Этот дневник был найден среди личных вещей Эрики. Бедная женщина так никогда и не узнает, какой кошмар она выпустила на свободу. – Др. Михаил Ровэ.
4.11.08:
Они всё-таки пошли на это. Сегодня они погрузили Сигуррос в кому. Почему-то я чувствую свою вину за то, что они с ней сделали. Но почему? Разве я приняла это решение? Или, может, я предлагала убить её, пока она спит? Да нет же, я не делала ни того, ни другого. Я увидела-то её впервые всего месяц назад, когда они только начинали думать о том, как с ней поступить. В таком случае, с какой стати мне должно быть стыдно за то, чем я тут занимаюсь? Я поступила на работу в Организацию, чтобы приносить пользу человечеству.
Айрис места себе не находит от горя после того, как узнала о случившемся. Бедняжка, ведь эта девочка была для неё как сестра. Она сфотографировала спящую Сигуррос, и, думаю, целый день так и сидела и смотрела на эту фотографию – а что ещё она могла сделать?
И всё же, как бы там ни было, теперь моя работа, нет, моя прямая обязанность – следить за этим проектом и делать для этой малышки всё, что в моих силах.
Если говорить о медицинских показаниях, то от Сигуррос исходит удивительно мощное каппа-излучение. Это очень странно, потому что обычно, пока она спала, никакого излучения не было, как будто её способности отключались, когда она засыпала. А ведь говорят, что кома – это тоже сон, только невероятно похожий на реальность.
5.11.08:
Я узнала, что последней каплей, заставившей организацию принять окончательное решение, было серьёзное нарушение режима безопасности в Зоне 17. Судя по тому, что мне рассказали (а рассказали мне мало, чего, впрочем, и следовало ожидать от Организации), один из докторов посчитал, что безопаснее было бы убить Сигуррос, а другие при попытке предотвратить это стали применять силу. Может быть, такой исход событий стал в итоге наиболее благоприятным для обеих сторон… Тем не менее, я переживаю из-за Длани Змеи. Если бы ещё и они вмешались, это могло бы повлечь за собой куда большее насилие, чем то, что произошло несколько дней назад. И они бы уж точно не обрадовались тому, каким образом тут обходятся с ребёнком.
Хотелось бы мне знать, является ли её воздействие на людей также чем-то сверхъестественным. Все, кто входил в контакт с ней, начинали испытывать к ней эмоциональную привязанность. Я сама признаю, что за то короткое время, пока я говорила с ней, она уже успела показаться мне очаровательной маленькой леди. Были ли это мои собственные мысли? Если бы она хотела, чтобы все, кого она видела, любили её, то так бы и было. Впрочем, думаю, я зря трачу время, размышляя над вопросом, на который мне никогда не найти ответа.
Я провела некоторое время в камере, где содержат Сигуррос, и заметила, что если прислушаться, то можно уловить едва заметный звук, похожий на шум, возникающий при включении телевизора. Скорее всего, этот шум создаёт каппа-излучение, идущее от её мозга. И этот шум я не только слышала, я почти могла чувствовать его. Это было похоже на пульсирующее давление, словно что-то небольшое толкало меня в грудь, заставляя отступать назад, подальше от неё. Я догадалась, что она, должно быть, желает, чтобы её оставили одну.
Сегодня я опять говорила с Айрис. Бедная девочка. Теперь я вижу, как она ненавидит организацию – и, хотя мне больно это осознавать, она ненавидит и меня тоже. Я сказала ей: «Я сделаю всё, чтобы ей было хотя бы удобно, насколько это возможно». «Это нечестно! – закричала она. – Это неправильно! Вы не можете просто так усыпить её и на этом остановиться!» Она с раздражением отвернулась и ушла. По ней было видно, что она много плакала. Надеюсь, что когда-нибудь она всё-таки простит меня.
6.11.08:
Мне прошлой ночью приснился сон. Я привстала с постели – там, во сне – и почти машинально бросила взгляд в сторону двери. Вошла Сигуррос, одетая в больничную пижаму, и сказала мне: «Помоги мне, пожалуйста, помоги! Я ничего не вижу, не могу пошевелиться, я в западне». Она выглядела совсем измученной. Я ответила ей: «Я ничего не могу сделать, всё это необходимо в целях твоей же собственной безопасности и безопасности других». Кажется, это окончательно вывело её из себя, и она швырнула мою лампу на пол. «Почему вы так поступаете со мной?! Я же никогда не хотела никому делать больно! Ты сама сказала мне, что я хорошая девочка!» В этот момент мне показалось, что меня ударили по голове, и я упала на пол.
