Агенты входят на территорию города, камеры фиксируют, что множество строений частично разрушено сошедшим с близлежащих гор снегом.

Карлов: Думаю, стоит озвучивать то, что мы видим, для протокола. Судя по тому, что я вижу через камеру, нет иного способа держать штаб в курсе.

Харлова: Приятный маленький город, скорее даже облагороженный поселок. Такой можно увидеть на открытках или сувенирных магнитах.

Копаше: Осмотритесь на предмет специфических отметок религиозного движения, сооружений или граффити, возможно… Хотя для последнего тут довольно чисто.

Оперативники проходят мимо грязных сугробов, в одном из которых лежит труп лошади, агент с камерой задерживается у него.

Карлов: Трофим, можешь взглянуть на это? Да не ко мне, не через камеру [лидер группы встает над упомянутым сугробом]. Для протокола — для нас и окружающих тут довольно крупная и ухоженная клумба каких-то оранжевых цветов, совсем немного снега вокруг.

Харлова: Это бархатцы, они рано цветут, если их высаживать специально. Что видно штабу?

Карлов: Заснеженный мусор. Тут вокруг ни одно здание на самом деле не осталось целым.

Копаше: [наклоняется над сугробом и принюхивается] Пахнет как дерьмо. Я, конечно, бархатцев не нюхал, но не думаю что кто-то стал бы высаживать в город цветы с таким запахом [агент медленно прикасается к сугробу]. Моя рука только что прошла через цветы, под ними действительно что-то ледяное и твёрдое.

Лидер группы выпрямляется и вытирает руку о куртку.

Копаше: Старайтесь минимально вступать в физическое взаимодействие с окружением — расхождение визуального и тактильного восприятия вызывает небольшой ступор и головокружение. Не уверен, что это является частью аномального воздействия. Тимур, держи нас в курсе резких расхождений по курсу, не хватало нам споткнуться о замаскированную трещину в асфальте.

Агенты продвигаются к центру города, большинство встречающихся людей предпочитают их обходить. Несколько молодых людей вдалеке, увидев камеру в руках одного из сотрудников, начали агрессивно жестикулировать, а затем быстро скрылись в переулках — зафиксировано, что ускорив шаг, они несколько раз потеряли равновесие, пока переступали через обледеневший строительный мусор.

Харлова: Часть увиденных нами взрослых людей носит полностью скрывающие лицо маски. Их даже можно принять за реальные лица, но они слишком яркие и как-то… слишком похожи друг на друга.

Копаше: Попробуй поговорить с кем-нибудь. Надо узнать, удастся ли нам увидеться с их так называемым Распорядителем [агент указывает на группу пожилых женщин, сидящих на краю песочницы в видимом между домами дворе]. Шай, иди к ним, мы с Тимуром обождем между домами. Заодно уточни, почему у многих наблюдается неадекватная реакция на камеру.

Выставив напоказ портативный диктофон, Харлова приблизилась к местным.

Харлова: Доброе утро, девушки! Я из московской киностудии, можете звать меня Анастасией. Вы уже слышали, что мы собираемся снять документальный фильм о вашем городе?

Женщина: Да уж день почти, Настенька. Не стоит столичным журналистам тут время тратить, да и не понравится этот тут никому. У вас вон, парнишка камеру всюду сует, Распорядителя это может расстроить. Шли бы вы домой, не нужны нам тут любопытные носы.

Харлова:⁵ Возможно, для нас он сделает исключение? Не похоже, чтоб он выступал против огласки деятельности вашего движения.

Женщина: У самого подножия горы недостроенный торговый центр стоит, Распорядитель туда каждый день приходит, да и молодежи там много собирается. Любят они его послушать, да и попросить чего.

Пожилые женщины отвернулись от сотрудницы, дав понять, что не хотят продолжать беседу. За время её разговора мужчины, ожидающие в переулке, столкнулись с агрессивно настроенными подростками. Копаше отпугнул их, притворившись, что он может побежать в их сторону, отчего дети быстро убежали в сторону горы.

Харлова: Ну, вы это слышали, нам в центр, куда-то под гору. Думаю, не пропустим тэ-це, даже недостроенный, среди пятиэтажек.

