Данная статья является переводом, требующим вычитки, и ещё не проверялась модерацией.
Страница может содержать стилистические ошибки и смысловые неточности.
Минул девяносто один год, как отцы наши основали на этом континенте новую нацию, своим рождением обязанную свободе и убеждённую, что все люди рождены равными.
Этот участок поля битвы, это то место, на котором всего год назад великий человек отдал свою жизнь за этот народ. Нормальный ход нашей жизни погряз в смерти. Втянутые в великую гражданскую войну, мы положили наши жизни для защиты утверждения наших отцов. То, что равенство и свобода породили раздоры и разногласия является поводом для отчаяния, но земля под нашими ногами является доказательством того, что мы должны держаться наших убеждений.
Эта земля процветает. Она принимает солнце и испускает свои плоды. Она расцвела всего спустя год после величайшей потери, которую когда-либо знала эта нация. Я говорю это не для того, чтобы принизить память тех, кто сражался здесь. Великие люди освятили её своей кровью, которая будет взывать к нам до конца вечности, пока мы будем ожидать Божьего суда. Но эта потеря не разрушила эту страну. Она не воздала нам плоды этого насилия. Подобно нашим отцам до нас, те, кто потеряли свою жизнь здесь, полностью посвятили себя устоям свободы.
И во имя их мы должны посвятить себя полному сохранению этих устоев. Мы должны принести сюда новое рождение свободы. Мы должны объединиться с нашими братьями и убедиться, что убеждения наших отцов не сгинут навеки с этой земли.
Авраам Линкольн, 1867 г. Заметки к Гёттисбёргской речи по случаю годовщины убийства Улисса С. Гранта и Второй битвы при Гёттисберге.
Солнце уже садилось над горизонтом, когда президент замолчал. Когда он вернулся на поезд, который доставил его прямиком на сцену, она подумала, что это было хорошей идеей, если не было другой причины, кроме как избежать своего убийства.
Рядовая Джоанна Киркланд закончила аплодировать и огляделась в поисках газетчика. То, что толпа мужчин следовала за 1-й Бригадой Суфражисток на различные мероприятия, беспокоило ее только тем, что она пошла воевать, потому что якобы не хватило воинов для призыва.
Она подумала о президенте, его речи и о грядущих днях. Разграбление Ричмонда повернуло ход войны на юг, возможно, на этот раз навсегда. Она представила, что через несколько дней она будет сражаться с южными ублюдками в Мэриленде под командованием генерала Шермана.
Она лишь мельком подумала, о том, чем она могла бы заняться после войны. Может вернётся в Пенсильванию. А может отправится на запад.
НЕМЕДЛЕННО ОТПРАВИТЬСЯ В РИДДЛ ВАЙОМИНГ ТЧК РАССЛЕДОВАТЬ ПРОПАЖУ НЕСКОЛЬКИХ АГЕНТОВ И ГРУПП ЛЮДЕЙ ТЧК МЕСТНЫЕ СИЛЫ ПРАВОПОРЯДКА ОКАЗАНИЕ ПОМОЩИ ТЧК ЗАПИСАТЬ ВСЮ ПРОИСХОДЯЩУЮ АКТИВНОСТЬ
Телеграмма агенту Киркланд из офиса Объединённого Исследовательского Отдела, 1878 год.
Марк Мэйфилд и Джим Джонсон слишком долго смотрели в небо, поражаясь красоте солнечного затмения. Внезапно установившуюся тишину нарушил стук копыт лошади, но не той, что была запряжена в их почтовую карету. Они посмотрели на всадника. К ним скакал одинокий и безоружный мужчина на чёрной лошади.
Ни один из двух мужчин не поднял винтовку, чтобы прицелиться во всадника. Ни один из двух мужчин не хотел ни провоцировать на насилие, ни показаться напуганным в глазах другого. Всадник приближался.
— В такой день страшно ехать в одиночку! Какое, э, какое дело у тебя к нам? — прочистил горло Джозеф.
