SCP Foundation

Объект типа "гуманоид" лежал на казённой койке, рассматривая потолок у себя над головой. Потолок был таким же белым, как и во все предшествующие дни его заключения.

Из динамиков внутренней связи доносилась прямая трансляция новогоднего обращения О5. Весь Фонд провожал уходящий 2015 год. Надсмотрщик, зная репутацию своего заключённого и догадываясь о его прошлом, сжалился над ним и поставил радио рядом с микрофоном в своей рубке. Медвежья услуга. Объект типа "гуманоид" давно клал на это всё.

- Hello Field agents, MTF members, Doctors, Researchers, and others within the SCP Foundation¹, - говорил Уполномоченный Представитель, а переводчик вторил за ним, как эхо:

- Приветствуем вас, полевые агенты, бойцы МОГ, доктора, исследователи и другие сотрудники Фонда SCP. Сегодня мы сидим в наших кабинетах и на вечеринках в ожидании момента, когда часы пробьют двенадцать раз и возвестят новый год наших достижений и успехов. Мы многое потеряли за этот прошедший год, также, как и за все предыдущие. Но как и Человечество, которое мы все поклялись защищать от объектов, хранящихся глубоко в наших Зонах содержания, мы продолжаем стремиться вперёд, неся с собой память о наших утраченных близких и друзьях.

Тот факт, что мы можем стоять здесь и праздновать Новый год, подтверждает успехи, которых мы смогли достичь ценой упорного труда, целеустремлённости и бесконечного самопожертвования. Этой ночью мы празднуем и воздаём должное миру и всему тому, чего мы сумели достичь. Я не знаю, что принесёт нам следующий год, но я знаю, что мы двинемся дальше с гордо поднятой головой и без тени сомнения в наших сердцах.

Ровно месяц назад, в первых числах декабря, было объявлено, что Зона 7 наконец полностью отстроена и открыта для работы.

Едва Савченко пересёк линию турникетов, его захватила всеобщая суматоха. Перевозили объекты. Распределяли сотрудников. Где-то до сих пор шёл ремонт. Его кабинет, которому сильно досталось во время обрушения, был абсолютно пуст: ни мебели, ни рабочих принадлежностей. Пришлось поставить рюкзак и коробку с вещами, с которыми он приехал, прямо посреди помещения и всю первую половину дня тормошить отдел снабжения. У тамошних работников и без него проблем хватало. Смирившись с тем, что к работе он сможет приступить нескоро, он потоптался в родной лаборатории, попил чай с кудрявым лаборантом Алексеем (которого приставили к нему ещё в Третьей, а теперь перераспределили сюда; молодой лаборант выглядел куда спокойней, чем все остальные, хоть и поделился опасениями насчёт "сидящих внизу" "евклидов" и "кетеров" - в Третьей клиентура была куда менее опасная) и отправился вниз посмотреть, как отстроили буфет.

Он проходил через административный блок, когда что-то схватило его за верх рукава и потащило в край рекреации. Савченко настолько опешил, что даже не сопротивлялся, пока неведомая сила влекла его сквозь поток проходящих сотрудников в направлении… женского туалета?! Едва не спотыкаясь, двигаясь боком вперёд, Савченко наконец идентифицировал карамельные волосы, стриженые под каре, и хипстерские очки. "Я всё объясню," - шепнула И.Д., протаскивая его через дверь туалета (слава богу, пустого), и затем - в кабинку. Савченко призвал всё своё мужество и едва удержался от того, чтобы взять наглую сотрудницу за шкирку и хорошенько встряхнуть. Только когда И.Д. защёлкнула замок кабинки и повернулась к нему, он возмущённо зашипел:

- Какого хххх…

- Шшшш, - перебила И.Д. - После этого о нас с тобой поползут сплетни.

- Не сомневаюсь, - Евгений возвёл глаза небу. - Ну что такое?

- Понимаешь ли, только здесь у них нет камер. А теперь сядь, а то упадёшь.

Савченко взглянул на единственное сидение, которое было в его распоряжении.

- Лучше не буду. Что там у тебя, говори быстрей.

- Мне кое-что известно, - сказала И.Д. - Кое-что, что может иметь отношение к тебе.

Тут в туалет кто-то зашёл; стук каблуков приблизился к соседней кабинке. И.Д. и Савченко терпеливо ждали, пока посетительница не закончит пользоваться местным сервисом. Скрестив руки на груди и разглядывая на полу соринки, Евгений слушал, как женщина прошла к раковине, открыла кран; затем - жидкое мыло, мытьё рук, гудение сушилки, и - финишная прямая до двери. Как только дверь за ней закрылась, И.Д. заговорила чётко и быстро:

- В шестидесятые годы Фонд проводил эксперименты, прививая людям аномальные способности. Проект "Живой Щит". Сначала это было просто повышение физических характеристик и промывание мозгов. Тогда у них ничего не вышло: подопытные погибли, проект закрыли. В начале девяностых его запустили снова. Как я поняла, силой и выносливостью дело на этот раз не ограничилось. Заправлял этим всем некий Митрукин… кажется, люди с такой фамилией недавно переведены в Седьмую из Зоны 3. Но не в этом суть. Проект увенчался успехом. Люди, не подозревающие, что являются носителями аномалии, были внедрены в общество. Их память подавлена амнезиаком, а психика запрограммирована на противодействие аномальным угрозам. Вся эта информация - из документа уровня "четвёртый специальный". Я увидела его на столе у Семиструева, он просто лежал у всех на виду. Да, я знаю, что это странно. А теперь подумай. Два месяца назад тебя взяли на полевую работу. Бросали тебя на объекты, которые вообще не соответствуют твоей квалификации. Прослушивают твой телефон. Ты сам говорил, что наверху к тебе проявляют нездоровый интерес. Никто иной, как сам Семиструев, приходил к тебе в медкрыло и задавал странные вопросы. И наконец: отсутствующие приложение в твоём личном деле. Как ты думаешь, что в нём?

