Версия 1.
На балансе городской библиотеки ███████ка числилось три здания, но фактически библиотека размещалась в двух. Третье давным-давно было занято какой-то не то строительной, не то ремонтной фирмой. Никто особенно не интересовался — плата вносилась в бюджет регулярно, библиотека и второе-то здание уже 20 лет не могла освоить, так что претензий на трёхэтажное строение в глубине квартала не имела.
На самом деле, конечно, здание занимал Фонд. А точнее — один из региональных отделов АПАИБ и местное отделение ОВС. Ещё несколько кабинетов было выделено областному отделу по исследованию историко-документальных аномалий. Соседство с библиотекой было этому отделу весьма выгодно: подшивки газет, хроники, собрания воспоминаний местных деятелей — всё, что может понадобиться тому, кто ищет свидетельства о необычном, произошедшем в прошлом, было под рукой.
Заведующего отделом ИДА Ивана Байера коллеги не очень любили. Не то что бы он был вредным, или придирался к подчинённым. Просто в его присутствии сотрудники чувствовали себя немного неуютно. Невысокий, чуть полноватый пожилой человек (на вид ему было уже глубоко за 70) с вечно нахмуренными бровями вызывал у них ощущение собственной неопытности. Хотя сам он никогда не пытался принизить ничьих умений, просто был немного неприветлив.
Ясный декабрьский день.
В здании немноголюдно. ОВСники почти в полном составе поехали успокаивать общественность и власти после очередного захвата, пошедшего не по плану, начальство архивистов с несколькими специалистами выехало в центр на обучение, а историков Иван Францевич отправил "на охоту" за парой газет XIX века, ускользнувших от их внимания раньше.
Миниатюрная женщина вошла в дверь и протянула дежурному охраннику бумажный пропуск. Но взять его тот не успел. Всё расплылось перед глазами, и охранник упал, уснув на месте. То же произошло и с его напарником, и со всеми сотрудниками СБ, а потом и почти всеми сотрудниками Фонда в здании. Женщина усмехнулась, пряча в карман что-то, напоминающее маленький пресс-папье.
За ней вошли двое мужчин. Один остался у входа, второй, одетый в сине-зелёную клетчатую куртку, коротко кивнув друзьям, направился на второй этаж — к кабинету Байера.
Тревожное оповещение застало Ивана Францевича у книжного шкафа, откуда он доставал очередную книгу с изложением событий, которых никогда не было — по крайней мере, в нашей реальности. Красная надпись на дисплее предписывала немедленно эвакуироваться.
— Не трудитесь, — у двери кабинета стоял человек, вошедший в здание минуту назад. В замочной скважине торчал странного вида ключ. — Вам отсюда всё равно не уйти.
— Кто вы, чёрт вас дери? – в речи Байера прорезался давным-давно выведенный акцент.
— Посетитель. Или лучше сказать, читатель? Мы же, вроде как, в библиотеке? Как это на вас похоже — оборудовать своё гнездо в храме свободного знания, пусть и таком маленьком.
— Вы из Длани, — Байер плюхнулся в кресло.
— А вы проницательный Тюремщик, — человек подошёл к Байеру и опёрся на стол, нависнув над стариком. — Пожалуйста, не пытайтесь бежать. Дверь закрыта, и открыть её могу только я. Оружия у вас нет — по крайней мере против меня. Все ваши коллеги здесь спят, а подмога прибудет никак не раньше, чем через полчаса-час.
— Что вам нужно? Явно не моя жизнь.
— Верно. Мне нужна история.
— О, — Байер тоненько усмехнулся, — у меня этого добра навалом. Вам какую?
— Как это по-вашему, по-тюремщицки. Вы запираете, прячете ото всех не только чудо, вы же саму память умудряетесь держать в своих клетках! Знаете, мне жаль…
— Молодой человек, так что вам нужно? Прочитать мне лекцию о злых Тюремщиках? Я таких слышал с полсотни, а некоторые и сам писал, — Байер перебил члена опасной СвОры, словно разглагольствующего не по делу стажёра.
— Мне нужна История, — член Длани нагнулся ещё ниже. — Правдивая история этого мира. Я знаю, здесь есть её записи.
— А в вашей Библиотеке их разве нет?
— Представьте себе, мы не нашли. Хотя искали долго.
— Случится же. Зачем же она вам? Вам не хватает других миров, куда вы вхожи? Вам не хватает волшебных сказок, вам нужна грязная правда?
— Хватит. Вы отняли правду у мира, и мы — мы — должны знать, что вы спрятали. Боюсь, вам не понять, для чего. Да вы же не понимаете, зачем вообще нужно знание. Для вас мало что значит пустое место на полке. Вам волю дай — все книги бы пылились в подземных клетках, ведь они же так опасны, люди могут стать умнее, чем нужно вам!
