Д-р Акула 31.10.1997 (Птн) 09:23:21 #9732
Пример работы Палмера: Человек-Волк из "Лицо в окне" (1939)
С конца 1930-х и вплоть до 1950-х в киноиндустрии свирепствовал демон, жертвы которого испытали на себе его язвительные слова, крепкие кулаки, и тяжкие, болезненные процедуры в кресле гримёра на задворках бесчисленных съёмочных площадок. Звали его Гарольд Палмер, а кем он был? Тем, кого в Голливуде не любили больше всех.
Его имя не встретишь среди похвал и тёплых историй из жизни. Напротив, о Гарольде Палмере никто не знал - кроме тех, кому не повезло с ним работать. Впервые я увлёкся им, когда на волне интереса к классическому кинематографу написал "Знаменитых монстров страны кино" (а потом и "Фангорию"). Тогда я спросил у Мэйи Ширер, исполнительницы главной роли в "Альпинистах" (1937), что было худшим опытом в её карьере. Спросил - и узнал о Палмере.
Бывает, ветераны индустрии с трудом вспоминают подробности фильмов, в которых снимались десятки лет назад, но при упоминании Палмера на их лицах появляется незабываемая смесь досады и раздражения. Кое-кто на этом прекращал беседу, но все остальные рассказывали интересные вещи. Временами мне хотелось увековечить эти беседы в статьях для журналов, на которые я работаю, но от этой мысли я отказался. Вместо этого я, как пазл, собирал по кусочкам историю жизни Палмера. И получившаяся картина меня ужаснула.
Палмер учился под началом Джека Пирса, легендарного хоррор-гримёра, без которого, помимо прочих, не было бы легендарных Дракулы и Франкенштейна от Universal Studios. Но Пирс многие годы стабильно работал в Universal, а Палмер продавал свои навыки там, где на них был самый большой спрос. Он работал со студиями из "Гетто"1 вроде Monogram или PRC, и создал себе репутацию человека, который по сходной цене делает работу приемлемого качества. Но в эту цену входило одно условие - вам со съёмочной группой придётся работать с Гарольдом Палмером.
Человек он был шумный, внушительного вида и со злобным характером. Палмер словно гордился своей всем известной желчной натурой. Он пил не просыхая, употреблял всё, что удастся найти, и осыпал потоками брани любого, кто попадётся под горячую руку.
На отказы в своих непристойных предложениях он частенько отвечал агрессией. По словам Маргарет Беннон, звезды фильма "Бандит с большой дороги" (1943), её там сняли только потому, что Палмер предложил предыдущей исполнительнице главной роли переспать с ним. Когда она отказала, он бросил её вниз с лестницы, и она попала в больницу. Актёров он тоже постоянно задирал, видимо, надеясь, что те сорвутся и перейдут на кулаки. Мне неизвестно ни одного случая, когда его бы побили.
Работу Палмера, особенно в жанре ужасов, никоим образом нельзя назвать халтурной. Но для актёров и актрис часы сидения в кресле гримёра становились очень тяжкими, если (а так бывало частенько) Палмер имел на них зуб.
Намеренное прижигание плойкой, побои и применение опасных химикатов близ рта и глаз, встречаются постоянно. У Дика Пёрселла во время съёмок "Короля зомби" (1941) случилась острая аллергическая реакция из-за того, что в театральном клее на всём его лице оказался яичный желток. А чем он провинился? Занял место на парковке, где днём раньше припарковался Палмер. А тринадцатилетняя Марсия Мэй Джонс, которая до одури боялась собак, "каким-то образом" на час оказалась запертой в комнате, где сидела недрессированная кане корсо самого Палмера. Это случилось на съёмках "Хайди" (1937). Палмер якобы ничего об этом не знал, и обвинял девочку, что она сама провоцировала животное.
Рассказам о беспределе Палмера нет числа, от тяжких побоев до мучительных процедур нанесения грима. Становится любопытно, как он при этом не вылетел с работы? С одной стороны, продюсеры Палмера не чурались насилия, могли устроить погром и угрожали родным и близким, если Палмеру не пойдут навстречу. Но важнее того были связи самого Палмера. Друзей в привычном смысле у него не было, но те, с кем он якшался в нерабочее время, имели тугие карманы, крепкое родство и железобетонное слово. Они гарантировали, что на любые выходки Палмера закроют глаза, кто бы ни пострадал и как бы он ни зарвался.