Савченко едва дотерпел до конца монолога.

- Знаешь, я даже не хочу думать, на что ты намекаешь. И вообще, ты серьёзно думаешь, что настоящий документ четвёртого уровня лежал бы открыто на столе? Очевидно же, что это какая-то лажа. Может, муляж. Или дезинформация.

- То, что там написано, действительно имело место.

- Откуда тебе известно?

И.Д. прикусила губу.

- Ты понимаешь, в какое положение меня ставишь? - раздражённо шептал Савченко. - Допустим, это всё правда. А тебе не приходило в голову, что я, может быть, не хочу знать информацию, которая превышает мой уровень на два с половиной порядка? Ты не думала, что я сейчас обязан пойти и доложить на тебя, а потом запросить порцию амнезиака? А если я этого не сделаю? Хочешь, чтобы я носил в голове знание, за которое меня могут убить?

- Но мне надо в этом разобраться. И я не смогу сделать это одна. Ты же ещё не знаешь самого главного…

И.Д. выглядела так, словно эта информация и правда была нужна ей, как доза наркотика. Он никогда не понимал, откуда у неё эта патологическая тяга к секретам и какой внутренний голод она пытается им удовлетворить. Или какую пустоту прикрыть.

- И не узнаю, - перебил Евгений. - И вообще, ничего от тебя не слышал. Чем бы это ни было, меня это не касается.

- Узнав такое, ты можешь просто закрыть глаза?

- Пока что я услышал только набор бессвязных утверждений, взятых из фейкового документа со стола сумасбродного директора. Да что с тобой такое?

- У меня есть веские основания полагать…

- Всё, хватит! - кто бы мог подумать, что шёпотом можно кричать.

И.Д. всеми силами пыталась внешне сохранить достоинство, но было видно, как она раздосадована. Савченко с тоской думал о том, что ему сейчас предстоит выбираться отсюда у всех на глазах. Внезапно в его кармане завопил телефон.

- Вот дерьмо!.. - он выхватил мобильник и глянул на экран. - Это полевое начальство.

- Иди уже… - бесстрастно произнесла И.Д. Евгений практически пулей вылетел из туалета, на ходу отвечая на звонок.

Во всех источниках это место под Петербургом обозначалось как санаторий "Живой ручей". Впрочем, уже на подходе к комплексу стало понятно, что от санатория там было одно только название, хотя бы потому, что территория была огорожена решёткой с колючей проволокой. Евгений шагал по покрытой инеем дороге, перекинув через плечо рюкзак. Вскоре дорога исчезла, и под ногами зашуршала сухая трава. Его исследовательская группа шла вслед за ним: пять специалистов в сопровождении вооружённого отряда - полностью под его ответственностью. С недавнего времени он был сотрудником с третьим уровнем допуска.

Окрестности комплекса сплошь заросли кустарником, но, несмотря на заброшенный вид, все окна были целы. Зайдя в вытянутый буквой Г приземистый корпус из светлого кирпича, группа оказалась в небольшом вестибюле, направо и налево из которого уходили коридоры. В центре помещения располагалась широкая лестница, ведущая на второй этаж. Зелёная краска на стенах облупилась от времени. Колонны и разбитый кафель на полу были покрыты незамысловатыми узорами, побледневшими и покрывшимися слоем пыли, но сохранившими оригинальность красок.

Евгений велел сопровождающему отряду двигаться в правый коридор и сам не спеша пошёл следом, ведя за собой остальную группу. Они прошли мимо распахнутой настежь двери какого-то просторного помещения: мимоходом заглянув в зал, Евгений заметил, что под частично обвалившимся потолком порхают птицы. Видимо, они свили себе гнёзда под белыми перфорированными перекрытиями. Они проследовали дальше и миновали ещё несколько дверей. Евгений сверялся с грубо нарисованной схемой: целевое помещение должно было быть где-то близко. Вслед за отрядом он нырнул в распахнутый дверной проём и оказался в очередном зале. Он был пуст, как и остальные; пол усыпан щебнем и бетонной крошкой. Под всем этим мусором явственно проглядывали глубокие царапины на паркете, словно по нему двигали тяжёлую мебель, не позаботившись о том, чтобы что-то подложить. Подоконники, на которые сквозь помутневшие стёкла падал тусклый свет, были завалены какими-то деталями и сломанными приборами. "Мёртвый ручей", - подумал Евгений. Впрочем, было в этом всем какое-то успокоение: в этой пустоте помещений, в пыли, которую не трогали годами, в тишине и заброшенности; в полном отсутствии человека.

Подойдя к порогу смежной комнаты, Савченко понял, что они нашли то, что искали. Помещение было заставлено столами в два ряда. Несколько шкафов у стены. На самом дальнем столе - один единственный прибор - металлическая коробка с кнопками и тумблерами, наверху из которой что-то выпирало. За ней на полу полусидел, привалившись к стене, подсоединённый к ней проводами человеческий труп.

Пока научные сотрудники расчехляли свои приборы, чтобы провести первичный осмотр, к Савченко подошёл лаборант Алексей.

- Евгений Александрович, позвольте вопрос? Как мы вообще вышли на объект? Кто-то нашёл труп? Вроде, народ здесь не ходит.

Евгений задумался. Вопрос был действительно чертовски хорош. Никакой истории обнаружения ему не дали, и по всему было видно, что её в принципе и не было. Рядом с трупом не было заметно никаких средств связи (почему-то Савченко был уверен, что детальный осмотр ничего не изменит), и вряд ли кто-то проходил мимо, так как территория была закрыта. Похоже, о присутствии аномалии было известно через какие-то внутренние каналы.

