1994: Когда я непреднамеренно стал частью международных закулисных интриг

Впервые мне довелось взаимодействовать с Фондом летом 1994-го. Тогда я был ещё совсем зелёный, прямо из колледжа, только недавно ставший парковым рейнджером. Вон та работа и была мечтой всей моей жизни ещё с самого детства. А вовсе не эта.

Тогда меня назначили на озеро Крейтер. На нём я и проработал последние лет двадцать. До Фонда, я задумывался о том, чтобы устроиться в какой-нибудь другой парк. Например, меня интересовал Йосемити. Однако, Фонд контролирует всё. Персонал парка Озеро Крейтер без прочистки памяти не уходит никуда, а мне моя ещё дорога.

Так вот, спустя две недели после того, как я устроился на работу, еду я на эту работу. Вижу очень классную машину на парковке, такую, которая прямо очень выделяется на фоне парковки национального парка. Такую машину, на которой бы разъезжали по базе Иллюминатов, а не по парку посреди Орегона. Как позже выяснилось, моё предположение оказалось намного ближе к правде, чем мне того бы хотелось.

Отчитываюсь о начале своего рабочего дня, и тут начальник подзывает меня отойти в сторонку. Говорит, что некто желает встретиться со мной, и что это очень важно. Заводит меня в один из офисов, а там сидит очень прилично одетый мужчина. Когда я садился напротив него, я видел, как он улыбался.

"Здравствуйте. Мистер Лэнс Оуэнс, верно?", говорит он, не переставая улыбаться. Ничего необычного, это наверное уже для него вошло в привычку.

Я выдавливаю из себя ответ: "Эм, да, это я. А в чём дело? Вы как-то связаны с федералами?"

В ответ он лишь смеётся и покачивает головой. "Не совсем. Мистер Оуэнс, я собираюсь раскрыть вам небольшую тайну. На самом деле, не такую уж и небольшую. Готовы ли вы её услышать?"

Я киваю головой.

"Сверхъестественные и паранормальные явления, призраки, вампиры и оборотни - на самом деле, это всё - реально. Абсолютно всё."

К моему удивлению, тогда мне не показалось, что он съехал с катушек. Может быть, тогда я просто не понимал, о чём он вообще говорит.

"Я работаю на организацию, которая известна как Фонд SCP. SCP — это акроним для 'Secure, Contain, Protect', то есть, 'Обезопасить, удержать и сохранить'. Мы пытаемся держать аномальное подальше от мира, для его же собственной безопасности."

"То есть как в Секретных материалах."

"Именно так." Его лицо украшает такая ухмылка, словно он знает что-то, чего не знаю я. Может быть, действительно так оно и есть. "Прямо как в Секретных материалах. Однако, мистер Оуэнс, здесь я нахожусь по следующей причине. Мне бы хотелось вас нанять."

"Ох, ну, как бы… Я получил эту работу только недавно, закончил колледж ради этого, я всего-то отработал две недели и-"

"Вы меня недопоняли, мистер Оуэнс. В пределах границ национального парка Озеро Крейтер имеется аномальный объект. Вы ведь слышали о Озёрном Старике, не так ли?"

"Разумеется, это одна из главных достоп-"

"Озёрный Старик — или же SCP-3310, как он обозначен у нас — это основа сложной тауматургической ритуальной системы, которая предотвращает катастрофическую активацию плюрипотентной сущности наивысшего уровня с неизвестными онтокинетическими, пистифагическими и деаморфическими свойствами."

Я всё еще не понимаю, что всё это должно означать.

"Или же, говоря простым языком, он предотвращает перерождение поверженного бога."

Я сижу, застыв в изумлении от потока технической билиберды, который он на меня обрушил, настолько обоснованной с научной точки зрения, и настолько же бессмысленной. "Ладно." Я на секунду замялся. "И чего же вы хотите от меня?"

