Доктор К. Стафф, направлявшийся в операционную, широко зевнул и потер глаза, упорно пытаясь стряхнуть остатки сонливости. Было 03:30 утра, и он проклинал свое невезение за то, что оказался единственным ветеринаром по вызову. Очередной зевок не помог туману сна в голове рассеяться, и он просто продолжал переставлять ноги одну за другой. Он снова взглянул на бесцеремонное письмо, несколько минут назад выдернувшее его из постели.
Какая собака может оказаться настолько важной, что ее требуется подключить к системе жизнеобеспечения? Даже в полусне он не мог перестать размышлять о том, какой нынче смысл вообще что-либо подключать к системам жизнеобеспечения.
— Доброе утро, доктор!
Его взгляд отлепился от дисплея телефона и с трудом переместился на помощницу хирурга, державшую в руках планшет и бумажный стаканчик. Темно-коричневая жидкость в стаканчике исходила паром в прохладе коридора.
— Надеюсь, это для меня, — его голос прозвучал так, словно доносился из самых сонных недр преисподней.
— Для вас, — до омерзения бодрая помощница протянула ему планшет. Доктор выхватил у нее стаканчик и, не обращая внимание на появившееся на ее лице растерянно-обиженное выражение, махом вылил половину себе в глотку.
— А-а-а-а-а!!! — взвыл он, надеясь криком хоть немного спасти обожженный рот.
— Н-но… вот! — она вновь ткнула в него планшетом, надув губы в обиде за похищенный напиток.
— Да, я думаю, вы должны прочитать это мне, — доктор уставился на обжигающую жидкость, быстро свел в уме дебет с кредитом и решил выпить еще глоток, посчитав, что ради горького коричневого нектара боль можно претерпеть.
— Ну, здесь история болезни и основные жизненные показатели, кото…
— А-а-а-а-а!..
— …окей… — она пихнула ему в руки планшет и отобрала стаканчик — для его же безопасности. — Смотрите, с биологической точки зрения ничего необычного, просто…
— Да-да, я в курсе, не первый год замужем, — отодвинув ее, он, пролистав пару страниц, прошел в операционную. Старый золотистый ретривер, свернувшийся клубком, поднял сонный взгляд и посмотрел на него уже бледнеющими глазами. Именно этой частью работы доктор истинно наслаждался.
— О-о-ой, божечки, вы поглядите, какой милашка! — он уткнулся своим носом в сухой нос полусонного пса, поглаживая его пушистые уши. — Да-да, именно ты! Как тебя зовут, прелесть моя?
— Профессор Кейн Пэйтос Кроу, — хрипло ответил пес.
Стоит заметить, что даже биологический компьютер в особых ситуациях может выдать синий экран. Доктор Стафф еще несколько долгих-долгих секунд смотрел на пациента, после чего издал слабое "а-а-а-а?.." и перевел взгляд на планшет. Помощница скрестила руки на груди и закатила глаза.
Интерком из смотровой палаты пропищал:
— Я сам научил его этому трюку!
— Заткнись, Джек.
Джек Брайт стоял у окна смотровой палаты, наблюдая, как его друга оперируют. Об общей анестезии не шло и речи, но анестезия местная в сочетании с парализующими препаратами делала процедуру имплантации модифицированного медицинского оборудования в тело старого пса хоть сколько-то терпимой для него. Зрелище настолько поглотило Джека, что он не заметил открывшейся позади него двери.
Глядя на задницу Джека, Клеф чувствовал себя извращенцем, но нельзя было не признать, что обтягивающая красная юбка, которую тот носил, действительно… приковывала взгляд. Он шумно отхлебнул кофе, чтобы дать знак о своем присутствии.
— Твоя склонность прятаться в дверных проемах меня настораживает, Альто, — сообщил Джек, не отрывая взгляда от операции. — Нельзя просто позволить немолодой женщине мирно провести утро с ее собакой? Мне казалось, в это время ты уже должен расстреливать группу аномальных школьников.
— Почему все вокруг думают, будто я только и делаю, что убиваю людей? У меня, вообще-то, есть докторская степень. — Клеф вошел в комнату и поправил шляпу.
Джек смог рассмотреть в стекле отражение человека, стоящего позади него. Почему, черт возьми, этот ублюдок постоянно улыбается? Свет флуоресцентной лампы, падавший на шляпу, оставлял все лицо Альто в тени… кроме проклятого полумесяца улыбки. Возможно, это была всего лишь игра света, но, увидев острые — словно акульи — зубы Клефа, Джек подумал, что, возможно, истинную его природу и можно разглядеть только в отражении.
— Ладно, тогда зачем ты пришел?
