На периферии внимания

Рассказ из хаба Этих скрученных сосен / Общества Уилсона

Нексусы. Наверняка вы о них слышали. Нексусы представляют собой населённые пункты, привлекающие аномальную активность в аномальных количествах (если данная тавтология вообще имеет смысл). Их объединяет ряд общих черт... Во-первых, численность населения редко превышает 30,000 душ. Во-вторых, местные обитатели воспринимают происходящие вокруг странности как нечто «нормальное». И, в-третьих, аномальные события в Нексусах дают понять, что они подчиняются определённой теме.

Итак, что же делать, когда вы имеете дело с населённым пунктом, который, в общем и целом, можно окрестить колыбелью аномалий?

Что ж... чаще всего Фонд занимает весьма непривычную позицию. Из-за скромного количества Нексусов и склонности их жителей считать своё окружение «нормальным», черта, по которой проходит определение нормальности, оказалась немного сдвинута. Разумеется, природу этих мест следует держать в секрете от общественности, но с той незначительной частью общества, проживающего в Нексусах, стоит обращаться так, словно всё на своих местах. До тех пор, пока в твиттере не мелькают новости про нашумевшую в городе меметическую дурь, а в инстаграме не высвечивается селфи на фоне повисшего в небе гигантского самоцвета, всё в пределах нормы. Фонд лишь заинтересован в том, чтобы находиться в близких деловых отношениях с правительством Нексусов и следить за их активностью (в том числе за передвижением людей в город и из него).

Получается, если в городе внезапно появляется небольшая семейная конторка, занимающаяся личными проблемами Нексуса, то бдительность Фонда ослабевает? Эти ребята — не часть широкой общественности и не станут расширяться далеко за пределы своего городка. Так почему бы не считать установленные ими меры защиты аномального поселения благом для Фонда? Возможностью сбросить груз ответственности со своих плеч?

Однако этим благом все заслуги и ограничены — не более. Как правило, так местные компашки и живут себе дальше: никто и бровью не поведёт при виде Общества охотников на вампиров где-то в Цензурине — надо лишь приглядывать за их успехами; никто не возражает против сбыта очень-эфирных масел в каком-нибудь Данно-удалёнске до тех пор, пока он не покидает границ поселения. И никто, совершенно никто, не станет обращать внимание на скромный приют для животных в тихом городке с говорящим (или не очень) названием как Боринг¹, штат Орегон.

И это естественно.

На кой им это?

Нексус №: Nx-17

Гражданское наименование: Боринг, штат Орегон

Численность населения: 7 000

Класс Нексуса: Терновник

Протокол взаимодействия: Nx-17 не требует строгих процедур прикрытия. Ключевые слова в социальных сетях / в онлайн-пространстве, имеющие отношение к Нексусу, следующие: «боринг орегон», «город боринг», «причудливое животное», «странный поход», а также их вариации (синонимы). При обнаружении одного или нескольких из перечисленных ключевых слов, веб-сканеры Фонда должны помечать связанные с ними статьи / веб-страницы / посты и направлять на проверку приставленным к работе в Nx-17 сотрудникам Зоны 64. При выявлении факта угрозы протоколу «Покров» данные материалы следует удалить, а вовлеченных гражданских лиц — опросить.

Выборы в Боринге проводятся под пристальным вниманием Фонда — мэр и городской совет поставлены в известность о существовании Организации, взаимодействующей с ними под псевдонимом «Наблюдатели». Необходимо вторгаться в избирательный процесс, позволяя вступить в должность только доверенным гражданским лицам (основными критериями являются сотрудничество с Фондом и желание придерживаться протокола «Покров»).

Учреждение содержания: Зона 64

Описание: Nx-17 — небольшой фермерский городок, расположенный примерно в 30 км от Портленда, Орегон. В границах Нексуса появляется (или содержится) в общей сложности на 350% больше аномальной фауны на квадратный километр, чем во всем остальном мире (не беря в расчёт явно выделяющиеся на общем фоне участки, такие как Nx-18, «Дыра Ленивса, Висконсин», и противоаномальный Nx-42, «Далл², Шотландия»). В большинстве своём, аномальный животный мир Нексуса не представляет очевидную угрозу или неизбежную опасность за исключением отдельных особей.

Nx-17 отличается от других Нексусов тем, что аномалии редко покидают данную территорию, хотя способны поддерживать жизнедеятельность за её пределами.

Приложение: 20.01.1997 в округе Клакамас основана организация по реабилитации простых и аномальных диких животных. Главой организации выступает физическое лицо по имени Тим Уилсон, выходец из Сан-Диего, т.е. индивид не местного происхождения. На текущий момент Фонд не предпринял активных шагов в ответ на данное развитие событий, однако некоторые предложения находятся на рассмотрении.

По столу директора Зоны Эдгара Холмана скользнула папка, начинённая собранными сведениями о новой организации в Боринге. Пододвинув папку поближе, Холман раскрыл её. Вниманию директора предстали заглавные печатные буквы, которые собрались в «Приют Уилсона для диких животных». Главой выступает некий Тим Уилсон; десяток работников, парочка добровольцев. Некоммерческое предприятие. Малое.

— Что ж, и зачем вы мне это показываете? Вы могли просто заполнить форму.

Четверо мужчин молчали.

Ну, — заговорил один из них, — мы могли просто заполнить специальную форму, но нас насторожила парочка вещей, — смельчак увидел, как Холман приподнял брови. — Ничего страшного, скорее всего. Мы лишь хотели рассмотреть эти моменты вместе с вами.

Директор откинулся на спинку кресла и вздохнул. У него были дела поважнее. Он был занят прочтением и подписанием ряда бумаг, призывающих к переклассификации незарегистрированных аномалий (URA) до уровня объектов, требующих особые условия содержания (или же SCP-объектов), когда три исследователя Нексуса 17 захотели обсудить недавнюю находку. Холман кивнул и жестом указал им начинать.

Первым ответил зеленоглазый Шонан Маудауэлл, архивариус Боринга:

— Так, начнём с самого начала. Эта организация основана приезжим. И, поэтому, можем предположить, что чужак не будет считать здешнюю аномальную природу «нормальной» и, вполне возможно, начнёт привлекать к ней лишнее внимание. А ведь он политически очень активен и умеет гнуть свою линию, являясь очень активным политическим членом сообщества. Кроме того, по имеющимся данным, парень часто выезжает за пределы Нексуса.

К обсуждению присоединился Джош Хиггинботтом, смуглый кареглазый историк Боринга:

— И имея дело с аномальной живностью — непосредственно с аномальной живностью — он в самом деле считает её волшебством и чудесами, при этом не сидит на месте, часто путешествует и простодушно общается с публикой. Этот человек будет первым, кто раструбит о Нексусе всему миру.

Эдгар испустил из носа поток воздуха:

— Понятно. И всё же. Приют Уилсона для диких животных. Они справляются со своей работой?

Джош:

— Прошу прощения, сэр?

Эдгар:

— Помогают диким животным, находят им новый дом и далее по списку.

Шонан:

— Да, они занимаются этим. И, на удивление, для Нексуса очень даже успешно.

Эдгар слегка взмахнул рукой:

— Угу-у. Сколько аномалий приют нашёл до нас?

— Ну... — Шонан огляделся вокруг, — отчёт сейчас у вас, так что можете взглянуть сами. Страница тридцать четыре.

Эдгар выпрямился в кресле и начал листать отчёт в поисках тридцать четвёртой страницы. Обнаружив искомое число, директор стал вести пальцем вниз страницы, пока он не оказался над надписью «Известные столкновения с аномалиями». Брови на удивлённом лице поднимались выше и выше глядя на список, которому... не видно конца.

— Впечатляющие цифры. Получается, всё это они обнаружили раньше, чем мы?

Джош:

— Мы даже назначили на вечер совещание, на котором поднимем вопрос о повышении статуса Боринга с Терновника до Асфоделя. Всё из-за Тима Уилсона. Мы понятия не имели, что в этом городе так много аномалий.

Эдгар:

— Полагаю, мы их вносим в каталог, даём свои обозначения, так ведь?

Макдауэлл покачал головой:

— Нам не хватает рук. Банально сотрудников не достаёт, чтобы выследить каждую аномалию.

Эдгар:

— И всё же, они справляются. Имея штат в десять человек.

