SCP Foundation

Евгений Савченко очнулся от того, что какой-то холодный предмет коснулся его лица. Он собрался с силами и открыл глаза: перед ним в воздухе парило, чуть покачиваясь то вправо, то влево, человеческое лицо… человеческое ли? Уж слишком гротескно оно выглядело - ярко-алая улыбка, прорезающая, как рана, белую кожу, тёмные прорези глаз… Освещение почему-то было нестабильным и постоянно мигало. Евгений сощурился и приложил руку к гудящей от тупой боли голове, нащупывая под пальцами что-то мокрое и липкое. Странное лицо с каждой секундой приобретало всё более чёткие очертания - чёрное и красное на мраморно-белом - и что-то холодное и твёрдое снова притронулось к нему, на этот раз к плечу.

Маска.

Евгений вздрогнул и начал отползать назад, обдирая руки об осколки стекла и детали разбитой аппаратуры. Существо, составленное из двух голых человеческих тел, следовало за ним, цокая металлическими копытами, и стекло тихо похрустывало под его осторожной поступью. Улыбающаяся маска на голове, втиснутой между детскими лодыжками, плыла ему навстречу ярким контрастным пятном.

Савченко с трудом поднялся на ноги и привалился к стене, чувствуя чудовищную слабость и позывы к тошноте. Он поднял с пола какой-то длинный обломок и начал махать им перед лицом "пони", заставляя её отступить на несколько шагов, а затем запустил в неё своим оружием.

- Пошла! Дрянь!

"Пони" отскочила, споткнулась о системный блок и рухнула в груду арматуры, путаясь в собственных конечностях. Савченко сморщился, глядя на эту корчащуюся массу из сращённых частей тела. Он огляделся. Лаборатория была в руинах. Повсюду валялись обломки техники, бетона, арматуры и стекла; тут же искрили оголённые провода, освещая слабыми вспышками полутёмное помещение. Кое-где под обломками были видны придавленные человеческие тела. Весь этот беспорядок был присыпан лёгкой пудрой из раскрошенной штукатурки. Сверху в потолке зияла огромная дыра, и с её края тонкой струйкой текла вода, разбиваясь об пол с громким звуком. Савченко смутно помнил сирены, панику, грохот, после чего - провал в памяти. Видимо, ему в голову угодило что-то тяжёлое.

- Есть кто живой?

Никто не откликнулся. Вообще, было необычно тихо. Сирены молчали, не было слышно ни криков, ни беготни, лишь откуда-то издалека периодически доносились звуки стрельбы.

"Пони", наконец, выпуталась из арматуры и попятилась в угол: вид у неё был напуганный. "Класс Евклид, но по поведению - Безопасный. Повезло, - подумал Савченко. - Как она вообще здесь оказалась? Судя по темноте и молчащим сиренам, аварийные генераторы не сработали. В такой ситуации двери камер должны автоматически блокироваться. Неужели разрушения так велики?"

Нетвёрдым шагом он направился к двери, не выпуская из вида существо. Он понимал, что в таком положении главное - не спускать глаз, лучше всего - не моргать, независимо от того, кто перед тобой. Осторожно переступив порог, он плотно закрыл за собой дверь, убеждаясь, что электронный замок обесточен. Дверь свободно повисла на петлях, и Савченко ничего не осталось, как просто уйти, оставляя "пони" свободно пастись среди руин.

Он точно не знал, сколько времени провёл без сознания, и ему хотелось верить, что тишина и пустота, царившие в здании комплекса, не означали гибель всех остальных сотрудников. Сейчас, в первый раз за всё время работы в Зоне 7, Евгений ощутил, какое громкое эхо производит стук его каблуков по полу коридора. "Если произошло что-то действительно серьёзное - а всё указывает именно на это - их, наверняка, уже успели эвакуировать," - успокоил он себя, на ходу заглядывая в распахнутые двери лабораторий. За ними были видны шкафы с химией и препаратами, а также всяческое электронное оборудование; на столах в голубом свете автономных светильников тускло поблёскивали пробирки и колбы; трупов нигде не было видно.