Копаше: Недавно от нас в ту сторону убежала мелкота, так что Распорядитель, скорее всего, уже в курсе. Будьте наготове, неизвестно что подразумевалось под тем, что он может расстроиться.

Карлов: Мне ждать вас снаружи здания, с камерой-то?

Копаше: Нет, но следуй на достаточном от нас расстоянии, чтобы не привлекая внимания докладывать о расхождениях видимого с изображением через камеру. В случае проявлений открытой агрессии камеру можешь выбросить — штаб ведёт запись, а нам важнее будет унести ноги. Помните, что мы не ударная группа, но и о безопасности окружающих не забывайте.

Группа благополучно добралась до указанного строения, на улицах им более никого не встречалось, хотя агент-оператор неоднократно наводил камеру на выглядывающих из преимущественно разбитых окон пожилых людей.

Карлов: Штаб, для ясности — мы видим эту заброшенную стройку как богатое белое здание с золотыми колоннами. Колонн даже слишком много, их расположение соответствует строительным лесам [двое агентов входят в здание, оператор заходит чуть позже]. Внутри… [шёпотом] …со стоительными лесами аналогично, везде украшенные колонны. Стащенный в центр строительный мусор видится как трибуна.

На перетянутом веревками и сколоченном длинными досками помосте стоит Распорядитель, вокруг, на полу достроенной площади первого этажа, сидит множество людей приблизительно от 12 до 40 лет, все они обращены к главе секты, лишь несколько детей коротко оглянулись на вошедших агентов. У самой трибуны, обхватив ноги рукой, сидит единственный мужчина, который обращён спиной к человеку наверху. Камера Карлова приблизила обложку книги в его руках — это русскоязычное издание «Джорджа и тайн Вселенной» Люси и Стивена Хокингов.

Распорядитель: А вот и наши киношники! Что-то вы долго, мы уже начали замерзать. Знаете, вы опоздали на мою проповедь.

Харлова: [дождавшись кивка от Копаше] Мы с радостью задержимся, если вы разрешите заснять следующее ваше выступление. Также мы хотели бы…

Распорядитель: А я не разрешаю, красавица. Разве вы не заметили? Камеры вас обманывают! [часть слушателей смеётся].

Копаше: У нас есть [с нажимом] эмпирические основания считать, что это не так. Вы называете себя религиозным культом, значит, должны были сталкиваться с мнением о том, что религия гораздо больше склонна к обману.

Харлова: Но вы можете опровергнуть это для широкой общественности, если выпустим документальный фильм.

Распорядитель: Даже малые дети сегодня знают, что наш мозг совершеннее любой техники, он неповторим и дан нам для познания мира, так как же может быть так, чтобы он вас обманывал? [вскидывает руки] Вам не нужна съёмка, чтобы быть свидетелями силы, подаренной мне! Глаголом доносите весть о ней!

На видео не наблюдается никаких аномалий, но люди вокруг трибуны пришли в крайне возбуждённое состояние и начали радостно кричать, мужчина с книжкой явно обеспокоенно оглянулся на Распорядителя. Копаше и Харлова заметно напряглись, лидер группы тянется к спрятанному пистолету.

Карлов: [шёпотом, в микрофон] Штаб, с колонн текут ручейки красной жидкости. Видимо, кровь, но по запаху не подтверждаю. Под потолком, над руками парня, возникли черные сферы, метров пять в диаметре. Блядь, они крутятся, пространство вокруг них будто… [повысив голос] Трофим, Шай! Этой херни там нет, вообще ничего нет!

Агент Харлова пригибается и поднимает ворот куртки, одновременно прижимая наушник в ухе.

Харлова: Повтори, Тим, не слышу из-за воя этих фанатиков.

Копаше: [выхватив пистолет] Немедленно прекратите! Опустите руки и сойдите с трибуны!

Распорядитель никак не реагирует на слова агента, продолжая улыбаться. Увидев пистолет, люди начали в панике покидать здание, задевая по пути агентов. Камера из рук оператора оказалось выбита.

Карлов: Сука! [продвигается навстречу коллегам] Он ничего не делает! Мы можем уйти сейчас, Трофим! Штаб, эти грёбанные шары искажают всё вокруг себя, на потолок без боли не взглянешь.

