Женщина, сидящая на стуле возле больничной койки, смотрела, как грудная клетка ее отца мерно вздымается и опускается. Кардиомонитор пищал в ритм все той же песне Джеймса Бланта, которую она тихо мурлыкала про себя. Она надеялась, что сможет немного поболтать напоследок, но болтать с человеком, когда он мертв, слегка затруднительно. Кроме того, она даже не представляла, что скажет. После их последнего более-менее последовательного разговора произошло столь многое… Но если бы она попробовала угадать, как пойдет диалог, то догадка наверняка была бы такой:
— Папа!
— Привет, э-э-э… Мы знакомы?
— Эм… да, я… твоя дочь.
— Быть того не может. У меня же два сына!
Пауза.
— Теперь это неважно. Они в любом случае не могут прийти. Один жив, второй… не может быть с нами.
— Где они?
— Почему тебя это волнует?
— Потому что я хочу видеть своих детей!
— Но… я же здесь.
— Да я даже не знаю твоего имени.
— Джойс. Ты назвал меня Джойс.
И она зовет медсестру… Хотя на самом деле все было бы иначе. Разговор не мог так пойти. Джойс не позволила бы этого.
Войдя в дом престарелых "Наседка", Эмили Янг осторожно огляделась вокруг в поисках подозрительных личностей. Конечно, от этого она сама казалась со стороны подозрительной и нервной, но сотрудники этого заведения ежедневно сталкиваются с гораздо более подозрительными действиями местных, а сами местные попросту не обратили бы на это внимания. Их мольбы о помощи сливались в низкий ровный гул, наполняющий все здание. Вслушиваясь в него, Эмили могла думать лишь о том, что это — последнее, что ей нужно выполнить, чтобы гарантированно не стать такой же, как они.
Эмили приблизилась к стойке регистрации. Дежурный откинулся на спинку стула, слабо кивая в такт музыке в наушниках. Наушники выглядели точь-в-точь как те, что лежали в рюкзаке Эмили. Выждав минуту, она звякнула в колокольчик, чтобы парень наконец заметил ее.
— О, да, простите, — торопливо сказал он, немедленно переключая внимания на Эмили. — Чего вы хотите?
— Я хотела бы увидеться с м-ром Майклсом. Я подруга его дочери, Джойс.
— Одну секунду… — служащий забарабанил по клавишам консоли перед собой, затем зажал одну кнопку и произнес: — Мистер Майклс? У вас посетитель в главном вестибюле.
— Спасибо, — кивнула Эмили. Устроившись возле стойки, она вытащила из рюкзака наушники Джойс, надела и включила свою любимую музыку. Она тут же поняла, почему Джойс так любила свои наушники.
К недавно отремонтированному дому престарелых в трех милях от шоссе I-25 подходили десять тренированных, обученных солдат. Листья шуршали под ногами МОГ Йота-10. Вся команда выстроилась в линию возле черного входа.
Капитан Эрик Майклс поднял два пальца и оттопырил большой. Безмолвный приказ. Три.
Затем он прижал большой палец к ладони. Два.
Один.
Майклс выбил ногой дверь, и команда немедленно ворвалась внутрь. Маркез вел часть отряда на первый этаж, команда Дюбуа заняла два верхних, а Майклс и Тернер — третий и четвертый. Текущая цель миссии — захват Эмили Янг.
Песня Джойс наконец закончилось, она подняла голову и увидела Тони, деликатно наблюдавшего за ними, прислонившись к дверному косяку. Джойс не помнила, насколько давно Тони вообще пришел. Может, минуты назад, а может, часы.
— Нервничаешь?
— Не особенно, — выдавила Джойс и еще раз мельком взглянула на отца. Он обнимал одну из подушек, будто ребенок, обнимающий плюшевого мишку.
— Лжец из тебя так себе.
— Жнец из тебя так себе.
— Ха. И то верно.
Тони присел рядом с Джойс, глядя на больничную койку. Она не собиралась плакать, но никак не могла перестать трястись, так что она просто принялась раскачиваться взад-вперед в тщетной попытке успокоиться. Ей бывало гораздо хуже на работе. Она уже теряла людей. Черт, да она теряла даже собственную родню. Но, наверное, неуместно было сравнивать это с собственноручным переносом души. Видимо, именно это так на нее и влияло. Раньше между ней и смертью был хоть какой-то барьер: она никогда не убивала собственной рукой, и теперь ей было не по себе — даже если эта смерть была актом милосердия.
Тони обнял младшую сестру. Наверное, это должен был быть утешительный жест, но Джойс заметила, что он и сам дрожит. Поэтому она озвучила вопрос, который вертелся в головах у обоих:
— Почему именно этот раз кажется таким…
Настоящим? Ощутимым? Подлинным?
Спустя пять минут ожидания Эмили поднялась и пошла обратно к стойке. На этот раз ей не пришлось звонить — дежурный уже был само внимание.
— Далеко его комната? — спросила она.
— Не то чтобы, — призадумавшись, сообщил дежурный. — Может, он просто не расслышал. Знаете что? Давайте я отведу вас туда. Наверняка он услышит крепкий стук в дверь.
