В кабинете Марка, как всегда, чисто и всё на своих местах. Я присел на диване, ожидая его, и уставил взор на статуэтку Микки Мауса на его столе. В его кабинете слишком светло - глаза не выдержали такой муки и я закрыл их, втайне надеясь, что хоть здесь, впервые за два дня, смогу уснуть. Но сон опять не шёл. Мысли, мысли, мысли…
Я устал. Очень. Последний месяц был слишком жёстким, даже для моего организма, не слишком избитого временем и стрессами. Проблемы свалились как снег на голову. Сначала один Кетер, потом другой, и ещё, и ещё… Они как будто сговорились. В этом водовороте я потерял почти всех, кого знал здесь. А одного Кетера так ещё и не поймали. Недавно прибыло подкрепление из других Зон. Вроде всё стабилизировалось. Вроде.
Дверь резко хлопнула, я вздрогнул. Марк, обычной своей реактивной походкой, подлетел к своему креслу и сел. Развернул несколько бумаг и медленно, вкрадчиво начал говорить:
— Всё, я переговорил с начальством насчёт тебя. Они оценили твои заслуги в этот нелёгкий для всех нас месяц и, понимая твоё состояние, решили перевести тебя в Зону 3, подальше от всего этого хаоса. Ты достаточно натерпелся, Жень. Пусть всем этим делом занимаются другие. Ты - ценный сотрудник, мне жаль тебя отпускать. Не только как коллегу, но и как товарища. Тот инцидент в медотсеке я не забуду, спасибо тебе ещё раз. Но лучше поработай над чем-нибудь поспокойнее. А потом возвращайся.
— Хорошо, - сказал я. Мне лично было без разницы, куда меня направят. Поэтому возражать не собирался.
<…>
В новой Зоне, моём новом доме на некоторое время, всё было таким же - те же камеры, те же корпуса. Будто и не переезжал. Только охраны поменьше — охранять-то почти и нечего. Кетеров здесь не содержали, да и Евклидов немного было.
К объекту, на который меня назначили, меня провёл высокий сутулый мужик лет 40 на вид. За всё время пути он не проронил ни слова. Объект находился в конце коридора, в правом крыле Зоны.
— А что произошло с предыдущим сотрудником, за которым был закреплён объект? - спросил я у своего спутника.
Он внимательно посмотрел на меня, пожал плечами и продолжил путь по коридору.
Подведя меня к камере, он отдал документацию и ключи и молча ушёл. Я зашел в смотровую комнату, откуда ведется наблюдение, и решил сперва посмотреть на то, с чем мне придётся работать.
Моему взору предстал старик лет 60, одетый в тёмно-синий балахон и старые чёрные туфли. Он читал какую-то книгу, прислонившись спиной к стене. В камере, кроме небольшой стопки книг на двух табуретках, ничего не было.
Таак, посмотрим. "Безопасный", окей, ОУС. Вот, "Вокруг объекта с максимально возможным радиусом не должны находиться никакие скопления литературных произведений, кроме используемых непосредственно в целях содержания. Объекту должны предоставляться книги различных жанров по мере их прочтения. Книги следует брать из библиотеки Зоны содержания. Должен проводиться учет прочтённых им книг". Хм, и всё? Я как-то ожидал большего.
Я вгляделся внимательнее в его лицо. Большие карие глаза, впалые щеки, густые брови, узкий лоб. Длинные седые волосы доходили ему до плеч. Моё внимание привлекла его кожа на лице и руках - она была практически без морщин. Если бы не седые волосы да помутневшие грустные глаза с тяжёлыми веками, нависающими как глыба снега над краем крыши, вряд ли кто-нибудь дал бы ему больше сорока.
В выражении его лица не было ничего необычного - в библиотеках у всех такое. Время от времени он перелистывал страницу и продолжал читать. Не увидев в течение получаса в его поведении ничего необычного, я решил углубиться в данные:
"Объект не нуждается во сне, питании и удовлетворении физиологических потребностей. Тело объекта не подвергается старению".
"Единственным занятием объекта на протяжении всего времени является чтение литературных произведений. Выбор произведения ничем не обусловлен. Объект отвлекается от чтения лишь с целью поменять книгу на другую. Язык, на котором написано произведение, не имеет значения. На данный момент объектом были прочитаны книги более чем на 45 языках, в том числе…"
"Объект не вступает в контакт с людьми ни при каких условиях", - мда, будет скучновато.