Всадник не ответил и не замедлился. Он почти сравнялся с ними. Оба мужчины крепче сжали свои винтовки. Всадник не предпринял попытки приостановить. Затмение всё ещё продолжалось, и в темноте они не смогли разглядеть его черты лица. Однако Филипс был уверен, что у этого мужчины было клеймо на обеих щеках, руках и плечах.
Мужчины расслабились, когда он проехал мимо них. Джозеф взглянул на Филипса и весело покачал головой, после чего левая часть его лица взорвалась кровавыми брызгами. Поворот Филипса к всаднику был прерван пулей, пробившей его шею насквозь. Он рухнул, протестующе булькая.
Стрелок достал спичку их коробка и черканул ею возле навеса с задней стороны кареты. Ткань загорелась сразу, и через несколько мгновений вся карета была объята пламенем.
Лошади, запряжённые в карету, заржали или из-за страха, или из-за жара, и бросились бежать по дороге, таща тела и пылающий груз с собой. Всадник ухмыльнулся из-под шляпы с широкими полями и выбросил пистолет, из которого стрелял. Он исчез, не долетев до земли. Исчез и мужчина, ещё до того, как солнце вновь показалось из-за луны.
Я полагаю, поездка на поезде в ад будет менее хлопотной, чем та, которую я предприняла вчера вечером.
Всадники преследовали локомотив от заката и до самого рассвета. Они были скрыты во тьме, и их было невозможно опознать. Попутчик, у которой было больше настойки опия, чем здравого смысла, сказала, что подобные преследования — обычное дело. Проводник не был особо сбит с толку этим событием. Возможно, она изложила некую истину, которую знают лишь некоторые.
Тем не менее, восход солнца также принес с собой приближение к нашему месту назначения, что сделало сон само по себе бессмысленной затеей. Моя бдительность в одночасье переросла в ощущение усталости, которое утихнет только после полного завершения моего задания на день. Я надеюсь, что это отклонение от рутины не было настолько безумным, насколько я это подозреваю.
Отрывок из дневника агента Джоанны Киркланд, 9 августа, 1878 год.
Агент Киркланд ступила на платформу нетвёрдой ногой. За этим шагом последовал ещё один. Никто даже не взглянул на неё, когда она сошла с поезда вместе с сумкой, в которой находилось большинство её вещей. Сумка глухо упала на платформу, когда Киркланд вышла из поезда. Она взглянула на город, лежащий перед ней, и положила левую руку на пистолет, висящий на её бедре.
Застройка города была хаотичной, с нагромождением поспешно возведенных зданий вдоль главной улицы. Похоже, что большая часть дел велась вне или внутри десятков палаток, установленных вдоль грунтовой дороги. Ее целью была группа зданий на полпути дальше по дороге.
Джоанна перекинула сумку через плечо и наклонилась вперёд, когда лысый мужчина в пыльном, но дорогом пальто, встал перед ней и достал бутылку с яркой красно-белой этикеткой, на которой было написано простыми буквами "Поразительная Панацея Доктора Чудесного!". Джоанна махнула рукой и двинулась, чтобы обойти мужчину, когда он снова встал на её пути.
Он поднял бутылку и двинулся вперёд.
— Добрая леди! Я думаю, что целебные тоники доктора Чудесного пойдут вам на пользу! Выражение вашего лица выдает вашу усталость.
Джоанна закатила глаза и остановилась
— Прошу прощения. Вы сбили меня с толку. Мистер…?
— Обманщик. Возможно, мы ещё не знакомы, но у меня есть, — он указал на бутылку свободной рукой, — одна вещь, которая вам действительно нужна, если не необходима.
— Мистер Обманщик. Выражение моего лица — это моё дело, и ничьё больше. У меня важное дело, которое я должна обсудить с маршалом. Если вы любезно уберётесь с моего пути и будете навязывать своё мнение другим приезжим, я буду вам крайне признательна.
Мистер Обманщик на мгновение задумался над этим и затем отошёл в сторону. Джоанна прошла мимо него, смахнула пыль с себя и пошла вниз по дороге к офису маршала.