Сначала он двинулся было по направлению к воротам, однако очень быстро наткнулся на завал; пришлось поворачивать назад и идти в сторону административного блока. Пройдя до конца восточное крыло, Савченко упёрся в дверь аварийного шлюза. Такие камеры кольцом окружали административную часть здания и в условиях ЧС должны были изолировать блоки друг от друга. Евгений прокрутил в голове тексты аварийных протоколов: согласно им, при обесточивании здания двери шлюзов должны были быть закрыты на механический запор. Евгений без особой надежды потянул на себя тяжёлую металлическую дверь и с удивлением почувствовал, что она поддаётся. Он заглянул в дверной проём. Запирающий механизм попросту отсутствовал - вместо него в торце двери зияла дыра. Только теперь Савченко заметил, что ручной рычаг на внешней стороне двери тоже исчез. Он подумал, что не знает ни об одной аномалии в Зоне 7, которая могла бы такое натворить.

Он плотно прикрыл за собой дверь и оглядел шлюз. На боковой стене были развешены защитные костюмы, похожие на скафандры космонавтов. Рядом стоял металлический шкаф с изображением красного креста. Тут же на полках лежали зелёные сумки с противогазами. Ничего не было тронуто.

Ещё здесь был человек. Он сидел в углу, отвернувшись лицом к стене, обхватив руками колени; редкие всклоченные волосы, едва прикрывавшие лысину, были того же цвета, что и его одежда. В руках он держал что-то, что показалось Евгению большой книгой.

Когда человек заговорил, его голос звучал глухо и апатично.

- Ну проходи, чего встал.

- Что вы…

- Проходи быстрей, на глаза мне не попадайся.

- Обернитесь и предъявите пропуск! - резко скомандовал Савченко, пытаясь заглянуть старику через плечо, чтобы рассмотреть предмет, который тот держал в руках. Это был альбом с фотографиями. На его слова старик лишь насмешливо фыркнул:

- Много вас, умных…

Евгений осёкся. Он постепенно начинал понимать, кто перед ним, и это понимание заставило его медленно отступить под прикрытие шкафа.

- Вы S… Как вы попали сюда из камеры?

- Трясти начало. Дверь нараспашку. Жизнь свою спасал, родной, вот и попал. А ты не глядел бы на меня, и говорил бы поменьше. И вообще, проходил бы и не задерживался.

Евгений медлил. Ему было почти жаль беспомощного старика, который сидел тут неизвестно сколько времени, прячась от людей, которые могли бы его вывести, боясь ненароком их убить. С другой стороны, он попросту не знал, что можно с ним делать - восстановление условий содержания было обязанностью службы безопасности.

- Да перестань ты передо мной маячить! Ну что ты, помрёшь ведь… - старик почти стонал, склоняясь ниже над своей реликвией. Евгений чуть выступил из-за шкафа, нашаривая на полке пачку марлевого бинта и пузырёк с хлоргексидином. Сжав их в руке, он налёг плечом на противоположную дверь, уже не сомневаясь, что та поддастся.

Минуя череду кабинетов, в названия которых научному сотруднику лучше было не вникать, Евгений успел ополоснуть хлоргексидином порезанные руки и обмотать их бинтами. Остаток марли, смоченный дезинфицирующей жидкостью, он приложил к ране на голове. Последняя слегка кружилась; Савченко с трудом понимал, где он и в каком направлении ему нужно идти, чтобы выйти хоть куда-нибудь. В тот момент, когда его уже начала охватывать паника, он, наконец, очутился в холле. Тут же из смежного помещения до него донёсся чей-то голос.

Евгений осторожно надавил на ручку, и дверь послушно открылась, обнаруживая за собой полутёмный кабинет, освещённый только стоящим на столе фонарём-светильником. Судя по вмонтированным в стену погасшим мониторам, это был пункт управления службой безопасности. За столом сидел человек, которого Евгений из-за контрастного освещения не мог опознать. Впрочем, нашивки на форме и погоны выдавали в нём одного из высокопоставленных безопасников. Одной рукой мужчина крутил ручку на радиопередатчике, в другой держал микрофон, в который отдавал короткие, резкие приказы. На вошедшего в кабинет сотрудника он взглянул лишь краем глаза, не отрываясь от своей работы.

"Должно быть, это тот, кого называют Особистом", - почему-то подумал Евгений. Он встал в дверях, не решаясь перебить старшего сотрудника, тем более, что на его командовании, возможно, держалась сейчас вся оборона Зоны. Внезапно связь оборвалась. Особист тихо выругался, пробормотав что-то вроде "ещё один". Савченко решился заговорить.