— Я уже не могу зайти посмотреть, как идет операция моего старого приятеля?
— Нет, не можешь. Для этого требуется способность дружить.
— О, Джек, тебе говорили, что ты забавный?
— Множество раз. Помнишь тот список "того, чем мне нельзя заниматься в учреждениях Фонда"? Веселый список, да?
— Что ж, те, кто говорили тебе это, явно не очень хорошо тебя понимают. А хочешь узнать, что особенно забавно, Джек?
— Мим, душащий клоуна?
Оба стояли неподвижно.
— Особенно забавно то, что в журнале доступа к некоторым аномалиям теперь стоит блок уровня директора Зоны. Блок, которого там быть не должно.
— Так и знал, что у любителей пострелять хреновое чувство юмора.
— Ха. И теперь, знаешь ли, я не могу перестать задавать себе вопрос: "Кому же ты верен, Брайт?" — и отвечать себе же: "Хер пойми, кому, но точно не О5."
— Моя верность там же, где и всегда, Альто. А про тебя я даже такого сказать не могу.
Пару мгновений они молчали. Брайт заметил, как помощница хирурга вкатывает в комнату "скороход".
— В конце концов я открою логи доступа, Джек. И когда я покажу Совету, что ты подчищаешь за Кейном следы… Как минимум 2 и 8 здесь уже достаточно давно, чтобы вспомнить, каким дерьмом закончилась "Олимпия".
— "Олимпию" пришлось прервать, потому что…
— Потому что он не смог это контролировать. Кроу полез туда, куда не должен был.
— Вы даже не дали ему шанса это исправить! — Брайт резко обернулся лицом к обвинителю. — Он создал весь проект, тело и душу, а вы убили это при первом же расхождении с планом!
— Нельзя "исправить" бога, Джек! Нельзя его контролировать! То, что у нас был шанс это уничтожить — огромная удача. Я не мог им не воспользоваться.
— У тебя палец чесался нажать на спусковой крючок с того момента, как ты узнал об "Олимпии". Пора бы присмирить старые привычки, а?
— Оно убило бы всех нас! У чертова пса какая-то мания собирать богов, — прошипел Клеф. Его улыбка уже давно угасла. — И я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать, как он сконструирует очередного.
Альто вылетел из комнаты, оставив в ней ощущение нависшей угрозы.
Джек вдруг почувствовал себя старым и очень, очень уставшим. Как же все это неправильно. Он обернулся как раз вовремя, чтоб увидеть своего друга, погруженного в наполненный зеленой слизью стеклянный резервуар, установленный на "скороходе".
Он и время — они никогда не дружили.
Младший исследователь Шепард был измотан.
Он, полуприкрыв глаза, волочил ноги по бесконечным коридорам и лифтам, направляясь к спальням для обслуживающего персонала. Все-таки то, что он провел все детство в Зоне 19, давало кое-какие преимущества. Шепард просто взобрался на свою кровать в комнате, которую он разделял с еще тремя сотрудниками. Не было ни времени, ни желания на душ или еду. Когда его голова коснулась подушки, он уже крепко спал.
…
…
…
Луч яркого света прорезал темноту спальни, вырвав его из беспокойного сна. Уже в четвертый раз — значит, это не кто-то из его соседей по комнате. Прищурившись, он разглядел на фоне слепящего прямоугольника дверного проема силуэт в широкополой шляпе.
— Люк, мальчик мой.
Младший исследователь моментально выпрямился и сел в кровати. Его пульс бешено бился.
— Ты сделал все, как я просил? Уверен, ты не хотел бы меня разочаровать.
— Д… да, доктор Клеф.
Несмотря на то, что в этом здании содержалось полным-полно жутких монстров, ни один из них не пугал его больше того, что свободно расхаживал по коридорам.
— Предохранитель, который вы приказали установить… — спешно порывшись в кармане лабораторного халата, он вытащил маленький черный пульт. — Он там, где вы сказали его поставить.
Демон подошел ближе, заслонив почти весь оставшийся свет. Он осторожно взял устройство из дрожащей руки юноши.
— Знаешь, что делает тебя особенно ценным, Люк?
— Я… меня… — он запнулся, не в состоянии размышлять о своей ценности в тени этого хищника.
— Твоя верность. Если она останется при тебе, ты далеко пойдешь, парень.
Он терпеть не мог, когда ему улыбался Клеф. Доктор Клеф. Он, дрожа, кивнул, боясь, что этого недостаточно, чтобы скрыть его мысли от глаз, наблюдающих из темноты. Через несколько мгновений яркий прямоугольник света исчез.
Шепард сидел, широко раскрыв глаза и мелко трясясь, еще долго после того, как остался в темноте один.
