к водителю за рулём. — Оставайся здесь и введи группу в курс дела. Я включаю передатчик, так что они получат точную информацию о нашем местоположении.
— Но приказы были другими! — прокричал водитель вслед удаляющейся к зданию девушки.
Кайто оглядел пустой вестибюль. Его встретили безупречно отполированный пол и покинутый пост охраны. Монах подошёл к посту и глянул в монитор — тот был включён и авторизован в системе.
— Вы эвакуировали всё здание? — бросил он через плечо, услышав, как Фумико вошла внутрь.
— Да. По крайней мере, мне так сообщили.
— Этот пост был покинут недавно, но снаружи ни души.
— Прошло уже двадцать пять минут, — пожала плечами девушка, подходя ближе, — полагаю, работники разошлись по домам. Да и уже ведь девять вечера — вряд ли в здании оставалось много народу.
Он обернулся и вновь осмотрел вестибюль, а затем глянул ей в глаза.
— Где твой отряд?
— Их передатчики вещают из кабинета директора. Верхний этаж.
Кайто поднял ключ-карту охранника, лежавшую на столе. Он прошёл к лифту и придержал дверь для Фумико.
— Подкрепление всего в пятнадцати минутах, — проговорила она, заходя в открытую кабинку.
— Мы не станем их дожидаться, — ответил мужчина, приложив ключ-карту к сенсору и выбрав на панели верхний этаж.
— Каков план, Кайто?
— Переговорить с подозреваемым, узнать о его связях с они, найти потерянный отряд.
— Так говоришь, будто это проще-простого.
— Всё становится простым, если взглянуть на проблему под правильным углом, — проговорил он с грустной улыбкой.
— Мой опыт говорит об обратном, — произнесла Фумико, взводя винтовку.
— Отпусти свой страх: он иллюзорен. Рано или поздно кончается всё.
— Сегодня я бы предпочла не закончиться.
Монах кивнул, двери лифта раскрылись. Фумико вышла первой, проверяя периметр с винтовкой наперевес. Кайто двинулся следом, но резко остановился и глянул наверх.
Потолок находился в пятнадцати метрах над полом, а центр комнаты обрамляли крупные врата-тории. Коридор вёл дальше ко множеству помещений, однако для попадания в кабинет директора требовалось пройти под вратами.
Кайто подошёл к красновато-оранжевой каменной арке и положил туда ладонь, всё ещё глядя наверх.
— Что такое? — спросила Фумико.
— Это настоящие тории, не декорация. Они стары и ухожены, но странно видеть их в подобной обстановке.
— Ага, это точно. Такого не ожидаешь увидеть в здании.
— Не припомню, чтобы кто-то передвигал тории внутрь подобного строения. В синтоизме они работают на открытом воздухе. Отделяют обыденное от святого. Я редко задумываюсь над концептом ереси, но… думаю, это подобралось к нему очень близко.
— Считаешь, Будда не счёл бы корпоративных директоров священными?
— Маловероятно.
Он прошёл дальше, осознав, что находится в очередном вестибюле. В нескольких шагах от торий располагался приёмный стол, преграждающий путь к директорским кабинетам. Тот пустовал.
Во время ходьбы перестук колец на сякудзё эхом раздавался по безлюдным коридорам. Ни следа отряда тюремщиков.
— Где твои люди?
— В десятке метров вниз по коридору.
Они продолжили путь, пока не добрались до больших двустворчатых дверей с именной табличкой «Омогути Кента, Директор». Монах толкнул вперёд одну из створок и удивлённо выдохнул. Следом вбежала Фумико и тут же воскликнула:
— Блядь!
Перед ними предстал отряд из пяти человек, выпотрошенный и разорванный практически до неузнавания. У нескольких оперативников отсутствовали головы. Запах крови вперемешку с фекалиями застилал кабинет. От рассматривания тел у Кайто нарастало головокружение, но тут его взгляд выловил движение в дальнем конце комнаты.
Японец средних лет, облачённый в дорогой костюм, вышел из личной уборной, вытирая руки полотенцем. Кайто отметил кровавые подтёки на белой ткани.
— Как это понимать? — спросил монах на японском.
— Мало того, что вы противоправно вломились в моё здание, так вам ещё и хватает наглости задать такой вопрос, — проговорил мужчина на английском. — Не сомневаюсь, вы корпоративные шпионы. Или террористы.