- Позвольте доложить. Я только что из Лаборатории Н-11. Всё разрушено. В коридоре на север отсюда идёт стрельба. В восточном  крыле - сбежавшие SCP-1217 и -1063, - Евгений не был уверен, что эта информация имеет ценность для сидящего перед ним человека, но обратиться к нему на военный манер посчитал единственным уместным способом.

Переведя дух, он решился спросить:

- Могу я узнать, что происходит?

Особист перевёл на него взгляд, затем, взяв со стола фонарь, переключил режим и направил на Евгения яркий луч света. Исследователь зажмурился, заслоняя глаза рукой.

- Научный сотрудник Савченко?

- Так точно.

Особист опустил фонарь, не отрывая взгляда от Евгения. Он снова заговорил лишь через несколько секунд.

- Нарушены условия содержания SCP-1001. Видимо, у объекта произошёл резкий когнитивный скачок, что позволило ему осознать сдерживающую его систему безопасности. Весь персонал Участка содержания уничтожен, часть сотрудников Зоны - тоже.

У Евгения внутри всё похолодело. 1001… "Пустотная сингулярность"… Спокойный и сосредоточенный тон Особиста никак не увязывался с этой информацией, вызывая сильнейший когнитивный диссонанс, и Савченко поймал себя на том, что не верит, не хочет верить только что услышанному.

- Ясно… Что ещё он может осознать?

- Многое.

Особист повернул голову направо. Евгений повернулся вслед за ним и заметил, что там, где только что были мониторы, в стене зияет пустая ниша. Особист поставил фонарь и снова взялся за микрофон передатчика.

- Мю-шесть, вызывает центр управления. Мю-шесть, слышите меня?..

Евгений почувствовал, как у него немеет язык. "…Неужели все они просто исчезли, - думал он, понимая, что больше не слышит отдалённой стрельбы в коридоре. - 1001 просто подумал о них, и их больше нет. То же самое в любой момент может произойти и с нами".

- Могу я чем-то помочь? - прервал он безуспешные попытки Особиста связаться с отрядом. Мужчина снова обернулся и одарил его долгим, пристальным взглядом. Савченко думал, что хуже ему быть уже не может, но под этим тяжёлым взором почувствовал, что и сам бы сейчас с радостью исчез из реальности. Он не понимал, должен ли он ждать ответа или ему следует уйти, пропасть, провалиться сквозь землю.

- Можете, - наконец, отозвался Особист. - Именно вы и можете.

Начальник службы безопасности, чья фамилия была вымарана из большинства документов, не зря получил своё прозвище "Особист". Тем не менее, мало кому было известно, что он действительно принадлежал к особому отделу, занимая в Организации двойную должность. Как представитель отдела внутренней безопасности он знал других сотрудников зачастую лучше, чем они сами. А Евгения Савченко он помнил особенно хорошо из-за приписки в его личном деле: "Субъект неосознанно формирует вокруг себя те условия, в которых ему удобно существовать <…> При этом дела не всегда решаются наилучшим образом для всех участников - только для него самого <…> Рекомендуется держать субъекта в неведении об истинном положении дел". Савченко был чем-то вроде глаза урагана: вокруг него могли бушевать опасности, но сам он, благодаря своей аномальной черте, всегда был в зоне комфорта. Случайности складывались наилучшим для него образом, не важно, касалось это дат экзаменов, занудной работы или падающего на него потолка. Исходя из этого, Особист позволил себе сделать дерзкий вывод о том, что если "сингулярность" и доберётся до Савченко, то в самую последнюю очередь.

- Теперь слушайте внимательно, - Особист впился взглядом в сидящего напротив него Евгения. - Как вы знаете, все эти годы 1001 сдерживали только благодаря тому, что меметический парадокс, нанесённый на стену его капсулы, грубо говоря, не позволял ему открыть глаза. Видимо, это не помешало ему в какой-то момент помыслить о самом факте сдерживания, что привело к уничтожению капсулы вместе с парадоксом. В таком случае заставить его заглотить другой мемагент - это единственная возможность восстановить ОУС. У нас имеется один очень мощный антимем, подавляющий любую психическую деятельность. Он хранится в Блоке 6-В, на -2 уровне. Лаборатория РМО-1. Сейчас вы сможете войти туда без проблем. Найдёте там главный терминал. Введёте в строке "Греческий огонь". Пароль к файлу - вот бумага, записывайте - "Уилльям Сайфер". Второй пароль - "D-62-27". Если 1001 и правда уничтожил всю систему безопасности, то вам даже не придётся их вводить.