Дорогая миссис Кейн,
с тяжестью на сердце и великим сожалением я должен сообщить вам о гибели вашего сына. Сержант Кейн был хорошим солдатом и хорошим другом для людей под его командованием. Я чувствую нужду в том, чтобы сообщить вам об уровне героизма, который продемонстрировал ваш сын в ходе второй битвы за Нью-Йорк. Когда его позиция была захвачена, и его люди встретились с неминуемой смертью от рук конфедератов, он пробил брешь во вражеском строю. Если бы не эта храбрость, те солдаты, скорее всего, погибли бы.
Мне стало известно, что брат Джейкоба также пал в той битве, но с другой стороны. Я не могу представить себе то горе, которое вы чувствуете сейчас, и лишь желаю выразить свои соболезнования. Пожалуйста знайте, что, хоть эта война и продолжается, их жизни не были потеряны напрасно.
Отрывок из похоронки.
Капитан Малкольм Фишер, Потомакская армия, 1867 год.
Как только Джейкоб сказал это, он знал, что это вызовет реакцию, которую он бы не оценил. Но он всё равно сказал это. Товарищ Джейкоба жарил змею на огне в небольшом лагере, разбитом с видом на шахту. Их лошадь уже была оседлана, и сумки по бокам были набиты золотом.
Старик поднял бровь и усмехнулся:
— И ты ожидаешь, что я подумаю, что это делает тебя отличным?
— Отличным от? — Парень встал от огня.
— Отличным от меня. От прочих бедных душ, путешествующим по пустошам.
— Насколько я понял, это не вызывает у меня симпатии к ближнему. Это то, что я должен принять.
— Ты не особенный. — Старик потыкал в огонь. — Никто не хочет быть более особенным, чем он является. Мы тратим наши жизни, пытаясь двигаться вперёд, не позволяя воздуху, воде или грёбаной земле, через которую мы проходят, каким-то образом изменять нас.
— Я говорю не об изменении.
— Тогда о чём, чёрт подери, ты говоришь?
Джейкоб наклонился и взял винтовку с флягой.
— Я просто не хочу меняться.
— Да. Ты и все те несчастные придурки, что ходят по земле. Но эта шахта, — старик указал на отверстие за ними, — она изменит любого человека. Там золото. Несколько недель, и, может быть, я не буду жить как в доисторические времена.
Джейкоб подошёл к их лошади и повесил на её бок винтовку и флягу.
— Они жили не так.
— Откуда, нахрен, ты можешь это знать.
— Я просто говорю, что эта жизнь чувствуется слишком спокойной. Слишком безопасной. — Джейкоб запрыгнул на лошадь одним движением. — Думаю, они бы высматривали опасность на горизонте.
— Ну. Да. На твоё убийство не выписывали ордер, поэтому горизонт для тебя немного более приветлив.
— Я приму это как возможность, но если я не пересеку горизонт в следующую пару часов, ты будешь копаться в земле в одиночестве.
— Дерьмо. Ты ездишь в Риддл каждую ночь без остановки. Жрёшь, трахаешься и потом возвращаешься на дорогу. — Старик подмигнул. — И если ты думаешь, что сможешь убедить одну из тех прелестных девушек вернуться с тобой, я буду признателен.
Джейкоб рассмеялся и повернул лошадь, чтобы уехать.
Моя прелестная бабочка;
когда конфедераты прорвали нас у Гёттисберга, я думал, что проведу остаток своей жизни в поисках мира и спокойствия, которые были у меня в ночь перед битвой. Мы все были уверены в нашей праведности. Но позже я лежал в грязи, пытаясь смириться с поражением.
Я никогда не говорил тебе об этой битве, или об ужасах, что мы испытали в плену. Я не видел необходимости в подобной ноше на твоих плечах. Но как-то ты её облегчила. Если бы я знал, что в один день найду такую, как ты, я бы выдержал ещё тысячу лет в плену у этих южных ублюдков, и ещё тысячу сверх того.
Даже с окончанием этой войны у меня не получилось найти спокойствие, но, любимая, ты принесла мир в моё сердце. Наконец-то построен дом, в котором наша семья будет благословлена на жизнь. С транспортной компанией Дженнигса обговорены все условия. Собирай свои вещи и прощайся с Сан-Франциско. Городу Риддл нужен твой свет.
