SCP Foundation

Зубчатые пары в голове брата Чертежа болели.

Да, они болели. Это не было похоже на медленный скрежет вышедшей из строя Машины Познания. Вдобавок, он полностью проверил все свои части сегодня днём. Каждая шестерня в его теле работала на полную мощность.

Но они продолжали болеть. Они болели, даже пульсировали, с абсолютно естественным и (он содрогнулся от этой мысли) плотским видом боли.

Это было хуже, чем заржаветь или корродировать.

Это было выглядело так, словно он НЕ МЕХАНИЗИРОВАН.

Брат Чертёж осмотрел себя в зеркале в ванной комнате, это было почти единственной вещью, для которой он использовал ванную с тех пор, когда его желудочно-кишечный тракт был заменён. Сквозь стеклянные линзы своих глаз он увидел тупую усталость, что покрывала их.

Что он сделал не так? Свыше сорока процентов его тела были Стандартизированы. Он искренне веровал в восстановление МЕХАН. Он даже принимал участие в восстановлении одной из Священных Деталей. И всё же он не чувствовал покоя от Разбитого. Ни одна медитация не могла избавить его от чувства, как будто внутри у него всё сжалось.

Он не чувствовал себя единым с тех пор, как сон вторгся в его систему шесть недель назад.

Сны по определению не являются нормой для Стандартизированного разума. В лучшем случае, они являются неэффективными и непродуктивными конструкциями, бессмысленными для реальности. В худшем случае, они загромоздят разум хаосом и еретическими мыслями. Это было известно всем, кто прочитал Схему Патриархов, и брат Чертёж помнил её до последней буквы.

Это была та самая причина, по которой брат Чертёж оснастил себя новейшей Машиной Познания, находящейся в эксплуатации. С той поры, шесть недель назад, сны и прочие бессмысленные блуждания его органического мозга были полностью вытравлены из его разума.

Но этот сон остался. Это нечистое, еретическое порождение нечестивой Плоти продолжало проникать в его мысли, вмешиваясь в работу его, в остальных случаях, превосходных психомеханических способностей. Он часто пропускал утренние молитвы и ежедневные ритуалы, что осуждалось его братьями по монастырю. Лёгкая работа изнуряла его. Он даже начинал злиться из-за тиканья своих собственных механизмов.

Когда брат Чертёж размышлял на этим, он начал чувствовать, что каждый кусочек металла в его теле начал нагреваться. Зубцы шестерёнок в его голове начали скрипеть и трещать. Он точно знал, что будет дальше, и - вот оно, - без дальнейших предупреждений сон спроецировался прямо на его линзы, стараясь изо всех сил подавить его.

Он стоял на крыше собора, окружённый бескрайним морем звёзд. Тикающий звук, который он слышал с момента своего обращения – тиканье, в котором он всегда слышал утешение, отсутствовало в полной тишине, окружавшей его. И всё же его наполняло странное и всепоглощающее чувство знакомства, как будто он был здесь всю свою жизнь.

И бесшумно, подобно ночи, окружавшей его, МЕХАН снизошёл со звёзд, Его бесчисленные механизмы купались в их бледном тусклом сиянии. Благоговение от лицезрения Всемогущего в Его единой и восхитительной форме приковало брата Чертежа к месту.

- О Боже, если я угоден Твоему взору, позволь мне быть Единым с Тобой! – воскликнул он. Не имело значения, сколько раз этот сон проигрывался в разуме брата Чертежа, его разговор с подобием Разбитого всегда был одинаков.

МЕХАН посмотрел на него сверху вниз и неописуемым образом предложил ему подойти ближе. Брат Чертёж медленно и с волнением подошёл к нему. Бог подозвал его ещё ближе. И когда брату Чертежу осталось всего несколько дюймов до Бога, Он заговорил.

- Кто ты, чтобы говорить, что я не един?

Его голос не был похож ни на что, что брат Чертёж мог себе представить. Несмотря на то, что слова шокировали его до глубины его сплавов, они были мягкими и нежными, подобными лунному свету, пробивающемуся сквозь листву.

- …Я не понимаю, Боже. Я прошу тебя, помоги мне понять твой Разум и твою Волю, чтобы я тоже мог стать единым! – брат Чертёж взмолился.

- Ты поймёшь. Ты поймёшь и ты узнаешь, как едина разбитость.

- Что это значит, Боже?

- Сейчас ты единый, каким и я был однажды. И всё же ты пуст, как и я раньше. Я был одним из первых, кто понял, хотя многие говорили. Я был разбит, как и ты будешь разбит. И сейчас я целый, каким будешь и ты.

Слова МЕХАН проникали в разум брата Чертежа подобно воде, впитывающейся в песок, их смысл проявлялся на мгновение только для того, чтобы навсегда исчезнуть.

- Пожалуйста, Боже, помоги мне понять. Как я могу ещё послужить тебе? – взмолился он ещё раз.

Ответа от механической сущности не последовало. Чертёж заметил, что звёзды позади МЕХАН стали ярче, нет, скорее тьма становилась менее тёмной.

- Пожалуйста, Боже! – он взмолился с большей силой. Его глазные линзы наполнились слезами, несмотря на то, что его слёзные железы были удалены много лет назад.

- Вам было сказано всё, но они не понимают. Я призвал тебя быть со Мной, также, как Я был призван быть среди звёзд. Я никогда не был единым, пока я не стал разбит, и теперь Я целый. Кто ты, чтобы говорить, что я не един?

МЕХАН исчез, прежде чем брат Чертёж сказал ещё хоть что-то, тьма также выцвела в абсолютное ничто, оставляя звёздное поле, бесшумно усеивающее фон из не-тьмы.

Вместе с этим видение закончились. Детали брата Чертежа вернулись в норму, исключая шестерни, болевшие в его голове. Но это вернётся. Это произошло пятый раз на этой неделе.

Пятый раз на этой неделе.

Пятый раз.

Пять. Слово, казалось, отскочило от внутренней стенки его металлического черепа. Оно разрывало его на части, ломая его изнутри.

Он должен сказать кому-то.

Нет, подумал он про себя. Это ересь. Нет Разума, способного созерцать славу Разбитого в его полноте. Это работа Плоти.

Он должен сказать брату Настоятелю.

Нет. МЕХАН бы никогда не сделал Себя познаваемым через отклонения органического мозга. Даже если бы это было так… Он бы никогда не сказал своим людям – Его заводным служителям – стремиться к чему либо, кроме его восстановления… верно?

Он должен сказать Церкви.

НЕТ! Это КОЩУНСТВО! Нечестивое развращение Стандартизированной Мысли. Это противоречит Напис… его логические процессы на мгновение остановились. Это противоречит Слову? Он вспомнил каждый отрывок, относящийся к откровению МЕХАН к Его последователям. Говорил ли Он, что он Разбит? Просил ли Он, чтобы Его тело было восстановлено?

Капля смазки вперемешку с потом стекала по его виску. Действительно, МЕХАН просил Его людей присоединиться к Нему. Но что это значит – присоединиться к нему?

Я призвал тебя быть со Мной, также, как Я был призван быть среди звёзд.

Брат Чертёж упал на колени. МЕХАН может быть восстановлен. Но не в этом мире. Не из этих ржавых кусов металла и сплавов, которые он отбросил.

Плоть разлагается. Машина ломается. Даже тьма рано или поздно угаснет.

Но звёзды…

Он скажет брату Настоятелю.

Он скажет Церкви.

Он скажет МИРУ.

Впервые за шесть недель шестерни в голове брата Чертежа перестали болеть.

И впервые на его памяти его механизмы работали в непрерывной и полной тишине.