≡

Её участие в создании небес было оценено по достоинству, но больше всего Рэндейл преуспела в создании жизни на Живой Земле. Создание различных форм жизни до сих пор было лучшей частью её новой жизни. Ей нравилось помогать Семи Парам в её создании.

Она гордилась собой.

Фридрих и Агатос, Король и Королева Эдема и Первая Пара, объявили сегодня о назначенном праздновании, и что каждый из демиургов в Эдеме получит подарок в обмен за свою службу. Рэндейл знала, что это заявление было важным, тем более его сделали Король и Королева. Единственное, что сделало бы его более значимым — это если бы его дал сам Создатель. Однако Рэндейл не увлекалась этим. Она была сосредоточена на том, что предлагалось тем немногим, кто проявил себя: обучении непосредственно у четырнадцати правителей Эдема, иначе известных как Семь Пар; первые демиурги, созданные Создателем.

Будет отобрана только сотня, по крайней мере, на первых порах. Эта сотня сможет сотрудничать с другими, развивать философию и, возможно, даже превзойдёт Семь Пар! Одна мысль об этом была почти невыносима для Рэндейл.

Сегодня вечером Яма для собраний была полна красок. Костры излучали тёплое, дружелюбное сияние, а фонтаны сочились черным сладким напитком. Ничего не было потрачено впустую; разгул был готов начаться.

Рэндейл выбрала форму, которая отражала её лучшее и, безусловно, любимое творение: лису. Стилистически её дизайн находился где-то между лисой и волком, но фигура быстро стёрла эту мысль. Хотя у неё была огненно-коричневая шерсть лисы, её почерневшие ноги позволяли её быть выше, чем самый страшный из волков и самая большая из лис вместе взятых. Её грива, казалось, касалась небес по сравнению с обоими видами, но среди многих других демиургов она сохраняла гордую скромность.

Она пока не хотел связываться с выпивкой, по крайней мере до тех пор, пока Король и Королева не сделают своё заявление. Предвкушение пронеслось в мыслях Рэндейл, пока она не заметила кое-что необычное на сцене. Для каждого правителя был построен трон, но Уэсик сегодня сидел один. Это было так похоже на Змея – оставить Уэсика в таком виде. Рэндейл понятия не имела, что Уэсик увидел в Змее, чтобы присоединиться к нему. Змей не внёс большого вклада в строительство Третьего мира. Они даже не потрудились назвать себя, они просто приняли титулы “Номер Четырнадцать” и “Змей”. Тем не менее им был дан приказ создать вид, который будет править Живой Землёй.

Возможно, все было бы хорошо, если бы в их замысле была хоть капля разума, но Змей вбил им в голову, что только грубая сила может господствовать безраздельно. Они могли бы быть в порядке, если бы они не были такими большими, что означало, что для пропитания им требовалось больше пищи. Они могли бы быть в порядке, если бы Змей не оскорбил короля Фридриха, что побудило его испытать замысел Змея с помощью большого огненного шара. Однако, если бы вид был бы достаточно хорошо разработан, он бы не был бы полностью уничтожен даже от этого.

Но, как бы то ни было, замысел Змея провалился. Создатель вмешался и просто внедрился в мир. Это не то, чего хотел любой из демиургов; на самом деле, они считали тщеславным, то, что Создатель основывает мир на себе, не наоборот, но это было компетентно.

Рэндейл очнулась от своих мыслей как раз вовремя, чтобы увидеть, как король сошёл со своего трона в своей фирменной волчьей форме. Король был хорошим правителем. Харизматичный, выносливый, справедливый, хотя и немного дерзкий.

Он начал говорить с широкой улыбкой и голосом, который гремел по всей яме: “Добро пожаловать всем! Мы надеемся, что этой ночью у вас всё будет хорошо. Это событие знаменует собой поистине особое время в истории, которое заслуживает празднования!”

Толпа взревела в знак согласия, успокоившись только тогда, когда король поднял лапу.

“Это ночь признания. Каждый из Вас несёт ответственность за Третий мир. Я считаю, что мысли моих братьев и сестёр совпадают, что мы все гордимся собой больше всего, чем когда-либо. Итак, чтобы выразить нашу признательность, мы все решили позволить это, наш подарок всем вам: непрерывный доступ к фонтанам! Везде, в любое время, для всех! Пока вы не на работе, больше не будет ограничение на праздничные напитки! Вы все заслужили это право!”