Лаборанту он всё это, конечно, не изложил. Вместо этого нахмурил брови и взглянул на Алексея как можно более сурово.

- Для этой информации у вас не хватает уровня допуска.

На лице лаборанта промелькнула смесь тревоги и благоговения, отчего Савченко чуть не рассмеялся и быстро сделал лицо попроще.

Отойдя, Евгений натянул резиновые перчатки и двинулся между рядов парт. На их поверхности, как и везде, лежал слой пыли, но кое-где виделись чистые прямоугольники, словно оттуда что-то недавно убрали. Евгений подошёл к одному из шкафов, приоткрыл дверцу. На полке стояло несколько картонных папок для документов, все - пустые. Он сделал ещё несколько шагов и оказался рядом с трупом.

Разложение почти не тронуло тело, хотя рядом с ним уже ощущался трупный смрад. Его череп был гладко выбрит, и Савченко сразу подумал, что он напоминает ему одного из "дэшек", хотя вместо оранжевого комбинезона на парне был спортивный костюм а-ля "Адидас". Причину смерти сходу невозможно было установить, но видимо, это было как-то связано с проводками, которые вели от его головы к металлической коробке, стоящей на столе. Евгений приблизился к ней. Это был электронный прибор с маленьким дисплеем, набором тумблеров и многостворчатой крышкой наверху. "Значит, это и есть объект, - сделал вывод Савченко. - Соответствует описанию разведгруппы".

Тонкие металлические створки-лепестки были чуть раздвинуты, и за ними можно было разглядеть небольшую блестящую сферу, спрятанную, как жемчужина, внутри прибора. На верхней части корпуса была видна какая-то надпись; Евгений аккуратно провёл по ней большим пальцем, стирая пыль, и прочёл: "ЩИТ-43".

Внезапно дисплей загорелся, и на нём высветилась угловатая зелёная надпись:

И тут же она сменилась словами:

- Какая ещё аномалия?.. - пробурчал Евгений себе под нос, начиная отступать от прибора. - Единственная аномалия здесь - это…

Вдруг что-то начало происходить. Створки-лепестки зашевелились и стали подниматься; из-под них показалась верхушка сферы. Евгений на секунду оцепенел, не зная, что предпринять. И тут он почувствовал, что становится лёгким. Его приподняло, словно подтолкнуло от пола мягкой волной; носки ног оторвались от паркета. Он замахал руками, хватаясь за воздух.

- Срочно отступаем! Все на выход…

Его собственные слова донеслись до него словно из-под воды. Никто не смог выполнить его приказ: с остальными членами команды происходило то же самое. Приподнялись научные сотрудники с приборами в руках; полы их халатов заколыхались над паркетом, как паруса. Приподнялись растерянные бойцы СБ, по привычке хватаясь за свои автоматы и беря их на изготовку: они не знали, что ещё делать. Чуть приподнялись и зависли в воздухе стулья, столы, разбросанные по углам бумаги и осколки кафеля…

А потом приподнялась пыль. Словно лёгкая цветочная пыльца, она зазолотилась в лучах закатного солнца, и все предметы окутались тонкой дымкой. В воздухе резко запахло озоном. Евгений в ужасе перевёл взгляд на выворачивающийся наружу металлический цветок: на поверхности сферы поигрывали электрические разряды, поджигая пылинки вокруг себя, заставляя их вспыхивать в воздухе крохотными искорками.

В какое-то последнее мгновение все звуки стихли, и наступила полная тишина. А потом - оглушительный треск, воздух словно взорвался; всё залил ослепительный белый свет, в котором угадывались очертания бьющих во все стороны молний. Евгений упал на пол, успев зажмуриться и накрыть голову руками. Одновременно с ним рухнула вся комната: всё то, что было поднято силой антигравитации. На пол посыпались осколки стекла.

Евгений отнял дрожащие руки от затылка и открыл глаза. В них ещё было темно и плясали искры; в ушах стоял звон. Он вдруг отчётливо почувствовал запах горелой плоти, ткани и волос, отчего к горлу подступила паника. Он завертел головой и увидел, что пол вокруг завален телами. Кто-то лежал неподвижно, кто-то подёргивался и пытался шевелиться; тела выглядели какими-то неестественно тёмными.

Савченко приподнялся, щуря глаза, пытаясь рассмотреть фигуры, и встретился взглядом с лаборантом Алексеем. Он лежал на спине прямо перед ним, в паре метров, повернув к Евгению голову. Его кудри были тронуты пеплом и дымились, обугленный рот спазматически хватал воздух. В глазах застыл немой вопрос: "Почему всё так?"

Савченко поднялся на ноги и, шатаясь, подался к двери. Дверной проём, комната с подоконниками, царапины на полу. Коридор, вестибюль… Он не останавливался, пока не выбежал из здания на залитый солнцем двор. В этот момент последний косой луч сверкнул из-за низких облаков и погас.

Евгений обхлопал себя по телу: жив. Все части на месте. Ожогов нет. Как? Он дошёл до поваленного бревна, тяжело опустился на него и включил рацию. Треск. База. Сообщить.

- Это С-савченко. Группа выведена из строя. Вся. Не…непредвиденная активация аномалии.

В рации несколько секунд молчали.

- Где вы находитесь? - наконец ответил чей-то голос.

- У входа в главный корпус санатория.

Пауза.

- Ждите. За вами прибудут.