"При попытке атаки или отвлечения объекта от чтения он гладит медальон, висящий у него на груди. При этом на атакующего оказывается воздействие, при котором у него возникает желание не трогать объект, не отвлекать его от чтения. Попытки изъять медальон для изучения успехом не увенчались".
Я перевел свой взгляд на старика. И вправду, на его груди висел небольшой медальон, размером с монетку. Я не стал вглядываться, что на нем изображено, и решил сперва дочитать документ.
"Если у объекта отсутствуют непрочтённые книги, то он в течение нескольких минут неподвижно сидит на месте, глядя перед собой, затем телепортируется в место, где есть любое количество печатных литературных изданий количеством более двух. В течение 5 секунд он стоит без движения, затем берет любую книгу в руки и снова начинает читать".
Дальше шли выдержки из экспериментов, во время которых попытки отвлечь старика от чтения так ни к чему и не привели. На последней странице было дано изображение медальона крупным планом. Серебряный, судя по меткам. По периферии - небольшие голубоватые лучики, в центре - сине-голубая сфера, опоясанная в нескольких местах белыми линиями с причудливыми иероглифами на них. Тонкая работа.
Я закрыл документ и бросил его на стол. Что ж, пора проверить наличие у него книг. Слева от старика на косоватом стальном табурете лежал один небольшой томик. Справа на такой же простенькой подставке покоилась стройная стопка немного потрепанных фолиантов. Я пересчитал их - шесть штук. Видимо, это были прочтённые им произведения. Я посмотрел на книгу, которую он читал. В ней осталось не больше тридцати страниц. Я решил подождать, когда он закончит её и возьмёт последнюю, дабы унести все семь.
Я откинулся на своем кресле и уставился в потолок, размышляя о тех образах и мыслях, что осели в моей голове, словно пыль в необитаемой комнате. Сожаление, грусть, тоска? Нет, всю эту гамму чувств я испытал в первую неделю начавшегося в Седьмой ада, стараясь хоть как-то забыться в двухчасовом сне. Это как одержимость - в действительности вокруг тебя все мечется, взрывается, рушится, в ушах сплошные крики и стоны. Закрыл глаза - и видишь то же самое. Хм, как странно потерять своего начальника не в смертельном бою с непознанным, а в ванной с разрезанными венами и, для верности, полулитром формалина в желудке. Не так ужасен бой, как мысли после боя…
Спустя полчаса он закончил чтение. Закрыл книгу, посмотрел на обложку, будто запоминая название, положил её на стопку и взял последнюю. Это, вроде как, была "Божественная комедия", я подобным никогда особо не интересовался, так что я просто записал её в базу данных, в которой было уже огромное множество записей о прочтении. Удивительно, как он это делает?
Зайдя в его камеру, я почувствовал терпкий запах старых книг - запыленных, немного заплесневелых. Я медленно подошёл к табуретке и забрал стопку. Старик и не думал отвлекаться на меня. Я начал двигаться к выходу спиной - за время работы с менее безопасными вещами выработалась такая привычка. Я не боялся, но втайне ждал чего-то опасного от него. Впрочем, так ничего и не случилось. Я закрыл дверь и пошел по коридору в библиотеку.
Сухая женщина в белом халате и очках с огромными линзами поменяла мне книги на другие, отметила всё в журнале учета и взглядом показала мне, что я свободен. Я вернулся в камеру и проделал обратную процедуру. Что же, ничего сложного, я считаю, неплохой "отпуск" после месячного симулятора ада на Земле.
<…>
На этой несложной работе я наконец начал ощущать, что мне становится легче. Сон теперь представлял собой средство от накопившейся усталости, а не жалкие попытки утопить себя в забытьи, чтобы не видеть реальности. Я начал говорить с людьми тихим и вкрадчивым голосом, а не лишь отвечая с выкрикиванием на любую фразу в свой адрес, будто она была приказом к действию. С объектом же, почти за три недели моей работы над ним, не произошло абсолютно ничего. Меня это радовало и в то же время огорчало - мне становилось скучно.
Я подал заявку вышестоящему руководству Зоны на закрепление за мной еще одного объекта, ибо почти весь день я ничего не делал. Но их ответом было: "На данный момент Ваша помощь не требуется. В случае, если нам понадобится Ваша кандидатура, мы Вам обязательно об этом сообщим. Ожидайте и занимайтесь вверенным вам объектом". Не надо быть провидцем, чтобы увидеть в этом банальную отмазку, так как из слухов, ходящих по столовой, было понятно, что за многими сотрудниками было закреплено по два-три объекта, причем не самых лёгких. Попытки втереться в доверие к кому-нибудь из местных тоже ни к чему не привели - "руководству виднее". Видимо, это дело рук Марка, я его знаю. Но я решил подождать, не лезть.