— Тише, юноша, — Байер встал и подошёл к стеллажу.
— Я, может, и постарше вас буду.
— Сомневаюсь. Вы хотите историю? Ну, вынужден вас разочаровать. Её тут нет. Здесь только архивные записи по пяти областям, с XV века.
— А если я вам не поверю? — Руки посетителя засветились красноватым светом.
— Уберите свои фокусы. — В голосе историка слышался не страх, а скорее раздражение. — Если вам так хочется, я расскажу вам один эпизод из истории — настоящей истории. Может, вам это поможет.
— У вас мало времени.
— Не бойтесь, он короткий. К тому же, вы заперли мою дверь этим замечательным ключом, теперь вам нечего опасаться, так? — Байер нервно огляделся. Жалюзи спущены ("когда он успел?"), лампы давали совсем мало света ("словно мы в древней библиотеке").
— Возможно. Ну тогда приступайте. Но потом я всё равно обыщу весь ваш архив.
— Как угодно, — Байер снова сел, откинулся в кресле и начал.
Вы зовёте нас Тюремщиками. Мы заслужили это имя, как и ГОК заслужили зваться Книгожогами. Но такими мы были не всегда. Мы переписали историю, не только общедоступную, но и ту, что известна другим из мира паранормального.
Очень давно Фонд был другим. Точнее Фонда как такового не было. Была группа людей, которые старались защитить остальных от самых опасных вещей. Защитить не так, как мы сейчас — запирая, не уничтожая, как делает ГОК. Тогдашняя Организация не стремилась встать непроходимым барьером, не строила тюрем и камер — скорее стены между людьми и опасными аномалиями. За этими стенами аномалии были свободны. Не меч, но щит, не решётка, но полог были её знаменем, не стрелы были на гербе, но защищающая рука матери. Для каждой аномалии мы смогли подобрать окружение, позволяющее ей существовать свободно, при этом не причиняя вреда людям. Это было сложно, но оказалось осуществимо. К тому же, тогда аномалий было гораздо меньше, чем теперь.
Вместе с Организацией тех времён шли и другие. Те, кто стремился понять и использовать чудеса во благо. Те, кто стремился познать божественное через аномальное. Те, кто хотел обратить чудеса в искусство и искусство в чудеса. И те, кто просто хотел знать всё.
Байер поднялся и принялся вышагивать по кабинету. Посетитель молча следил за ним.
Со всеми ними мы были в мире. Мы не противостояли друг другу, наши цели не вступали в противоречие. По крайней мере, так мы считали.
Мы были доверчивы. Не скрывались, делились информацией, предлагали помощь и просили о ней. Мы были открыты. Не было тогда номеров, Зон, сокращений. Не было бюрократии. Не было секретов. Объекты — чудеса — мы тогда называли просто – Неуязвимый Тараск, Невидимые охотники, Подземный губитель, Недвижимое Изваяние…
Проблемой стали информационные аномалии. По крайней мере, так считается. Дело в том, что о них нельзя знать — иначе они распространяются и могут навредить. Особенно меметические заразы. Нам пришлось скрывать сведения о каждой из них, пока не удавалось получить противоядие. Видимо, это и стало причиной того, что произошло.
Байер сдвинул брови, его голос звучал словно издалека.
Искатели знания решили, что мы скрываем то, что должны знать все. И предали нас. Сговорившись с остальными, они напали на нас во время общей встречи руководителей. Наши лидеры были убиты, стены, что мы держали, пали. Чудеса прорвались на землю людей и опустошили её. Предатели предвидели это, они заранее подготовили укрытия, где и спрятались, пока творился армагеддон. Видимо, они считали, что смогут переждать бурю, а когда остатки Организации будут сметены, они вернутся в чистый, волшебный мир. Но этому не суждено было случиться. Буря продолжала бушевать, и люди гибли.
Из Организации выжили всего несколько десятков человек. Многие, увы, присоединились к предателям, стремясь помочь своим любимым чудесам. Старшим из тех, кто остался на стороне человечества, оказался один из опытных исследователей. То есть, его сейчас бы назвали исследователем. Почти всю свою жизнь он провёл за стенами реального, изучая чудеса из иных мест, восхищаясь ими, стремясь понять их. И теперь он был старшим в уничтоженной Организации, посреди конца света. Мы были разбиты.