Копать под Гарольда Палмера можно невероятно долго. Некоторые слухи я не смог проверить по нескольким источникам, но склонен всецело им доверять. Членство в Ку-Клус-Клане, десятки незаконнорожденных детей, связи с оккультистами, шантаж и вымогательство повышения оклада. Палмер был несомненным подлецом, которому вся его чёрная репутация сходила с рук, но в начале 1950х ситуация начала меняться.
Д-р Акула 31.10.1997 (Птн) 09:24:21 #9737
Ещё одно творение Палмера (фильм "Кошмар!", 1940)
Проработав почти два десятка лет без перерыва, Палмер резко завершил карьеру. Последним его фильмом были "Торговцы смертью" (1952), незаконченная картина Northstar Productions, по которой они хотели понять, будут ли успешны традиционные фильмы про монстров, если снимать их в цвете. При съёмках особенный упор делался на спецэффекты. Фильм быстро выбрал весь бюджет, а продюсеры не хотели дальше финансировать проект, когда стало ясно, что бюджетная научная фантастика лучше окупается, чем крупные хорроры. Но это уже не имело значения. К тому моменту, как съёмки прекратились, Палмер уже несколько недель не являлся на работу.
В итоге один из начальников производства киностудии решил навестить Палмера - тот по-прежнему числился в зарплатной ведомости, и студия отвечала за него в той или иной степени. В доме Палмера нашёлся потрясённый, истерзанный страхом человек, который боялся выйти на улицу и почти не покидал постели. Он не повышал голоса, шарахался от каждого звука и зримо постарел, словно успел отбыть срок.
С Палмером что-то случилось, но никто не мог достоверно сказать, что именно. То ли смертельный диагноз, то ли бэд-трип, то ли размолвка с дружками из мафии. Как бы то ни было, Палмер отказался дальше работать и полностью выпал из шоу-бизнеса.
Тут на сцене появляется Мартин Рокко, ещё один представитель киноиндустрии с неподтверждёнными связями с оргпреступностью. Рокко снялся в главной роли во многих фильмах сороковых и пятидесятых, но важнее была его роль разумного, уравновешенного посредника между продюсерами, актёрами и мафией. Рокко, в отличие от Палмера, имел хорошую репутацию, был уважаем и в целом приятен в общении. Работал он не теряя головы, и по этой причине ему и было поручено приглядывать за Палмером.
У мафии есть одно правило - если у кого-то из своих начинает ехать крыша, этого человека надо держать очень и очень близко. Совсем не нужно, чтобы кто-то переосмыслил жизнь и пошёл писать явку с повинной. В их среде, если посыпется один, то и остальных за собой утащит. Так что можете себе представить - с таким количеством скелетов в шкафу, как у Палмера, его постоянно держали на прицеле.
Из докладов Рокко о поведении Палмера в этот период следует, что тот постепенно превращался в затворника. Из дома выходил редко, и как будто утратил интерес к женщинам и наркотикам. Временами по пьяни звонил бывшим коллегам по цеху, рыдал и взахлёб извинялся за прошлые прегрешения. Ответом на звонки как правило было молчание и брошенная на рычаг трубка.
В тех редких случаях, когда Рокко удавалось выманить Палмера на улицу, обычно чтобы перекусить, тот вёл себя параноидально. Постоянно оглядывался, указывал на тех, кто якобы за ним следил, часто спрашивал, каким путём можно выбраться из страны и начать новую жизнь с новым именем. Как-то раз, позвонив Рокко ночью, Палмер признался, что сбежал из дома и часами ездил по улицам, а за ним постоянно следовало "что-то крылатое", что никак не удавалось стряхнуть с хвоста. На эту тему Палмер больше не говорил, хоть Рокко и был весьма настойчив.
Вскоре Палмер наотрез отказался выходить из дома. Он поселился в своём "зале славы", той части дома, где он расставил свои принадлежности гримёра, различные костюмы и сувениры со съёмки фильмов, над которыми в прошлом работал. Здесь Палмер часами работал, экспериментировал с гримом на себе самом, иногда неделями поддерживая одно и то же новое лицо. Казалось, он пытается изменить саму свою суть, стать кем-то другим. Рокко покупал ему еду, следил за домом, и, хотя они редко общались и контактировали, Рокко регулярно слышал, как Палмер всхлипывает у себя в зале славы.