Он стал ждать. Опершись руками на колени и подперев ими голову, он думал о том, что они всё ещё там. Алексей и все остальные. Произошедшее не укладывалось у него в голове. Почему они там, а он здесь? Почему в него одного не угодило? Что за аномалию зарегистрировал прибор незадолго до удара?

"Он целился в меня, - внезапно подумал Савченко. - В меня. Почему тогда они…"

Тут он вспомнил. Вспомнил, как две недели назад зашёл в камеру, которую считал пустой, и пробыл там около минуты, один на один со смертоносным Евклидом, и тот не причинил ему вреда. Точно так же, как и теперь.

Потом он вспомнил выезд, что был до этого. Вспомнил, как хорошо было лежать на мхе в окружении мерцающих существ, похожих на фей, забыв про все свои обязанности, и как вовремя тогда позвонила И.Д. Как потом Семиструев, сидя подле его кровати, говорил "Значит, повезло?" и лукаво улыбался.

Про что это он говорил? Ах да, про предыдущий выезд, когда Евгений так сильно не хотел встречаться с очередной опасностью, что её попросту там не оказалось. Абсолютно нетипичная для Фонда, статистически почти невозможная ошибка.

Очередная опасность. А до того была… Да, она. И он подобрался к ней почти вплотную. И был от неё в нескольких сотнях метров. И отделался лишь травмой шеи.

И тут из каких-то глубин забвения всплыли слова, сказанные незнакомым голосом, невозмутимым и строгим: "Именно вы и можете".

Именно он. Он, и никто другой, смог тогда остановить почти неминуемое исчезновение всего сущего. Потому что…

- Я - SCP, - тихо произнёс Савченко, уставившись на свои ладони. Слова отдались у него в голове грохотом набатного колокола. - Я - SCP.

Вдалеке послышалось тихое стрекотание вертолётных винтов, которое становилось всё громче. Подняв голову, Евгений увидел и сам источник звука - две светлые точки в небе. Вертолёты без опознавательных знаков. Эти вертолёты наводили ужас на полицию и военных, которые имели несчастье их увидеть, потому что они могли только догадываться, какая политическая сила скрывается за этой молчащей белизной бортов.

Евгению вспомнилась эмблема Фонда: два чёрных круга на белом фоне, один из которых похож на крепостные стены с бастионами. Три стрелки, направленные в центр этих кругов, символизирующие триединую миссию, как святую троицу. Всё подчинено одной цели: Обезопасить, Удержать, Сохранить.

"Почему вертолёты?"

Ему вдруг стало страшно.

На земле недалеко от него вспыхнули белые круги: это на вертолётах включились прожекторы. Лучи шарили по земле, словно щупы какого-то разумного существа. Они явно что-то искали.

Или кого-то.

Евгений сорвался с места.

SCP-[ОЖИДАЕТ ПРИСВОЕНИЯ НОМЕРА] бежал через побелевший от инея луг. То и дело петляя, чтобы уйти от лучей, спотыкаясь о кочки, он держал курс на маячившую в нескольких десятках метров впереди опушку. Он никогда ещё не бегал так быстро: горизонт скакал перед глазами, лёгкие болели от морозного воздуха, который он через силу в них загонял. Винты стрекотали прямо над головой. Внутри ноющей болью билось отчаяние: от них невозможно убежать. Они ловили вещи и пострашнее.

Невидимая в сумерках тонкая изморозь хрустела под ногами. Вдруг она вспыхнула - прожектор настиг беглеца. SCP метнулся в сторону - и тут же раздался треск автоматной очереди. Сбоку от него засвистели пули, решетя и разрывая в клочья промёрзшую почву. Он инстинктивно бросился на землю, закрывая голову руками и подбирая под себя ноги. Горло сдавил спазм - ему показалось, что он сейчас задохнётся. "Предупредительная, - пронеслась в мозгу. - Берут живым". Он приподнял голову. Опушка была в нескольких метрах. "Встану - подстрелят. Или нет? Сбежать невозможно. Почти невозможно". Внезапно он понял. "Должно получиться".

Он упёрся ногами в кочку в низком старте и, сжав зубы, рванул в сторону леса. Новая автоматная очередь заставила его отшатнуться, сбиваясь с намеченного курса, но он смог выровняться, беря всё время вправо, уходя от пуль, которые едва не прошивали ему пятки. Близко, очень близко. Ещё немного - и начнут стрелять на поражение. Но ещё немного - и опушка.

Уверенность в нечеловеческом везении придала ему сил. Не сбавляя скорости, он ворвался в кусты, царапая кожу о жёсткие ветки и цепляясь одеждой за сучья. Ещё секунда - и он уже в лесу, и еловые лапы хлещут его по лицу. В сгустившихся под кронами сумерках он едва разбирал дорогу. Внезапно земля под ногами кончилась, и он покатился по склону оврага.

…SCP-[ОЖИДАЕТ ПРИСВОЕНИЯ НОМЕРА] забился под какой-то корень, замер и прислушался. Вертолёты трещали где-то поодаль. Он схватился за грудь, пытаясь отдышаться. Ему хотелось зарыть себя, закопать, притвориться трупом. "Будут искать тепловизорами. Найдут. Наверное, уже оцепили территорию". Он ощупал на себе одежду. Толстовка была порвана в клочья, живот только благодаря бронежилету избежал той же участи. Он сам не понимал, как сумел перебраться через ограждение, благо сообразил накинуть куртку на колючую проволоку; там она и осталась.

"Что дальше? Куда? Как выбраться за периметр? Неужели это всё правда? Как там это… проект "Живой щит". "ЩИТ-43". И я - один из этих? Или нет? В любом случае, на меня теперь охотятся. И поймают. И посадят в камеру. До конца жизни!"

