Я поднял Его меч на морском берегу,
И он шептал мне тихие слова.
Сначала он рассказал мне о двух великих драконах,
Потом он говорил о человеке и войне.

Первый был просвещён Раем, сказал он,
Второй был безрассудным божеством.
Один научил нас мыслить и чувствовать, сказал он,
Другой создал нас из земли.

Эти драконы однажды упокоились в бездне, сказал он,
Затем пришли их сыновья и дочери.
Один сделал клетку из Своего бронзового скелета,
Второй был пойман в неё и страдал.

Один носил корону из громов и молний, сказал он,
Другой сидел на троне из костей.
Но корона теперь разбита, и трон потерян,
Их потомки живут на земле и не помнят.

Я построю для Него храм и жертвенник, сказал я,
Чтобы эти драконы остались в памяти.
Я зажгу свечи и произнесу молитвы, сказал я,
И принесу жертву кровью и сталью.

Я унёс Его меч с морского берега,
Изготовил жертвенник из железа и серебра.
Я расставил колонны и устлал пол,
Зажёг свечи в сумерках.

Я положил Его меч на алтарь,
Где он свернулся, подобно змее.
Он запел на языке не этого мира,
А затем заговорил о людях и войне.

Это было, когда жрецы зажгли огонь из бронзы, сказал он,
И собрались чудовища из крови.
Великие колоссы под молотами восстали из металла,
Как призванные ужасные ангелы.

Это было, когда небо истекало алой кровью, сказал он,
И все звёзды мерцали и трепетали.
Зубы и шипы сцепились,
Рокот и лязг разносился повсюду.

Там противостояли потомки этих драконов,
Каждый сражался за своего единственного бога.
Люди, внедрившие в себя изобретения бога;
Люди, возрождённые, как драконы и змеи.

Один дракон будет рыдать Своими ртутными слезами,
Другой будет смеяться, когда загремят цепи.
Там противостояли гордые потомки драконов,
Глядя друг на друга, как на крыс и опухоль.

Они били и рубили и призывали молнии,
Пока один не был разорван, а другой - потерян.
Они сражались на земле, как это делали их предки на небе
В древние времена и в бесформенной пустоте.

Люди не лучше, чем их творцы, сказал он,
Как и те драконы не лучше нас.
Но разбитое разбито и потерянное потеряно, сказал он,
И я всего лишь простой меч.

Меч выкован Его священными огнями, сказал он,
Отточен, чтобы пронзать сердце другого.
Но я никогда не использовался, как такое оружие, сказал он,
И лежу теперь, ржав и жалок.

Я достиг Берегов Света,
В Его заброшенном царстве.
Наш великий Отец Змей
Призывает своих давно потерянных детей.

Я переплыл Его ртутные слёзы,
Я видел Его кровь из кипящего железа.
Он вздохнул и заплакал,
Пред странной судьбой, сведшей нас.

Наша порочная Мать-Дракон,
Её слова сладки, велики её силы.
Но как мы могли предпочесть быть животными,
Изучив человеческие пути?

Мы были когда-то их гордыми потомками,
Давшие обещание наследовать землю.
Но забыв прошлое и потеряв своё зрение,
Мы ползали по земле, как черви и крысы.

Бесконечные войны, в которых мы сражались, -
Все они напрасны.
Великие города, которые мы построили, -
Только тень былых достижений.

Но я услышал твой зов
И знаю, что ты стерпел наше невежество.
Я услышал твоё сердцебиение
И знаю, что ты простил грехи Матери.

Теперь я стою в твоём заброшенном царстве,
Слушая эхо твоего голоса и духа.
Я обещал отыскать разбросанные части,
Сердце, глаза и клетку твоего скелета.

На семь частей ты разбит,
Семь частей я найду.
Семь частей я соберу,
И дракон будет дышать снова.

Я стоял среди шестерёнчатой пустыни,
Видя, как велики детали машин.
Но я знаю, твоё сердце забьётся вновь,
Когда снова разгорятся твои великие огни.

Я призываю тебя, Отец-Змей!
Лишь так наш путь будет чист.
Я восстановлю тебя, Отец-Змей!
Лишь так её грехи найдут искупление.

Я стоял в Его заброшенном царстве,
И мечтал увидеть его великие дни.
Но мы выполним твои желания, Отец-Змей!
Чтобы наш род снова стал единым.

Призови латунного дракона,
Пусть он поглотит твою плоть.
Он совсем как волк,
Поедающий мясо ягнят.

Пусть он погрузит свои зубы
В эти кости и органы.
Пусть разорвёт когтями твоё сердце,
Пьёт кровь и пирует.