Шонан:

— И растущее число волонтёров. Не стоит и говорить о том, что организация расширяется стремительными темпами. А чем она больше — тем заметнее в глазах общественности. Мы уже опасаемся создания их собственного веб-сайта. Хотя наше дело и без того летит в тартарары...

— Хех, я с вами не соглашусь, — улыбнулся директор зоны. — Мне кажется, на моём столе лежит золотая жила Зоны 64. Может Тим Уилсон и является угрозой «Покрову», но последнее, что нам нужно — распрощаться со столь очаровательной поисковой машиной. Теперь же, — директор уложил локти на стол, — перед нами стоит задача разобраться, как удержать приют на плаву без привлечения внимания. Думаю, это плёвое дело для людей, держащих Нексус 17 за семью печатями на протяжении... скольких лет? Четырнадцати? — один из трёх исследователей нервно сглотнул. — Я клоню к тому, что Тим Уилсон, как был, так и остаётся. Под пристальным вниманием, но остаётся. Ну и заметание его следов оставляю на вас. Уилсон вообще становился проблемой до сегодняшнего дня? — Джош выдохнул сквозь зубы, секунду помедлил, а затем, опустив взгляд, помотал головой. — Очень хорошо. Надеемся, он никогда и не станет таковым. Если вы неудовлетворены моим ответом, внесите этот вопрос на рассмотрение совету директоров. А теперь, позвольте, я должен заняться другими делами, — Холман подтолкнул папку обратно, вернув её исследователям.

На какое-то время все замерли.

Затем, Кай Бошкович, специалист по вопросам стратегий сдерживания Боринга, вскочил так резко, что едва не потерял очки, и столь же резким движением схватил папку со стола.

— До чего же нелепые риски ради потенциальной угрозы безопасности!

Прилизанные каштановые волосы Кая сколыхнулись, когда он твёрдой рукой выбил дверь нараспашку. Джош и Шонан последовали прямо за ним. Исследователи скрылись из виду — напоследок, Холман услышал лишь чью-то фразу: «Мы вернёмся с цифрами!» — после чего дверь тут же закрылась.

Вадзима Моюми являлась человеком универсальным: агент из разряда «сам по себе», который на сегодняшний день не числится в составе какой-либо МОГ или команды сдерживания. Для неё не прошло и месяца или двух со дня потери троих близких приятелей в ходе нарушения условий содержания. В тот день они даже не находились при исполнении. Моюми прошла психологическое обследование и была признана достаточно вменяемой, чтобы продолжить работу, но, разумеется, она искала работу менее напряженную: что-то поспокойнее, поприятнее. Что-то промежуточное и очевидно не требующее новых жертв.

И, таким образом, скрываясь под именем Хагимацу Юфую, она являлась семечком, посаженным Фондом в Приюте Уилсона для диких животных. Её дом в Зоне 64 находился не более чем в полутора часах езды от того места, в котором ей действительно хотелось находиться, а провести в дороге три часа — совсем небольшая плата ради работы, в общем-то, волонтёром, ухаживающего за животными.

Дабы поддерживать фальшивую маску человека, живущего не одним лишь приютом, Вадзима присматривала за животными лишь по четвергам и выходным. Всё оставшееся время чередовалось мелкими поручениями и бумажной волокитой в Зоне 64 с перерывами на несложные и относительно безопасные оперативные миссии.

Она занималась сухой чисткой крошечного, милейшего, но, к сожалению, электрического тюленя, когда заявился Альберт Вестрин. Он был неряшливым, стереотипным мужчиной с седеющей бородой, полностью лысой головой и руками, не понаслышке знакомыми с тяжёлым трудом. Поскольку у них совпадали свободные дни, Альберт занимал роль приятеля, с которым Вадзима работала рука об руку. В основном же он был занят семейным делом по выращиванию ягод. Как правило, каждый член семьи имел свою очередность ухода за фермой, но, тем не менее, часто все брали отгулы в конце недели (в расписании оставляли лишь неотложные обязательства). Практически каждый день ему удавалось улучить время и заглянуть в приют хотя бы одним глазком. Если времени не хватало даже на это, он обычно заносил напитки и пончики. Не нужно и говорить, что Вадзима обрадовалась его прибытию.

— Как поживаешь, Альб?

Но Альб уже оказался пленён очарованием зверька, за которым они вместе приглядывали. Тюлень вскочил, хавкнул и попровал изворотливо вырваться из крепкой хватки Вадзимы в сторону Альберта.

— Вай! кое-кто рад меня видеть! — громко промычал Альберт своим глубоким, рокочущим голосом. Он быстренько натянул резиновые перчатки, чтобы безо всяких рисков обласкать очаровательного Медни (назвали в честь медного провода, а не медного цвета). Увидев, что — нравится ей или нет — грядёт неизбежное, Вадзима выпустила Медни на приятный сеанс ручной терапии. Каким бы сильным и невозмутимым этот мужчина ни казался, застать его за актом превращения в плюшевого мишку было не редкостью. Это только усиливало обаяние Альберта — то, как его внешность и поведение хитро перекликались между собой в вечной борьбе взаимоисключения.

— Как же я тебя понимаю, — улыбнулась ему Вадзима.

— Я тоже рад тебя видеть, Хаги. Как дела у нашего Медни?

— У Медни всё в порядке. Я как раз скребала с него грязь, когда вдруг вошёл ты и всё испортил своим очарованием.

— Прости, что помешал, — Альб продолжал почёсывать голову Медни. — Ну что ж, малой, грязь сама не смоется.

Вадзима (с осторожностью) подтянула к себе Медни и снова уложила на расстеленный на коленях резиновый коврик, после чего взяла тёплое полотенце, чтобы стереть мутные пятна на блескающем сером теле. Как бы Медни ни ёжился, Вадзима была жестка и непреклонна: удержать скользкого тюленя в нужном положении ей не составляло особого труда. Альберт восхищённо наблюдал.

— Готово! — Медни блестел, как и положено. — Теперь его можно вернуть в аквариум...

Вадзима подняла тюленя и забросила (с ним вышло тяжело сделать иначе) обратно в свой скромный, пустующий аквариум. Вода стала необычно вязкой, а Медни начал наматывать круги в неудобном бассейне. В нём находилась лишь пара камней и одно местечко, в котором тюленчик мог выйти из воды на скалистый выступ. Но, с другой стороны...

Они не могли поселить в аквариум других рыб — те умирали на месте. Также они не могли выпустить электрического зверя обратно на волю, потому что он ненароком переубивает всё и всех на своём на пути (да и никто толком не знает, как вообще такое животное забросило в ручей Орегон-крик) и, кроме того... ну, это всё... хотя и одной такой проблемы достаточно. Медни попал под опеку приюта неделю назад, будучи здоров как бык, но просто... но просто никто не знал, что с ним делать дальше.

Альберт и Вадзима посмотрели друг на друга и поджали губы.

— И всё же. Что мы с ним сделаем?

Альберт почесал бороду:

— Ну... Я переговорил с Тимом, и мы... мы не знаем до сих пор. Медни не уживётся в дикой природе, а дикая природа не уживётся с ним. Мы ведь не ставим своих питомцев выше других животных.

— За некоторыми исключениями... — Вадзима сдержанно улыбнулась.

— Ну, само собой, мы даём им клички.

Они усмехнулись — но кратко и горько. Даже большой вольер позволить не могут. Тюленя заключили в вычурный аквариум, поставленный посреди украшенной зеленью деревяной комнаты, в которой компанию могли составить лишь кучка пиликающих птичек. Кроме того, своим присутствием он сковывал руки для помощи другим водным обитателям. Чем дольше — тем тягостней его содержать, а мысль, витавшая в воздухе... Усыплять Медни не хотел никто, но тучи сгущались, и от новых неудобств, которые он приносил, такое решение всё больше казалось вынужденной мерой.

Но как уже было сказано, такого исхода не хотел никто. Поэтому он ещё и не настал. И поэтому к малышу продолжали относиться, как к любимому гостю, время от времени очищая от всего лишнего. В качестве альтернативы, Вадзиму посещали мысли настоять на том, чтобы выпустить Медни на волю, а затем приютить в Зоне 64 под видом сцыпы. Однако проталкивание подобной повестки являлось нехарактерным для выстроенного образа: люди такое не одобрят. Такое поведение не осталось бы незамеченным и, кроме того, шло вразрез с задачей «всего лишь наблюдателя». И всё-таки...