Воздух, который он вдыхал, был гораздо холоднее того, что он выдыхал. Тело быстро остывало, и он начал чувствовать подкрадывающийся озноб. Здесь, наверное, было не меньше десяти градусов мороза.

"Что дальше? "Длань змея"? "Повстанцы"? - Евгений нервно рассмеялся. - Нет уж, лучше сдохнуть. Да и не выбраться мне отсюда, при всём везении. Сдаться? Может, простят? Стоп, за что? За то, что я аномалия? Такое не прощается. Они же специально погнали меня на этот объект. Специально, суки. Да нет, они его сами сюда завезли, чтобы посмотреть, что будет, если меня и его… Они же тут накануне шуровали. Поджарили "дэшку" на этой машинке, чтобы придать видимость. Вот только не учли, что "щит" откажется уничтожать другой "щит"… Или всё-таки учли? А Алексей? А все остальные? Это что, всё, чтобы меня подставить? И зачем? Зачем сначала бросать меня в этот котлован, потом записывать в герои, а потом сюда?.."

Он обхватил бока руками, пытаясь хоть немного сохранить тепло. Здесь, в овраге и под прикрытием еловых крон, он был в относительной безопасности: по крайней мере, по нему не будут вести огонь с воздуха.

Запросить амнезиак класса С, всё забыть и жить нормальной жизнью? Нет, теперь уже они не отпустят: он - непредсказуемая аномалия. Да и вряд ли можно жить нормально с выпавшей из памяти доброй половиной биографии. Вся его послеинститутская жизнь: НИИ №14, Фонд… Одного поля ягодки. Нет, слишком долго он доверял этой организации. Слишком легко подставлял ради неё свою задницу. И где он теперь?

Минуты текли, но ничего не менялось. Казалось, он мог так просидеть бесконечно. Евгений начал растирать туловище руками; его сбившееся дыхание превращалось в пар, сливаясь с туманном, осевшим на тёмном дне оврага. Во рту уже зуб на зуб не попадал: то ли от холода, то ли от страха, то ли от того и другого. Как-то незаметно для себя, инстинктивно, он обхватил руками колени, пытаясь сжаться в плотный комок, спрятаться, укрыться внутри себя, схлопнуться в сингулярность…

"Обезопасить, удержать, сохранить, да? А как же мы? Кто нас обезопасит? Если в самый ответственный момент наша собственная природа выкидывает такие штуки… Скрывает, а потом выплёскивает всё наружу… Наше собственное нутро подводит нас. И мы оказывается тем самым, что всё это время пытались сдерживать…"

Внутренним усилием он разжал собственные объятия, не дав себе упасть в самого себя. Его тело отчаянно кричало о том, что не рассчитано на такие температурные условия. Он приподнялся и осторожно вылез из-под корней, низко пригибая голову. Если его аномальное везение ещё действует, то оно должно его выручить и здесь, так? Всё это ещё может оказаться чудовищной ошибкой. Может опять что-то перепутаться, и они оставят его в покое… Не разгибаясь, он побежал по дну оврага, стараясь держаться как можно ближе к его склону, в любой момент готовый снова юркнуть под корни. Вскоре под бёрцами захрустела тонкая корка льда. Овраг быстро заканчивался, и вскоре перед Евгением вырос пологий край ямы. Он припал к земле и начал вглядываться в небо, пытаясь разглядеть вертолёты, которые, судя по звуку, были где-то неподалёку. Он не понимал, почему в лесу ещё не слышно признаков подкрепления - или надеются выкурить его, не задействуя дополнительные ресурсы? Он начал быстро взбираться по склону, цепляясь руками за корни и траву. Вот и поверхность. Он сразу нырнул под тень еловых лап и припустил в ту сторону, где, по его соображениям, должен был находиться другой край леса. Был ли он близко? Были ли впереди населённые пункты, или только заросли и болота? Он постарался припомнить, где садилось солнце, когда он был рядом с санаторием, и сделал неуверенный вывод о том, что он движется на юго-запад. "Ну что ж, через пару дней добегу до эстонской границы", - усмехнулся он про себя.

Внезапно впереди что-то мелькнуло среди веток. Он успел лишь продумать: "Грана…" А потом мир словно сошёл с ума: уши наполнил грохот, глаза обожгло ярчайшей вспышкой, словно он оказался в эпицентре грозы. Евгения швырнуло взрывной волной. Абсолютно обалдевший от сенсорного шока, он вцепился в землю, держась за последнее чувство, которое у него осталось - осязание. Так что о присутствии группы захвата он узнал, только когда кто-то грубо схватил его под локти и потащил по земле. Сквозь стоящий в ушах пронзительный звон он ещё смог различить шуршание рации и слова: "Объект захвачен…"

Ильмар не выпускал из рук телефонную трубку. К нему поступали непонятные данные касательно одного из его подопечных: кажется, случилось что-то непоправимое. Он прозванивал все возможные инстанции, пытаясь разобраться, что происходит, и велеть им убрать руки от его сотрудника, но похоже, что директивы поступали с самого верха. Он начал набирать очередной номер, когда "Блэкберри" у него на столе настойчиво завибрировал. Ильмар сдвинул бегунок и поднёс смартфон к уху.

- Вы меня не знаете, но я вас знаю очень хорошо, - собеседник говорил по-английски. - Советую вам успокоиться: вы сейчас не сможете ему помочь. Побеспокойтесь лучше о своей репутации как автора инициативы. Положите трубку.

Ильмар медленно опустил руку со второй трубкой, кладя её на рычаг, и ничего не ответил.

- Я звоню вам по другому вопросу. Я в курсе, что вам известно. У вас в Зоне есть ещё один человек, через которого происходит утечка информации. Это сотрудница отдела внешних связей, кодовый номер 93-5154. Вы знаете, какие меры принять. Сделайте это. Всего наилуч…

- Вы - "Чёрный дрозд", - перебил Ильмар. - Пятый Смотритель.