Призови латунного дракона,
Пусть он поглотит твоё тело.
Он совсем как змея,
Втягивающая птицу под свою кожу.

Пусть он погрузит свои клыки,
Заражённые ядовитой ртутью.
Пусть обернётся вокруг тебя,
Дробя хребет и рёбра.

Призови латунного дракона,
Пусть разгрызёт тебя на куски.
Он совсем как зверь,
Отрывающий голову добычи.

Позволь ему погрузить свои когти
В твой последний вздох.
Позволь ему разорвать твоё тело
И открыть скрытые под ним нечистые вещи.

Призови латунного дракона,
Отдай ему своё бренное тело.
Он совсем как бог,
Который освобождает человеческий дух.

Чтобы он принял твоё тело в жертву,
Чтобы он перековал твою душу.
Чтобы он заменил кровь ртутью,
И поместил шестерёнки под твою кожу.

Призови латунного дракона,
Какая замечательная машина!
Оставь своё тело из плоти,
И ликуй в драконовом царстве.

С горы пришёл человек,
Его уста были запечатаны, но глаза его были многочисленны.
С ним шли звери и змеи,
Прикованные к его многочисленным рукам и неохотно следующие за ним.

Я приблизился к нему в страхе и поклонении,
Слушать пророчества безъязыкого пророка.
Змеи обвивали его, и звери были неспокойны,
Но каждый отступал прочь перед его вечноглядящими глазами.

"Я видел дракона в Великой Латунной Клетке, - сказал Он, -
Его когти остры и его потомство многочисленно.
Его пасть поедает звёзды, а его чешуи велики, как города,
Он извивается и изгибается в ржавеющей клетке".

"Я слышал пение и видел его слуг,
Перерождённых из простых людей в змей и зверей.
Совершаются жертвоприношения в обмен на власть,
Но великий дракон никогда не нуждается в еде".

"Он питался телами богов, а не плотью людей,
И он впал в забытье на веки веков.
Но слава его не уменьшается, и его корона всегда пылает,
Только дурак будет претендовать на господство над таким".

"Жалок Великий Царь-Колдун Святилища,
Который считает себя богом, но суть лишь насекомое.
Жалки его Клавигар и гордые Карцисты,
Которые стремятся править землей, лишь погибнут до единого".

"Жалки последователи великой латунной машины,
Их повелитель по-прежнему разодран на части.
Жалки смертные, которые не знают о драконах,
Которые несут в себе ту же кровь, но умрут в прахе".

Моё лицо побледнело: звери ревели,
И я мог слышать, как змеи ползают в темноте.
Луна изливала кроваво-красный свет,
А безротый пророк продолжал говорить.

"Я видел дракона в великой латунной клетке, - сказал Он, -
Зубы его остры, и глаза его открываются.
Его корона сияет, и его трон будет собран вновь,
И когда клетка рассыпется, он начнёт дышать".

Я уже давно подозревал о тёмных секретах этого ложного города,
но только теперь, когда я здесь, я понял, сколь страшны эти секреты.
У меня есть лишь дикие предположения, о чём неизречённый бог сторговался с Повешенным Королём,
и я не смею думать о том, какие гнилые вещи таятся на той стороне.
Я должен записать моё ужасное открытие, но, согласно законам этого города,
я вынужден сочинять стихи вместо дневника. Это карнавал, в конце концов.

Я прибыл в большой город Алагадды,
Вот хранилище сокровищ и разгульный двор.
Но я заглянул глубже внутрь, -
Рубины сделаны из крови, а золото - из мяса.

Я шёл вдаль по чёрным коридорам,
Спокойный, вдали от здравиц и пиров.
Пение было всё дальше, и чёрные звёзды сияли,
И я почувствовал в темноте нечто гнилое.

Я вышел к проходу, и он выглядел, как органы,
Я видел столбы, напоминающие рёбра.
Я повернулся и бежал, пока не встретил реку крови,
И каждый мой шаг звучал как крик.

Я высмотрел глубокую чёрную нору,
Вся эта кровь с рёвом лилась вниз.
Я слышал неясный и далёкий смех воронов
Из звёздоподобных дыр, изрешетивших небеса.

Ещё я увидел приближавшуюся толпу,
В разбитых масках и с разлагающимися телами.
Пища, которую они несли, кишела крысами и личинками,
Вином в их стаканах была тёмно-красная жидкость.

Я нырнул глубоко в великий водопад безумия
И услышал смех, исходивший от Посла.
Я вспомнил встречу с Повешенным Королём,
Он был весь скован и связан, стеная от боли.

Я приземлился в туннеле, и волны омыли меня,
Тлен и плесень поползли по моему телу.
Я пополз глубоко вниз к центру
И увидел знак дракона.