"Всё, что мы от вас требуем – чтобы вы продолжали заниматься своей обычной работой, а за это вы получали бы небольшое вознаграждение в дополнение к вашей обычной зарплате. А в тех редких случаях, когда ситуация того потребует, вы всего лишь должны сделать всё от вас зависящее, чтобы Ллао, бог монстров, оставался мёртвым."

Настаёт непродолжительный момент полной тишины.

"Лады."

1995: Когда я осознал, насколько серьёзно я влип

Когда Иллюминаты вторгаются в твою жизнь и не говорят тебе ничего, под твоим ошейником волей-неволей начинает чесаться. Ты начинаешь пытаться понять, чего они на самом деле хотят от тебя, чего они на самом деле хотят от мира, и, что самое важное, кто же чёрт его побери они такие.

И в январе 1995-го, эта чесотка начала уже жечь, и потому я решил узнать всё, что я мог о Фонде. И вот, холодной зимней ночью я решаюсь приехать в парк и врываюсь в офис моего начальника. Прошло достаточно времени с того момента, что я уже не боюсь об этом говорить. В конце концов, ничего уже со мной не станется, после стольких-то лет.

Я пытаюсь найти его документы про 3310 и хоть какие-либо ошмётки информации про Фонд. С самим Стариком я уже был знаком достаточно, потому он меня интересовал не так сильно. Но вот Фонд оставался в тени, и мало что о нём находилось на поверхности.

Эти документы не рассказали мне практически ничего о том, что же представляет из себя Фонд на самом деле, но, читая между строк, ты представляешь себе его истинную форму, ты словно видишь плавник акулы, торчащий из воды. У акулы и Фонда много чего общего, знаешь ли.

Один из документов о 3310-м был посвящён возможному варианту сокрытия Старика. Одному из маразматиков из Совета — если не ошибаюсь, O5-2 — стало не по себе от самого факта, что люди просто так знают про существование Старика. В тот момент времени меня взволновал сам факт того, что верхушка Фонда — с его-то властью и могуществом — была абсолютно анонимной. Просто ранг и порядковый номер, ничего более.

Так вот, O5-2 сделал предложение: направленно применить амнезиаки с целью того, чтобы удалить Старика из коллективного сознания мира. Приводилась примерная стоимость такого мероприятия. Она составляла сотни миллионов. Для того, чтобы обработать тысячи человек амнезиаками. Это потребовало бы огромных усилий, и я был удивлён тому, что кто-то мог бы посчитать нужным принять в исполнение такие меры из-за 3310-го.

И на это предложение поступил ответ от O5-9. O5-9 возразил, что текущие условия содержания уже справляются со своей задачей, и что достаточно просто сокрыть аномальную сущность Старика. Ситуация была под контролем, и поэтому такие меры необязательны. Лучше уж сберечь эти ресурсы до поры до времени.

Понимаешь о чём речь?

Видишь, чего не хватает в этом возражении?

На протяжении всего текста, ни разу O5-9 не упоминает, что "у нас нет таких средств" или что "у нас нет возможности обработать столько человек". Ни разу эти пункты не поднимаются на рассмотрение. Данное предложение просто рассматривается как что-то, что Фонд в теории мог бы сделать, если бы он того захотел. Единственная преграда для приведения этого предложения в исполнение — отсутствие в этом необходимости, так зачем же напрягаться?

Именно тогда до меня дошло, с какими же людьми мне приходится работать и как много они контролируют. Во время своего расследования (если его вообще можно так назвать) я обнаружил это обсуждение достаточно рано, чтобы больше этим расследованием не заниматься никогда.

Как мне показалось в тот момент времени, эту ситуацию можно было бы изобразить следующим образом. Я слышу рык медведя в лесу, собираюсь на охоту и выслеживаю его вплоть до некой пещеры. Вхожу в неё, моё ружьё на готове, поворачиваю за угол и понимаю, что вижу перед собой вовсе не медведя. Это нечто — не медведь, и никогда им не было.