Я спал хорошо прошлой ночью. Я ожидаю твоего прибытия и начала новой жизни вместе.
С любовью и всегда твой Конрад Дрейк.
Рука маршала Риддла Конрада Дрейка дёрнулась. Мужчина на другом конце стойки взглянул на Конрада намётанным взглядом. Они оба знали, что дело идёт к развязке. Комната, ранее кипевшая от шума, затихла в ожидании. Затем мужчина на другом конце стойки схватил стопку и опустил её вслед за Конрадом.
Мужчины продолжали гляделки, пока Джоанна наблюдала у входной двери в бар, а мужчина, с которым пил Конрад, отключился. Наблюдатели закатили глаза и вернулись к своей выпивке и играм. Конрад опёрся на стойку, чтобы не упасть, пока он не достал из кармана маленькую красную таблетку и не проглотил её.
Маршал заметил, что Джоанна смотрит на его значок, приближаясь к нему
— Агент Киркланд?
Джоанна кивнула.
— Я ходила к вашему офису, но он был закрыт. — Она помедлила. — Пройдоха возле вашего офиса ожидал окончания ваших дел здесь, чтобы вы могли его арестовать?
— Это просто Филипп. У него есть склонности к публичному мочеиспусканию
— Я заметила.
— Это моя долбанная вина, то, что мисс Лула готовила ему еду. Ему нигде не было так хорошо, как в моей камере.
Джоанна подняла пустую стопку, стоящую перед Конрадом, и осмотрела её.
— Неважно. Я бы хотела поговорить в более приватной обстановке в вашем офисе, если вы закончили свои дела здесь.
Маршал Дрейк взглянул на бармена.
— Скажи мисс Луле, я рассчитаюсь, когда приду в следующий раз. И передай ей от меня спасибо за кукурузный хлеб.
Джоанна и Конрад вышли на улицу из салуна №19.
Мама,
я всё еще жив. Я не могу сказать тебе, где я, или что я делаю. Я извиняюсь. Эйбу не хорошо. По чистейшей случайности мы встретились на поле боя у Нью-Йорка. Он сражался за свой дом, и я за свои принципы, но наша братская связь оказалась сильнее самой смерти.
Я не думаю, что запад останется безопасным местом для нас, независимо от того, кто преуспеет в этой ужасной войне. Моё время здесь ограничено. Я пишу это письмо только, чтобы сообщить тебе о том, что мы выжили, и новости о здоровье Эйба. Мы останемся здесь, пока он не поправится достаточно, чтобы отправиться в путешествие. Пожалуйста, дай Айрис нашу любовь.
Твой любящий сын, Джейкоб Кейн.
Джейкоб Кейн слышал звуки Риддла, оставшиеся позади. Лошадь под ним возмущалась так же, как и он, от мысли о том, что надо уйти до восхода солнца. Если он всё ещё хочет пополнить свой счёт в банке завтра вечером, ему надо поторопиться. Он пришпандорил лошадь и наконец поскакал.
Перед ним раскинулся пейзаж Красной пустыни Вайоминга, и прохладный ночной воздух подбадривал его двигаться вперёд. Джейкоб поднялся на холм как раз вовремя, чтобы увидеть группу всадников на чёрных лошадях, которые преследовали прибывающий поезд. Сердце Джейкоба ухнуло в пятки от этого зрелища, и он осадил лошадь, чтобы развернуться.
Лошадь, однако, при виде всадников отчаянно заржала и сбросила его на землю. Джейкоб попытался удержать её, но лошадь вырвалась из рук Джейкоба и убежала.
Джейкоб схватился за свой лоб от боли и обнаружил влажную кожу. Он тряхнул головой, взял пистолет, находящийся у бедра, и проверил, заряжен ли он. Три всадника прервали свою погоню за поездом из-за звуков лошади и сейчас двигались в его направлении. У него было пять выстрелов.
Джейкоб опустился на колено на вершине холма и прицелился в ведущего всадник. Спустив курок, он понял, что промахнулся первым выстрелом. Он взвёл курок для второго выстрела и нажал на крючок. Ведущий всадник сгорбился в седле, но удержался. Два других всадника начали стрелять в ответ из своих пистолетов.