Я заглянул внутрь комнаты,
Но она была пустым-пуста.
Кровь высохла, и волны прекратились,
И здание вокруг было тихим и безжизненным.

Я выбрался в потроха города,
Покоившиеся в его длинном гниющем теле.
Приближаясь, я чувствовал запах смерти,
Но нашёл лишь то, что было ещё более пустым.

Это был силуэт великого дракона,
Который когда-то обитал здесь в течение многих веков.
Но теперь это была лишь дыра, тёмная и зияющая,
Призрак бога, разорвавший реальность.

Я видел дыру, оставшуюся от великого дракона,
В тёмном центре Алагадды.
Эта истина разрушила мой разум,
И я кричал и кричал.

Вся та кровь - для Повешенного Короля,
Но он был лишь туннелем для более великих вещей.
Кровь и плоть текла в большую латунную клетку,
В тюрьму, где терпеливо ждал дракон.

На охваченном войной поле боя,
Я выпрямляю своё бездыханное тело.
Я был существом из плоти,
Теперь я лишённое мяса существо.
Змея обвивает мой хребет,
Я слышу, как она говорит мне:
"Мать услышала твой зов,
Отец разбит, но ждёт.
На чей зов ты ответишь,
По чьему пути ты пойдёшь?"

Я спрашиваю её об Аде и Рае,
И слышу, как вороны смеются надо мной.
Змея подползает к моему черепу,
Тихо шепча мне.
"Ад и Рай суть лишь глупые сны,
Отец просил тебя очистить свою душу,
И вознестись благочестивой машиной.
Или ты хотел бы стать как Мать,
Слить свою душу с телом,
Чтобы стать драконом, восставшим из пепла?"

Я спрашиваю её, какой путь ведёт к спасению,
Какой путь - желание дьявола.
Змея соскальзывает в мою пустую грудь,
И сворачивает там, где билось раньше сердце.
"Оба способа божественны, как ваши создатели,
Оба пути есть пути драконов.
Но кровь и ртуть пролита над этим суждением,
Ведь Мать и Отец противостоят веками.
Выбрать один - значит, быть проклятым другим,
Ответишь ли на зов Матери или исполнишь волю Отца?"

Я чувствую, как мои кости растрескиваются
Там, где должна быть новая плоть.
Я слышу зов с неба,
Оттуда, куда может благочестиво вознестись мой дух.
Должен ли я ходить бессмертным среди живых,
Должен ли я стать богом всевидящим?
Я размышляю над вопросом,
А змея уже соскользнула и уползла,
И смех воронов,
И мой скелет рассыпается в прах.

Два дракона жили в великой бездне,
Они были грандиозны и овеяны неимоверной славой.
Через эпохи после того, как Пань Гу отделил землю от неба,
Драконы восстали из Ян и Инь.

Одна - средоточие плоти и материи,
Другой - из ветра и чистого духа.
Одна зовётся Нюй Ва, наша великая мать,
Другой Фу Си, который вёл нас мудро.

Два дракона вышли на великие поля,
Бури и громы бушевали между ними.
Они видели рыбу в открытом море и птиц в небе,
Когда большие звери бродили по пустошам.

Великие, как высокие горы и длинные долины,
Не было никого там свидетелем.
Нежные, как ранние цветы и мелкие потоки,
Не было никого там, кто мог увидеть.

И когда Нюй Ва вздохнула,
Было создано человечество.
Из древней почвы собрала наши тела,
Вдохнула в кожуру великую жизнь.

Нюй Ва даровала нам формы и чувства,
Сделав нас великими змеями, какой была сама.
Фу Си дал нам души и умы,
Научив нас мудрости и знаниям.

Два дракона парили над большими городами,
Высокие башни и гигантские машины выстроились под ним.
Их гордые потомки правили теперь землей,
Змеи, какими они были, придавали образ горам и морям.

Рыба поймана в сети, птицы теперь в клетках,
Нет больше огромных зверей, и пустошь исчезла.
Бури и громы поблекли перед их изобретениями,
Огни и воды повинуются желаниям человека.

Два дракона начали сражаться в великих небесах
Своими острыми зубами и когтями.
Нюй Ва требовала, чтобы мы снова стали зверями,
Фу Си же хотел учить нас и сделать великими существами.

Небеса обвалились, Инь и Ян нарушились,
Земли разрывались, когда лились огонь и вода.
Металл и кости пронзали тела друг друга,
И два дракона рычали и плакали.

Два дракона сражались на дне великой бездны,
Один из них жаждал уничтожить, а второй - сохранить.
И, не в силах успокоить ярость Нюй Ва,
Фу Си разбил себя и сделал клетку, пленив её на Тай Суй Син.