Говоривший прошёл к столу, выкинув окровавленное полотенце в небольшую мусорку. Затем он встал перед столешницей, слегка опершись на неё.
— Вы Кента Омогути? — начала Фумико. — А вообще, в пизду всё! Что ты сделал с этими людьми?
— Они заявились сюда, размахивая оружием… я испугался, — с улыбкой ответил мужчина.
— И потому ты прикончил их собственными руками? — спросил Кайто.
— Да, жрец. Они не выказывали должного уважения.
— Ах ты сукин сын! — воскликнула Фумико, направляя винтовку в Омогути.
Кайто коснулся плеча девушки и прошептал:
— Не спеши. Нужно узнать, что здесь произошло.
— Я король. Я не несу ответа перед бездомными жрецами и недоделанными солдатиками какой-то секретной организации.
Кайто начал было спрашивать, о чём тот говорит, но его перебил звук рвущегося по швам костюма. Плоть Омогути разрасталась, прорывая сначала ткань, а после бледную кожу, и открывая из-под себя трёхметрового рогатого воина-они. Сброшенная кожа с влажным хлопком упала на кафель, растекаясь кровью.
Настоящая кожа они был ярко голубой, три рога торчали изо лба, рот полнился многочисленными бивнями, а глаза блестели алым сиянием в полумраке кабинета. Тело монстра усеивала маслянисто-зелёная чешуя, покрывавшая подобно броне его грубую плоть.
Кайто наблюдал, как свет исчезает из комнаты, а туман просачивается через пол и поглощает мёртвых агентов. Налетел холод. Они склонился влево и вытащил громадную нагинату из воздушного марева.
— Кто вы такие, чтобы вторгаться на мои земли и требовать ответов, хоро-ся?
— Каково твоё имя, демон? — бросил Кайто, обхватывая сякудзё и крепя на его вершину офуду.
— Сютэн-додзи.
Челюсть Кайто отвисла от удивления.
— И что? — потребовала ответа Фумико.
— Твой дружок-жрец наслышан обо мне! — прокричал они, а затем разразился громогласным хохотом. — Что тут сказать? Я тот ещё любитель саке.
Фумико уже собралась задать дополнительный вопрос, однако тут же оказалась отброшена ударом нагинаты по полу. Ударная волна разнеслась по комнате, однако посох помог монаху отразить силу; звон колокола ознаменовал работу офуды.
— Больше никаких вопросов! — проревел они и бросился в сторону мужчины.
Увидев летящую в свою сторону нагинату, Кайто прошептал котодаму и отпрыгнул вправо. Клинок отскочил от силы его слов, вновь поразив пол; осколки битой плитки обстреляли монаха. Жгучие раны обожгли его щёки и руки, давая понять, что сейчас хлынет кровь.
Кайто замахнулся сякудзё сверху вниз и опустил оружие на запястья они; удар отозвался гулким звуком. Демон взревел и рванул к монаху. Громадная лапа обхватила выставленную вперёд ладонь, и ослепительная вспышка вырвалась из сжатой длани они. Голубая кровь плеснула на грудь мужчины, Сютен-додзи испустил удивлённый вздох и одёрнул искалеченную конечность. Три пальца были уничтожены, а посреди ладони зиял глубокий разрез.
Кайто отбросил использованную офуду, окроплённую кровью демона. Тот также бросил своё оружие и прижал ладонь к груди.
— Блядская крыса! Да как ты смеешь меня ранить!?
Кайто помчался вперёд, вставив своё сякудзё в разбитую плитку перед гигантом. Основание посоха твёрдо вошло в пол, и офуда у навершия ярко осветилась, вызвав какофонию перезванивающихся колоколов. Очередная вспышка заставила они закрыть глаза здоровой рукой, заливаясь японскими проклятьями.
Кайто склонился и прикрепил две офуды к блестящей чешуйчатой броне. Белое сияние изверглось оттуда, формирую крепкие цепи и оборачивая их вокруг они; тот оказался привязан к полу. Демон издал давящиеся звуки, когда одна из цепей обернулась вокруг его широкой шеи.
Кайто достал посох из пола, вызвав рассыпание офуды у навершия. Он обернулся и глянул на Фумико, та оправлялась от ударной волны, отбросившей её в стену. На месте столкновения в стене красовались трещины. Мужчина присел рядом.
— Ты не ранена?
Фумико застонала и протянула руку. Монах помог подняться.
— Голова гудит, но, кажется, ничего не сломано.