Копаше стреляет в правое бедро Распорядителя. На трансляции видно, что мужчина сразу же упал на колено, схватившись за рану.

Копаше: Штаб, объект стоит. Повторяю — объект стоит, хотя пуля явно у него в ноге.

Агент делает второй выстрел⁶ Распорядителю под левую ключицу, отчего тот сразу падает и оставшееся время трансляции из помещения лежит неподвижно.

Копаше: Нет реакции на выстрелы. Уходим, пока аномалии не размазали всё здание.

Харлова: Подожди, он, кажется, что-то говорит. Вы тоже не слышите? Он точно говорит, мы должны его слышать!

Копаше: Не подходи к нему! Возвращаемся к машине, если увидите кого-то из местных, кому нужна помощь, постарайтесь вывести их к окраине. Если не будут сопротивляться, то эвакуируем их и допросим в спокойной обстановке.

Агенты покинули здание. Снаружи на записи видно, что люди на улице жмутся к стенам строений и показывают пальцами на небо.

Карлов: Небо стало красного цвета… Штаб, не помешала бы оценка с воздуха, тут по улицам летают такие же чёрные шары, местные выглядят очень напуганными.[координатор оглянулся обратно на стройку — за углом здания на корточках, опустив голову между колен, сидит мужчина, ранее читавший книгу] Шай, глянь туда.

Харлова: Вам нужна помощь? Лучше сейчас отойти от здания [мужчина не реагирует, агент опустилась перед ним и подняла его голову — видно, что его вырвало на себя]. Парни, он плох. Походу, шок.

Копаше: Сам идти сможет?

Харлова: Тимур, перехвати его под плечи… Вот так, идёт? Да, босс, он пойдёт.

Копаше: Штаб, нужна поддержка с медиками. Мы уходим. Если ещё кого-то увидишь, Шай, постарайся также увести. И вынь, наконец, пистолет.

Группа благополучно добралась до машины, агенту Харловой без особых задержек удалось уговорить пожилых людей следовать за ними — они в спешке покидали свои дома на пути оперативников, утверждая что в их квартирах появились люди в униформе с закрытыми лицами и направили оружие в окна ⁷.

Д-р Блюхер: Приветствую, Михаил. Прошу прощения за то, что мы пока не можем отпустить вас домой. Возможно, если вы сможете ответить на наши вопросы, то уже скоро вы сможете вернуться.

Кинов: Хорошо. Вы доктор?

Д-р Блюхер: В целом да, а что?

Кинов: Мне сказали, что уколов больше не будет.

Д-р Блюхер: Значит, их не будет. Мы не собираемся вас обманывать, но ожидаем от вас того же.

Кинов: [часто кивает] Понял. Вы учёный-доктор.

Д-р Блюхер: Вы давно проживаете в этом городе?

Кинов: Всю жизнь. Мама уехала в █████████, когда мне исполнилось восемнадцать, и оставила квартиру мне.

Д-р Блюхер: А Распорядитель? Другие опрошенные нами жители указали, что вы были близкими друзьями, но мы до сих пор не знаем ничего о нём. Расскажите о своём друге, его имя, откуда он родом, как вы познакомились.

Кинов: Коля, его зовут Коля. Я не знаю где он жил раньше, может, тоже в этом городе. Мы с ним пять лет назад познакомились, на работе в кафе — он стоял на кассе, а я помогал на кухне. [смутившись] Меня тогда уволили, а он за мной ушёл, так и подружились.

Д-р Блюхер: Можете назвать фамилию Коли?

Кинов: [отворачивается] Я её не знаю.

Д-р Блюхер: Это бы пригодилось нам, чтобы связаться с его родственниками. Может, вы знаете способ с ними связаться?

Кинов: Зачем? Он не общается с семьёй.

Доктор Блюхер некоторое время молча смотрит на мужчину, отчего тот начал дёргаться — Кинов то отводит взгляд, то снова смотрит в глаза доктору, коротко улыбаясь при этом.

Д-р Блюхер: В каком состоянии был ваш друг последний раз, когда вы его видели?

Кинов: Простите?

Д-р Блюхер: Как он выглядел?

