Сарка́зм (греч. σαρκασμός, от σαρκάζω, дословно — «разрывать плоть») — один из видов сатирического изобличения, язвительная насмешка, высшая степень иронии, основанная не только на усиленном контрасте подразумеваемого и выражаемого, но и на немедленном намеренном обнажении подразумеваемого.
Особые условия содержания:
Это невозможно к содержанию.
Описание: Это объект это молодой парень 20 примерно лет и он может превращать материю чтобы к новую структуро атомов и...
<...>
Стоящая с листком бумаги в руках фигура, одетая в костюм-тройку, подняла голову со страницы и посмотрела на собеседника. Собеседник, примечательный джинсами и розовой курткой-бомбером, стоящий напротив, ухмыльнулся:
— Читайте дальше.
<...>
...любить носит шляпу-федору и всегда ходит в чёрном кожаный носит кожаный плащ. Ещё любит слушать песни группы Дайте танк и предпочитает проводить время в одиночестве, скрестив руки на груди стоя спиной к стене и смотря далеко в сторону заката. Все сотрудники SCP Foundation боятся к нему подходит и испытывают сильную пресильную головную боль.
<...>
Читатель скомкал бумагу в руках и отбросил в сторону. Собеседник посмотрел на того с удивлением, но не двинулся с места. За этим последовал ответ:
— Ты думаешь твой объект достаточно крутой, чтобы быть ноль-ноль-первым? Он же скучный! Оформление у тебя конечно крутое, но твой объект даже стража врат не победит. И предыстории у тебя никакой нет, и приложений тоже. Типичная Мэри Сью.
— Я могу лучше.
— Не надо как лучше. Я покажу как надо.
Сказав это с ударением на последнем слове, формально одетая фигура раскрыла стоящий рядом с ней портфель и вытянула из него лист бумаги, который передала собеседнику.
ФИО: Д-р Аэлита Финс
Уровень Допуска: Этический комитетовый
Должность: Сотрудник Комитета По Этике, в бывшем Сержант Омеги-1 "Шуйца Закона"
Место работы: Меняется из-за специфики работы.
История: Аэлита родилась в америке, штат аризона. Проявляв интерес к военному делу, после чего окончания школы среднего образования пошла в военную академию, где и отучилась многую часть жизни. После была завербована в Дивизию Волка (Российская аномальная ЧВК) где отработала ещё большую часть времени. В результате облавы на дивизию и полное уничтожение от вальравна, была перевербована в Фонд, в качестве сотрудника Службы Безопасности. Была переведена в Омегу-1 "Шуйца Закона", где отслужилась до Сержанта (была известна под позывным "Memory") и переведена в КпЭ. Переработала более 20 условий содержаний различных объектов, а так-же в её руки попала "Спираль Гештальта" из-за инцидента [УДАЛЕНО]. Спираль изучается ей лично по сей день. Знает всё руководство Комитета в лицо из-за пару личных бесед. Имела пару общих проектов с д-р Вайолет Месмуром и фактически подруги друг-другу.
Внешнее описание: Носит белый костюм с воротником и белыми перчатками. Белую шляпу и имеет "ангельские" белые волосы. На поясе виден чёрный ремень с золотистыми украшениями, обувь чёрная. Примечательна тем что её лицо искажено и напоминает сильные помехи, кожа белая. Всё это вероятнее всего из-за эффектов спирали.
Характер: Весьма спокоен и терпелив, но она общительна и предана своему делу. Несколько раз она раскрывала ненужные сведенья (см. выписку из Дис. П.). Весьма эгоистична.
<...>
Человек в розовой куртке отбросил лист бумаги, поднял взгляд, полный сомнений в компетентности собеседника, и задался уместным вопросом:
— Это что?
— Что «что»?
— Чем ваша «Мэрисьюха» лучше моей «Мэрисьюхи»?
— О чём вы? Что вы несёте? Это именно то, как надо оформлять...
— Персонажа ролевой игры?
— Не перебивайте! Где нормальная критика? Вы просто говорите о том, что вам не нравится, но ничего о том, как улучшить. Из вас критик такой себе.
— У меня есть статья получше.
— Хорошо, давайте посмотрим.
Человек в джинсах, за неимением саквояжа, достал помятый лист бумаги из кармана куртки, и протянул его собеседнику.
Объект №: SCP-5279
Класс объекта: Безопасный
Класс объекта: Безопасный
Класс объекта: Бе%#опасныйОсобые условия содержания:
SCP-5279 содержится в стандартной запертой ячейке в Зоне-19. Взаимодействие с объектом разрешено только персоналу с уровнем допуска 2 и выше. Ежедневное питание должно включать один (1) апельсин, положенный на керамическое блюдце перед SCP-5279. В помещении должно быть:
- одна (1) дверь,
- один (1) источник света,
- один (1) объект SCP-5279.
Каждое утро в 08:00 перед SCP-5279 должен быть помещён апельсин. Апельсин должен быть оранжевым. Если апельсин не положить, может произойти нежелательное. Что именно — не установлено. Персоналу запрещено кушать апельсин.