— Была бы признательна.
Дежурный вскочил из-за стола и повел Эмили к лифту, который, должно быть, час назад до блеска отдраили — при взгляде на стены из нержавеющей стали и блестящий кафельный пол так и напрашивалось слово "стерильность". Дежурный нажал кнопку, и лифт плавно загудел.
— Вы виделись с мистером Майклсом? — поинтересовалась Эмили. Дежурный открыл было рот, но тут же уставился в пол.
— Ну… не то чтобы, — наконец промямлил он. — Знаете, здесь достаточно людей, за которыми нужно присматривать, но вряд ли я когда его видел. Не думаю, что он вообще выходит из комнаты. Он даже просил нас не приходить для проверки. Думаю, ему лучше быть одному.
Капитан Майклс и рядовой Тернер неслись по лестнице. Их шаги эхом разносились по пролету, словно раскаты грома. Еще через два этажа они добежали до начальной точки.
— Тернер, ты займешь шестой этаж.
— Куда направитесь, сержант?
— Я возьму себе пятый. На этот раз нам не надо думать о том, что нас могут убить.
— Ага?
— Ага. К тому же я знал эту женщину. Работал с ней раньше.
Тернер открыл было рот, но Майклс перебил его:
— Я знаю, приказ есть приказ, а предатель есть предатель. Убедись, что мимо тебя мышь не проскочит.
— Да, да.
Майклс хмыкнул и скользнул в дверь на пятый этаж.
— Таким нормальным? — закончил Тони начатую Джойс фразу. — Ты же через это уже проходила.
— Вроде того. Разве что в тот раз, когда я выдернула вилку, его сердце продолжило биться, — буркнула Джойс. Все это время она все еще раскачивалась взад-вперед, не отрывая глаз от отца.
— Думаю, всегда трудно делать что-то в первый раз, а?
— Можешь просто оставить меня в покое? Пожалуйста.
На лице Тони мелькнула слабая улыбка, и он встал.
— Да, конечно. Все равно мне здесь уже не место. Если понадоблюсь, я за углом.
Когда он вышел, Джойс прижала ладони к ушам, будто надевая свои любимые наушники. Ей просто хотелось почувствовать себя закрытой от всего этого. Будто бы она совсем одна в этой переполненной комнате. И на этот раз комната на самом деле была пуста, просто она этой пустоты совсем не ощущала. Она все еще чувствовала на себе взгляды всех людей в том приемном покое. С того самого дня. Она ненавидела оказываться в центре внимания. Впрочем, никто не хочет оказаться в центре внимания, пока убивает.
Эмили стояла перед дверью с маленькой табличкой "не беспокоить", висящей на дверной ручке. Она стукнула в нее один раз и стала ждать.
— Уж не знаю, выйдет ли он, — сказал дежурный через пару минут.
— У вас же есть главный ключ, просто впустите меня.
— Не думаю, что мне можно это сделать…
— Вы сказали, что никто из местных никогда его не видел. Вы сказали, что он безвылазно сидит в комнате. Вы не думали, что он умер?
Дежурный, склонив голову набок, косо посмотрел на Эмили. Она была настолько раздражена, что не совсем поняла, что только что сказала. Эмили прокрутила свои реплики в голове и, дойдя до последней, не смогла сдержать смешок. Дежурный хихикнул в ответ. "Не думали, что он умер"… Да уж, она вела себя так, словно ей не больше века.
— Простите, — выговорила она, — давненько такого не бывало.
— Я догадался.
— Но мне очень, очень важно его увидеть. Прошу, впустите меня, и если он не захочет видеть меня — я уйду.
Дежурный глянул на Эмили и, быстро оглядев коридор, буркнул:
— Ладно.
Вынув из кармана ключ-карту, он провел ею по замку на двери. Крохотная лампочка загорелась зеленым.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Эмили. Повернув ручку, она открыла дверь. Оба тут же почувствовали запах, который трудно спутать с другим — запах смерти. Запах этот заставил дежурного закашлятся, а из глаз Эмили выбил слезы.
— Можете остаться, я скоро выйду, — предложила Эмили дежурному, закрывшему лицо руками в попытке спастись от ужасающего зловония. Он еле заметно кивнул и, спотыкаясь, побрел по коридору.
Обстановка в комнате была скудной — окно в стене напротив, кровать рядом и кресло в углу. Свет был погашен, а того, что вливался в окно, едва хватило, чтобы что-то разглядеть. Эмили разглядела человека, сгорбившегося в самом темном углу комнаты без всякой мебели. Почти не задумываясь, она захлопнула дверь на физический, а не электронный, замок.
— Здравствуйте? Генри Майклс?
До того, как найти комнату 509, Эрик выбил уже три двери. Две комнаты были пусты, а в третьей оказалась одна-единственная старушка — видимо, у нее разрядились слуховые аппараты.
Эрик постучал в дверь.
— Откройте, полиция!
Ответа не было.
— Открывайте, или через пять секунд я выбью дверь. Пять!
Джойс встала, подошла к отцу и снова приложила к его груди стетоскоп, засунув конца слухопровода в уши.