Когда я проснулась утром, оказалось, что я лежу на полу. «Это просто совпадение», - сказала я себе, зная, что часто ворочаюсь во сне. Только я собиралась выйти из комнаты и пойти позавтракать, как наступила на что-то острое. Я подняла ногу – у меня шла кровь. Оказалось, что на полу валялся осколок лампы, которая каким-то образом свалилась на пол посреди ночи. Так я этот звук слышала во сне? И моё подсознание отреагировало на него таким образом, что я увидела этот сон?
Я посмотрела на карту Зоны 17, висевшую на стене, и вдруг обнаружила, что моя комната расположена очень близко к Камере содержания 239. Заволновавшись, я просмотрела запись с камеры наблюдения, установленной в палате Сигуррос, за прошедшую ночь. Как я и думала, девочка ни разу не пошевелилась. Я тщательно обследовала комнату и увидела, что стены в ней разрушаются с поразительной быстротой. Могу предположить, что это следствие постоянного воздействия на них каппа-излучения, которое к тому же становится всё сильнее и сильнее. Я запросила, чтобы стены комнаты покрыли свинцово-телекилловым сплавом, чтобы предотвратить дальнейшее разрушение территории Зоны.
7.11.08:
Прошлой ночью мне ничего не снилось. То ли дело в телекилле, то ли моя совесть чиста, или хотя бы чуть более чиста, чем раньше. Наверное, у меня уже крыша едет – я сделала из её комнаты какую-то клетку, а всё только потому, что мне приснился кошмар. Но ведь у меня, опять же, был убедительный довод, чтобы это сделать. O5 особо отмечали, что, если я обнаружу что-то подозрительное, я должна принять меры предосторожности.
Однако когда я осматривала стены, недавно покрытые свинцово-телекилловым сплавом, я увидела, что они снова разрушаются, хоть и гораздо медленнее. Я решила, что нам следует обновлять покрытие через неделю, это должно поддерживать стены в стабильном состоянии.
Я всё больше и больше волнуюсь за Айрис. Похоже, всё это время только Сигуррос давала ей силы, чтобы держать себя в руках. Чёрт возьми, ну почему совесть мучает меня по любому поводу? Я ведь знаю, что буду винить себя, если Айрис покончит с собой. Я убедила O5-2 поместить её под наблюдение как потенциальную самоубийцу. Надеюсь, она поймёт, что у меня не было выбора.
8.11.08:
Теперь я задумываюсь о том, почему организация выбрала именно меня, чтобы вести наблюдение за Сигуррос. Все мои предыдущие исследования были посвящены изучению вероятностей и случайностей и касались SCP-181, SCP-463 и SCP-778. Так что, может быть, дело в её способности изменять реальность вокруг себя, а может, вне зависимости от чего-либо обстоятельства так сложились, что на этом месте оказалась я. Лично я думаю, что это из-за того, что у меня самой была маленькая дочь. Хотя едва ли это могло иметь значение, когда они подбирали сотрудника на этот проект. А я вчера чуть не плакала, когда увидела Сигуррос. Она так похожа на мою Беатрису.
Я не доверяю обслуживающему персоналу, который занимается ремонтом стен. Они подозрительно косятся на меня, стоит мне войти, шепчутся друг с другом и мерзко улыбаются. Знать бы, не замышляют ли они чего. Или, может, они уже что-то натворили? Я просматривала запись с камеры наблюдения, но, оказалось, именно в тот момент сигнал каким-то непонятным образом пропал. Это наводит меня на нехорошие мысли. Я пыталась добиться того, чтобы этих двоих перевели на работу с другим SCP, но мне этого не удалось. Тогда я хотела связаться с Айрис, потому что она могла бы помочь обеспечить дополнительный надзор, но снимки, которые она сделала, были изъяты в связи с помещением её под наблюдение. Господи, что же я наделала…
Сегодня я проверяла её комнату, и оказалось, что каппа-излучение производит отчётливо различимый звук. Отвратительный звук, похожий на треск провода при коротком замыкании. У меня было такое ощущение, что она кричит на меня или пытается этим криком что-то сообщить мне. Меня пугает мысль о том, что может быть обнаружено, но я всё же запросила для неё полное медицинское обследование. Если я не найду никакого подтверждения, это может означать как то, что её никто не трогал, так и то, что они просто не успели сделать того, что собирались, но я так и не смогу добиться перевода этих людей на другой объект. Если же подтверждение будет… Кажется, эта ситуация из тех, когда плохо будет и в том, и в другом случае.