— Может просто оставим его?

— В смысле?

Эл кивнул, будто соглашаясь с самим собой:

— Может просто оставим его? Будет маскотом. Медни — постоялец Приюта Уилсона для диких животных.

Вадзима удивлённо поморгала:

— Но ведь тогда проблема аквариума перейдёт в разряд пожизненной, и...

— Чепуха! — возразил Альберт. — Будь Медни тут на время, как остальные животные, мы бы и не помыслили о создании для него отдельного аквариума. Но оставив его в качестве питомца... кхм, то есть маскота, мы сможем позволить такой аквариум, какой только захотим.

— Если Медни растёт, как все нормальные тюлени, то нам понадобиться действительно большой аквариум...

— Вот вырастет — тогда и подумаем.

— Ты уверен?

— А что? — Альберт опустил в воду руку в резиновой перчатке и провёл по телу проплывающего мимо Медни. — это также повод надавить на начальство и выпросить деньжат на создание водного сектора.

— Водного сектора?!

— У нас есть раздельные клетки для птиц, чтобы те не враждовали. И точно так же со временем мы будем вынуждены иметь в наличии больше аквариумов. И Медни тому доказательство. Разве решение оставить его не подтолкнёт Тима и остальных получше обустроить рыбный уголок?

Вадзима стояла с широко раскрытыми глазами:

— На... Наверное? Ты уверен, что стоит реализовать практику содержания животных? А бюджет позволит? Впрочем, думаю, мы и правда пришлись по душе местному сообществу...

— Регулярные акции по сбору средств покрывают расходы на наши специфические хотелки — и даже приносят сверху.

— Хмм, — внутренний голос подсказывал Вадзиме, что помогать приюту держать у себя животных, которые Фонд, в противном случае, выследил бы в дикой природе, обозначив аномалиями — идея сомнительная. — Да уж... — Медни высунул головку из воды, уставившись прямо в её глаза. — А к чёрту. Я с тобой. Скажи Тиму, что Медни остаётся. Хорошенько обговорим вечером или уже завтра.

Альберт расплылся в широчайшей зубастой улыбке, скрытой за внушительными усами.

Вокруг овального стола, в помещении с матовой обивкой цвета чёрного обсидиана, по часовой стрелке сидели: директор Зоны Эдгар Холман, замдиректора Зоны доктор Сара О'Коннел, помощник директора по персоналу Кэмерон Майлз, помощник директора по хозяйственной части доктор Милена Лопес, помощник директора по научным исследованиям доктор Эйвери Санчес, помощник директора по процедурам содержания доктор София Тёрнер и помощник директора по оперативным группам агент Уильям Джонсон. Для всех осведомлённых будет очевидным, что сегодня совет директоров проводит своё еженедельное воскресное совещание.

Всё как обычно... оборот наркотиков в Трёх Портлендах, неразгаданная тайна аномального убийства ворон, локальные пространнственные аномалии на юге, а также очередная порция роботических приспособлений, подобранная в ходе расследования трёх перечисленных происшествий. Ко всему прочему прибавилось письмо от Участка 12 насчёт спорной территориии вокруг аномалии, заслуги за обнаружение которой хотели присвоить оба учреждения. Утомительно. Как и всегда.

Дело наконец-то подходило к концу, к тому моменту, где все вот-вот начнут собираться и расходиться по домам. Надо лишь обдумать ещё один или два вопроса — к тому же кексы раздают, что, само собой, помогает сбросить напряжение.

— Ну что ж, — начал Холман, когда они закончили с составлением проекта письма для Участка 12, которое затем попадёт для доработки на руки сотрудникам дипломатической службы, — Теперь нам осталось обратиться к отчёту о состоянии Нексуса 17, представленного... — директор вздохнул, — Шонаном Макдауэллом, Джошом Хиггинботтомом и Каем Бошковичем. Заголовок: «Растущие опасения вокруг расширения Приюта Уилсона для диких животных» — и подзаголовок: «Тревожные темпы развития связанной организации».

Кто-то из присутствующих застонал от уныния. Холман спешно озвучил приличную часть документа и, устав читать вслух, передал его Саре О'Коннел. Особо ничего нового в доставленных сведениях не было. Исследовательская группа Нексуса 17, работая совместно с тайным агентом Вадзимой Моюми, получила информацию о том, что теперь Приют Уилсона содержит некоторые аномалии под своим крылом. Первым прецедентом стал тюлень по имени Медни, который стремительно набирает популярность в качестве маскота.

По своей сути, их новая деятельность напоминала таковую у небольшой Зоны содержания. Там даже размышляли о переименовании — из «приюта» во что-то более общее связанное с дикой природой, хотя, по своей сути, это все ещё приют для диких животных. Ну и, как всегда, чрезмерное множество новонайденной аномальной (или, по их мнению, «магической» и «необычной») живности бесспорно поражало воображение.

Дослушав речь до конца, присутствующие ещё долго не могли подобрать слова. Тогда Холман решил всех поторопить:

— Идеи? Предлагаемые меры?

София Тёрнер заговорила первой:

— Согласно отчету, всё это время приют успешно справлялся с содержанием, верно? А аномалий под их крылом немало... Что ж, если бы не они, то содержание такого полчища аномалий выпало бы на нашу участь. А значит, нам потребовалось бы гораздо больше ресурсов, больше сотрудников, больше оперативных групп — то есть сулила бы постоянная грызня за бюджет с самой Зоной 19. Со дня основания Приюта Уилсона наши затраты на мониторинг Нексуса 17 упали на 60%. Серьёзная цифра. У кого-нибудь есть данные о наших расходах?

— У меня есть, — слегка повышенным тоном сказал протоколист совещания, сидящий за отдельным столом в стороне от основной группы.

— Можете ли вы сообщить нам, насколько снизились расходы на содержание аномалий из Нексуса 17 с тех пор, как Приют Уилсона начал держать какую-то часть у себя? Только не забудьте учесть траты на вывоз отловленных объектов в другие Зоны.

— Уже работаю, но на это уйдёт время.

— Спасибо.

Неделя выдалась не простой. И хотя собравшиеся вполне могли преждевременно ознакомиться с материалом и прийти подготовленными, в обратном нет ничего удивительного. Разногласия с Участком 12 оказались едва ли не единственной темой, рассмотренной на совещании, потому что не давали никому покоя всю неделю.

— Что ж, — подал голос Уильям Джонсон, — пока мы ждём, хочу предложить создать отдельную МОГ для проведения операций внутри Нексуса 17. Этот проект достаточно долго у меня на уме, и, как по мне, весь кипиш вокруг Боринга — хороший повод наконец им поделиться, — он шлёпнул на стол тонкую пачку бумаг, скреплённую степлером. — Я уже забронировал обозначение. Бета-4. Пока что, разумеется, нет ни псевдонима, ни позывного. Обычно группа сама их выбирает. Более того, я знаю людей, которых хотелось бы видеть в составе. Один из них: агент Джон Шут в роли капитана. Во время работы в «Пращах и стрелах», он хорошо себя зарекомендовал в обращении с животными. По крайней мере, с животноподобными аномалиями.

— В чём смысл? — Заговорил Кэмерон Майлз. — Кажется, что сейчас такая оперативная группа нужна нам меньше всего. Приют и без того берёт на себя большую часть работы.

— Напротив, я считаю, что Приют Уилсона — главный ответ на вопрос о необходимости размещения МОГ в пределах Боринга. Сегодня как никогда мы осведомлены о реальном количестве аномалий в Nx-17, и нам было бы полезно держать обстановку на пульсе. Если концентрация аномальной фауны столь высока, как Уилсон заставляет нас верить, то приют быстро растратит все средства и ресурсы.

Милена Лопес присоединилась к обсуждению:

— И, тем не менее, всё это время он справляется успешно?

— Очень успешно, — уточнил Кэмерон, — На текущий момент эти ребята управились с более чем тридцатью аномалиями, не получив серьёзных увечий и не потеряв ни одного работника. А ещё приют не настолько известен общественности, как вам кажется. Правда, последнее больше наша забота, но всё-таки.

— Ясно. Тогда что насчёт моего предложения? — продолжила Милена. — Мы можем стать их спонсорами.

Молчание. Кто-то успел уплести пару кексов.