На другом конце телефона повисла тишина. Она длилась недолго, и всё же чуть больше, чем потребовалось бы ничего не понимающему человеку, чтобы выпалить "с какой стати?"

- Почему вы думаете, что я О5? - спокойно осведомился голос в трубке.

- Вы должны знать, что в свободное время я занимаюсь наукой, которая считается запрещённой в нашей Организации, - улыбнулся Ильмар, надеясь, что собеседник почувствует подколку в его словах. Странно, но общаясь со Смотрителем вот так, он не чувствовал ни капли благоговейного трепета. - Есть определённые приёмы, позволяющие подконтрольному вычислить своего кукловода, а я начал чувствовать ваше присутствие очень давно. Я знал, что рано или поздно вы выйдите со мной на связь. А что с этой бедной девочкой, Блэкбёрд-младшей? Магия имён, да? Взяли её под контроль с помощью принципа подобия? Не удивлюсь, если вы оплели своей сетью весь мир. Не хотите пачкать руки, вместо этого проводите эксперименты в отдельно взятой стране, так? Как это удобно: притворяться, что вы против использования аномальных сотрудников, и в то же время продвигать их, влияя на подставных фигур. Если что-то пойдёт не так, задницу надерут четвёртому уровню, а вы как бы и не при чём, да?

- Вы, может быть, хороший разведчик, но как кукла вы никуда не годитесь.

- И что теперь? - Ильмар взволнованно облизал сухие губы. - Обрежете нити?

- Нет, зачем же, - невозмутимо отозвался человек на другой стороне земного шара. - Я всегда успею это сделать. Вы очень полезны там, где вы есть, в добром здравии и твёрдой памяти. Вы - азартный человек. С такими, как вы, удобно работать. А в вашем случае, думаю, осознание того, что вами управляют, не сильно испортит игру.

- Кажется, это называется добровольным согласием, - уточнил Ильмар, но ответа не последовало. - Могу я задать ещё один вопрос?

- Попробуйте.

- Как Блэкбёрд-младшая смогла прочесть документ? В момент эвакуации она не имела доступа в сеть, а та распечатка, которую я один раз оставил на столе, зашифрована из расчёта на особенности моей ЦНС.

- Вы просто плохо себе представляете глубину тауматологической связи, Ильмар.

- Связи? Между мной и ей?

- Вы думаете, что сходство ваших имён - простая случайность?

Ильмар почувствовал, как по его позвоночнику ползёт холодок.

- Нам дали эти имена при рождении…

- Я же уже сказал: вы не представляете, какие резонансные эффекты могут производить подобные треугольники. Есть вещи, которые вы не можете осознать, используя ваш набор юного фокусника. А теперь разрешите откланяться: меня ждёт ланч.

Связь оборвалась. Ильмар погасил экран смартфона и почувствовал, что у него вспотела спина. Он расстегнул воротник рубашки, закрыл глаза и обессиленно откинулся на спинку кресла.

Через полтора часа он войдёт в квартиру молодой сотрудницы, воспользовавшись универсальным электронным ключом. С ним будет несколько охранников и медик. Решив не доводить это дело до сведения ОВБ, он сделает всё сам, надеясь почувствовать вблизи с ней мистическую связь, которая с лёгкой руки Смотрителя сплела их судьбы, и… заодно спасая её жизнь. Она будет сопротивляться и кричать, что эти знания - всё, что у неё есть. Он попытается объяснить ей, что отказ от сотрудничества никак ей не поможет, а только навредит. Когда это не подействует, охрана будет вынуждена применить силу и обездвижить её, пока кодовое имя Вивисектор, извиняясь, вкалывает ей амнезиак. В какой-то момент Ильмару покажется, что он чувствует едва ощутимый укол в собственную шею, но в конечном итоге он решит, что это было самовнушение.

Савченко лежал на койке в камере содержания, отвернувшись лицом к стене. Он провёл здесь, наверное, уже около месяца, хотя его чувство времени могло его обманывать. Несмотря на то, что в самом начале ему принесли какие-то книжки и фильмы, он практически ничего не делал и проводил дни, сидя на краю постели, опустив голову между колен, либо вот так, привалившись к стене. Она была абсолютно белой, но со временем Евгений стал замечать неровности, которые благодаря однообразному освещению всегда создавали одинаковый орнамент. Чуть заметные тёмные пятнышки. Евгений выучил их наизусть, а со временем начал слегка ковырять стену и водить по ней пальцем, добавляя свои. К концу первой недели он уже мог назвать этот участок стены своим. Здесь он жил, здесь было облюбованное им место. Здесь его никто не трогал.

Его лицо заметно похудело и заросло щетиной. Он почти ничего не ел, зато много спал. Сны были мутными и бессвязными, и всё же, когда везло, уносили его в какое-то другое место, другое время. Это вносило разнообразие. Со временем он научился вызывать их по собственному желанию: он просто смотрел на белую стену, так долго, что она начинала исчезать, а перед ним раскидывался какой-нибудь пейзаж. Обычно он представлял лесную тропу где-то в сосновом бору или быструю, усеянную порогами реку. Видения становились такими яркими, что он мог ощутить запах нагретой солнцем сосновой коры, брызги воды на своём лице. Он слышал, как шумит река, мог почувствовать тепло прибрежного песка, когда погружал в него руки… Вещи, которых у него никогда больше не будет.

К нему ни разу никто не приходил. Либо его пребывание здесь держали в секрете, либо всем было наплевать. Скорее всего, сотрудник Савченко просто исчез, погиб при исполнении, и в тот же день в базе данных появился SCP под новым номером. Вот и всё. И это было правильно.