Нет, передо мной был колосс, а я — всего лишь наивный дурачок, который не понимает, с чем ему придётся иметь дело.

2001: Когда Фонд был ко мне так близок

Мне довелось повзаимодействовать с двумя из этих так называемых "объектов SCP", или же цыпами, как их обозвали работники Фонда. К коим, по идее относился и я, но это заставляет меня чувствовать некое отчуждение. В конце концов, с Фондом я был связан лишь косвенно, ведь не Фонд был ответственен за большую часть моей зарплаты, он был ответственен лишь за небольшую надбавку.

Единственным другим объектом SCP, который мне довелось видеть в контексте работы на Фонд — так-то другие я видел по новостям — был SCP-978. Они называли его "фотоаппаратом желаний". Он не делает фотографии, а показывает, чего же сфотографированный хочет больше всего на свете.

Если ты продолжаешь следить за ходом моей мысли, это означает, что я взаимодействовал только с пнём, способным привести к эсхатону, и с чем-то, что по сути своей было игрушкой.

Из Портленда приезжает агент, и несёт он эту камеру так аккуратно и так её скрывая, словно это был какой-то ценный груз. Нам сообщили об этом визите за несколько недель до него, и нам сказали относиться к нему с таким трепетом, словно это было что-то чрезвычайно важное. И мы, такие вот дураки, действительно относились к нему таким образом, потому что нам не хотелось подводить эту большую и страшную бабайку, которой был Фонд.

Заходит, значит, этот агент, напыщенный и всё такое. У каждого из нас была сотня-другая вопросов к нему — все мы так-то работали на Фонд, но был ли кто-то из нас внутри Зоны? Прикасался ли кто из нас к какой-либо другой аномалии? У нас у всех был уровень допуска 0 с повышенным уровнем допуска конкретно для 3310. Например, у меня был уровень допуска 4/3310/HMCL, но для остальных объектов, я был "нулём".

Именно я управлял лодкой, на которой мы плыли по озеру к Старику. По пути я пытаюсь завести с ним разговор, но ему было не до этого, потому я затыкаюсь. Я относился к содержанию 3310 со всей ответственностью — каждый из нас на Озере Крейтер относился к этому серьёзно. Профессионализм чистой воды и ничего более, когда дело касалось этого бревна и этого озера. И всё же, ни на что это не влияло.

Нам говорили, что это может привести к концу света. Я также слышал, что многие агенты Фонда страдают от нечто названного как "апатия класса K". Когда ты слышишь о том, что то и это может привести к концу света столько-то раз, эта фраза перестаёт иметь какой-либо смысл. Она теряет свою важность и ты перестаёшь обращать на неё внимание, эти слова перестают быть важными.

Однако, тем из нас, кому довелось быть назначенным на озеро Крейтер, доводилось работать только с одним таким объектом, и потому мы слышали, что только эта вещь способна привести к концу света. Бывало, мы ночами могли не спать и спрашивать друг друга, "а существуют ли другие вещи, способные привести к концу всего живого", и мы всегда приходили к одному ответу: "Может быть, но давай не думать об этом."

Так вот, мы с агентом находимся в небольшой моторной лодке посреди озера. Потребовалось несколько минут для того, чтобы отыскать Старика — он любит побродить. Мне показалось, что агент уже был сыт по горло моим присутствием. Быть может, в стандартах работы паркового рейнджера и агента Фонда имеется огромная разница. Каждый из нас был компетентен в своей сфере работы, но при этом эти сферы работы отличались значительно.

Подплываем мы к Старику, и он делает фото. Сразу печатается фотография, ведь, по сути, в руках у него был Полароид. Он трясёт её, а после показывает мне с таким выражением лица, словно я должен эту фотографию объяснить.