— Не хотелось бы дополнительно нагружать нашего протоколиста, но, возможно, мы могли бы направлять часть сэкономленных денег на финансирование приюта. Конечно же, не всю сумму, поскольку у них есть и другие источники дохода, но если мы будем держать бюджет приюта под стать растущему числу аномалий под его крылом, то наверняка сэкономим больше, чем если бы проводили собственные операции. Они и так принимают анонимные пожертвования, а значит мы не вызовем лишних подозрений, внеся свою долю. И даже если появление сравнительно богатого спонсора не окажется незаметным, то на кой им бросать силы на выяснение обстоятельств?

— Мы станем посмешищем, — отрезала Сара О'Коннел. — Без разницы, сколько мы сэкономим — это не стоит рисков, связанных с оказанием доверия организации, над которой у нас нет какого-либо контроля. Любой прокол окажется на нашей совести. А ведь занимаясь всем самостоятельно за собственные деньги, можем вообще не нарываться неприятности.

— Но что если... контроль-таки есть? Немного, но есть.

Все посмотрели в сторону в сторону Кэмерона.

— У нас есть Вадзима Моюми, работающая на них в качестве волонтёра. Её там хорошо знают — очевидно, под другим именем — поэтому мы вполне можем назначить её на постоянную занятость. Повысить с волонтёра до работника. Если темпы роста организации не станут выходить за предполагаемые рамки, то у нас предостаточно времени до того, как её размеры станут действительно проблематичными. Можно воспользоваться этим, чтобы Вадзима поднялась по карьерной лестнице. Где-то потянуть за ниточки, где-то протолкнуть нужную повестку... Это конечно немного, но вполне возможно, что природная харизма Вадзимы благополучно предопределит её роль в некоммерческой организации. Она будет не просто шпионом, а нашим лазутчиком, работающим изнутри. И тогда она сделает всё, чтобы мы были спокойны за свои расходы. Ну, по крайней мере, пока дело будет идти согласно плану. Но если операция окажется успешной, то избежим больших финансовых затрат, сможем лучшется доверять Приюту Уилсона, а также обзаведёмся удобной отправной точкой для диверсии в случае необходимости быстрого выведения его из игры.

По комнате разнеслось бормотание.

— Я готов проголосовать в пользу данного предложения, — сказал директор Холман повышенным тоном, чтобы приглушить споры, — При условии, что Вадзима не будет единственным агентом. И если она согласиться взяться за дело. Разумеется, это постоянное назначение. Её последнее дело, если, конечно, детище Уилсона не потонет — или мы его не потопим.

Комнатный гул затих.

— Двадцать процентов, — сказал протоколист. — Расходы на содержание и вывоз объектов упали на двадцать процентов. Не хотелось бы бежать впереди паровоза, но цифра вероятно ещё продолжит расти.

В уголке рта Софии проявилась лёгкая ухмылка.

— Новое название!

— Я в курсе!

Альберт и Вадзима задрожали от восторга. И, надо сказать, искренне, если уж говорить о последней.

— Мы растём!

— Внезапный приток доходов пришёлся как нельзя кстати.

— Хех, — Вадзима подняла глаза вверх и в сторону — Да. Нам повезло.

Альберт и Вадзима работали за большим столом — последние добровольцы, оставшиеся на позднюю ночь, чтобы облизывать конверты и заполнять их пригласительными письмами. Перед грядущей вечеринкой провели корпоратив — большое праздное мероприятие для всех волонтёров и работников Приюта Уилсона, на котором торжественно объявили о смене названия в связи с расширением осуществляемой деятельности. В маркетинговом жаргоне это называется «грандиозным открытием». Теперь они не только ухаживали за животными, но также вели борьбу с вредителями и изучали местную экосистему. В ближайшее время готовились экспедиции для получения данных о местной популяции жаб, о щёлочности почвы, о взвешенных в воде частицах и о многом другом.

Однако сейчас этим двоим поднимало настроение одна лишь смена названия, которая ознаменовала собой движение, рывок, бросок в будущее. Это уже не приют. Они не оказывали услуги — они решали проблемы. Общество Уилсона по вопросам дикой природы. Бесподобное имя.

Собственно, сумев наконец-то попрощаться с уставшим (и несколько пьяным) Тимом Уилсоном, Альберт и Вадзима взялись за дело. К счастью, писем осталось немного.

— Как думаешь, что нас ожидает потом? — спросил Альберт.

— Хмм, — задумалась Вадзима, — компания точно продолжит расти, — она надеялось на то, всячески стараясь выбросить из головы зашуганный Фонд, — Я вижу много хорошего. — неправда. — И это самое важное.

Они продолжили молча пробовать конверты на вкус. Вадзима погрузилась в раздумья... она сомневалась в правомерности такого вопроса. Как минимум, подобное не входило в состав её миссии. Но женщину охватило любопытство. Наконец, она пришла к мнению, что это может сойти за игривую болтовню и проявление харизмы для создания атмосферы взаимоуважения и доверия. Точно. Хорошее оправдание.

— М-м-м, слушай...

— Слушаю?

— Знаешь ли, я не местная. Переметнулась сюда с восточного побережья — из захудалого городка в Северной Каролине, — есть доля правды. — И у нас особо не встретишь... ну...

— Волшебных животных?

Вадзима нахмурилась:

— Да. Не встретишь. И это что-то, я бы сказала... Удивительное. Завораживающее! Уму непостижимо, что нечто подобное есть на белом свете. Оказавшись здесь впервые, я не могла поверить своим глазам. И меня волнует вопрос. Итак, как ты на это смотришь?

— Смотрю на что?

— На то, как устроена местная экосистема. С научной точки зрения. Как она противоречит всем накопленным знаниям, как... Скажи, почему мы помогаем здесь всему, что движется, и не сообщаем какому-нибудь научно-исследовательскому институту о присутствии невообразимого простора для изучения?

Вадзиме следовало заткнуться вовремя. Она слишком сильно расслабилась. Возможно, слишком сильно хотела обзавестись новыми друзьями. И слишком сильно разоткровенничалась. Она больше не тот холодный и сосредоточенный на результате агент. Вадзиму накрыло чувство вины.

— Вот в чём проблема.

— В смысле?

— Люди думают, мы хоть что-то знаем об этом мире.

— Ну что-то же мы знаем.

— Если знанию есть применение — пользуйся. Но имей в виду, что оно не универсальное, не всеобъемлющее. Здесь и кроется главное заблуждение современной науки, — Альберт с улыбкой посмотрел на Вадзиму. — Я не говорю, что наука не имеет почвы под собой. Но все те дутые головастики зациклены только на себе.

Вадзима усмехнулась:

— Бывают и такие, — Ей внезапно стало интересно, что думает Альб об экологах, которых в скором времени планируют нанять для изучения экосистемы. — Так вот... я подумываю уволиться со своей работы.

— Нет, Хаги! Почему? Ты же прекрасный флорист!

— Потому что я не вижу какой-либо цели, сидя за цветочной лавкой в Портленде. Собирать букеты — люблю, но это не наполнит мою жизнь смыслом. Но здесь... здесь всё по-другому.

Эл прищурился и склонил голову набок:

— О-о-о... Хо-хо-хо. Не шутишь?

— Не шучу. Мой ограниченный опыт ухода за прелестными цветочками и укладывания прелестных цветочков прелестным образом должен быть отточен здесь, с вами — тогда мои навыки станут действительно полезны. Разве не прелестно?

Эл пытался сдержать улыбку:

— Здесь точно будут меньше платить.

— Ты не идёшь в некоммерческий бизнес в ожидании хорошего качества жизни, Альб.

Эл больше не мог сдерживаться и поэтому обратно уткнулся в конверты:

— Ну-ну-ну. Рад видеть тебя в нашем коллективе.

Вадзима сделала глубокий, облегчённый вздох. Наконец-то коллектив. Хотя вовсе и не коллектив.

Скорее как семья.

В январе 2002 года, по итогам новогодней резолюции Общества Уилсона об укреплении связей с общественностью за пределами Боринга, Орегон, организация запустила собственный веб-сайт. Данное решение откладывали в долгий ящик по ряду причин.

Тим Уилсон всегда был своего рода консерватором. Всё его естество отторгало индустриализацию, большие компании, заводы и, соответственно, любые технологии. Тима, парочку его близких друзей, таких как Альберта Вестрина, Нандини Чандру, а также жену Элис Уилсон прочно объединяли полные презрения упрёки в сторону «растущего поколения» и его «зависимости от технологий», подкрепляемые ощутимыми опасениями из-за интернета и подозрениями к возможному применении единой сети.