Кинов: Как… неплохо. Он был в своей лучшей рубашке.

Д-р Блюхер: Михаил, он мёртв.

Кинов: Нет, не-ет, вы же сами видели, он не может умереть.

Д-р Блюхер: Мы видели, что вы покинули здание только после второго выстрела. Почему вы не попытались помочь своему другу, когда в него выстрелили первый раз?

Кинов: Я помог! Вы же ви-видели что с ним всё в порядке.

Д-р Блюхер: Как вы помогли? [субъект не отвечает, его губы дрожат] Михаил, как вы помогли Коле?

Субъект начинает плакать, доктор Блюхер прерывает допрос и уходит, возвратившись позже вместе с психиатром.

Д-р Блюхер: Сейчас мы продолжим. Это мой друг, тоже доктор, он будет здесь на случай, если вы начнёте волноваться, хорошо? [субъект кивает] Вы знаете, что такое секта?

Кинов: Политическая, философская или религиозная группа, имеющая основателя и особое учение.

Д-р Блюхер: Ваш друг был основателем секты?

Кинов: Нет. [Блюхер оглядывается на психиатра] Да! Я имею в виду, люди его слушают, рассказывают всякое.

Д-р Блюхер: Вы тоже рассказывали ему всякое?

Кинов: Да, и он хорошо меня слушает. Мне нужно что-то сделать, чтобы помочь ему? Я не хочу, чтобы у него были проблемы.

Психиатр: Спасибо, Михаил, мы подумаем, что можно сделать для вашего друга, но сейчас мы закончили. Отдыхайте, но потом я вернусь — нужно будет, чтобы вы прошли несколько тестов. Не бойтесь, вопросы будут короткими и не займут много времени.

Д-р Блюхер: Мы хотели бы поговорить о вашем старшем сыне.

Кинова Д.К.: Что бы вы ни думали про него — вы ошибаетесь. Он не мог причинить кому-то вред, он всегда был очень добрым ребёнком.

Д-р Блюхер: По нашим данным вы не общались с ним [сверяется с бумагами] более двадцати лет.

Кинова Д.К.: Ну да. Понимаете, у меня семеро детей, тяжело за всеми уследить. Я знаю, что он связался бы со мной, если бы ему понадобилась помощь.

Д-р Блюхер: Вы бы очень помогли нам, если бы смогли предоставить какие-то документы по его состоянию в детстве, возможно, медицинские или учебные данные?

Кинова Д.К.: Конечно, я храню такие вещи. Минутку…

Женщина удаляется в кладовку и возвращается к сотрудникам с тонкой пластиковой папкой, на которой маркером написано имя объекта. В папке оказывается школьный аттестат, свидетельство о рождении и несколько семейных фотографий.

Д-р Блюхер: Учился с двойки на тройку, значит? [делает несколько пометок в блокноте] Никакой информации с медицинских осмотров тут нет. Вы не помните, педагоги не рекомендовали вам сводить его к психологу? Может, предлагали пройти тест IQ?

Кинова Д.К.: Нет, но почему вы спрашиваете? Он часто прогуливал, но других проблем у него в детстве не было.

Д-р Блюхер: Почему он прогуливал школу?

Кинова Д.К.: Когда он учился, у меня уже было ещё двое детей младше. Я же сказала [раздражённо] мне было трудно следить за всем.

Доктор осматривает фотографии и показывает их присутствующим наблюдателям от Фонда — все они отмечают, что фигура матери на них заменена на образы Мадонны с различных популярных религиозных полотен.

Д-р Блюхер: Вы можете показать фотографии, сделанные после того, как Михаил стал жить отдельно? [женщина молча сняла несколько фотографий со стены в той же комнате и положила их перед доктором] Женщина на этих ранних фотографиях — вы?

Кинова Д.К.: Кто ж ещё? Тогда я была гораздо моложе, конечно.

Д-р Блюхер: Почему вы убрали эти фотографии в папку? [женщина отворачивается, не желая отвечать на вопрос] Екатерина Джорджевна, ваш старший сын — умственно отсталый?

Кинова Д.К.: Ч-что? Нет, он же живёт один и вполне самостоятельно, да и я бы знала о таком, я же его мать!