Описание:
SCP-5279 — настенные часы советского производства («Слава»), внешне не отличающиеся от стандартных образцов. Объект начинает работать только в присутствии одного человека, при этом стрелки начинают двигаться против часовой стрелки с нормальной скоростью.
- Форма: круг.
- Цвет: серый.
- Размер: нормальный.
- Материал: стекло, металл, стекло.
Если человек, находящийся рядом с SCP-5279, испытывает чувство сожаления или ностальгии, часы начинают ускоряться, сопровождаясь лёгким механическим звоном. Через 3-5 минут наблюдатель начинает вспоминать события, которых, по всем данным, не происходило — как правило, касающиеся «исправленных» ошибок или «второго шанса».
Примеры воспоминаний:
- "Я успел спасти его."
- "Мы не ссорились."
- "Я остался."
- "Они не ушли."
- "Я всё сделал правильно."
- [ошибка данных]
После 10 минут взаимодействия с SCP-5279 наблюдатель впадает в лёгкий транс, теряя ориентацию во времени. Эффект прекращается при удалении человека из помещения. Долговременных последствий не зафиксировано, но у некоторых испытуемых отмечено кратковременное повышение мотивации и эмоциональной устойчивости.
Примечания:
- Апельсин не является частью механизма, но он необходим.
- Мы не знаем, кто создал SCP-5279.
- Возможно, это часы.
- Возможно, это не часы.
- Возможно, они тоже помнят.
- Возможно, они забыли.
Комментарии:
- Неясно, зачем объекту нужен апельсин. Без него эффект слабее.
- SCP-5279 не проявляет враждебности.
- Возможно, объект был создан как утешение. Или как ошибка.
- Некоторые сотрудники просят продлить контакт дольше 15 минут. Отказано.
[Конец файла. Конец файла. Конец фа#%йла. Загрузка новой памяти... ошибка доступа 5279]
— Это написано нейросетью.
— Да в каком смысле?! Я сам писал! Какая нейросеть?!
— Такая же, какую использовал и я. У меня точно также, только не апельсин, а мандарин. Ты сплагиатил у меня идею!
— Ой, да иди ты нахуй, лучше бы делом занялся, чем мою статью критиковал!
— Ты украл мою идею! Давай я тебе покажу, как надо писать.
— Хорошо, давайте посмотрим.
Объект №: SCP-1439.
Класс объекта: Евклид
Особые условия содержания: Вокруг SCP-1439 возведён Временный Участок содержания 77. Внутри участка должны находиться минимум три (3) сотрудника класса D IV степени. SCP-1439-1 подлежат обязательному опросу и дальнейшей кремации.
Описание: SCP-1439 - это среднего размера больница с двумя (2) входами, тремя (3) этажами и подвалом. На крыше SCP-1439 прикреплен золотой крест. При входе в SCP-1439 любого человека двери запираются, а затем открываются в 09:00. Описание интерьера SCP-1439 отличается у различных подопытных.
<...>
За фигурами, между которыми разгорались активный диалог и последовательная демонстрация творчества друг другу, через наблюдательное стекло внимательно следила девушка. Застёгнутый лабораторный халат, усталый вид, ручка, планшет, складки под глазам, выдающие возраст, и растрёпанные волосы — при ней было всё необходимое для опытного научного сотрудника, за исключением кружки кофе. К ней, быстро перебирая ногами, весьма кстати подошла молодая девушка, держащая в руках бумажный стаканчик. Незастёгнутый лабораторный халат, белый верх и чёрный низ, ухоженные волосы и ногти: её внешний вид резко выдавал нового сотрудника, который вместо работы в научном учреждении будто бы собрался идти на свидание. Немного подождав, переминаясь с ноги на ногу, ассистентка попыталась обратить на себя внимание:
— Настя? Твой кофе.
— Холодный? — произнесла сотрудница, не отрываясь от наблюдательного стекла, и вытянула руку в ожидании.
— Да, как ты любишь. — ответила ассистентка с сарказмом. — Я себе брала, но для тебя не жалко.
— Нет ничего лучше холодного капучино из автомата со второго этажа после двенадцатичасовой смены. И тебе «доброе утро», Аня. Давно ты тут?
— Только на смену заступила, сегодня в ночную. А ты чего всё ещё здесь тусуешься?
— Взяла овертаймы. Смотри туда. — Она указала на фигуры за стеклом.
— Что они делают?
— Судя по всему, демонстрируют друг другу своё творчество, и дают критику.
— И давно они?
— Как привезли и посадили, уже часов восемь.
— Еда, питьё?
— Видимо, не нужны. Они просто... Достают бумагу и показывают друг другу статьи. Что самое странное — они пытаются копировать наш формат.
— Бывшие сотрудники, может?
— В базе нет, да и вообще нигде о них никаких записей не было. Нашли их на школьном стадионе, весь день стояли там. Физрук испугался за детей, подошёл поговорить, а они его игнорируют. Завёл классы обратно в школу, поговорил с администрацией. В общем, были разборки, вызвали полицию.
— А чего сразу в полицию-то?