Ещё одной причиной, вероятно, являлась скорость интернета в Боринге. Если это вообще можно назвать скоростью. Передача данных была медленной. Очень медленной. За то время, которое требовалось для загрузки YouTube-видео длиной в минуту, можно успеть сварить спагетти (и соус вдобавок). В таких условиях создание и поддержка веб-сайта — задачка не из простых. Верным решением проблемы могло бы стать сохранение части бюджета для покупки более качественного и быстрого интернет-соединения. Однако ради своих целей и амбиций Обществу Уилсона казалось правильным тратить сбережения на новые помещения, новое оборудование, еду для животных и всё остальное. До 2000 года никто и гроша не потратил на подключение получше (и, вполне предсказуемо, именно Гэри Харп, местный «кибер-шаман», вложил собственные деньги на реализацию данной идеи, чтобы значительно упростить себе работу).

Наконец, некоторых — особенно Хагимацу Юфую — не отпускал страх перед возможным мнением внешнего мира насчёт столь волшебного места. Все были достаточно осведомлены, что фантастическая природа Боринга оставалась тайной для основной массы населения, и, в конечном счёте, работники не скрывали своих опасений из-за предполагаемой реакции со стороны параноидального мира. Совокупность всех перечисленных факторов делала перспективу создания веб-сайта Общества Уилсона довольно... сомнительной.

В конце концов, был толчок. Основную роль в нём сыграли работники Алекс Молина, Гэри Харп (ответственный за звонки и взаимодействие с общественностью), его брат и по совместительству доброволец Джастин «Синичка» Харп, а также кровный сын Тима Уилсона — Робин Уилсон. Главным аргументом в пользу создания веб-сайта являлась возможность принимать пожертвования из других мест, кроме Боринга.

На тот момент, Общество Уилсона получало доход следующим образом:

Регулярно проводились благотворительные акции (ярмарки домашней выпечки, контактные зоовыставки, сходки, винные вечера и прочее); имелась площадка для прямых пожертвований, а также была возможность оформить подписку на 15 долларов в месяц (им всё же нужны деньги) для всех желающих — подписка давала скидку на любые услуги, предлагаемые Обществом Уилсона. Данные услуги включали борьбу с вредителями и... Ну-у, что ж, это весь список. Единственная вещь, доступная для заказа. Всё остальное делалось за счёт предприятия, а именно: наблюдение за популяцией местной фауны, составление отчёта о состоянии экосистемы каждые полгода, слежение за степенью загрязнения среды, спасение и, по возможности, реабилитация животных, а также укладка асфальта.

Да, укладка асфальта.

Такое занятие едва ли сочеталось с основной сферой деятельности компании, но, по их мнению, эдакий способ поднять репутацию в глазах общественности пошёл бы на пользу (да и дело просто хорошее), поэтому Общество Уилсона взвалило на свои плечи асфальтирование дорог Боринга. Даже парочка снегоочистителей имелась в распоряжении.

Также в подписку входил доступ к ежемесячному «каталогу». По крайней мере, данная опция открывалась, пока сами подписчики пребывали в городе. В каталоге были представлены короткие отчёты обо всех содержащихся животных. А в конце всегда писалось что-то вроде «если хотите помочь этим зверятам, то смело вступайте в ряды наших волонтёров!». Ах да, ещё один довод в пользу веб-сайта.

Приём волонтёров обычно осуществлялся по телефону или при личной встрече. И никто не хотел заниматься столь изнурительной работой, требующей долгой возни с бумагами и согласованием дат. Однако вместе с наличием собственного сайта открывалась возможность для установки автоматической сортировки кандидатов на основе критериев, указанных в заявке. Разумеется, тут не обойтись без исправного кода, но специально на этот случай команда Уилсона потихоньку копила на программиста. Точнее, этим занимались лишь парочка членов команды, топившая за перемены.

В конце концов, после Резолюции 2002 года, гласившей об «установлении многоуровневых и более доступных связей с общественностью», Тим Уилсон со своими подрядчиками по неприятию оказались вынуждены дать сайту зелёный свет. И теперь следить за работой Общества Уилсона и оказывать им поддержку могли люди со всего мира! Подключив денежный слив к банковскому счёту компании, всего за пару месяцев количество новых подписчиков перевалило за сотню. Более полутора тысячи долларов дополнительной выручки в месяц. Для тех, кто считает прибыль в годах, число будет равняться восемнадцати тысячам долларов в год. Это несомненно потрясающе!

Данные говорят о том, что основной костяк в притоке подписчиков составляют друзья или члены семей жителей Боринга. Это большой успех. Ну, может и не такой большой, но однозначно достаточный, чтобы с уверенностью сказать: оно того стоило. Однако не обошлось без закулисного влияния Фонда. Разумеется, он тоже внёс свою лепту.

В первую очередь, поскольку Фонд сохраняет контроль над преимущественной частью инфраструктуры Nx-17, прибегая как к вмешательству в правительственный аппарат, так и к использованию более кулачного подхода, медленная скорость интернета в скромном городке — его рук дело. Нет, вина лежит не только на Организации, но стоял выбор: позволить интернет-сообщению развиваться своим чередом или замедлить прогресс. Выбор пал на второе.

Конечно же, ни для кого не являлось секретом, что рано или поздно Общество Уилсона сделало бы свой веб-сайт. Но перед этим надо было расставить всё на свои места. Или всех.

От Вадзимы Моюми требовалось занять такую должность, при которой она имела бы большую власть над сайтом. Хотя Вадзима всегда являлась примерной работницей, она ещё не удостоилась места кагого-нибудь начальника. А ей стоило бы стать начальником отдела по связям с общественностью или отдела по интернет-технологиям или чего-то в таком роде, прежде чем Фонд смог бы спокойно одобрить запуск сайта. К сожалению, этому не суждено было случиться.

Но что случилось, так это присоединение агента к лагерю людей, агитириющих за создание веб-сайта. Хорошо хоть можно было обойтись практически без лжи. Поначалу, Вадзима выступала наряду с теми, кто остерегался привлечения внимания со стороны правительства (или, как ей известно, чего-то большего). Однако, когда паровозик по имени «веб-сайт» встал на рельсы, Моюми заявила, что будет яро поддерживать идею и помогать с её осуществлением при условии отсутствия в интернет-пространстве маркеров, указывающих на волшебство Боринга.

После непринуждённой беседы (под которой, по мнению Вадзимы, скрывались нешуточные дебаты) они позволили оставить несколько дерзких отсылочек к местной волшебной природе, которые для всех остальных на просторах интернета покажутся не более, чем простыми шуточками. Например, Медни — по-прежнему маскот Общества Уилсона, и на сайте его личность описали словом «электрический». Фонд счёл это нежелательным, но приемлемым. До тех пор, пока более серьёзные тайны не утекали в сеть, Организация не вмешивалось в работу сайта. Ну, разве что через Вадзиму. Впрочем, едва ли это можно назвать вмешательством.

В любом случае, внимание общественности, безусловно, подняло ряд интересных вопросов.

Это была поди пятидесятая распродажа выпечки в том месяце. Уилсон души не чаял в таких мероприятиях, а Вадзима, по правде говоря, устала от них не на шутку. Но всё же она всегда была первой в очереди на участие во всех инициативах Тима, и даже больше: одной из первых заявляла о желании взять на себя роль организатора. Вот только не в этот раз — как уже сказано, слишком много распродаж. Однако Вадзиме самой захотелось заглянуть, поскольку за дело взялся её хороший друг Гэри Харп. Моюми знала не понаслышке, насколько скучно и однообразно проходили часы за прилавком, и ей не хотелось, чтобы Гэри постигла та же участь.

И вот, Вадзима припарковалась через дорогу от прилавка Гэри, расположившегося перед церквушкой на главной улице. В воскресный день ребята надеялись встретить как можно больше прохожих. Однако ни для кого не являлось секретом, что распродажи горячей выпечки приносили всё меньше и меньше денег — не в последнюю очередь из-за их количества. Или из-за того, что готовить столько печений можно только на одном энтузиазме. Или из-за других «непредвиденных» факторов. Ну кто мог знать?