Пискнул электронный замок. Дверь с шорохом отодвинулась и закрылась снова. Не меняя позы, Евгений повернул голову и скосил глаза на вошедшего.

- Забыл свою сигарету, Курильщик, - пробормотал он и снова отвернулся к стене.

Ильмар привычным размашистым движением выдвинул стул на середину комнаты и грузно на него опустился.

- Оператор, будьте так добры, отключите камеру, - сказал он в направлении горевшего под потолком красного огонька. "Не для протокола," - подумал Савченко.

- Евгений Александрович, - позвал Ильмар.

Евгений со вздохом перевернулся на другой бок, затем спустил ноги с кровати и сел.

- Есть к вам разговор.

Евгений пожал плечами.

- Вам, наверное, интересно, почему вы здесь.

- Вероятно, потому, что вы считаете меня объектом, - Саченко взглянул на собеседника исподлобья.

- Совершенно логичный вывод, - негромко сказал Ильмар, - учитывая, что вы сидите в камере для гуманоидов. По понятным причинам я не могу вам сообщить, что подтолкнуло нас к этим выводам. Но, может, вы сами мне об этом расскажете?

Евгений ответил не сразу. Не было у него доверия к этому человеку, и будь это нормальная ситуация, он заявил бы, что заговорит только в присутствии адвоката. Но когда это Фонд был нормальной организацией?

- Думаю, мне… как бы это сказать… везло, - он скривился. - Да, можно и так выразиться. Что-то помогало мне избегать смерти в опасных ситуациях. Но это только после выхода на полевую работу. Раньше никогда такого не замечал.

- Бабочки могут вызывать ураганы взмахом крыльев, но никто об этом не знает, да? Такие вещи труднее всего поддаются пониманию и чаще всего даже не заметны. Вам, Евгений Александрович, повезло быть обладателем аномалии вероятностной природы. Такие аномалии очень трудно поддаются отслеживанию и весьма непредсказуемы, если вы понимаете, о чём я. Мы предполагаем, что вы способны неосознанно создавать для себя комфортные условия существования. Причём зачастую в ущерб благополучию окружающих вас людей.

- Постыдная какая-то способность. Вообще, не похоже, что она сейчас действует, потому что я типа в камере содержания, и проведу здесь остаток дней.

- Камеры класса С-1 разрабатывались с учётом всех потребностей наших клиентов. Если у вас есть жалобы и предложения, вы можете оставить запись в журнале отзывов, - улыбнулся Ильмар. - Ладно, наверное, неподходящее время для шуток. Если серьёзно, то по этому поводу у нас есть три гипотезы. Первая - это "отдача". Похоже, что каждый раз, когда вы встречались с опасной аномалией, созидательный для вас эффект порождал разрушительный, который отражался или на вас же, или на окружающих вас людях. Во время вашего первого выезда вы смогли избежать встречи с объектом, но в другой группе захвата погибло несколько человек, так? В ваш второй выезд эффект объекта был по-своему приятен, но потом вам же пришлось расплачиваться за это. Третий случай немного не укладывается в эту теорию. Четвёртый… ну, вы понимаете.

- Тауматург в Фонде? - фыркнул Евгений. - Поверить не могу.

- Ну, вы мне льстите. Я только изучаю предмет. Кстати, по этой причине у нас есть вторая гипотеза. Читали что-нибудь по психоанализу?

Евгений вздохнул.

- Видите ли, если руководствоваться этим учением, получается, что корень вашей способности - это подавленная потребность в безопасности. Больные родители, за которыми приходилось ухаживать? Младшие братья, сёстры? Что-то, что заставило вас перестать заботиться о себе. Аномалия как бы "прикрывала" вас из подсознания, компенсируя сознательную установку. Возможно, когда вы её осознали, эта штука просто перестала работать.

- Ну так проведите тесты, проверьте, осталась ли во мне аномалия. Уроните на меня кирпич десять раз, примените теорвер…

- А кто гарантирует, что если сейчас она у вас не проявляется, то это не случится позже? Даже если способность заглохла, это не отменяет того, что вы - непредсказуемая аномальная сущность.

- А третья версия? - спросил Евгений. Собеседник не отозвался. Чуть подумав, Савченко сам ответил за него. - Что она всё ещё действует. Прямо сейчас.

Ильмар кивнул. Савченко провёл ладонями по лицу, выдыхая сквозь сжатые пальцы. Несколько секунд оба молчали.

- Как видите, ситуация сложная, - наконец, заговорил Ильмар. - Даже если мы начнём тесты, которые вряд ли будут приятными, останется очень много "но". Вряд ли они дадут нам основания, чтобы вызволить вас отсюда…

- Может, я вообще начинающий Скульптор, - резко перебил его Евгений. - А что, если я как следует сосредоточусь и развалю эту камеру содержания и весь ваш грёбаный Фонд к чертям? Не думали об этом?

- Вот тут мы и подходим к самому главному.

Ильмар, казалось, ждал этих слов. Он сменил позу, усаживаясь поудобнее, и взглянул Савченко прямо в глаза.

- Можно вернуть всё, как было, - тихо сказал он. - Вы снова будете работать в лаборатории. В Зоне 7. С вашими старыми коллегами. Никакой полевой работы. Только при одном условии.

Ильмар достал что-то из кармана и раскрыл ладонь. На ней лежала прозрачная баночка с синей пилюлей. Евгений взглянул на директора, потом снова на пилюлю, чувствуя, как к горлу подступает горький комок.