"Не исключено, что 1001 уничтожил и сам терминал вместе с антимемом," - подумал по себя Особист, но вслух этого не сказал.

- Антимем "Греческий огонь" - это аудиофайл. Чтобы вы сами не подверглись его воздействию, устройство в терминале снимет вашу ЭЭГ и на её основе создаст контрмем, рассчитанный на вашу индивидуальную мозговую активность. Контрмем-последовательность автоматически встроится в исходный аудиофайл. Подождите с вопросами, сначала я договорю.

Где-то на нижних этажах раздался грохот, заставив сотрудников вздрогнуть. Стены задрожали, на лежавшие на столе документы посыпалась побелка. Потом всё стихло. Особист перевёл дыхание и продолжил.

- Терминал выдаст вам антимем на электронном носителе. Берите его и идите в ресурсный центр. Возьмите там автономную стереосистему. Потом идите на стоянку. Возьмите служебный пикап. Ключи висят на пункте охраны. Погрузите систему в кузов и езжайте в Участок 141. Вот координаты. Перепишите их. Введёте в навигатор, он вас сориентирует.

Особист снова сделал паузу.

- Когда доберётесь до Участка… я не знаю, в каком он сейчас состоянии. Возможно, он полностью уничтожен. В любом случае, постарайтесь подобраться как можно ближе к 1001, но не дайте ему заметить вас раньше, чем вы активируете антимем. Возможно, вокруг вас будут люди. Не думайте о них, - он сделал особый акцент на последней фразе. - Сейчас главное - восстановить условия содержания. Ответственность я беру на себя. Теперь вопросы.

- Сингулярность должна была уничтожить весь воздух в зоне действия, - озвучил Савченко давно назревшее сомнение.

- Час назад командование отправило туда группу с экстрамерным объектом, специально предназначенным для разрешения таких ситуаций. Если они смогут его доставить, объект, возможно, отвлечёт внимание 1001 на некоторое время.

- "Возможно"?

- Именно.

- У меня есть ещё один вопрос, - Савченко замялся. Он уже не был уверен, что хочет услышать ответ. - Если 1001 способен "закрыть глаза" на парадокс Вайс…шаттена, то почему бы ему не "закрыть уши" на "Греческий огонь"?

- Для начала, 1001 всё ещё может быть человеком там, за горизонтом событий. Вам когда-нибудь удавалось заткнуть уши так, чтобы вообще ничего не слышать?

- "Может быть"? Мы же понятия не имеем, что оно такое!

- Поэтому мы исходим из той информации, которая позволит нам вести себя конструктивно, - Особист и сам понимал исключительную слабость своего аргумента.

- Но что, если я…

- Это не важно. Используйте те шансы, которые у вас есть.

- Но как я смогу подобраться к сингулярности? Даже если… я же тогда…

- Выполняйте! - рявкнул Особист. Евгений прикусил губу. Он встал из-за стола и молча вышел из комнаты. Особист проводил его взглядом и внутренне вздрогнул, когда дверь за сотрудником захлопнулась. "Только бы успел. Он ведь всегда опаздывает. Всегда!"

Оставшись один в комнате управления, он прислушивался к шагам в коридоре, пока те не стихли. То ли людей "сингулярности" было осознать труднее, то ли двуличность Особиста мешала ей уничтожить его вместе со всеми агентами безопасности, но похоже, что смерть его наступала не так быстро, как он предполагал. Он подумал, что мог бы ещё спастись: вколоть себе амнезиак, забыть, кто он и на кого работает, перестать быть начальником службы безопасности Фонда и стать… просто каким-то парнем, шарахающимся от незнакомых стен. Вокруг него уже не было ни мониторов, ни радиоприёмника. Через секунду исчез фонарь - беззвучно, словно его и не существовало, - и комната погрузилась во тьму. Особист сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Он приготовился к худшему.

Евгений сжал зубы. Если он - тот человек, на которого Зона делает ставку, то шансов у неё практически нет. В конце концов, он - простой научный сотрудник со вторым уровнем допуска, не обладающий никакими особыми навыками или знаниями. Как может он противопоставить что-то великому антиначалу?