Джейкоб попытался ещё больше присесть, но пуля попала ему в плечо. Он отлетел назад и покатился вниз по холму, крича от боли. Он лежал в полубессознательном состоянии, пока всадники приближались. Затем, когда первые лучи солнца показались из-за горизонта, он потерял сознание.
Городской маршал — пьяница, который говорит о глупостях как о фактах. Я считаю, что он упустил своё призвание в качестве писателя, фантастические истории, которые он рассказывал, пока мы расследовали нападения, были по крайней мере занимательными. Сейчас он развлекает нескольких заключённых историей о том, как он уничтожил порождение ночи при помощи кошачьей мочи и серебряных пуль.
После того, как эта история будет рассказана, и мой обед съеден, мы отправимся на поиски старателя у врача ниже по улице. Сообщается, что этот старатель был доставлен утром в полубреду, и что он произносил имя Верджила Джонса. Мистер Джонс — это известный грабитель, разыскиваемый на Территории Дакота за ограбление дилижанса. Если этот парень знает, где найти мистера Джонса, я приведу его на допрос.
Отрывок из дневника агента Джоанны Киркланд, 9 августа, 1878 год
Конрад и Джоанна вошли в больницу. Пол был покрыт кровью и прочими разнообразными высохшими жидкостями. Всё пахло формальдегидом и смертью. Джейкоб Кейн лежал на кровати в задней части комнаты. Он застонал, не привлекая ничьё внимание.
Джоанна повернулась к Конраду и зашептала:
— Это выглядит как идеальный вариант для доктора.
— Было бы, если бы у нас был он. Мы телеграфировали в Цинциннати обо всём произошедшем, но до тех пор пока какой-нибудь инициативный парень не приедет сюда, нам не будет везти.
Джоанна подошла к постели мужчины и взяла его руку.
— Эй. Ты слышишь меня?
— Слышу, мэм. — Джейкоб взглянул на Джоанну и улыбнулся.
— Кто подстрелил тебя?
— Я не разглядел их лиц. — Джейкоб на мгновение взглянул на маршала, прежде чем продолжить.
— Джентльмен, принёсший тебя сюда, говорил что-то о Верджиле Джонсе.
— А, да. Мы нашли золото в пустыне. Все вклады в банке под моим именем. Я надеялся, что кто-нибудь позаботится о переводе.
— Где вы нашли золото?
— Старая шахта. Маршал скажет вам, где она. — Джоанна взглянула на Конрада, и он кивнул.
— Спасибо, сэр.
— Вам спасибо мадам. Вы не против, если я поговорю с маршалом? Мне надо уладить с ним одно дело.
— Конечно.
Джоанна встала и отпустила руку Джейкоба. Она попыталась стряхнуть пыль с рубашки, но вместо этого размазала по ней кровь. Она остановилась на мгновение, чтобы успокоиться, и вышла из больницы.
— Конни. Ты знаешь, что будет потом.
Конрад кивнул, подошел к кровати и снял шляпу. Он указал на плечо Джейкоба.
— Это прикончит тебя.
— Да. — Джейкоб указал на охотничий нож Конрада. — Думаю, ты сможешь сделать это быстрее.
— Твой брат всё такой же ублюдок?
— Это не его вина. Он никогда не был особо прав после своей смерти. Но он знает о тебе.
— Всё в порядке. — Конрад вытащил нож из-за пояса и погрузил его в грудь Джейкоба. Грудь мужчины поднялась ещё раз, а затем замерла. Конрад подошел, чтобы протереть нож о ближайшую тряпку, и вышел из комнаты, чтобы присоединиться к Джоанне.
Спустя час после ухода Конрада, геометрия комнаты на мгновение нарушилась. Затем раздался низкий гул, в то время, как тело Джейкоба упало вверх в воздух, а затем упало на кровать, когда геометрия комнаты стала более адекватной. Эйб сел на кровати, где только что был Джейкоб, сломал его шею, и в руке Эйба материализовался чёрный пистолет.