<…>
Прошло уже два месяца. Ничего не поменялось. Абсолютно ничего. Часов в шесть утра, как обычно, я зашел к нему за книгами, забрал, обменял на другие у той же сухой женщины, вернулся и поставил стопку подле него. Уже повернув к выходу из камеры, я неожиданно услышал голос за спиной:
— Что для вас есть истина, молодой человек?
Я буквально подпрыгнул на месте от неожиданности. Голос звучал мягко и уверенно, такое показаться не может. Я повернулся всем телом к старику. Он по-прежнему читал, с таким же лицом, как и всегда. Я немного помедлил, собираясь с мыслями:
— Нннууу… для меня это все то, что невозможно опровергнуть, с моей точки зрения. У каждого истина своя.
Чёрт, камеру видеонаблюдения здесь демонтировали за ненадобностью, судя по документам, лет пять назад. Так что официальных подтверждений данных у меня не будет. Но губы старика, спустя несколько секунд после моего ответа, зашевелились:
— А есть ли Золотая истина, общая для всех? - задал ещё один вопрос старик. Произнося его, он не отвлекался от чтения, также бегая глазами по тексту.
— Хмм, вполне возможно, я думаю, такая есть, - уже более уверенно ответил я.
— А где она находится, эта Золотая истина? - почти сразу, будто предугадав мой ответ, спросил субъект.
— Видимо, её многие знают, но не считают её Золотой.
— А если это не так, то где её искать?
— Думаю, нигде. Это невозможно, так как чтобы узнать, является ли это истиной для всех, нужно узнать об этом у каждого из семи миллиардов людей. И вообще, вы можете объяснить, зачем вы это спрашиваете у меня? И спрашивали ли это у других? - я решил спросить старика о том, что можно будет занести в его дело, окромя его философских вопросов.
— А не думаете ли вы, что её уже кто-то давно или недавно нашёл и поделился ею с другими людьми на бумаге? - он не замечал моих вопросов, а только задавал свои. Помнится, на курсе философии нам рассказывали о таком методе разговора.
— Нет, вряд ли, ведь о ней бы знали сейчас все.
Я искренне не понимал, для чего он это спрашивал, но ожидал от него объяснений.
— А я считаю, молодой человек, что именно в книгах есть эта истина, которая общая для всех. Просто не все её замечают. Вот представьте: например, в этой книге Омара Хайяма, которую я сейчас читаю, на какой-то странице написано то, что будет кристальной истиной для любого человека, который это прочтёт или услышит. Никто не сможет сказать, что это не является истиной.
— А теперь подумайте, что люди о ней узнают и осознают ее, эту Золотую истину, будь то доказательство создания мира Господом или то, что именно курица появилась раньше яйца. Представьте, что люди единодушны в том, о чём раньше спорили или за что воевали веками и даже тысячелетиями. И так - еще десятки неопровержимых истин, которые станут аксиомами для человечества.
Я стоял как пораженный и в то же время каждое его тихое слово врезалось мне в голову как стрела. Я понимал, о чём он говорит, но не представлял, как такое в принципе возможно.
— Я думаю, это нереально. Ни одной такой серьёзной неопровержимой истины не нашёл ещё ни один человек. Многие пытались и не нашли. Думаете, вы найдёте её в книгах? Это ваше предназначение? - понимая его фанатизм в поиске этой самой истины, попытался вразумить я его и узнать о нём хоть что-то.
Он ничего не ответил. Только оторвался от чтения и посмотрел мне в глаза. Его взгляд мне, я думаю, запомнится навсегда. Вкрадчивый, вразумляющий взор двух карих глаз-бусинок обращён прямо в душу. Он продолжался лишь пару мгновений, но забыться просто не мог.
Затем он опустил глаза и продолжил всё так же читать толстый фолиант. Я понял, что попытаться узнать у него что-то ещё не имеет смысла, и просто пошёл к выходу.
— Бросьте это, ничего вы не добьётесь, - произнес я напоследок, закрывая за собой дверь.
Развернувшись спиной ко входу в камеру и готовясь бежать к руководству, дабы рассказать о произошедшем, я услышал, что кто-то недоверчиво-презрительно хмыкнул за дверью. Или мне это причудилось?