Судя по карте, до Участка 141 было около трёх часов езды. Фактически, этот комплекс был первой постройкой русского Фонда, созданной специально для содержания SCP-1001. Зона 7 была построена чуть позже и изначально задумывалась как база снабжения Участка, но вскоре в неё стали свозить другие объекты. Очень быстро она разрослась и превратилась в крупнейшее учреждение Организации. В такой территориальной близости к месту содержания одной из самых опасных аномалий планеты были как свои плюсы, так и минусы.

Савченко одолжил у Фонда один из бронированных джипов, стоявших в гараже для служебного транспорта, который теперь уже никем не охранялся. Погрузка стереосистемы заняла около десяти минут, что было ерундой по сравнению со временем, которое он потратил на поиски секретной Лаборатории РМО-1. К счастью, с техникой проблем не возникло, и теперь диск со зловещим аудиофайлом лежал у Савченко в кармане халата.

Вырулив с парковки, он выжал газ на полную и помчался прямиком через Зону, с каждой минутой всё больше напоминавшую пустыню. Когда он на всём ходу протаранил капотом шлагбаум, это начало напоминать дурной боевик. Вцепившись в руль и превозмогая тряску, Евгений вскоре вывернул с пересечённой местности на асфальтовую дорогу и устремился на север, выжимая из машины всё, на что она была способна.

Весь первый час он сходил с ума и боялся смерти.

Ко второму часу он устал. Голова болела всё сильнее, дорога перед глазами плыла, веки словно налились свинцом. Ему хотелось заснуть за рулём и вылететь в кювет. Возможно, бензобак взорвётся, и он умрёт, не успев понять, что произошло, не вспомнив об ответственности, которая на нём лежит…

Дорога теперь пролегала через густой таёжный лес. По мере приближения к Участку небо всё больше темнело: плотный слой туч, похожий на тяжёлое ватное одеяло, навис, казалось, над самой крышей машины, и свет почти не проникал сквозь него. Горизонт заволокло сплошным чёрно-бурым маревом, в его глубине то и дело вспыхивали молнии. "Это просто… смешно. Понятно, что 1001 формирует вокруг себя циклон, затягивая в пустоту окружающий воздух, но это просто какие-то голливудские спецэффекты. Вот только Супермена рядом нет".

По крыше и окнам машины забарабанил дождь, переходящий в ливень. Савченко, сыпя проклятиями, ударил по тормозам и полез в кузов, чтобы накрыть технику водонепроницаемым тентом.

На третий час им овладело нездоровое возбуждение, вроде того, что бывает перед эпилептическим припадком. Он вцепился дрожащими руками в руль, щурясь на дорогу; во рту пересохло; кажется, у него был жар. В голове роились мысли неуместно абстрактного толка: "«Пустотная сингулярность» - это как Логос, сказанный наоборот. Бог, который разрушает. Весь наш мир - просто ошибка, и только взгляд этого Бога приводит его в соответствие с Замыслом… В состояние небытия… Так вскрывается истинное предназначение вещей…" Савченко мотнул головой, стряхивая с бровей набежавшие капли пота. Он не хотел больше думать ни о "сингулярности", ни о смертельной опасности, навстречу которой едет, ни о дорогих ему людях, с которыми не успел попрощаться. Он заставил себя сосредоточиться на продумывании плана действий.

До пункта назначения было ещё довольно далеко, когда Евгений, выехав из полосы дождя, внезапно увидел где-то в пятистах метрах впереди обрыв. Дорога заканчивалась на краю чего-то, похожего на кратер; дальше на много сотен метров вперёд уходило пустое пространство, и за ним где-то в недосягаемой дали парила подёрнутая туманом тусклая полоска леса. "«Горизонт событий», - подумал Савченко. - Что ж, по крайней мере, свет он не поглощает, иначе весь этот пейзаж выглядел бы по-другому".

Он остановился и вышел из машины. Ветер обдал холодом его вспотевшую спину, растрепал прилипшие ко лбу волосы. В разреженном воздухе пахло озоном. Евгений взглянул на небо над кратером; то, что он там увидел, больше всего напоминало образующийся торнадо. Это означало одно: воздух над аномалией есть, а значит, отвлекающий манёвр и правда сработал. В таких условиях можно было работать.