— Безопасность детей под вопросом же. Как ребят в школу завели, директриса хряпнула для смелости и вышла под руку с физруком к этим двоим, — Анастасия кивнула в сторону аномалии за стеклом, — тоже с ними пыталась поговорить, опять проигнорировали, только стояли и вымышленными документами разбрасывались. В общем, всем очень странной вся ситуация показалась, вызвали полицию. Не волнуйся, мы уже всех обработали, включая полицейских, которые не работают на нас. А пьяная директриса упорнее оказалась, еле её стёрли. Не важно. Меня вот что беспокоит. Нам нужно рассчитывать бюджет. Квартал к концу подходит. А тут опять траты, причём на херню какую-то. Сама понимаешь, сколько стоит обработать всю школу амнезиаками, и нам надо показать в отчётах, что всё не зря, а мы, бравые ребята, аномалию изучили и всё окупается.
— А проблема в чём?
— А в том, Аня, — сотрудница повернулась лицом к ассистентке, — что я нихуя не понимаю, что здесь изучать. Вот какой я должна сделать вывод из этого бреда? Они стоят, тупят, пытаются скопировать нашу документацию, показывают друг другу, и критикуют. И всё, ничего больше. Что я должна писать в отчёт? Что мы поймали двух наркоманов, которые искренне верят в заговор и в существование Фонда? Ну и нахер мы их тогда ловили?! Можно же просто амнезиаками обработать и отпустить. Подумаешь, разбрасываются листовками. Да, угроза секретности, но кто поверит в реальность документов, написанных с кучей грамматических ошибок и оформленных как глупые фантастические фанфики?
— Слушай, у нас безопасных — тьма, им не обязательно приносить вред или пользу. Главное — упрятать подальше и дело с концом. Разве не в этом общая цель нашей корпорации?
— Вот когда ты это говоришь, то кажется, что логично. А завтра утром мы на созвоне, и я им говорю, что так и так, мол, поймали двух гуманоидов, которые друг другу сказки рассказывают, не жрут, не пьют, а стоят и общаются. Ты можешь представить, что значит молчание начальника отдела?
— Нет, не общалась пока.
— Это значит, что мне пиздец за это. В смысле, никакой премии, нам и без того платят, ну, в лучшем случае, чуть выше прожиточного минимума, а всё остальное — премия от полезности работы. А это всё — бред бесполезный!
Анастасия склонила голову и закрыла лицо планшетом, с которого посыпались бумаги. Анна сразу же присела и принялась убирать беспорядок, мимолётом произнеся:
— Соври им.
Настя опустила планшет и наклонила голову набок:
— Конкретнее?
— Ну, скажи, что пойманные — злые-токсичные ублюдки, которые несут когнитивную угрозу, и все, кто вступает с ними в диалог, тоже становятся токсичными ублюдками.
— Аня. Ты же понимаешь, что не учитываешь деталей, всё равно это раскроется.
— А ты им и доказательства распиши в отчёт. А о том, что нет серьёзной аномалии, никто и не узнает, потому что ты выявила, что с ними строго запрещено общаться. Не знаю, D-шку в камеру закинь, и обработай его амнезиаками потом, якобы вылечила его, когда стёрла из памяти, что он заходил к ним.
— Ага, запретить взаимодействие, потому что контакт опасен. К твоему сведению, финт ушами тоже будет денег стоить. Посмотрим, я подумаю.
— Я никому, честно-честно. — Анна жестом провела по губам, показывая таким образом, что закрыла рот замком-молнией, и отдала собеседнице бумаги.
— Твоё счастье, что камеры тут есть, а звук не записывается. Марш на рабочее место.
Аня демонстративно встала по стойке «смирно», приложила ладонь к голове, отдала честь, развернулась, и ускоренным шагом устремилась к кофемашине на втором этаже. Настя же развернулась лицом к смотровому стеклу.
Сущности за стеклом вели спор, активно жестикулируя, и создавали беспорядок, раскидывая по камере содержания всё новые клочки бумаги. Для Анастасии всё ещё оставалось загадкой, каким же образом они достают бумагу, которой неоткуда браться. Некоторые листы были похожи на попытки переписать один и тот же документ: нечто про лимонные, лаймовые и апельсиновые измерения. Местами оформление переставало походить на документацию Фонда. На некоторых листах шрифт был настолько огромным, что буквы не умещались в рамках стандартного листа А4 и выпадали со страниц на пол, осыпались, как перхоть, и цеплялись за одежду своих авторов, после чего небрежно отметались и падали на прочие бумаги. Сотрудница обратила внимание на один из листов. Он был выкрашен в ярко-фиолетовый цвет.
Бумаги продолжали заполнять пол камеры, а Анастасия размышляла о том, каким же образом их следует утилизировать. В конце-концов, это не эзотерические отходы, а только бумага и чернила. А если выпавшие из листов буквы нельзя просто так сжигать? Ей предстояло обсуждение способа утилизации с американскими коллегами. Не зря же она остаётся на ночь, ведь у них как раз время дневной смены. Но она и не подозревала, что в субботу Зона 19 взяла выходной в связи с празднованием смерти доктора Брайта.