Он глянул на вмятину в стене позади девушки. Та проследила за его взглядом и удивлённо выдохнула, а затем начала тщательно себя ощупывать.
— Господи, кровь не идёт?
— Не похоже.
— А что с Омогути?
Он кивнул и обернулся к связанному они. Сияние цепей прибавляло в силе всякий раз, как демон пытался вырваться, лишь сильнее опоясывая тело. Кайто встал перед королём они.
— Что ты здесь делаешь? Я слышал, ты погиб.
— Людишки со своими сказками, ха!
— Кто он такой? — спросила девушка.
— Самопровозглашённый король они, некогда принёсший множество смертей в эти земли. Согласно легенде, знаменитый самурай отсёк его голову от тела.
— Так и было, жрец. Но я остался в живых! Столь сильна моя магия.
— К чему этот маскарад? Зачем притворяться человеком?
— Ради власти. Как и всегда. Я нуждался в ресурсах и влиянии, чтобы сопроводить своих родных ёкаев к миру неспящих.
— Расскажи об угасании миров. Почему вы ищите здесь укрытия?
— Спроси свою подружку.
Кайто оглянулся на Фумико, та покачала головой.
— Она знает, вся их шайка знает. Уже много месяцев идёт охота на нас. Её коллегам известно, почему мы здесь. Магия угасает, жрец. И что в таком случае прикажешь делать нам?
— Он не лжёт? Вы охотились на ёкаев? — спросил монах.
— Конечно охотились, это наша работа! Мы удерживаем аномальное.
— И тут возникает вопрос, жрец. Зачем им в этом деле ты?
Кайто воззрился на Фумико.
— Я уже говорила! Мы не могли понять, что убивает людей в Инэ, а потому решили обратиться к кому-то с бо́льшим опытом.
Они снова расхохотался. Громогласный смех отражался от стен.
— Им нужен был не ты. Они нуждались в этом, — демон указал на сякудзё.
— Что?
Фумико перевела взгляд с они на Кайто, а затем направила дуло винтовки в первого. Монах схватил ствол и поднял его к потолку.
— Нет! Отвечай, о чём он говорит!
Девушка выдернула винтовку из хватки Кайто и отвернулась.
— Я не знаю, о чём он.
— Хватит лгать, Фумико, — тихо произнёс мужчина.
Она резко повернулась к говорившему, на лице читался гнев.
— Я…
Внезапно девушка коснулась уха, заговорив тихо и неразборчиво.
— Хорошо. Спасибо, сэр, — сказала она человеку на другом конце передатчика.
— Что такое? — требовательно спросил Кайто.
— Мы нуждались в твоей помощи, это правда.
— Но?
— Нам также нужен посох.
— Зачем? Это семейная реликвия, самое обычное сякудзё. Купить подобное проще простого.
— Такое сякудзё, как у тебя — нет, — она потёрла виски, то ли от боли, то ли от усталости, и вздохнула. — Это артефакт. Аномалия. В архивах нашлись определённые документы, указывающие, что это Магический предмет, с большой буквы М.
— Что за бредятина?
— Ты и сам должен понимать, что это не просто посох. Это ключ.
— К чему?
— К иным мирам. Другим измерениям. К бесконечной тауматургической энергии. Это громоотвод для божественного, раскидывающийся невероятным количеством акива излучения.
— Что это всё значит?
— Из-за него тебе удаётся так легко изгонять ёкаев. Не благодаря талисманам. Не из-за заклинан… котодам. Дело в посохе.
— Нет.
— Ты хоть раз в жизни встречал столь же эффективного охотника на они? Неужели тебе казалось, что ты просто сильнее других? Тебе легко удаётся изгонять духов, на одоление которых потребовался бы целый батальон солдат и тауматургов. Да ты глянь хотя бы, что сотворил с ним!
Они вновь засмеялся, но уже не столь громко.
— Это правда, жрец. Ты не особенный. Всю работу выполняет твоя волшебная палочка.
— Не слушай этого монстра. Слушай меня! — вскричала Фумико. Кайто продолжал смотреть на свободно лежащий в руке посох. — Он прав. Магия умирает. Аномальное разваливается. Вещи, столетиями казавшиеся незыблемыми, исчезают… а некоторые ещё и устраивают беспорядки в процессе, — проговорила она, обхватывая плечи монаха. — Но знаешь, что не умирает, Кайто? Ты. Посох. Ты одолевал демонов десятилетиями и всегда преуспевал. Причина этому в посохе.