На фотографии было изображено совсем не то, что было сфотографировано. Старик — я был уверен в том, что это был именно он — выглядел как полноценное дерево, растущее из земли. Внизу фотографии находились две фигуры, не совсем похожие на человека. Одна из них напала на другую, вскрыла ей грудную клетку и надкусила её сердце. Выглядело омерзительно.

Я говорю агенту, что, возможно, эти двое — это Ллао и Скелл. В тот момент времени, я изо всех сил старался откопать хоть какие-либо крупицы информации об этих двоих на случай, если это как-нибудь поможет в случае так называемого "нарушения условий содержания". Не помогло мне ни разу, само собой: всё что, мне нужно знать об этой работе — это то, что она связана с монстрами и бурями.

И кстати, это фото так и не попало в документацию о 3310-м. Похоже, что фотографии, производимые 978-м, недостаточно правдоподобны или что-то типа того, из-за чего Фонд просто не считает их чем-то важным, потому они не отмечаются нигде, кроме как логов самого 978-го.

Тот день был одним из самых важных для моей карьеры. И при этом он никак не повлиял на мою работу в целом

2013: Когда Маскарад был сорван

Однажды, спустя несколько дней после всего, что произошло в Корее, я иду на работу. Помнишь же про тот небольшой промежуток времени между, собственно, этим происшествием и реальным срывом Маскарада, да? На самом деле, он не был настолько внезапным, насколько всем кажется. Блин, да Корея практически никак не была связана с окончанием Маскарада.

Когда я вошёл, все мои подчинённые столпились вокруг телевизора в комнате отдыха. Одна из них обернулась и посмотрела на меня с таким мрачным взглядом, что диву дашься.

"Вам нужно это увидеть."

Не знаю, чего я ожидал, но точно не слов "Фонд SCP" на баннере на CNN. Полный слив информации о Фонде, все файлы о нём оказались в интернете. До сих пор неизвестно, кто же это сделал. И знаете что? Наш мир перевернулся с ног на голову, наше представление о мире было разрушено, а мы даже не знаем, кого же за это нужно благодарить.

Даже не знаю, жив ли этот человек до сих пор. Скорее всего нет, если Фонд за него решил взяться.

На тот момент, уже прошло двадцать лет моей совместной жизни с Фондом. Я уже свыкся с мыслью, что мне никогда не доведётся узнать, с кем или чем мне приходится работать, но вот оно на экране, чётко и ясно даёт понять, что Фонд – реален, и что никуда уходить он не собирается.

Не стоит забывать, что для нас, назначенных на Озеро Крейтер, ситуация разительно отличалась от остального мира. Мы знали о существовании Фонда, но нам были известны номера всего лишь пары аномалий. В теории, их были сотни и даже тысячи, однако, на них нам только намекали.

Потому-то для нас, в отличие от всего остального Фонда, большим сюрпризом стал сам срыв Маскарада, ведь настолько мы не имели понятия о том, что такое Фонд. И всё же, в отличие от всего остального мира, мы имели больше понятия о ситуации. По крайней мере мы слышали о том, чем же Фонд занимается. Мы знали, что аномалии существуют, мы просто не знали конкретной информации.

В мире было немного людей, у которых имелась похожая на нашу перспектива. Да, люди в похожей на нашу ситуацию действительно существовали, но их было очень и очень немного. Мне довелось встретиться с некоторыми из них на протяжении последних лет, но произошло это уже спустя некоторое время после срыва покровов.

Да и какое мне до этого дело, даже если Фонду на нас не насрать.

2014: Когда разразилась буря

Я более чем уверен, что ты уже слышал о тех временах, когда Зоны заполонили протестующие и просто так прохожие, не так ли? Для многих из них это стало довольно серьёзной проблемой в первые дни после становления Фонда публичной организацией, однако, по большей части, они были готовы к этому.

