Данная статья является переводом.
Четырнадцать Тринадцать
Рэндейл вспомнил, как Уэсик, член последней пары и тринадцатый демиург, созданный Создателем, подарил ему жизнь. Будучи номером 67 из 777, Рэндейл был одним из немногих демиургов, которые с самого начала помогали в создании Небес и Земли. В тот момент ни у кого не было определенной внешности; все постоянно менялись, были аморфными и непостижимыми, и у них не было ничего, кроме умственных качеств, которые могли бы продвигать их вперед. Не то что нынешние, формы которых отражают их собственные творения.
Его участие в создании небес было оценено по достоинству, но больше всего Рэндейл преуспел в создании жизни на Живой Земле. До сих пор создание различных форм жизни было лучшей частью его новой жизни. Ему нравилось помогать Семи Парам своими созданиями.
Он гордился собой.
Фредрик и Агатос, Король и Королева Эдема и Первая Пара, провозгласили сегодня о назначенном праздновании и что каждый из демиургов в Эдеме получит подарок за свою службу. Рэндейл знал, что это заявление имело большое значение, тем более что его сделали Король и Королева. Единственное, что могло бы сделать его более значимым, это если бы его дал сам Создатель. Однако Рэндейла это не интересовало. Он был сосредоточен на том, что предлагалось тем немногим, кто проявил себя: обучение непосредственно у четырнадцати правителей Эдема, иначе известных как Семь Пар; первые демиурги, созданные Создателем.
Отберут только сотню, по крайней мере, на первых порах. Эта сотня сможет сотрудничать с другими, развивать философию и, возможно, даже превзойти Семь пар! Одна только мысль об этом была для Рэндейла почти невыносима.
Сегодня вечером Яма Собраний была полна красок. Костры излучали теплый, дружелюбный свет, а из фонтанов сочилась черная сладкая выпивка. На это не жалели никаких средств; разврат готов был начаться.
Рэндейл выбрал форму, отражающую его лучшее и, безусловно, любимое творение: гривистого волка. Стилистически его дизайн, казалось, преодолевал разрыв между лисой и волком, но его фигура быстро стерла эту мысль. Хотя он разделял огненно-коричневую шерсть с лисой, его почерневшие ноги позволяли ему стоять выше самого страшного из волков и самой большой из лисиц вместе взятых. Его грива, казалось, касалась неба по сравнению с любым другим видом, но среди многих других демиургов он сохранял гордую скромность.
Он пока не хотел связываться с выпивкой, по крайней мере до тех пор, пока Король и Королева не сделают своё заявление. Предвкушение пронеслось в мыслях Рэндейла, пока он не заметил на сцене что-то неладное. Для каждого правителя был построен трон, но Уэсик сегодня вечером сидел один. Это было похоже на Змея — оставить здесь Уэсика вот так. Что именно Уэсик увидел в Змее, который должен был присоединиться к ним, Рэндейл понятия не имел. Змей не внес особого вклада в строительство Третьего мира. Он даже не удосужился назвать себя, а просто принял титулы «Номер Четырнадцать» и «Змей». Однако ему был дан приказ создать вид, который будет править Живой Землей.
Все было бы хорошо, если бы его замысел был хоть сколько-нибудь разумным, но Змей вбил им в голову, что господствовать может только грубая сила. Все было бы хорошо, если бы они не были такими большими, что означало, что для пропитания им требовалось больше пищи. Все было бы хорошо, если бы Змей не говорил плохо о короле Фредрике, что побудило его испытать замысел Змея с помощью большого огненного шара. Хотя, если бы вид был бы достаточно хорошо разработан, он бы не был бы полностью уничтожен даже от этого.
Но, тем не менее, замысел Змея провалился. Создатель вмешался и просто внедрился в мир. Это не то, чего хотел кто-либо из демиургов; на самом деле они считали, что Создатель напрасно основывает мир на самом себе, а не наоборот, но он знал, что делает. И, по крайней мере, в этом инциденте Змей создал идею хладнокровия, даже если именно Уэсик усовершенствовал ее.
Рэндейл очнулся от своих мыслей как раз вовремя, чтобы увидеть, как король сошёл со своего трона в своей фирменной волчьей форме. Король был хорошим правителем. Харизматичным, выносливым, справедливым, хотя и немного дерзким.
Он начал говорить с широкой улыбкой и голосом, который гремел по всей яме: «Добро пожаловать всем! Мы надеемся, что у вас все хорошо в эту ночь. Это событие знаменует собой поистине особенное время в истории, которое заслуживает празднования!»
Толпа взревела в знак согласия, успокоившись только тогда, когда король поднял лапу.