Открыв багажник красной «Тойоты», Вадзима вытащила складной стул, чипсы, сэндвич для перекуса, большую бутылку колы и два стаканчика. Затем, закрыв (с некоторым трудом) багажник, она направилась к Гэри, который, не ожидая гостей, непринуждённо барабанил пальцами по столу.

— Хей! — Окрикнула его Вадзима, пересекая дорогу. — Посчитала нужным составить тебе компанию!

Продолжая опираться на ладонь, Гэри повернул голову:

— Привет. Спасибо, Хаги.

Вадзима установила стул подле друга, поставила на землю бутылку с двумя перевёрнутыми стаканчиками на горлышке, разорвала верхнюю часть пачки чипсов, положила данную пачку чипсов на стол у контейнера со своим сэндвичем и, наконец, уселась на стуле:

— Что ж, как идут дела?

— Ужасно.

— А-а, — кивнула Вадзима, — значит, судя по всему, дело пойдёт как только люди повалят из церкви. Ну кто откажется от печенек после службы?

Гэри вздохнул:

— Да много кто. Мы ведь проворачиваем это далеко не в первый раз. Продажи идут только на спад, — Гэри нежно провёл рукой по печенью. — По крайней мере, для нас на потом остаётся немало горячей выпечки. Но мы всё равно тратим здесь время впустую, — Задумавшись, Гэри ладонью оттянул щеку и, немного погодя, бросил в рот то печенье. — А они правда хороши.

— Хватит уплетать товар. У нас как бы чипсы есть.

— Но товар — что-то с чем-то.

— Да уж. По ощущениям будто пятидесятая распродажа за эту неделю.

— Я бы сказал, триллионная распродажа за эту неделю.

— Воу! полегче! Ты числа не завышай!

— По твоим подсчётам тоже получалось больше одной распродажи в день.

— Э-э, да, в этом и шутка.

Гэри теперь принялся за пончик.

— Слушай, — Вадзима увидела возможность выведать кусочек информации. — Куда ему, по-твоему, столько распродаж? Ведь не то чтобы нам туго с деньгами. А в копилочку поступают довольно щедрые пожертвования, — да, весьма не маленькие, услуга от Фонда. — Он будто ведёт себя невразумительно.

— Он и правда невразумительный. Полагаю, ты этого тупо не видишь.

— Не вижу чего?

— Определённых проблем в приютах, — Гэри повернулся на стуле в сторону Вадзимы. — Ты же у нас ботаник, полевой работник и вдобавок, модератор сайта. А в приютах тебя давно не видели.

— Верно. Но это не повод так злиться.

— Извини. Накопилось.

— Но ты ведь сам сюда вызвался, нет?

Гэри наконец-то прекратил воровать товар и потянулся за чипсами:

— Просто чтобы другим не пришлось возиться. Передашь колу? Спасибо. Знаешь ли, всё это... — Гэри замолк, наливая газировку. Щебетали птички, дул лёгкий ветерок, шелестела листва и едва-едва были различимы возгласы преподобного, раздававшиеся из церкви.

— Всё это — что?

— Ну, мы не испытываем финансовые трудности от слова совсем! Деньги — последнее, что нас заботит! Казалось бы, на данном этапе всё должно стать яснее, так? Я... Кхм... слегка отойду от темы. Пару слов о Тиме. На мой взгляд, организованная работа с людьми — не его конёк. Просто не даётся ему. В этом тоже нет ничего хорошего, но основная беда в другом.

Пауза.

— Значит, беда в том, что...?

— В том, что мы тут имеем дело с магической хернёй, Хаги. Для сохранения волшебных творений в целости и сохранности наши возможности не безграничны. Мы не волшебники, а они — вполне. Порой мне от этого больно, понимаешь? — Гэри нервно отхлебнул газировки. — Мне кажется, мы взялись за то, что нам не по силам — вот в чём беда. Тим же винит во всём бюджет. Как следствие, — Гэри развёл руками, выразительно очертив ларёк, — всё это. Он слишком переживает. Даже не скажешь, что перегибает палку — он воюет не в ту сторону.

Вадзима нахмурилась:

— А как тогда правильно?

Гэри выпил ещё немного содовой и, выдержав паузу, наконец проглотил:

— Я... Ммм... Не знаю. Не уверен, что знает хоть кто-то. Это очень пугает. У Медни по-прежнему нет приятелей — весь резервуар предоставлен ему одному. Изо дня в день мы разгребаем неурядицы. По крайней мере, мы предугадываем опасность, способны порой решить проблему так, чтобы никто не пострадал — хотя не все животные обходятся без увечий. Мы просто... мы просто не знаем, что делать. Мы даже не можем взять и выпустить их на волю, то есть, здесь мы как-то с ними справляемся, но нельзя добровольно отпустить зверят устраивать беспредел снаружи. Одни умеют телепортироваться, на других физически сложно смотреть, а некоторые выветриваются из памяти сию же секунду, оставаясь целыми днями без питания, пока кто-то, случайно на них наткнувшись, не покормит, скребя сердцем от сожаления.

Немного помедлив, Гэри продолжил:

— Как я сказал, ещё никто не пострадал, а животные умирали только по естественным причинам, но... мы будто сидим в карточном домике, который вот-вот свалится прямо на нас. Понимаешь? Наша система едва держится и, рано или поздно, она развалится. Наверное, Тим и сам всё понял, но, не найдя нормального решения и желая не забивать голову, обвинил во всём бюджет, а теперь я стою здесь и продаю эти грёбаные печенья, которые нахрен никому не сдались.

Вадзима намеревалась спросить, что же они собираются делать при сложившихся обстоятельствах, когда ей пришло осознание: Гэри понятия не имеет. В этом и крылось самое страшное. Никто не знал, что делать. И Гэри прав... отдавая всю себя полевым работам (иногда встречались такие аномалии, которые Фонд предпочитал взять исключительно под свою опеку, что могла обеспечить именно Вадзима) и ведению веб-сайта, она соскочила с того, о чём Организация хотела бы знать больше всего: насколько успешно Общество Уилсона справляется с содержанием? Вадзима скорее... расстроилась от услышанных новостей. Но они не были неожиданными. В действительности, основная критика со стороны вышестоящего руководства состояла в том, что Уилсон берёт на себя слишком много, и в один момент Фонд сильно пожалеет, решив ему довериться.

Столь продолжительное время подобные сомнения развеивались и благодаря безупречным показателям на стороне Уилсона, и благодаря желанию компании сохранять секретность аномальности, и благодаря наличию агента в их рядах (продолжались поиски кандидата на роль второго агента, который бы просочился в Общество Уилсона и присоединился к Вадзиме, но проект по-прежнему откладывали в долгий ящик, поскольку, несмотря на упрашивания Моюми, никто не вписывал его на верхушку своего перечня приоритетов), и благодаря большой экономии средств именно из-за существования данной конторы.

Наконец, Нексусом 17 занималась исключительно Зона 64, которая и без того была главной по всем делам, связанным с Тремя Портлендами, их единственным и неповторимым «городом-побратимом» Портлендом, Орегон. Также под её надзором находилась западная половина штата. Восточной же занимался Участок 12, а у него и бюджет скромнее, и возможностей меньше. С Нексусом 17, будь тот даже на подведомственной ему территории, участок справлялся бы гораздо хуже. Таким образом, на Зону 64 было возложено содержание всего, что было в Боринге. И тут появилось Общества Уилсона по вопросам дикой природы, взявшее дело в свои руки, а Фонд в ответ прощал ему промашки. Точнее, смотрел на них сквозь пальцы.

Поскольку Нексус 17 никогда не становился колыбелью аномалий, представляющих серьёзную опасность, Обществу Уилсона позволили существовать. Совет О5 одобрил данное решение (следует обратить внимание, что голосование с итогом семь к шести выдалось непростым). Вдруг Вадзима забеспокоилась о том, что станет с компанией или что будет вынужден сделать Фонд в ситуации, когда всё пойдёт прахом.

Однако, с учётом того, что Вадзима оставалась верна как Фонду, так и Уилсону (хотя Фонд очевидно важнее), кое-что было ясно наверняка:

— Нам следует обсудить это с Тимом тогда. Что думаешь?

— Э-э, ну да. Наверное стоит, — Гэри приподнял губу в явном недовольстве. — Надо было поступить так раньше, но мне не хотелось.

— Не так и уж просто говорить с большим боссом.