Тук. Тук.
Эмили сжимала наушники изо всех сил. Дужка вдавливалась в горло Генри Майклса, не выпуская издаваемый им хрип. И не впуская воздух.
— Твои дети любят тебя, — прошептала она старику в ухо и сжала сильнее.
— Один!
Эрик пнул дверь и чуть не отбил ногу — она оказалась заперта на реальный замок. Он дважды выстрелил в него и снова пнул — дверь распахнулась.
В нос ему ударила плотная стена отвратнейшей вони, но он, тут же справившись с собой, ворвался внутрь.
— Положи руки за…
Эрик замер на полуслове и опустил пистолет.
— Папа?..
Тук. Тук.
И наконец стук прервался.
Старик открыл глаза и взглянул на Джойс.
— Привет, папа.
Старик слабо улыбнулся:
— Я на небесах?
— Я… я не знаю, пап. Совсем не знаю.
— Да и неважно. Я рад, что наконец снова вижу тебя, Джойс.
Джойс тоже улыбнулась:
— Ты меня помнишь.
— А как же? Разве отец может забыть свою дочь?
Джойс пыталась не плакать. Она терпеть не могла слез. Но сейчас она не могла ничего с собой поделать. Наклонившись, Джойс заключила отца в объятия.
Через какое-то время она отстранилась и вытерла глаза рукавом.
— Тони! — крикнула она. — Тони, он проснулся!
Ее брат высунулся из-за дверного косяка. Зайдя в палату, он прошел несколько шагов и остановился, смущенно глядя на отца. Тот махнул ему.
— Ну так… ты сходил в тот поход? — пробормотал Тони.
Отец Тони мягко засмеялся.
— Ох, боюсь, нет. Но ничего страшного.
— Я… мне жаль за все, что случилось.
— Не стоит. Ума не приложу, что такого ты сделал, но, уверен, ты очень старался.
Тони улыбнулся и крепко обнял отца.
И после все трое стояли рядом и обменивались неловкими взглядами. Все они знали, что придется сделать, но пока что… пока что это было еще неправильно. Словно для окончательного воссоединения им нужны были еще несколько минут.
— Это то самое место, где вы меня упокоили, верно? — окидывая комнату взглядом, уточнил отец.
— Думаю, верно, — ответила Джойс.
— Было здорово увидеться с вами, дети. Здорово видеть, как вы выросли… в последний раз.
Все трое улыбнулись друг другу. Джойс, подойдя к розетке, в которую был воткнут провод кардиомонитора, взялась за вилку.
— Прощай, папа.
— Прощай, Джойс.
И тогда она вытащила вилку.
— Наконец-то.
Эмили услышала, как слова отразились от фарфора вокруг нее. Она чувствовала удовлетворение, словно наконец доделала тяжелое и долгое дело.
Когда Эмили позволила себе отпустить свой вес, ее поглотило непомерное облегчение.
Эрик расслышал в ванной слабый шум. Опустив безвольную голову отца, он осторожно осмотрел его. Что произошло с отцом, он так и не понял, и потому нервы его были взвинчены, а чувства обострены до предела.
Встав за угол ванной, он принялся считать про себя. На счет "один" он выскочил из-за угла… но не выстрелил. Опустив пистолет, он упал на колени.
Вокруг насадки для душа была обвязана веревка. Концы веревки были закреплены на обоих ушах наушников сестры Эрика. На этих наушниках висела Эмили Янг. Весь ее вес поддерживала дужка, врезавшаяся в горло.
Ее сердце не билось.
Джойс чувствовала нечто… странное. Будто стетоскоп, свисавший с шеи, пытается вытянуть ее из палаты отца. Она двинулась — хотя могла поклясться, что ее тащили волоком — в комнату на три двери дальше. На койке в этой комнате лежала Эмили Янг.
Джойс медленно приблизилась к кровати и приложила стетоскоп к ее груди.
Тук. Тук. Оба удара прозвучали в унисон с писком кардиомонитора. Но это были последние удары, что она услышала, а потом сердце Эмили остановилось, а глаза открылись.
— Я справилась, — прошептала она.
— Ты справилась. Спасибо тебе.
— Нет, спасибо тебе. Я неимоверно устала… Я годами мечтала об этом.
Эмили села на койке и крепко прижала к себе Джойс.
— И ты — ангел-избавитель. Мой собственный Архангел Михаил.
Крик Майклса все еще разносился по всему зданию. Выплакав все слезы, он кричал. С дырой в мироздании на месте, где был его отец — он кричал. Он хотел уйти, и не мог прекратить хотеть, и он чувствовал это так ясно. Он остался один.
И когда команда забирала Майклса, просто потому, что не знала, что с ним делать, по всему дому престарелых раздавались еле слышные стоны едва живых стариков. Стоны людей с атрофировавшимися мышцами, разваливающимися костями, неработающими легкими, гниющими мозгами. Стоны людей, мечтающих вырваться из когтей жизни.
В этот день
Смерть вернула косу,
Надела свой саван,
Забрала своих близких из бренного мира
И тихо ушла на тот свет.