«Это ночь признания. Каждый из вас несет ответственность за Третий мир, и я думаю, что не искажу убеждений моих братьев и сестер, сказав, что мы гордимся собой сильнее, чем когда-либо. Итак, чтобы выразить нашу признательность, мы все решили сделать подарок всем вам: бесконечный доступ к фонтанам! В любом месте, в любое время и для кого угодно! Пока вы не на работе, больше не будет ограничение на праздничные напитки! Вы все заслужили это право!»
Если раньше аплодисменты были громкими, то сейчас они стали оглушительными. Король продолжил. «Но многие из вас пришли не за этим. Сегодня у нас есть особая возможность для наших самых талантливых детей.
Сегодня вечером мы выберем сотню наших почтенных детей и преподнесем им наши уроки с желанием, чтобы они передали свою мудрость своим братьям и сестрам… что такое?»
Улыбка короля сменилась выражением беспокойства. Толпа посмотрела в сторону беспокойства и увидела одного из обезумевших братьев, приближающегося к царю и умоляющего его внимания.
«Какая-то проблема? Что случилось?»
«Отец, отец, люди, они нарушили правило! Они ели с дерева!»
«Успокойся, успокойся!.. Ты, должно быть, ошибся, отведи меня к ним», — сказал король, затем обратив внимание на остальных и понизив громкость голоса. — «Агатос, пойдем со мной, это важно». Он обратился к другим парам, прежде чем предупредить участников вечеринки: «Постарайтесь всех успокоить, когда я уйду. Прошу внимания! Мне нужно уйти. Произошло что-то, что потребовало моего внимания. А пока, пожалуйста, наслаждайтесь праздником».
И с этими словами он и Королева спустились вниз и ушли; бормочущая толпа расступалась на его пути.
Принцесса заговорила: «Тихо, тихо. Теперь, продолжая с того места, на котором остановился наш Король, мы начнем называть имена тех, кого первым делом увидим завтра!»
Лишь немногие могли стерпеть аплодисменты. Рэндейл не мог не нервничать. Правил было не так много, и единственным правилом, которое требовало присутствия короля, было правило, касающееся Древа Познания. Создатель запретил любому из своих творений на Живой Земле обладать каким-либо уровнем интеллекта, поэтому, во избежание использования его в такой степени, Агатос хранил эту силу в большом дереве и держал ее в Эдеме, вдали от творений. Люди не могли добраться до него самостоятельно.
Многие, включая Рэндейла, были ошеломлены, когда их имя было названо. Это была честь, и Рэндейл принял ее с самой лучшей улыбкой, которую только мог выдавить, но все чувствовали, что над ними на горизонте нависло что-то неладное.
По крайней мере, здесь есть напитки.
“Вы все отвратительны. Пылать вам всем”, — взревел Змей.
Это был не очень хороший день. Король, над головой которого кружило серое пламя, стоял у ворот Эдема, держа в когтях то, что раньше называлось Змеем. Форма короля была намного крупнее, чем в яме. Этот замысел не смог бы выжить как вид, но он был эффективен как демонстрация силы. Рэндейл наблюдал, держа толпу на безопасном расстоянии от Короля и Змея. Король настоял, чтобы к Змею приблизились только двое — он и Уэсик, но тот не хотел сейчас видеть его или «это», снова.
Змей продолжал ругаться: «Будь ты проклят, я клянусь, что ты…» король раздавил его лапой, кости хрустнули под его тяжестью.
«Молчать», – холодно сказал он. «Ремесленник номер четырнадцать, это решение было принято мной, ремесленниками со второго по тринадцатый и гражданами Эдема, вы должны быть лишены своих привилегий, стёрты из всех записей и изгнаны, чтобы скитаться по земле без конца. Вы дали людям плод с Древа Познания и саботировали весь замысел. Кто знает, что теперь произойдёт».
Кости Змея начали возвращаться на место и восстанавливаться. «Т-тринадцать? Уэссик? Он согласился на это?»
«Да, он это сделал. И я знаю, что он делал твою работу за тебя, тогда когда ты лишь присваивал себе заслуги. Я бы сказал, что это не доставляет мне удовольствия. Я бы постарался проявить сочувствие, но, честно говоря, ты сделал слишком, и меня это не волнует. Ты решил использовать своё положение только для того, чтобы повысить свой собственный комфорт, а не комфорт других. Ты отвратителен».
Змей зашипел: «Ты знаешь, почему я это сделал. Даже если вы согласны, не следует нам говорить, что мы можем и не можем делать. Почему ты защищаешь этого монстра…»
«Разве ты не услышал меня в первый раз?» Король зарычал, сжимая Змея ещё сильнее. «Это было соглашение, которое ты нарушил. Последнее слово будет за нами. Теперь из-за твоей зависти мы все будем страдать. Твой замысел провалился, и теперь ты завидуешь нынешнему, Человеку. Итак, в дополнение к упомянутым наказаниям, я запрещаю тебе покидать своё тело, я запрещаю тебе предпринимать какие-либо действия, и я запрещаю тебе использовать дар творения во всем, что ты делаешь. Люди будут тщетно желать твоей смерти без конца, и твоим единственным другом будет страх».