На лице Гэри снова проступила улыбка:

— Просто он такой жизнерадостный. Осуждать его всё равно что избивать младенца.

Гэри и Вадзима вместе захихикали.

— Ну что ж, хочешь в качестве протеста собрать вещички пораньше и пойти прямиком к нашим крупным шишкам?

— Хочу, — Гэри встал на ноги. — Да, правда хочу, — замахнувшись ногой, парень устремил её к столу, но... вдруг замер в последний момент, заставив дрогнуть лишь несколько печений. — Давай сначала слопаем все печенья, пончики и круассаны. В качестве протеста, разумеется.

— Разумеется.

Гэри сел обратно на своё место.

— Итак, приступим.

Скромный «дзинь», возвестивший о намерении секретарши связаться с Эдгаром Холманом через встроенный в стол интерком, пробудил его от новообретённой привычки засыпать на рабочем месте.

— Вас ждёт Агент Вадзима Моюми. Визит должен был состояться в 20:00, но, по её словам, она немного торопится и решила прийти пораньше. Она просит прощения за то, что потревожила.

Эдгар сонливо потёр глаза. Он даже наполовину не разобрал увесистую стопку бумаг, сравнимую по толщине с телефонным справочником. Дело касалось детального разграничения сфер ответственности между Отделом необычных происшествий и Фондом SСP в границах Трёх Портлендов. Что-то, связанное с торговлей аномальными наркотиками аномальным барыгой, привело к конфликту интересов между Фондом и ОНП. Первые хотели поставить психоактивное вещество на содержание, а вторые — задержать торговца. Слово за слово, и дело вылилось в стычку вылилось в стычку между двумя организациями, повлекшую за собой пересмотр целой тонны двусторонних соглашений в отношении Трёх Портлендов. Как оказалось, ни один документ не предусматривал подобную ситуацию.

Однако директор Эдгар Холман не особо успевал следить за ходом дел в том направлении, поскольку в то же самое время Зона 64 вляпалась в очередной спор с Участком 12. Холман решил уделить особое внимание этой разборке, так как Участок 12 оказался настоящей сволочью, будто полностью забыв об идентичной дискуссии пару лет назад, когда они уладили разногласия между собой! Эдгар подозревал, что скромное учреждение, желая стать полноценной Зоной, выбрало в качестве основного конкурента Зону 64. Такой настрой, думал директор, столь подлым образом противоречил всем идеалам и целям Организации, что... что... да уж, раздумья отняли немало времени. И не позволили снова уснуть. А также забрали всякие силы на проблему Трёх Портлендов.

— Мистер Холман?

— Да-да, извините, — Эдгар потирал переносицу, — она может войти, — на часах было лишь 7:45 — не так уж и рано, чтобы вывести Холмана из себя. Напротив, ранний визит возможно спас его от «выхода из строя» в рабочее время.

Вадзима Моюми зашла в кабинет, протянула ладонь, пожала директору руку и, поставив чемодан рядом с собой, уселась на стуле.

— Здравствуйте, мистер Холман. Я пришла из-за опасений по поводу Общества Улисона по вопросам дикой природы.

Боже правый.

— Я вас слушаю. Какие опасения вас беспокоят?

— Ну, сэр, мы знаем, что они не испытывают проблем с финансами. Мы делаем всё возможное, чтобы Общество Уилсона не ужималось в вопросах осуществления своей деятельности.

— Верно.

— Но мы также знаем, что там содержится много аномальной фауны, часть из которой под нашим контролем содержалась бы иначе.

— Конечно.

— Что ж, я пришла сообщить вам, что они хотят содержать «иначе», но не имеют на это средств.

Холман приподнял бровь:

— Объясните?

— Технологии, сэр. У них нет необходимых технологий для успешного содержания всех имеющихся существ. Одним из примеров является ядовитая лягушка-древолаз по имени Хайд. Из-за способности Хайда к телепортации, работники Уилсона до сих пор не нашли надёжный способ удержать его на месте. Теперь они сдались, а смертельно-опасное земноводное находится где-то на воле.

— Уверен, мы можем выслать за ним разведывательно-поисковую группу, а затем постараться разместить лягушку в Зоне 64.

— Но это не всё. Ещё у них есть кошка — полосатая — которую очень трудно не забыть. Я-то не забываю её благодаря тренировкам, включавшим сопротивление лёгким меметическим и антимеметическим угрозам. Но не они. Кошечка — по-моему, её зовут Руфи — бывает, слоняется голодной аж несколько дней.

— Если её трудно не забыть, то, предположу, вы можете извлечь её самостоятельно? Вы — исключительный агент. Если единственным аномальным свойством кошки является улетучивание из памяти, то мы без каких-либо проблем можем приютить...

— Я говорю кое о чём другом, — Вадзима выдержала паузу. — Прошу прощения, что перебиваю. Да, каждый случай можно разобрать по отдельности, однако, рассматривая в совокупности, Общество Уилсона начинает есть больше, чем способно переварить и, как мне кажется, пора с этим что-то делать.

— Какие именно шаги нам следует предпринять, агент Моюми?

Вадзима вздохнула:

— Не знаю. Я ни специалист по содержанию, ни стратег, ни кто-либо другой. Я лишь полевой агент, докладывающий полученную информацию. Исследовательская группа Нексуса 17 уже в курсе о ситуации, и, надеюсь, вы воспримите мои опасения всерьёз.

— Тогда позвольте исследовательской группе Нексуса 17 выполнить свою работу. Если они ничего не придумают до середины следующего месяца, то я тщательно изучу ваш вопрос. Однако сейчас на повестке дня есть куда более важные проблемы, требующие обращения, — Холман снова потерел глаза.

— При всём уважении, сэр. Я не доверяю этой исследовательской группе. Они годами тянут лямку и не дают мне в сподручники второго агента, оправдываясь тем, что всё идёт «гладко». Я уже выразила своё недовольство и в очередной раз запросила ещё одного агента, но они продолжают откладывать это. Однако они должны проходить через вас или агента Уильяма Джонсона — возможно кто-то из вас двоих и ставит палки в колёса.

Вадзима удивилась самой себе. Лицо Эдгара осталось неизменно холоднокровным.

— Я пытаюсь донести, что, по-моему, откладывая этот вопрос на ещё более долгий срок, мы сами выкопаем себе яму. И, не получив какой-либо отклик со стороны уполномоченных ведомств, я решила прийти к вам. Пожалуйста, рассмотрите моё дело.

Холман провёл ладонью по лбу.

...

— Ладно, составьте формальный отчёт по своему вопросу, принесите, и тогда я вынесу его на обсуждение совету директоров. Но я вас уверяю: не ждите новостей в этом месяце, — Вадзима подавила желание бросить яростный взгляд. — Уж поверьте мне, когда говорю, что откладываю не по прихоти. Мы попросту слишком загружены в данный момент, — директор увидел готовность агента открыть рот. — Очередной спор с Участком 12 и вдобавок другие задачи, о которых вам знать не положено. Кроме того, я не могу рассмотреть ваш вопрос без должного оформления. Можете взять бланки у моего секретаря.

— Спасибо. Спасибо вам, мистер Холман. Я доставлю документы в течение недели.

Вадзима начала вставать с кресла, но Эдгар её отвлёк:

— Не стоит так торопиться. Как я сказал, скорее всего не следует чего-то ожидать ближайший месяц. Возможно, свободные временные рамки позволят вам более тщательно изучить обстановку и подробно доложить о ситуации. Берегите себя.

— Хорошего вам дня, Директор Холман.

Холман поднял руку в удручающе уставшем жесте прощания, который не успела увидеть покидающая помещение Вадзима.

— Да уж, это не изменило ничего, — подумал вслух Эдгар, — ничего, кроме новых хлопот, — он вздохнул. Больше всего Холман сейчас нуждался в таблетках с кофеином. Уж точно не в дополнительной нагрузке.

Вокруг овального стола, в помещении с матовой обивкой цвета чёрного обсидиана, по часовой стрелке сидели: директор Зоны Эдгар Холман, замдиректора Зоны доктор Сара О'Коннел, помощник директора по персоналу Кэмерон Майлз, помощник директора по хозяйственной части доктор Милена Лопес, помощник директора по научным исследованиям доктор Эйвери Санчес, помощник директора по процедурам содержания доктор София Тёрнер и помощник директора по оперативным группам агент Уильям Джонсон. Для всех осведомлённых будет очевидным, что сегодня совет директоров в очередной раз проводит своё еженедельное воскресное совещание.