9.11.08:
Слава Богу, клинический тест не обнаружил на её теле никаких следов насилия. И всё равно я даже не думала сидеть сложа руки и ждать, пока что-нибудь не случится. О нет, я это так не оставила, я загнала их в угол! Мне удалось вынудить их обоих немножко поболтать со Святым – и, конечно же, ему не составило труда выяснить, что же эти двое на самом деле собирались выкинуть.
Теперь у меня было достаточно оснований, чтобы этих ублюдков переназначили в класс D. Надеюсь, их отправят туда, где их будет ждать медленная и мучительная смерть.
10.11.08:
Иногда я размышляю над тем, почему Организация приняла меня в ряды своих сотрудников. Последним заметным результатом моих исследований стал вывод, что на то, что большинство людей называет случайностью и «удачей», можно повлиять без всякой «подтасовки» результатов. Скорее всего, именно поэтому они поручили мне работать с SCP-181.
Порой мне становится немного обидно, что результаты моих исследований так и не будут опубликованы. Почему, спрашиваю я себя, Организация скрывает важнейшие открытия, сделанные её работниками, пока не найдёт способ применить результаты их исследований в собственных целях? Они что, хотят скрыть существование паранормальных явлений от широкой публики? Что-то я сомневаюсь. Думаю, они скорее ищут способ заработать на этом. До меня доходили слухи, что даже Алан Арчибальд Кэмпбелл-Суинтон состоял в рядах исследователей SCP, и изобретённая им технология, связанная с телевидением, была основана на свойствах одного из SCP. А некоторые говорят, что Кейн Пэйтос Кроу придумал новый вид корма для собак, но в данном случае я всё же считаю, что эти разговоры – скорее попытка посмеяться над его… незавидным положением.
Однако, в конце концов, а каким ещё образом Организация собирается проводить такие дорогостоящие исследования и закупать оборудование? Может, им и правда кое-что перепадает, когда кто-нибудь покупает очередной телевизор.
12.11.08:
Тяжёлый вчера был день… если не сказать больше. Утром пришлось отчитываться перед службой безопасности, при том, что меня произошедшее вообще никоим образом не касалось, я проспала всю эту дрянь, и всё.
А самое странное случилось уже позже, днём. Я вошла к ней в комнату – уже не помню, что я хотела проверить, - и отвлеклась всего-то на секунду. Когда я снова увидела её лицо, то оказалось, что она смотрит на меня, а её глаза открыты. Я очень испугалась, поначалу решив, что ей удалось самостоятельно пробудиться, но нет, она всё ещё была без сознания. Я так переволновалась из-за этого случая, что следующей же ночью мне опять приснился кошмар.
Он был таким же, как и тот, что я видела несколько дней назад. Сигуррос вошла ко мне в комнату и стала упрашивать меня спасти её, хотя я плохо помню, что именно она сказала и повторяла ли она те же самые фразы, что и тогда, или, может, она говорила что-то другое.
Я поняла, что испытываю то же самое, что и в прошлом, когда я заботилась о моей девочке. Я постоянно думаю о самом худшем исходе событий. Что если она всё ещё продолжает сознательно пользоваться своими способностями? Если в состоянии комы они только ослаблены, а каппа-излучение – это признак того, что она набирается сил? Боюсь только, что, если я выскажу эти предположения Организации, то они решат убить её, пока ничего не произошло. Сегодня я взяла больничный – и это только затем, чтобы избежать встречи с ней. Чёрт возьми, это ж надо было так испугаться ребёнка, лежащего в коме.
13.11.08:
Она всё ещё смотрела в одну точку – туда, где я стояла вчера. Вся эта чертовщина началась, когда я уже собиралась выйти. Так и не отрывая взгляда от стены, она вытащила руки из-под покрывала, и её ладонь стала дёргаться, словно Сигуррос отчаянно пыталась что-то написать. Я хотела взять её руку, чтобы дать ей карандаш, но она каким-то образом оказалась куда сильнее меня. Двое мужчин еле смогли удержать её руку, чтобы я смогла вложить в её пальцы карандаш.
Когда я поместила ей под руку листок бумаги, она принялась рисовать. Оказалось, что она нарисовала человеческий глаз, и изображение было удивительно детальным.
Знать бы, может, в этом рисунке гораздо больше смысла, чем кажется на первый взгляд?