Одним знаменательным вечером в 1955 году Палмер, о котором никто уже несколько лет не слышал, разослал множеству звёзд и бывших знакомых приглашения на Хэллоуин. Вечер должен был пройти у него в особняке; костюмированное мероприятие с конкурсом, где гостям рекомендовалось "явить своё подлинное лицо" с помощью грима, а победителю полагался внушительный приз.
То ли память о Палмере повыветрилась со временем, то ли все были шокированы тем, что он не просто дал о себе знать, а пригласил их домой, но бывшие коллеги по цеху проявили интерес. Народу на вечеринке у Палмера было много, за сотню гостей.
Гости постарались затмить друг друга жуткими обликами и нарядами. Кое-кто и сам нанял гримёров в надежде выиграть то, что Палмер подготовил в качестве приза. Палмер же, в отличие от наряженных на Хэллоуин гостей, явился в облике, который сбил всех с толку.
Гости даже не поняли, грим ли это на нём, или естественное старение каким-то образом обратилось вспять. Палмер выглядел прекрасно. С юношеским лицом без единой морщинки, роскошными волосами и обаятельной улыбкой. На вопросы про свой образ Палмер отвечал, что нарядился согласно теме вечеринки.
Почти всё время Палмер посвятил тому, чтобы по очереди подолгу беседовать с гостями. Они быстро поняли, что полное жизни и радостное лицо - не более чем грим. Он старался вести себя так, будто все присутствующие ему близкие друзья, но тёплые слова ему не давались и он постоянно сбивался. Казалось, что в каждом диалоге он старается пройти по каким-то одному ему ведомым пунктам. Он часто извинялся, но при этом путался, за что и перед кем извиняется. По словам вечно язвительного Джеймса Митчема (известен по роли в "Вампир неглиже", 1940), "он так говорил, будто над ним не Дамоклов меч, а целая расстрельная команда".
К концу вечера Палмер суматошно бегал из комнаты в комнату, здоровался с теми, с кем не успел пообщаться, и отчаянно не мог добиться той благосклонности, к которой стремился.
Когда настало время объявлять победителя, Палмер воспользовался моментом и произнёс долгую речь. Он поблагодарил всех собравшихся за то, что пришли, но посетовал, что никто кроме него не уделил внимания теме вечеринки. Он - человек добрый и сострадательный, и по его внешности это видно. Палмер говорил об ошибках прошлого, утверждал, что помирился с теми, кому причинил боль, и эта вечеринка - лучшее тому доказательство.
Речь Палмера становилась всё более сбивчиво, а когда он перешёл к рассказу о нанесённых проститутке побоях, его затрясло. По его лицу струились слёзы и пот, грим постепенно отслаивался и стекал, а требования признать, что он в милости у всех собравшихся, становились всё громче. Он вытер лицо рукой, ещё сильнее размазав свой грим. Ответом же на его многочисленные вопросы "исправился ли он" было гробовое молчание всех собравшихся.
В ответ на это молчание его хандра сменилась гневом. Он упрекал собравшихся, спрашивал, чего ещё им от него надо, упрекал, что они пользуются его щедростью, раз явились сюда. Грим же продолжал течь, и стало видно, что он скрывал. Постоянные эксперименты на собственной коже не добавили ему здоровья. Под моложавой личиной была бледная, как у мертвеца, кожа на исхудавшем лице, покрытая сыпью и нарывами. Последствия вечных попыток стать кем-то другим. Поняв, что происходит, Палмер расплакался и закрыл лицо руками.
Он перестал молить о прощении и начал прямо оскорблять собравшихся, отчаянно при этом пытаясь закрыть своё лицо. Взгляд его метался по залу, пока не наткнулся на что-то в дальнем углу. Палмер умолк, осторожными шагами сошёл со сцены, и медленно, спиной вперёд, удалился в коридор. На его лице не было ни кровинки. Уходя, он скорбно бормотал, что вечеринка "не помогла" и "оно" всё равно за ним явится.
Той ночью Гарольд Палмер исчез. По рассказам свидетелей не получается толком воссоздать картину произошедшего, но те, кто за ним побежал, говорили, что он заперся в зале славы, среди трудов своих рук. Люди слышали, как он о чём-то умолял и говорил, что пытался. К тому времени, как Мартин Рокко смог открыть дверь, Палмера уже не было. Всё вокруг было измазано гримом, на полу осталась груда одежды, которую он носил в тот вечер, а ещё - тянущиеся следы испачканных гримом рук, которые цеплялись за пол, словно желая задержаться ещё хоть ненадолго.