— Нет, — прошептал мужчина. Его руки начали трястись.
— Да! Но это не обесценивает твои подвиги… Ты сослужил своему народу хорошую службу.
— И что теперь? — спросил Кайто, сбрасывая руки девушки с плеч и оборачиваясь к обоим присутствующим.
— Мы можем противостоять происходящей энтропии, и посох станет ключевым предметом в этом деле. Идём с нами, помоги нам.
Они вновь захохотал.
— Жрец не работает на тюремщиков, малышка. Только глянь на него! Думаешь, он способен изменить своё мнение? Да наш дружок трещит по швам от этих новых знаний!
— Закрой рот!
Они зарычал, и помещение ещё сильнее потемнело. Кайто отчаянно осмотрелся. Стены кабинета исчезли, а на их месте выросли сухие деревья с красноватым туманом.
— Оглянись, жрец! Миры умирают. Нам придётся занять своё место в землях неспящих.
Кайто глянул на короля они, и в тот же момент сияющие цепи померкли и раскололись с гулким, похожим на выстрел хлопком. Замерцав, звенья повалились на пол, а после растворились. Сютэн-додзи отбросил Фумико ударом ладони.
— Я заберу твою игрушку, выжру твою плоть, и мой народ хлынет на здешние острова подобно потопу! Мы позаботимся об этих землях лучше любого человека. Да и не останется тут больше людей!
Они взревел, и туман накрыл присутствующих. Кайто оглянулся туда, где раньше находился вестибюль — там стояли лишь тории, источая тусклый красный свет. Демон перетянул людей в свой мир. Тории сослужили порогом, но не к священному, а к потустороннему.
Из дымки вынырнул клинок нагинаты, устремлённый в грудь Кайто. Тот отпрянул и сделал широкий взмах сякудзё, отразив лезвие. Тихий удар колокола донёсся издали.
Монах подскочил, уворачиваясь от атаки по ногам, и в прыжке ударил по толстому древку копья, разломив его надвое. Ещё один звук колокола, на сей раз громче и ближе. Сютэн-додзи вновь заревел.
— Да умри ты уже, блядь!
Кайто рванул в дымку, тихо зачитывая хокку на японском:
Стремится река,
Несут всё к морю воды,
И я не вечен.
Туман расступился, открывая кровавый оскал многочисленных бивней они. Демон метнулся к монаху, выставив вперёд руки — как здоровую, так и искалеченную. Кайто извернулся из-под кошмарной хватки и продолжил бежать.
Внезапно мужчина вдарил сякудзё по влажной почве земель они. Колокольный звон огласил округу, и яркий свет опоясал демона. По земле промчались языки синевато-белого пламени, обступив его ноги. Они отпрянул, крича и беспорядочно затаптывая огни. Кайто сделал выпад посохом, ударив Сютэн-додзи в лицо.
Иссиня-чёрный ихор плеснул на тело и лоб монаха, временно ослепив его. Король они завопил от боли и сделал отчаянный замах рукой — удар попал в грудь Кайто, отбросив того на холодную почву.
Сумев слегка приоткрыть глаза, он увидел, как свет возвращается в кабинет, а стены встают на положенные места. Но также открылась монаху и голова Сютэн-додзи, смотрящая на него из-под глубокой вмятины в лице. Сдавленное дыхание донеслось из глотки короля они — тот пытался заговорить. Внезапно он сосредоточил взгляд единственного здорового глаза на Кайто и прохрипел:
— Я не… угасну…
Грудь Сютэн-додзи сотряслась натужным кашлем, отчего ещё больше синеватого ихора выплеснулась изо рта. Издав слабый влажный вздох, демон затих. Грудь перестала подниматься, а блеск померк в глазах, под стать увеличению света в комнате. Кайто отвернулся.
Он лежал на спине, прижимая сякудзё к своей груди. Каждый вдох отдавался резкой болью в боку и привкусом крови во рту. Кайто попытался изогнуть шею, чтобы взглянуть на посох.
«Ну, вот и глянь на меня сейчас. Нельзя было раньше рассказать о собственной силе, а? Помощь мне бы явно не помешала».
Кто-то подбежал к нему; монах едва узнал Фумико из-под пелены боли.
Он закрыл глаза, и мир погрузился во тьму.
| <КОНЕЦ ЗАПИСИ> | |
|---|---|
| Вернуться к основному документу для ознакомления со связанными материалами. | |