Мы же? Ха, ну разумеется. Возможно, в Озеро Крейтер приходило не настолько много людей, но мы всё равно наблюдали заметный прирост в посещаемости. Некоторые люди хотели просто посмотреть на Старика из Озера (и из-за этого я принял решение прекратить любые путешествия по озеру, не связанные с Фондом), но находились и такие люди, которые пытались использовать нас как способ связаться с Фондом.

Никто мне не верил, когда я им говорил, что сам нихера не знаю про Фонд, и, на самом деле, я не могу их в этом винить. Я бы и сам себе не поверил — ведь моё имя было в списках персонала, вот прям здесь, с уровнем допуска 4/3310 (и плевать на то, что ко всему остальному у меня был нулевой уровень допуска). Как же так, почему это человек с таким высоким положением ничего не знает о том, что происходит? Почему же он не знает ответов ни на какие вопросы?

Однако, журналисты и репортёры — и даже не упоминай тот взлом и связанную утечку информации — были лишь малой частью проблемы. Файлы, связанные с 3310, стали доступны не только массовой публике, но и этим так называемым "Связанным организациям". Мне даже не доводилось слышать ни об одной из них до Маскарада, кроме, разве что, Американского инициативного комитета по безопасному содержанию, да и то потому, что он упоминается в документации по 3310-му. И то, этот комитет уже давно прекратил своё существование!

Первыми на нас напали саркики. На тот момент времени, я не знал о них ничего, но я провёл собственное небольшое расследование. Базы данных Фонда были очень информативны, но не то, чтобы моя позиция давала мне к ним какой-либо доступ.

Это была небольшая группа нео-саркиков, около восьми человек. Когда они появились, мы решили отступить в сторонку и позволить им захватить парк. Они напали ночью, а у нас на страже была ночная смена. Их было немного, но нас было ещё меньше. Мы были всего лишь парковыми рейнджерами, а они были вооружены до зубов, а некоторые и вовсе зубами.

Это привело к восьмой активации 3310-го, ох уже эти бараны. Они вытянули Старика из озера, и в тот же момент небо потемнело. Гаммы в тот момент выглядели как насекомые. Они повылезали из земли и помчались в сторону озера, до сих пор мурашки по коже от одного их вида.

Жуков било молниями из облаков, это было типично. Событие класса Сигма не позволяет Гаммам пройти дальше до тех пор, пока кто-нибудь не швырнет Старика обратно на его старое место и позволит ему закончить свои дела. Однако, ситуация выглядела довольно паршиво: насекомых было слишком много, и казалось, что скоро они одолеют Скелла. Он не успевал убивать их всех.

Но внезапно произошло что-то неожиданное — восемь молний, все в один момент времени, вдруг поразили этих саркиков. В один момент времени все оказались мертвы. Скелл был умён — он понимал, что нужно было сделать. Клянусь, тогда я сразу после этого услышал какой-то хохот, такой тёплый, что согревает душу.

Скелл был настоящим богом, не то, что этот Ялда. Покровитель своих верующих и служителей, спасающий их от еретиков. Можешь даже не пытаться меня убедить в том, что у Сигм нет конкретных целей. И чтобы вернуть свой долг, я толкнул Старика обратно в озеро и спас положение.

Этого было достаточно для того, чтобы Фонд повысил наш уровень безопасности. Спустя несколько месяцев, на нас напали Повстанцы Хаоса, и после этого на протяжении чуть ли не целого года парк был полон оперативников спецназа. Мне удалось сохранить контроль над ситуацией благодаря своим двадцати годам службы, но я никогда при этом по настоящему её не контролировал. В конце концов, как ты скажешь человеку с пушкой, что технически ты выше его по званию?

2022: Когда я устал

После тридцати лет отношений с Фондом, я наконец решил, что с меня хватит. Ситуация с озером Крейтер более-менее нормализовалась, однако, недавний скандал – я даже не уверен, который из, их было так много – окончательно переполнил чашу моего терпения. Я нашел себе работу в частном секторе, никак не связанном ни с чем аномальным. Они согласились меня нанять, и поэтому я решил посвятить следующие две недели разборкам как с Фондом, так и со Службой нацпарков.