Он обошёл машину и заглянул под тент. Стереосистема от тряски упала на бок, и пришлось снова залезть в кузов, чтобы поднять её. К счастью, к поломкам это не привело: в ответ на нажатие кнопки "EJECT" лоток дисковода послушно выкатился, принимая диск. Всё было готово.

Евгений огляделся. Мир вокруг словно притих. В этот момент он казался таким надёжным и постоянным, что невозможно было поверить в то, что он рушится. "Однако ещё с утра здесь был комплекс содержания, а Зона 7 была цела, - напомнил себе Евгений. - И сам я жив только каким-то чудом". Он понимал, как дорого стоила каждая секунда потраченного времени: в любой момент 1001 мог справиться с подброшенным ему экстрамерным объектом и приняться за другие, менее озадачивающие вещи. Поэтому он задержал дыхание и, поставив громкость на максимум, нажал на "PLAY".

Это был "Rex tremendae" из "Реквиема" Моцарта. Музыка устремилась в августовское небо, с первых нот подавляя своим мрачным величием: идеальный саундтрек для Судного дня. Сначала она звучала так, как ей и было положено, но очень быстро в мотив стала закрадываться дисгармония. Мелодия то и дело искажалась, словно кто-то баловался с ручками на диджейском пульте. Савченко подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что с ним ничего не происходит, затем вернулся в машину и завёл мотор. Он снова взглянул на небо сквозь лобовое стекло. Из зависшей над Участком тучи выглядывал завиток молодого торнадо, то удлиняясь, то снова втягиваясь в облако, словно кокетничая и не решаясь предъявить себя миру. Евгений нажал на газ. Машина сорвалась с места и устремилась к краю обрыва.

Остававшиеся до кратера пятьсот метров он преодолел за полминуты. Искажённый почти до неузнаваемости Моцарт гремел над ним, словно издеваясь, взмывал в тёмное небо и снова обрушивался под собственной тяжестью. Когда, сбавив скорость перед обрывом, Савченко осторожно направил внедорожник вниз по его склону, он не задумывался о том, останется ли его поступок в исторических хрониках; он не вспомнил родных; жизнь не пронеслась у него перед глазами. Он думал лишь о том, как жестка педаль тормоза у него под ногой, и как он ощутил бы её твёрдую, шершавую поверхность, не будь между ней и кожей пяти миллиметров обувной резины.

- Судя по сигналу маячка, одно из транспортных средств Фонда только что вошло в зону действия аномалии. Спутник это подтверждает.

- Кто это?

- Зона 7.

- Должно быть, тот "особый" сотрудник, о котором говорил…

- …Маячок замер. Данные со спутника нечёткие, но похоже, что машина перевернулась.

- …

- По крайней мере, ему удалось подобраться очень близко.

- Он ещё мог успеть активировать антимем. Давайте подождём.

- …

- …

- Гхм… Седьмая вышла на связь. Похоже, что действие аномалии у них прекратилось.

- Это может быть результатом отвлекающего манёвра.

- Не думаю. Им удалось запустить аварийные генераторы и восстановить энергоснабжение. Высылать туда резервные группы?

- Высылайте. Фуф. Это начинало действительно пугать. А что с отрядами, направленными для оцепления Участка?

- До сих пор не выходят на связь.

- Ладно. Высылайте туда разведотряд, а следом - команду содержания. Особые условия придётся хорошенько переработать.

- Хорошо, что нам не пришлось задействовать наши особые резервы.

- Хех, и не говорите.

- Кстати, похоже, что у Зоны 7 только что появился свой герой.

- Да. Только что-то мне подсказывает, что сам он об этом уже не вспомнит.

ВНИМАНИЕ! ДАННОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ ДОСТУПНО ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ С УРОВНЕМ ДОПУСКА 04/GF И ВЫШЕ. ПРИ ПОПЫТКЕ НЕСАНКЦИОНИРОВАННОГО ДОСТУПА ЗДОРОВЬЮ НАРУШИТЕЛЯ БУДЕТ НАНЕСЁН НЕПОПРАВИМЫЙ УРОН. ЕСЛИ ВАШ УРОВЕНЬ ДОПУСКА УДОВЛЕТВОРЯЕТ ДАННЫМ УСЛОВИЯМ, ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ ВАШ ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ КОД ДОСТУПА.