Что меня больше всего беспокоит, так это то, насколько уместен твой уход. Я бы хотел, чтобы ты осталась. Я бы хотел, чтобы мы создали ту семью, о которой ты молила меня. Я не могу представить себе, что нас ждет в будущем, но я знаю, что меня не будет рядом с тобой в Сан-Франциско. Ты сильнее, чем я когда-либо мог бы быть, потому что я даже не могу попытаться уйти из этой жизни.
Если бы я мог преодолевать расстояние между нами каждую ночь, я бы делал это. Но это неправильно — удерживать тебя, если я не пойду туда, где ты. Лети свободно, моя прекрасная бабочка. Найди любовь там, где мир тёплый и мягкий. Я добавлю рассказ о твоей любви к моим историям. Никто не поверит в то, что ты была столь прелестна.
Отрывок из любовного письма. Конрад Дрейк. 1875 год.
Солнце висело низко в небе, но костер у шахтой горел. Джоанна и Конрад, уже спешившись, направились к входу в шахту. Оба держали в руках пистолеты у бедер, ожидая конфронтации.
— Верджил! Я знаю. что ты здесь.
Голос старика эхом отразился от стен шахты
— Ещё один шаг, маршал, и я прострелю твою чёртову голову.
Джоанна отступила назад, в то время, пока Конрад продолжал кричать.
— Эта прелестная леди просто хочет поговорить с тобой.
— Мы за пределами города, маршал. Ты не можешь требовать от меня, чтобы я отвечал тебе, прелестная там леди, или нет.
— Она из ОИО. Ты можешь поговорить или с ней, или с двумя дюжинами агентов, что приедут сюда после неё.
На протяжении нескольких секунд была тишина, затем из шахты раздался шорох. Верджил вылез из шахты. Он взглянул на Джоанну и поднял бровь.
— Чего ты хочешь? — Джоанна опять подошла вперёд.
— Две недели назад исчезла почтовая карета на дороге в Ролинс. Где ты был?
Старик мотнул головой.
— Здесь. Я больше не граблю кареты.
— Кто-нибудь может подтвердить это?
— Джейкоб Кейн.
— Джейкоб мёртв, Верджил. — Конрад качнул головой.
— Как долго? — Верджил закатил глаза.
— Достаточно.
— Я говорил, что это плохая идея — хранить всё золото банке под именем этого щенка.
Джоанна наклонила голову и достала пистолет из кобуры.
— Ты арестован.
Глаза Конрада расширились.
— Хрена с два. Ты сказала, что тебе надо задать ему несколько вопросов. Ты их задала.
— Даже если бы я была уверена, что это не он стоит за ограблением кареты, он в розыске в Дакоте.
— Тебе лучше успокоить её, маршал. Я убью её. — руки старика легли на пояс.
Конрад сделал два шага назад, достал свой пистолет и направил его на Джоанну.
— Послушай. Ты здесь новичок и не знаешь, как обстоят дела. Он убьёт тебя.
Джоанна смотрела на Верджила.
— Как?
— Это сложно.
— Это очень сложно. — раздался четвёртый голос из-за спины Конрада.
Верджил взглянул поверх плеча Конрада и увидел мужчину в чёрном с пистолетом, направленным в спину Конрада. Верджил достал свой пистолет, что едва не вызвало ответную реакцию от Джоанны. Но он не повернулся, а направил пистолет на только что прибывшего.
— Эйбел. Мне нужен твой брат.
— Ты встретишься с ним. В итоге.
— Нет. Я думаю, сейчас. Ты убил достаточно, чтобы призвать ОИО на мою голову. Я хочу свою долю золота.
Они стояли вчетвером, направили пистолеты друг на друга, по меньшей мере, минуту, пока солнце всё ниже опускалось по небу. Конрад заговорил первым.
— Ты собираешься выстрелить мне в спину, Эйбел?
— Это будет честный бой. Повернись.
— Нет. — Эйбел вернул курок назад на своём черном пистолете.
— С другой стороны, в последний раз ты выстрелил мне в спину.
— У на нет времени на это. Солнце заходит. — сказал Верджил, поднимая свой пистолет всё выше.