Со Службой национальных парков всё было понятно. Возможно, всё, что я наговорил, не совсем точно передаёт мой статус работника — в первую очередь, я оставался работником Службы нацпарков. С Фондом доводилось сталкиваться нечасто, но когда приходилось, то тогда не отвертишься. Поэтому, я уже знал, чего стоит ожидать от Службы нацпарков.

А вот с Фондом – вопрос другой. Вся их идея заключается в секретности. Потому-то я очень удивился, когда после того, как я подал на увольнение, мне пришёл ответ — приглашение в Зону 64. В этот момент я почувствовал всю иронию судьбы – ведь только в тот момент, когда ты подаёшь в отставку, только тогда тебе доведётся посетить Зону Фонда.

Когда я собрал все свои вещи и всё такое, я поехал в Портленд. К счастью для меня, это было по пути на моё новое место работы, и потому никуда сворачивать не пришлось. Я очень рад тому, что в конце концов, мне не пришлось отдавать Фонду ещё что-либо.

Мне доводилось слышать, что до срыва Маскарада Зона 64 была подземной и находилась под парком в Портленде. Теперь же у неё имелся надземный вход, максимальный уровень безопасности, да и в целом Зона больше походила на военную базу. Быть может, они под это дело весь парк снесли. Козлы.

Никогда не забуду лица охраниика, которому я показал идентификационную карту четвёртого уровня. Да, этот уровень распространялся только на один объект, но всё же моя карта была оранжевой, а на ней гордо красовалась четвёрка. Немногие "четвёрки" ездили на машинах подобной моей, или вообще выглядели как я. Они обычно не вылезали из лабораторий.

А прибыл я сюда потому, что директор Зоны – кажется, его звали Холман – хотел встретиться со мной лично и обсудить 3310. Похоже, что 64-я была наиболее близкой из Зон, и потому именно с неё вёлся вялый контроль за условиями содержания нашего объекта. Нашу встречу должны были записать и отправить Совету O5.

Я же уже говорил, насколько сильно мне не нравится сам концепт Опят? Ну и хорошо.

Разговор шёл достаточно неплохо. Я рассказал всё, что знал об аномалии, и всё, что нужно будет упомянуть тому бедолаге, который займёт моё место. Упомянул небольшие заметки, который я сделал для себя в процессе работы, ничего особого. Порекомендовал кого-то из штата, всё было цивилизованно.

Одно мне стало ясно - директор Зоны знал о 3310 лишь вскользь, для него это был не более, чем ещё один элемент конструкции в хорошо работающей машине. Я потратил всю свою жизнь на то, чтобы этот объект никогда не активировался, а для него это были всего лишь пять минуток в год на краткое написание отчёта. Для него даже не существовало мифологического контекста, который мне талдычили все эти годы из-за его важности в условиях содержания. Для него, это было всего лишь бревно, из-за которого могла бы разразиться буря.

В конце всего этого дела, я решил задать свой последний вопрос, из-за всех сил пытаясь выставить его всего лишь как простое любопытство и ничего более. Это было уже после того, как мы официально попрощались и пожелали друг другу успехов.

"А условия содержаний скольких аномалий вам приходится здесь контролировать?"

"Хм, около сорока конкретно в пределах Зоны, ещё около пары сотен аномальных объектов, и ещё множество разных аномалий в прилегающих районах, таких как ваш."

Я помахал рукой и улыбнулся. Я узнал всё, что мне было необходимо для того, чтобы составить свой окончательный вердикт о моих невидимых хозяевах. Я отдал Холману свою ID-карту и формально завершил свой срок пребывания в международном монолитном и всемогущем тайном обществе.

Я поднялся на лифте наверх и вышел наружу. Я устал умирать во тьме, настала пора пожить под светом.