Как он не впал в отчаяние — неизвестно. Я не могу этого понять. Но он справился. Он и тринадцать его помощников нашли способ обратить уничтожение вспять. Они скрутили в узел сами Время и Пространство, а потом раскрутили их как волчок. Но большая часть чудес — аномалий — всё ещё были здесь, разрывая саму реальность. И тогда он создал новую идею спасения человечества. Эта идея ему не понравилась. Точнее даже, он её возненавидел. Каждой частицей своей души он ненавидел её, но другого выхода не было. Это была идея о содержании. О том, что каждая аномалия должна быть отделена от остальных, что их нужно держать под надзором, их свойства должны быть подавлены, а человечество не должно знать о них. Идея о том, что те, кто работают с аномалиями, должны быть отделены от них как можно сильнее, отчуждены — стенами камер, бюрократией, другими людьми. О том, что не должно быть имён у аномального, только ничего не означающие номера.
Человек из Длани, кажется, попытался что-то сказать, но Байер прервал его не допускавшим возражений жестом старого учителя.
Тот человек, он ведь был одним из самых горячих сторонников того, что люди должны глубже погружаться в безопасные чудеса. В старой Организации. Теперь это было невозможно. Теперь он и его немногочисленные друзья пытались не отстроить заново свой замок, но загнать невозможное туда, где оно не причинит вреда людям. И они смогли. Объекты — теперь их стали так называть — были рассажены по клеткам. Была основана новая Организация. Тот человек возглавил её, а его помощники стали его первым Советом. Когда мир был спасён, они попытались вернуть всё назад. Старший — его старое имя потерялось в веках, но новое известно, по крайней мере у нас — он всё ещё надеялся, что это возможно. Но оказалось, что сама реальность изменилась. Смертельный шторм аномального надорвал её ткань, и, если часть аномалий оказывались вне контроля Организации, она начинала… Сложно объяснить, даже тебе. В общем, одни аномалии на свободе создавали другие, это было словно ползущая трещина. Мир не был прежним.
Старший понял это. Он укрепил Фонд, как мог. Фонд стал сильным. Стал холодным. Стал недоверчивым. Всё для того, чтобы не повторить ошибки слабости, привязанности, доверчивости… Всего того, что привело к краху старой Организации, и чуть не привело к гибели всего нашего вида.
Байер оглянулся на чужака. Тот стоял спокойно, даже чуть прикрыл глаза, словно засыпая.
А потом Старший ушёл. Уснул долгим сном, чтобы вернуться, когда он будет нужен. Как думаешь, откуда пошли все эти легенды о спящем Артуре и прочих королях? Он не мог видеть дело рук своих — он его ненавидел. Наверное, ещё он винил себя за то, что не смог сделать лучше. Ходят слухи, что он сам был немного аномальным. Что за стенами реального его научили стирать из реальности определённые аномальные эффекты. Убивать чудеса. Боюсь, мы не скажем тебе, так это или нет.
Его помощники подобрали себе замены и рассеялись по Фонду. Им не очень нравилось руководить, так что они предпочли вернуться к своей обычной работе.
Теперь ты понимаешь, почему мы такие. Нас предали. Нас предали вы. Те, жаждущие знания, что заварили эту кашу — много позже они придумали себе красивое название — "Длань Змея", и притворились мирными любителями диковинок и чудес. Но мы помним. И не забудем уже никогда. Не ради мести — чтобы не повторить своих ошибок. Мы не верим теперь никому. И не разрешим верить.
Байер подошёл к столу, у которого стоял член Длани. Тот смотрел на старика не мигая.
— Ах да, совсем забыл. Один из помощников Первого был большим специалистом по всякого рода информационным аномалиям. Говорят, он мог вплести в свою речь конструкции и тоны, позволявшие ему контролировать других. Например, заставить их замереть на месте, словно в параличе, а потом забыть всё происшедшее. Все долго гадали, передал ли он кому-то это знание.
Байер обошёл неподвижного посетителя и повернул ключ. В лицо ему ударил свет подствольного фонарика.
— Это я. Завотдела Байер, УД3. Номер 117-23-119568. Берите его.
Люди в чёрной форме забежали в кабинет и положили незваного гостя лицом в пол.
— Что с ним? — спросил старший группы захвата, когда неподвижное тело понесли вниз.
— Когнитивку схватил, дурак, — проворчал мрачный завотдела, хмуря брови. — У меня на столе документ лежал, XVIII век, тонкая зараза, но крайне интересные вещи описывает. У меня-то давно прививка. Он сразу схватил бумажку — интересно же, какую тайну тут Тюремщик прячет. И тут же попал. Скорее всего, половину дня позабудет. Но обработать его всё равно не помешает. Антидот я передам.
— Это уж будьте покойны, по полной схеме обработаем.
— Чего им нужно было, Иван Францевич? — спросил у начальника молодой специалист отдела, когда их наконец отпустили после тысячи и одной проверки.
— Правдивую историю хотели узнать, дураки, — Байер сморщился.
— Но почему здесь?
— А какая разница. Её нигде нет, пора бы тебе понять. Так что это место не хуже других.
Версия 2 »