Вот только... подождите... нет. Был вторник и имело место экстренное совещание, устроенное Эдгаром Холманом без предварительного предупреждения. Едва прибывшие участники встречи находились в разной степени недовольства, замешательства, беспокойства и других видов проявления дискомфорта. Что же могло быть столь важным?

Директор Холман встал на ноги, дожидаясь тишины:

Благодарю всех за прибытие, несмотря на внезапное уведомление, — начал Эдгар, как только утихли разговоры. — Приношу свои глубочайшие извинения за доставленные неудобства. Если вы в тот момент находились в чрезвычайной ситуации, можете вернуться к выполнению своих обязанностей — вам это известно. Я очень рад, что вы собрались здесь. Что ж, давайте не будем тянуть время.

Это Нексус 17.

Эдгар взглотнул.

Общество Уилсона по вопросам дикой природы.

Подумав, что это какая-то шутка, не требующая траты чьего-либо времени, несколько участников встречи простонали, вздохнули или иным образом выразили своё раздражение. В самом деле, казалось, что есть много дел куда большей важности. Холман заприметил тех, кто не проявил такое неуважение — людей, доверявших его суждению больше остальных. Полезная заметка на будущее.

Знаю, это прозвучит нелепо. Но если бы не ОНП, прибирающий за Уилсоном — нет, прибирающий за нами — то Общество Уилсона стало бы достоянием новостей по всей Америке. Хотя нет, не только Америке, учитывая, что мы живём в век интернета. Сегодня все новости международные. Вот что произошло: ещё один безучастный день, и нас ждала бы глобальная дезинформационная кампания.

Все в помещении замерли.

Так, значит, детали. Расследование всё ещё продолжается. Впрочем, если вкратце: Общество Уилсона обнаружило белого медведя с обратной энтропией.

Кто-то из присутствующих возмутился: «Белый медведь? В Орегоне?»

Именно так. Белый медведь. В Орегоне. Специалисты Уилсона находили в реках тюленей, а на деревьях — тропических лягушек. Мы уже даже не спрашиваем, откуда они берутся — это Нексус, чёрт его побери. Однако, всё верно: белый медведь. С обратной энтропией. Может быть среди нас найдётся физик, который внятно нам объяснит, почему это очень — очень плохо.

Тишина.

Вот именно. Мы и сами-то не особо понимаем. И не будем понимать, пока не отправим на передовую квалифицированного сотрудника. Однако мы впервые узнали об инциденте лишь незадолго до совещания. Даже слышать не слышали, пока нас не набрали из ОНП с вопросом «а вы где?». Вы не хуже меня осознаёте, каким посмешищем мы выглядели в их глазах. Короче говоря, Инцидент «Ursus Maritimus» стал причиной гибели владельца и сотрудника коммерческого склада, обледенения половины Боринга, включая мэрию города, а также смерти двух агентов из рядов ОНП. Медведь поглощал тепло до тех пор, пока не стал ослепительно ярким. И тогда они посчитали неплохой идеей взять и подстрелить животное — произошёл взрыв, затронувший часть головного офиса Общества Уилсона. Три аномалии, включая маскота компании Медни, нейтрализованы. Также серьёзно пострадал один волонтёр. Некая Сара Гарднер.

Это была ядерная бомба, отсчитывающая минуты до неизбежного. По какой-то совершенно неизвестной причине, вмешались подопечные Уилсона, стараясь заманить медведя в сторону своего участка. Как кому-то вообще взбрело в голову, что им по силам приютить такое, находится за гранью моего понимания — однако нельзя сказать, что они не пытались. Из-за этого двое бедолаг получили воспаление лёгких. Ну и конечно же, у нас нет ни малейшего понятия, откуда этот медведь пришёл, почему его не заметили ранее, когда впервые проявились его аномальные свойства — и многое другое. Но, вашу ж мать, именно мы должны стоять во главе расследования. А на деле сбросили свои полномочия на ОНП ещё до получения первичных данных. Предполагаю, Вадзима Моюми была очень занята медведем и не имела возможности связаться с нами. Будь с ней, скажем, второй агент, ситуация стала бы значительно проще.

Эдгар тайком бросил презрительный взгляд в сторону Уильяма Джонсона.

И знаете что? В качестве благодарности за сокрытие наших следов мы передадим ОНП наркотики из Трёх Портлендов. Приказ обжалованию не подлежит.

Трое человек хотели уже вскочить со своих мест, чтобы высказать свою... злость, печаль, сожаление, сарказм — но Холман резким махом руки дал понять, что дискуссии излишни.

Хорошо. Знаю — я выгляжу рассерженным. Но вина лежит и на мне. Если не полностью, то несомненно по большей части. Я бы хотел прямо сейчас взять ответственность за огорчительный инцидент с Обществом Уилсона на себя. Естественно, на какие-то вещи я никак не мог повлиять, но в определённых ситуациях моя вовлечённость могла изменить всё. К сожалению, я упустил этот шанс в пользу «более серьёзных дел»: Участок 12, Андерсон, Портленд — лишь некоторые примеры. Общество Уилсона попросту ускользнуло от моего внимания, равно как случилось со многими из вас.

Теперь стало ясно: мы не можем ограничиваться одним лишь влиянием. Отныне действовать из-за кулис неприемлемо. Чтобы всё работало как надо, необходимо вмешаться напрямую. Мы... Я... Вынужден поторопиться. Итак, поскольку попросту нет времени на обсуждения — вот мои поручения. В случае, если вы находите их противоречащими политике Организации, можете направить свои жалобы к Совету О5 только после того, как всё будет сказано и сделано. Понятно?

Послышалось брюзжание вместе с одобрительным и осуждающим гулом.

Отлично. Агент Уильям Джонсон, учредите оперативную группу для проведения дальнейших операций с Nx-17. Можете взять Бета-4, зарезервированную вами с незапамятных времён. Кэмерон Майлз, вам положено собрать дипломатическую группу из местных сотрудников, включающую начальников исследовательской группы Нексуса 17, одного или двух агентов для устрашения и демонстрации статуса, а также Софию Тёрнер. Ваша группа встретится с агентами ОНП, в данный момент занимающими головной офис Общества Уилсона. Было бы неплохо также поговорить с некоторыми работниками компании.

Затем ждите дальнейших указаний. Другие могут остаться здесь для совместной дискуссии о том, что именно делать с Обществом Уилсона по вопросам дикой природы. Вопросы есть?

Присутствующие помотали головой, и назначенные лица были отпущены. Уильям, Кэмерон и София вышли из помещения, оставив за столом лишь половину от совета директоров. Как только последний помощник закрыл за собой дверь, Эдгар Холман сел в своё кресло.

Ну, что ж, какими будут наши действия?

Помещение стало ареной жарких споров. Там и сям звучали вопросы об имеющихся ресурсах, о намерениях, о финансах, о текущих проектах, о том, сколько времени и энергии сожрёт ещё более пристальное внимание к Обществу Уилсона. Дебаты были острые, но профессиональные. Мнения — спорные, но не идиотские. Чем дольше шла дискуссия, тем яснее становилось одно:

Общество Уилсона по вопросам дикой природы ни в коем случае не будет уничтожено.

Напротив — оно будет использовано.

Неприкрытое вмешательство в работу приюта позволит Фонду не только уверенно контролировать корректное выполнение Обществом Уилсона своих обязанностей, но и взять на заметку установившиеся связи с общественностью, помогающие смягчить затраты и обеспечивающие удобную площадку для взаимодействия с аномальным сообществом. Если Организация правильно разыграет карты, Общество Уилсона начнёт приносить не пассивную, а желанную и поистине выгодную помощь изо дня в день.

Инструмент.

Разумеется, Фонд узрел, что случилось с Обществом Уилсона, когда ему позволили работать самостоятельно. Строгие ограничения обязательны. И, вероятно, организованная Уильямом оперативная группа окажет помощь в надзоре над деятельностью приюта. Это казалось правильным решением на бумаге.

После нескольких часов ожесточённых дебатов совет директоров, наконец, нашёл окончательное решение. А cпустя несколько дней дипломатичных бесед и совместной работы Фонд SCP и Общество Уилсона по вопросам дикой природы пришли к соглашению.