— Я знаю. — кивнул Конрад и бросил свой пистолет.
— Итак, мы все хотим спрятаться до утра и потом стрелять друг в друга? — слегка улыбнулся Верджил.
— Нет, я думаю, вместо этого мы сразимся с всадниками. — покачал головой Конрад.
Эйбел немного расслабился.
— Верджил не может их победить. Ты не можешь их победить. Я проиграл три раза.
— Какие всадники? — перебила Джоанна.
Конрад бросил свой пистолет, также, как Эйбел и Верджил.
— 682й кавалерийский.
Солнце опустилось за горизонт, и раздался топот копыт. Эйбел, Верджил и Конрад отошли от входа в шахту и повернулись лицом к всадникам вдалеке.
Конрад оглянулся на Джоанну.
— Я бы предложил тебе убраться отсюда. — Он достал из кармана красную таблетку и положил её в рот. — Всегда хотел сделать это.
— Что насчёт закона в Риддле? — спросила Джоанна, отходя назад.
— Похоже, тебя слишком беспокоит закон. Если хочешь, теперь это будет твоей проблемой.
Джоанна не знала, что делать с зрелищем, разворачивающимся перед ней, когда трое мужчин вышли в ночь. Эйбел, одетый в чёрное, достал из воздуха большое ружье. Конрад крутанул барабаны своих пистолетов, чтобы убедиться, что они заряжены. Верджил сбросил своё пыльное пальто на землю перед собой и внезапно он показался ей меньше. Он полностью повернул свою голову к ней, не двигая при этом телом, и улыбнулся кривой, искажённой улыбкой.
Её глаза расширились, и она, повернувшись, побежала к своей лошади. Полная луна всходила позади тёмных всадников, и трое мужчин готовились к битве.
— Так каков план, Кондраки? — слегка рассмеялся Эйбел.
— Не зови меня так. — Конрад помедлил. — Парни, делайте, что хотите, но я собираюсь прокатиться на одной из этих лошадей.
и отдашь голодному душу твою и напитаешь душу страдальца: тогда свет твой взойдет во тьме, и мрак твой будет как полдень;
и будет Господь вождем твоим всегда, и во время засухи будет насыщать душу твою и утучнять кости твои, и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают.
И застроятся потомками твоими пустыни вековые: ты восстановишь основания многих поколений, и будут называть тебя восстановителем развалин, возобновителем путей для населения.
Исайя 58:10-12
Джоанна вышла из телеграфа после составления отчёта. Она уже решила вернуться назад в Вашингтон и составить полный отчёт за вычетом нескольких деталей. Когда она вышла на улицу, она увидела пьяного Филиппа, неуклюже стоящего перед офисом маршала. Она проигнорировала его и пошла дальше по улице.
По пути к вокзалу она увидела две кражи, один яростный спор, и по крайней мере одно мёртвое тело посреди улицы. Город пожирал себя заживо без закона. Тем не менее, у неё была своя работа.
Она вышла на платформу вокзала и заметила, что мистер Обманщик все еще находится здесь, хотя и избегает ее. Она наблюдала за ним, ожидая высадки только что прибывших пассажиров. Эти мужчины и женщины понятия не имели, что их здесь ждет.
Последним пассажиром, вышедшим из поезда, была высокая женщина с протезом лицевой пластины из фарфора. Она несла с собой докторскую сумку. Она уже видела протезы у солдат, получивших ранения лица на войне. Она обдумала разговор с доктором о своем опыте, если они когда-либо участвовали в одних и тех же битвах, но решила не мешать доктору.
Проходя мимо доктора с приличного расстояния, Джоанна почувствовала слабый запах гниющей плоти. Джоанна вошла в поезд и заняла свое место. Она взглянула в окно на город, погружающийся в хаос, и улыбнулась, когда мистер Обманщик обратился к прибывшим.
Когда она закрыла свои глаза, она увидела фарфоровое лицо доктора. Джоанна в ужасе проснулась, встала со своего места и вышла на платформу, таща за собой свою сумку. Она взглянула на оживлённую улицу, отряхнула свою рубашку от пыли, положила руку на пистолет и пошла к офису маршала.