- Знаете, что? - вдруг заговорил он. - Я всю свою жизнь хотел, чтобы меня просто оставили в покое. Просто отстали и дали заниматься тем, что мне нравится. Неужели это так сложно, а? Всю мою грёбаную жизнь! Охранял, сдерживал, защищал. Но кто защитит меня? А?

- Чего ж вы тогда в Фонд пошли работать? - не удержался Ильмар. - Знали ведь, что здесь придётся многим жертвовать.

- Слушайте, Семиструев…

- Для вас - Ильмар Арманович.

- Пофиг. Я в ваши игры больше не играю. Звания, уровни допуска… Какая теперь разница. Вот скажите мне, как представитель Фонда. Вы тут типа человечество защищаете, да? А кто защитит вас самих?

- Что вы имеете в виду?

- …От вас самих, - тихо добавил Савченко.

В комнате повисла тишина. Ильмар понял. Он также понимал и другое: этот человек пережил свой уникальный опыт, который ему, Семиструеву, трудно было воссоздать в своей голове. Поэтому он просто промолчал, позволив ответу затеряться где-то в пространстве между ними.

- Я хочу сказать… в этом всем столько апломба. Столько… уверенности в своей правоте. В своём героическом предназначении. Мы столько лет гонимся за этим. Ненавидим это. И в какой-то момент… просто упираемся в самих себя. Ведь настоящий враг вот здесь, - Евгений ткнул себя пальцем в грудь, - а все эти чудовища - просто отражения. Вся наша великая миссия в конечном итоге состоит в том, чтобы… справиться в себе с чем-то, чего мы не понимаем, боимся, не хотим замечать, но что рвётся через все щели… - у него вдруг перехватило дыхание, и он замолчал. Ильмар терпеливо ждал, пока Евгений проглотит предательски подступившие слезы, пока перестанет судорожно сжимать руками колени и придёт в себя.

- Давайте вашу синюю пилюлю, - наконец процедил он. Ильмар улыбнулся и поднялся со стула, протягивая ему бутылек. Евгений принял его, не глядя. Он сковырнул крышку ногтем и вывалил таблетку на ладонь. Маленькое концентрированное забвение.

- Не волнуйтесь, Евгений Александрович, - проговорил Ильмар, возвращая стул на его прежнее место. - Рано или поздно нам хватит могущества, чтобы перевернуть треугольник основанием кверху. Тот, кто затеял всю эту бесчеловечную игру с вами, окажется у подножия, - лицо директора прорезала широкая улыбка. - Да-да. Кукловод перейдёт под контроль тех двоих, что раньше были его пешками. И вот тогда, - он сощурил глаза, - тогда начнётся настоящее веселье.

Эпилог

Куратор лаборатории нематериальных аномалий и сотрудница отдела внешних связей сидели за небольшим столиком в кафетерии Зоны 7. В окна второго этажа пробивались игривые лучи солнца, неожиданно выглянувшего посреди зимы. Было одиннадцатое января. Впрочем, для этих двоих с Инцидента 1001-RU прошло всего несколько дней.

- И каково это, быть куратором лаборатории? - рассеяно спросила И.Д. Она вертела на пальце ключ от кабинета и выглядела какой-то опустошённой.

- Бумаг много, - равнодушно ответил Савченко. - А так вполне ничего.

Он почесал недавно выбритый подбородок, щурясь на свет. Поболтал ложкой в чашке с чаем.

- Я ничего не помню, - призналась И.Д.

- Я тоже. А тебе оно надо?

- Шутишь? Это же несколько месяцев жизни. Что такого там могло произойти, что мне пришлось забыть? Коллеги говорят, что ничего особенного за мной не замечали. Клеверу, правда, показалось, что я была в последнее время сама не своя.

- Что бы там ни было, нам повезло, что мы об этом не знаем.

- Ты же понимаешь, что это что-то, что связано с нами обоими? Что-то очень важное, что от нас скрывают, - взгляд И.Д. утонул в чашке с чёрным кофе, которая стояла перед ней на столе.

- Думаю, у них есть для этого все причины.

- Всё-таки, я намерена в этом разобраться. Попробую найти людей, которые контактировали со мной в тот период. Кого-то, кто может знать.

- Кончай с этим, - Савченко сделал глоток из своей чашки. - Правда. Амнезиак класса С - это серьёзное предупреждение. Скажи спасибо, что не отправили в расход.

Когда он вышел из главного корпуса, солнце светило вовсю. Выпавший накануне снег искрился в его лучах. Евгений вдохнул и почувствовал, как невидимые ледяные иголочки щекочут его в носу. Воздух был холодным и свежим. Хотя бы в этом году в новостях не будут говорить об "аномально тёплой зиме".

Он взглянул на небо, где на горизонте собирались лёгкие облачка. Как ни странно, он был действительно рад свалившемуся на него забвению. Что-то внутри подсказывало ему, что это наилучший вариант. Можно было без конца гоняться за правдой, как И.Д., чтобы снова и снова сталкиваться с собственным бессилием. Или рваться из кожи вон, чтобы доказать себе и окружающим свою нужность и пользу для человечества. А ему попросту опостылели эти игры. "Не всё же нам мир спасать, жертвовать, страдать и бросать себя в сингулярности, слепо следуя триединой миссии. Иногда кто-то должен спасти нас. И кто это, если не мы сами?"

В этот момент его словно что-то отпустило; будто некий тёмный дух, населявший его прежде, вышел вместе с выдохом и, рассеявшись, паром поднялся к голубому небу. Внутри стало легко и светло. Евгений пожал плечами и всё-таки улыбнулся мимолётному чувству: наверное, и это к лучшему. Он спустился с лестницы и с не сходящей с лица улыбкой направился в сторону исследовательского корпуса.

В конце концов, кто о нём позаботится, если не он сам?