Король поднял лапу и сел. «А теперь уходи. Пусть твои передышки будут короткими и редкими».
Змей снова поднялся, кости в его коже срослись. Он ушёл, не сказав больше ни слова.
Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как Змей обрёк их всех. Когда его изгнали из Эдема, Создатель наказал всех, включая демиургов. Они все ещё имели вечную жизнь и не могли умереть, но теперь чувствовали боль, голод и болезни. Поначалу наказание казалось снисходительным, но в Эдеме не было достаточного количества еды, чтобы поддерживать свою жизнь. И вскоре Эдем охватил голод, поскольку его граждане все больше разобщались. Король и королева разозлились на Создателя за наказание за то, в чем они не виноваты, но другие пары были больше озабочены тем, что сделает Создатель, если они будут сопротивляться.
После того, как король и королева собрали сторонников для восстания против Создателя, их объявили предателями Эдема, даже несмотря на то, что подавляющее большинство его граждан было с ними согласилось. Единственными сторонниками Создателя были другие правители Эдема и горстка тех, кто был признан достойным обучения. Многие из тех, кто остался с другими правителями, делали это только для их защиты, а не для защиты Создателя. В их число входил и Рэндейл, который настойчиво проверял состояние Уэсика, поскольку он становился все более и более замкнутым.
«Уэсик? Вы здесь?» — сказал Рэндейл, прокравшись в комнату Уэсика.
«О. Привет, Рэндейл… разве тебе больше нечем заняться?»
«Прошло несколько дней с тех пор, как вы ушли. Я волнуюсь.»
«Я в порядке», — пробормотал Уэсик.
«Уэсик, вы знаете, что можете рассказать мне что захотите. Вам не обязательно поддерживать свой образ передо мной. Я забочусь о своем создателе.» Рэндейл приблизился. «Если вы не против, могу я в чем-то признаться? Я… больше согласен с Фредриком, чем с другими. Нам всем следует сражаться с Создателем, а не друг с другом. А наше сопротивление нашему собственному королю? Объявление его предателем? Он не желает нам зла. Кажется, это мы причиняем боль. Это неправильно. Почему мы не пытаемся снять это проклятие? Я не хочу причинять вред моим братьям и сестрам, я хочу, чтобы все было нормально. Какими и было раньше… Простите, это было грубо. Я не хотел…»
«Нет, нет, все в порядке. Мы все не хотели.»
«…Я замолчу, если вы того хотите.»
Уэсик вздохнул и встал, чтобы показать себя. Он изменил свой облик с маленькой ящерицы на маленькую лисицу. Многие демиурги после того, что произошло, отказались от любых форм рептилий, просто чтобы не ассоциироваться со Змеем. Если бы кто-то имел право носить, то это был бы Уэсик. «Прости. Я просто в плохом настроении. Я не против того, чтобы с тобой поговорить. Я мог бы помешать Четырнадцатому. Он… «оно» просто стало таким отстраненным. Это я виноват, я-»
«Нет», — прервал его Рэндейл. "Никогда не вините себя за то, что он сделал. Это была его проблема, а не ваша. Виноват был Змей, его зависть и лень, а не вы. Никогда, никогда не унижайте себя так, ведь вы так любимы. Вы знаете это, верно?»
«… Я… спасибо тебе, сын мой. Мне нужно было это услышать. Я никогда не хотел всего этого.»
«Я знаю, что вы этого не хотели. Я знаю, это тяжело, но мы прорвемся. Я знаю, что мы все сможем.»
«Я-я тоже так думаю. Приятно слышать, как ты это говоришь», – сказал Уэсик.
«Может быть, нам стоит уйти», – начал Рэндейл после паузы.
«Уйти?» – Уэсик вздохнул – «Куда?»
«Из Эдема. Я имею в виду, что в Третьем мире, не так уж и плохо, правда? По крайней мере, там пока нет войн.»
«Не могу. Моя семья все еще здесь, я не могу их бросить.»
«Мы можем взять их с собой. Подумайте, какую пользу мы можем принести с помощью наших знаний. Даже если мы не сможем вылечить больных, мы сможем помочь очень многим только своими знаниями! И если нам суждено страдать от таких вещей, как голод, то выход из Эдема в любом случае имеет смысл, не так ли? Давайте все уйдём и сделаем всё возможное.»
«У тебя есть план?» – Уэсик колебался.
«Мы справимся, это я вам обещаю, но, пожалуйста, идите со мной. До того как станет еще хуже.» Рэндейл протянул лапу: «Договор? Как родитель и сын?»
Уэсик остановился лишь на мгновение. Вскоре он протянул лапу навстречу его ”предложению.”