15.11.08:
Последние два дня она так и продолжала водить в воздухе карандашом, будто царапая что-то на листе бумаги. Что бы мы ни делали, мы так и не смогли забрать у неё этот чёртов карандаш, не помогала даже увеличенная доза успокоительных – она не прекращала совершать эти движения. Снова и снова рисует одно и то же… Глаз. Господи, ну что это может значить?
Однако, кажется, понемногу она всё-таки успокаивается. Её движения становятся всё более плавными и больше похожи на сознательные. Я подумала, что стоит оставлять у неё под рукой бумагу, чтобы мы могли знать, что она пишет или рисует. Правда, по большей части это бессвязный набор слов и ничего не значащие обычные детские рисунки. Только одна фраза повторяется из раза в раз. «Мама, папа, скажите мне правду».
17.11.08:
Сегодня в состоянии Сигуррос произошло невероятное улучшение. Около полудня она начала писать очень спокойно, как будто находилась в сознании. Писала она в течение часа, а потом вырвала из блокнота чистый листок и написала: «Эй!» После этого она повернула листок чистой стороной к себе, словно показывая кому-то надпись и ожидая ответа. Это просто невероятно! Это могло бы стать новой страницей в истории медицины, касающейся обращения с пациентами, находящимися в состоянии комы.
Я зашла к ней, и мне удалось даже поговорить с ней! Войдя в комнату, я произнесла настолько отчётливо, насколько могла, превозмогая волнение: «Я здесь». Она снова принялась писать и «спросила»: «Где я?», на что я ответила: «Ты в своей комнате, и ты спишь», стараясь не заставить её беспокоиться. «А почему я не могу проснуться?» Я попыталась найти ответ, вписывающийся в привычную «легенду» про академию волшебства. «Ты находишься здесь, потому что суд волшебников наказал тебя за незаконное применение магии». Думаю, я неплохо справилась, придумав такой ответ прямо с ходу. Услышав это, она опять стала беспорядочно водить карандашом по бумаге и писать что-то бессмысленное.
Также я заметила, что шум, который производится каппа-излучением, слышен не только в её комнате и соседних с ней помещениях, но и по всей Зоне 17, и очень отчётливо. Разрушительное воздействие, однако, всё же хоть как-то блокируется телекиллом.
Я обратилась к психологу, доктору Ровэ, который постоянно живёт и работает здесь, и попросила его оценить состояние девочки. По итогам семичасового периода наблюдения он смог сделать вывод, что её сознание разделилось на несколько разных и отличных друг от друга «личностей». Например, он назвал «личность», с которой я говорила вчера, воплощением её любопытства. Он также предположил, что Сигуррос бывает способна ясно мыслить в течение нескольких минут, несмотря на то что с медицинской точки зрения она находится в бессознательном состоянии.
18.11.08:
Сегодня я встретилась с воплощением её гнева. Пожалуй, это было самое страшное, с чем я только сталкивалась за всё время пребывания в Организации, хотя, опять же, я ни разу не покидала Зоны 17, а здесь относительно спокойно… ну, не считая этого [УДАЛЕНО] случая несколько месяцев назад… и, конечно, того самого нарушения в режиме безопасности, которое привело к тому, что Рози находится здесь. Да, я начала звать её так… должно быть, потому, что наиболее доброжелательная из её личностей предложила мне это имя. В любом случае, она снова потребовала встречи со мной, а потом яростно вывела на листе бумаги: «Почему вы так со мной поступаете?!» Я снова стала объяснять, что её держат здесь, потому что она осуждена за свой проступок волшебниками из академии, или что-то в этом роде, но она просто написала: «Я сильнее вас! Если вы не выпустите меня из этой комнаты, вам всем будет очень-очень плохо». Несколько предметов в комнате, имевших небольшой вес, бешено затряслись, а у меня зашевелились волосы, и я как можно быстрее покинула комнату.
Спустя несколько часов проявилось «любопытство» и попросило, чтобы я поговорила с ней. Она спрашивала: «Почему у всех есть мама и папа, а у меня нет?» Я знала, что сообщать ей ответ на этот вопрос было запрещено, пока она бодрствовала, но я не уверена, что это будет противоречить правилам и теперь, когда она погружена в сон. Однако, прежде чем я успела сообразить, что ей ответить, ясность её сознания исчезла, и её странное безумие снова поглотило её.
Я приняла решение. Завтра я всё-таки скажу ей правду. Она заслуживает того, чтобы знать, что же случилось на самом деле.
Примечание: доктор Эрика Вальдасон была убита существом, в данный момент называемым SCP-239-R. См. Отчёт об инциденте 239-R-17.