Если предыдущие аплодисменты были громкими, то теперь они стали оглушительными. Король продолжил. “Но многие из вас пришли не за этим. Сегодня у нас есть особая возможность для наших самых талантливых детей.
Сегодня вечером мы выберем сотню наших почтенных детей и передадим им наши уроки с намерением, чтобы они передали свою мудрость своим братьям и сёстрам… что это?”

Улыбка короля сменилась беспокойством. Толпа посмотрела в сторону беспорядков и увидела, что один из их обезумевших братьев приближается к королю, умоляя о его внимании.

“Какая-то проблема? Что случилось?”

“Отец, отец, люди, они нарушили правило! Они ели с дерева!”

“Успокойся, успокойся!.. Ты, должно быть, ошибаешься, отведи меня к ним, — сказал король, затем переведя внимание на остальных и понизив голос – Агатос, пойдём со мной, это важно”. Он обратился к другим парам, прежде чем предупредить участников вечеринки: “Постарайтесь всех успокоить, когда я уйду. Все! Я должен идти. Произошло нечто, привлёкшее моё внимание. А пока, пожалуйста, наслаждайтесь праздником”.

С этими словами он и Королева спустились и ушли, рокочущая толпа расступалась, пока он шёл

Принцесса сказала: “Тихо, тихо. Теперь, продолжим с того места, где остановился наш Король, мы начнём называть тех, кого увидим завтра первым делом!”

Лишь немногие могли переварить аплодисменты. Рэндейл не могла не нервничать. Было так мало правил, единственным правилом, которое требовало присутствия короля – это правило относительно Древа Познания. Создатель запретил любому из своих творений на Живой Земле обладать определенным уровнем интеллекта, поэтому во избежание использования его в такой степени, Агафос хранил эту силу в большом Древе в далёком Эдеме, вдали от творений. Люди никак не могли добраться до него сами.

Многие, включая Рэндейл, были в оцепенении, когда их имена были названы. Это было честью, и Рэндейл приняла её с самой лучшей улыбкой, на которую была способна, но все чувствовали, что что-то неладное нависает на ними с горизонта.

Но по крайней мере, были напитки.

Это был не очень хороший день. Король, над головой которого кружило серое пламя, стоял у ворот Эдема, держа в когтях то, что раньше напоминало Змея. Фигура короля была намного крупнее, чем в яме. Этот замысел не мог выжить как вид, но он был эффективен как демонстрация силы. Рэндейл наблюдала, держа толпу на безопасном расстоянии от Короля и Змея. Король настоял, чтобы к змею приблизились только двое — он и Уэсик, но они не хотели видеть их или «это» сейчас, снова.

Змей продолжал ругаться: “Будь ты проклят, клянусь, что ты…” — король раздавил его лапой, и кости сломались под тяжестью.

“Молчать”, – холодно сказал он. “Ремесленник номер четырнадцать, это решение было принято мной, ремесленниками со второго по тринадцатый и гражданами Эдема, ты должен быть лишён своих привилегий, стёрт из всех записей и изгнан, чтобы ходить по земле без конца. Вы дали людям плод с Древа Познания и саботировали весь замысел. Кто знает, что теперь произойдёт”.

Кости Змея начали возвращаться на место, восстанавливая себя. “Т-тринадцать? Уэссик? Они согласились на это?”

“Да, они это сделали. И я знаю, что они делали твою работу за тебя, когда ты присваивал себе заслуги. Я бы сказал, что мне это не нравится. Я бы постарался проявить сочувствие, но, честно говоря, ты внёс слишком мало вклада, чтобы меня это волновало. Ты решил использовать своё положение только для того, чтобы повысить свой собственный комфорт, а не комфорт других. Ты отвратителен”.

Змей пропищал: “Ты знаешь, почему я это сделал. Даже вы согласны с тем, что нам не следует указывать, что мы можем и чего не можем делать. Почему ты защищаешь этого монстра…”

“Разве ты не услышал меня в первый раз?” Король зарычал, сжимая Змея ещё сильнее. “Это было соглашение, которое ты нарушил. Последнее слово будет за нами. Теперь из-за твоей ревности мы все будем страдать. Твой замысел провалился, так что теперь ты будешь завидовать нынешнему, Человечеству. Итак, в дополнение к упомянутым наказаниям, я запрещаю тебе покидать своё тело, я запрещаю тебе предпринимать какие-либо действия, и я запрещаю тебе использовать дар творения во всем, что ты делаешь. Люди будут бесплодно желать твоей смерти без конца, и твоим единственным другом будет страх”.

Король поднял лапу и сел. “А теперь уходи. Пусть твои передышки будут редкими”.

Змей снова поднялся, в его коже образовались кости. Он ушёл, не сказав больше ни слова.

Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как Змей обрёк их всех. Когда его изгнали из Эдема, Создатель наказал всех, включая демиургов. Хотя они все ещё имели вечную жизнь и не могли умереть, теперь они чувствовали боль, голод и болезни. Поначалу наказание казалось снисходительным, но Эдем не был предназначен для обеспечения достаточного количества еды, чтобы поддерживать жизнь самостоятельно. Вскоре Эдем охватил голод, поскольку его граждане становились все более разделёнными. Король и королева разозлились на Создателя за наказание за то, в чем они не виноваты, но другие пары были больше озабочены тем, что сделает Создатель, если они будут сопротивляться.

После объединения сторонников восстания против Создателя король и королева были объявлены предателями Эдема, даже несмотря на то, что подавляющее большинство его граждан согласились с ними. Единственными сторонниками Создателя были другие правители Эдема и горстка тех, кого считали достойными обучения. Многие из тех, кто остался с другими правителями, сделали это только для того, чтобы защитить их, а не Создателя. Рэндейл была в их числе, так как она постоянно проверял Уэсика, из-за чего они становились все более и более замкнутыми.

“Уэсик? Ты здесь?” — сказала Рэндейл, прокравшись в комнату Уэсика.

“О. Привет, Рэндейл… тебе больше нечем заняться?”

“Прошло несколько дней с тех пор, как я видел, как ты уходишь. Я волнуюсь”.

“Я в порядке”, — пробормотал Уэсик.

“Уэсик, ты знаешь, что ты можешь рассказать мне все что угодно. Тебе не нужно поддерживать свой образ рядом со мной. Я забочусь о своём создателе”. Рэндейл приблизилась. “Если ты не против, могу я кое в чём признаться? Я… больше согласен с Фридрихом, чем с остальными. Мы все должны сражаться с Создателем, а не друг с другом. А наше сопротивление собственному королю? Навешивание на него ярлыка предателя? Он не хочет, чтобы мы пострадали, но кажется, нам больно. Это неправильно. Почему мы не пытаемся обратить вспять это проклятие? Я не хочу причинять боль своим братьям и сёстрам, я хочу, чтобы все было идеально. … Прости, это было грубо. Я не…”

“Нет, нет, все в порядке. Мы все такие.?”

“… Я прекращу говорить, если ты этого хочешь”.

Уэсик вздохнул и встал, чтобы показать себя. Он изменил свою форму с маленькой ящерицы на маленькую лису. Многие демиурги отказались от любых форм рептилий после того, что произошло, просто чтобы не ассоциироваться со Змеем. Если кто-то и имел право изменить свою форму, так это Уэсик. “Прости, Я просто в плохом настроении. Ты можешь поговорить со мной. Я мог помешать Четырнадцатому. Он… «это» стало таким далёким. Это моя вина, я…”

“Нет”, — прервала Рэндейл. “Никогда не вините себя за то, что он сделал. Это была его проблема, а не твоя. Змей, его зависть и лень были виноваты, а не ты. Никогда, никогда не обесценивай себя так, ведь тебя любят. Ты ведь знаешь это, верно?”

“… Я… спасибо тебе, сын мой. Мне нужно было это услышать. Я никогда не хотел всего этого”.

“Я знаю, что ты этого не делал. Я знаю, это тяжело, но мы справимся. Я знаю, мы сделаем это”.

“Я… я тоже так думаю. Приятно слышать, как ты это говоришь”, – сказал Уэсик.

“Может быть, нам стоит уйти”, – начала Рэндейл после паузы.

“Уйти? – Уэсик фыркнул – куда?”

“Из Эдема. Я имею в виду, что в Третьем мире, не так уж и плохо, верно? По крайней мере, там пока нет войн”.

“Я не могу. У меня все ещё здесь семья, я не могу их бросить”.

“Мы можем привести их. Подумай, что хорошего мы можем сделать с нашими знаниями. Даже если мы не сможем вылечить больных, мы сможем помочь очень многим только одним знанием! И если нам суждено страдать от таких вещей, как голод, то выход из Эдема в любом случае имеет смысл, не так ли? Давай все уйдём и сделаем всё возможное”.

“У тебя есть план?” – Уэсик колебался.

“Мы можем это решить, это я могу тебе обещать, но, пожалуйста? Пойдёшь со мной? Прежде чем будет нанесён ещё какой-нибудь ущерб?” Рэндейл протянула лапу: “Договорились? Родитель и сын?”

Уэсик сделал паузу, всего на мгновение. Вскоре он протянул лапу навстречу её ”сделке.”